Строитель

Масштабы деятельности „Стандард“ были впечатляющими – они подавляли конкурентов. Все же это не была в полном смысле монополия даже в области переработки. Примерно от 15 до 20 процентов нефти продавали конкуренты, и директоры „Стандард“ охотно мирились с этим. Контроль более чем над 85 процентами рынка был достаточен для „Стандард“, чтобы сохранять заботливо взлелеянную стабильность. Размышляя над своими ландшафтами и деревьями, Рокфеллер замечал в старости: „Во всех вещах открывается преимущество работы в большом масштабе“. „Стандард ойл“, конечно же, могла возглавить список этих „вещей“. Рокфеллер создал вертикально интегрированную нефтяную компанию. Много лет спустя, один из преемников Рокфеллера в „Стандард ойл оф Огайо“, работавший с ним в качестве начинающего юриста, размышлял над одним из великих достижений Рокфеллера. „Он инстинктивно создал тот порядок, который может происходить только из централизованного управления большим конгломератом производства и капитала, с одной целью – в интересах организованного продвижения продукта от производителя к потребителю. Это дисциплинированное, экономичное и эффективное продвижение есть то, что мы сегодня, много лет спустя, называем „вертикальной интеграцией“. И добавлял: „Я не знаю, употреблял ли когда-нибудь господин Рокфеллер термин „интеграция“. Я знаю только, что именно он сформулировал саму идею“.

Некоторые критики были поставлены в тупик достижениями Рокфеллера. Принадлежавшая правительству Соединенных Штатов авторитетная „Минерэл Ресорсиз“ заявляла в 1882 году: „Не может быть никаких сомнений в том, что компания проделала огромную работу, и переработка нефти превратилась в настоящий бизнес, а транспортировка была значительно упрощена; но как много дегтя было в этой бочке меда, определенно сказать практически невозможно“.

Для других – конкурентов „Стандард“ и значительной части публики – приговор был бесспорным и полностью негативным. Для слишком многих производителей и независимых переработчиков „Стандард ойл“ была злым спрутом, вышедшим на охоту за „телами и душами“ конкурентов. И для тех, кто пострадал от махинаций Рокфеллера – от беспрестанного давления и „потения“, от двурушничества и тайных сговоров – он был чудовищем, которое лицемерно взывало к Господу, одновременно методично отнимая у людей средства к существованию и даже сами жизни в неудержимой погоне за деньгами и властью.

Многих коллег Рокфеллера огорчали постоянные нападки критиков. „Мы достигли невиданного в истории успеха, наше имя известно во всем мире, но нашему публичному имиджу трудно позавидовать, – писал один из них Рокфеллеру в 1887 году. – Мы олицетворяем все то, что зло, бессердечно, тягостно, жестоко (думается, это несправедливо)… Это не очень приятно писать, ибо я дорожу честным именем в деловой жизни“. Но самого Рокфеллера это не очень беспокоило. Он считал, что лишь действует соответственно духу капитализма. Он даже хотел привлечь к защите „Стандард ойл“ религиозные круги. По большей части он игнорировал критику и оставался уверенным в себе и в том, что „Стандард ойл“ была инструментом совершенствования человечества, превращающим хаос и легкомыслие в устойчивость, делающим возможным общественный прогресс и несущим дар „нового света“ в мир темноты. Она обеспечивала капитал, организацию и технологию и брала на себя большой риск, необходимый, чтобы создать и обслуживать глобальный рынок. „Дайте бедному человеку дешевый свет, джентльмены“, – говорил Рокфеллер своим коллегам в Исполнительном комитете. Насколько он мог судить, успех „Стандард ойл“ был значительным шагом в будущее. „Объединение остается в силе, – сказал Роксреллер, когда оставлял активное руководство компанией. – Индивидуализм канул в небытие и никогда не возродится“. „Стандард ойл“, – добавил он, – была одним из величайших, возможно самым великим из „строителей“, которые когда-либо существовали в этой стране“.

Марк Твен и Чарльз Дадли Уорнер в своем романе „Позолоченный век“ верно схватили характер десятилетий после Гражданской войны – как времени „построения гигантских схем и спекулянтов всех мастей… и горячего желания внезапного богатства“. Рокфеллер в некотором смысле – истинное воплощение своего века. „Стандард ойл“ была безжалостным конкурентом, и ее хозяин стал богаче всех. В то время как многие разбогатели на спекуляциях, финансовых махинациях и мошенничестве, Рокфеллер построил свое состояние, поставив на молодую, дикую, непредсказуемую и ненадежную отрасль, неустанно превращая ее в соответствии со своей собственной логикой в высоко организованный, масштабный бизнес, удовлетворяющий потребность в свете во всем мире.

„Наш план“ в конечном счете провалится. В Соединенных Штатах общественное мнение и политика с возмущением отвернутся от объединения и монополии, и происшедшее будет рассматриваться как неприемлемая надменность и недопустимое поведение в бизнесе. В то же самое время новые лица и новые компании, действовавшие за пределами „епархии“ Рокфеллера в Соединенных Штатах и в таких отдаленных местах, как Баку, Суматра, Бирма, а позднее и Персия, поднимутся и покажут себя бесстрашными и живучими бойцами. И некоторые из них больше чем выживут – они преуспеют.