Репродуктивное поведение населения

Репродуктивное поведение является частью общего поведения личности или группы людей (одним из видов которой является семья), относящейся предметно к определенной области жизни, а именно к рождению или нерождению детей.

Репродуктивное поведение — система действий, отношений и психических состояний личности, связанных с рождением или отказом от рождения детей любой очередности, в браке или вне брака.

Как и всякое другое поведение, репродуктивное поведение представляет собой целостную по своим физическим и психическим компонентам реакцию на внешние и внутренние стимулы, состоящую не только из внешне проявляемых действий, но и внутренних, актив­ных, но внешне не проявляемых психических актов и состояний (импульсов, установок, мотивов, настроений и т.п.). Внешними сти­мулами репродуктивного поведения являются ценность детей и родительства для личности, семьи и общества, а также и другие соци­альные ценности, так или иначе связанные с репродуктивными ценностями. Внутренние стимулы — потребности личности и семьи в определенном числе детей.

Репродуктивное поведение обладает структурой, которую можно представить в виде последовательности психических компоне­нтов: репродуктивные потребности, установки, мотивы, интересы, планы, решения, действия, результаты действий. Результатами репро­дуктивных действий являются либо рождение детей, либо противо­зачаточные меры и аборты. Если возникает необходимость изменить результаты репродуктивного поведения, то надо двигаться по этой цепочке, для того чтобы повлиять на формирование репродуктив­ных потребностей в сторону гармонизации личных и общественных потребностей.

Основными внешними индикаторами репродуктивных устано­вок служат три основных показателя: среднее идеальное, желаемое и ожидаемое (планируемое) число детей.

Среднее идеальное число детей характеризует представление респондента о наилучшем числе детей в семье вообще (в средней семье по стране, в городской семье, сельской, русской и т. п.), но не обязательно в своей семье. По мнению большинства специалистов, среднее идеальное число детей отражает представления людей о социальных нормах детности, о наилучшем числе детей при опре­деленных обстоятельствах, жизненных условиях. Вопрос об идеаль­ном числе детей заимствован нашей демографией из американских исследований, где он используется в анкетах. Отечественные иссле­дователи отказались от этого вопроса при анкетировании, так как сочли его слишком абстрактным, малопонятным для массового респондента, а потому и малоинформативным. В западных странах этот вопрос продолжает пользоваться популярностью в исследова­ниях репродуктивного поведения. Там он рассматривается почти как синоним другого показателя — среднего желаемого числа детей.

Среднее желаемое число детей рассматривается как показа­тель, наиболее близко характеризующий индивидуальную потреб­ность в детях (в числе детей). Вопрос о желаемом числе детей пред­полагает выявить личные предпочтения респондентов в отношении числа детей, которое респондент хотел бы иметь в своей семье, если бы ничто не мешало ему (ей) осуществить свое желание. Этот вопрос исследователи стараются формулировать таким образом, чтобы в нем не содержалось намека на долженствование или зависимость от окружающих условий. Например, в американских исследова­ниях этот вопрос обычно задается в такой редакции: «Если бы вы могли иметь детей ровно столько, сколько хотите, какое это число могло бы быть?» В некоторых отечественных исследованиях этот вопрос звучал так: «Сколько бы вам хотелось иметь детей в семье, если бы для этого были все условия?»

Среднее ожидаемое (или планируемое) число детей харак­теризует реальные намерения, репродуктивные планы людей и семей, с учетом конкретных обстоятельств их жизни, с учетом конкуренции репродуктивных планов с другими жизненными планами и т.п. Вопрос об ожидаемом числе детей формулируется обычно так: «Сколько всего детей вы собираетесь иметь?», «Сколько еще детей вы собираетесь иметь?», «Сколько предполагаете иметь еще детей?» Показатель ожидаемого числа детей рассматривается статистиками-демографами как имеющий наибольшее по сравнению с двумя предыдущими показа­телями практическое значение для прогнозирования тенденций рождае­мости. Вероятно, поэтому он и получил наибольшее предпочтение в исследованиях факторов рождаемости, проводимых ими.

Между тем некоторые специалисты считают, что желаемое число детей как показатель потребности личности и семьи в числе детей имеет не меньшую ценность в анализе тенденций рождаемо­сти, репродуктивной мотивации и в качестве инструмента прогно­зирования рождаемости, чем ожидаемое число детей. В частности, по результатам многих исследований известно, что репродуктивные установки формируются в раннем возрасте и затем мало изменяются на протяжении жизни одного поколения. Поэтому показатели сред­него желаемого числа детей в еще меньшей степени, чем соответст­вующие показатели ожидаемого числа детей (более чувствительные к изменениям социальной конъюнктуры), подвержены деформиру­ющему влиянию возрастной структуры респондентов и, следователь­но, более адекватно характеризуют репродуктивное поведение семей, чем, например, показатели фактической рождаемости. По тем же при­чинам (т.е. в силу малой изменчивости репродуктивных потребно­стей на протяжении жизни одного поколения) уменьшение среднего желаемого числа детей с переходом от старших поколений женщин к младшим имеет прогностическое значение, указывает на вероят­ное снижение потребности в числе детей в недалеком будущем (через 10—15 лет), когда младшие ныне поколения женщин проживут репро­дуктивный период своей жизни и реализуют свои установки на число детей (обычно не полностью).

Среднее желаемое число детей указывает тот предел, до кото­рого можно поднять уровень рождаемости с помощью привычных экономических способов социальной поддержки семей: пособий, льгот и т.п. Иными словами, люди никогда не станут иметь детей больше того числа, которое они хотят.

На основе многочисленных исследований репродуктивного поведения в нашей стране и во многих других странах сложились определенные концепции, объясняющие причины развития мас­совой малодетности. Эти причины обусловлены историческими изменениями функций семьи в обществе и изменением роли детей в семье.

В прошлых аграрных обществах семья была производствен­ной ячейкой, отношения между членами семьи во многом определя­лись производственными факторами. Дети имели значение для роди­телей как работники, помощники в хозяйстве, наследники, воины — защитники хозяйства. Большое число детей способствовало благо­состоянию семьи (рода, племени), росту авторитета родителей в общи­не. Семья выполняла, кроме того, важную посредническую роль между ее членами и обществом.

После промышленной революции XVIII в., по мере развития индустриальной цивилизации все вышеназванные роли постепенно переходят от семьи к другим социальным институтам. Происходит поляризация семейных и внесемейных интересов и способов жизне­обеспечения. Постепенно полезность детей для родителей снижает­ся до 1—2. Это тот оптимум, который позволяет родителям сочетать удовлетворение потребности в родительстве с удовлетворением дру­гих потребностей (в труде с целью заработка, в социальном продви­жении, в отдыхе и т. п., все в основном — вне семьи). Дети постепенно теряют свою экономическую полезность и начинают удовлетворять в основном лишь эмоциональные потребности родителей, для чего в большинстве случаев достаточно именно 1—2 детей.

В результате возникает противоречие между репродуктивны­ми интересами семьи и общества. Общество не может длительно существовать (физически) без довольно большой доли семей с тремя и более детьми, в то время как большинство семей уже не имеет потребности в таком их числе. Для преодоления этого противоречия недостаточно лишь мер социальной поддержки семей, экономиче­ской помощи отдельным семьям: пособий, льгот и т.п. Эти меры способны повысить рождаемость, но лишь до уровня желаемого числа детей в семье. Однако если это желаемое число детей сократилось до величины, не достигающей даже уровня простого воспроизвод­ства населения, то одних экономических мер поддержки становится недостаточно. Необходимо так изменить всю культуру, весь образ жизни, чтобы полезность детей для родителей в количественном аспекте повысилась до общественно необходимого уровня. Только в этом случае совпадут репродуктивные интересы семьи и общества. Рассмотрим «парадокс» обратной связи между условиями жизни и рождаемостью в свете теории демографического перехода. Хорошие условия жизни сами по себе не могут подавлять потреб­ность в числе детей. Однако в новой системе ценностей индуст­риальной цивилизации все больше социальных ценностей носит внесемейный характер, функционирует вне семьи и помимо нее. Рост доходов, уровня образования, социальное возвышение, т.е. улучше­ние всех сторон жизни, является результатом все большего участия во внесемейной деятельности. Кроме того, удовлетворение быто­вых потребностей также все больше осуществляется во внесемей­ной сфере.

Обратная корреляция между рождаемостью и условиями жиз­ни статистически отражает неравномерность перехода семей разной социальной принадлежности к ценностям новой индустриальной цивилизации. Сначала к новым социальным ценностям и нормам (в том числе и нормам детности) переходят наиболее образованные и, главное, ранее других социальных групп утратившие связь с сельско­хозяйственным укладом жизни слои интеллигенции. В результате появляется заметная дифференциация в рождаемости (вернее, в числе детей). Затем нормы малодетности усваиваются рабочим классом, также начиная с его относительно высокооплачиваемой и образован­ной верхушки. Наконец, по мере индустриализации сельского хозяй­ства и урбанизации деревенского быта нормы малодетности законо­мерно распространяются и среди крестьян. Рождаемость снова нивелируется, но уже на минимальном уровне.