2015-07-03
2700
Хорошая работа в социальной науке сегодня не может строиться только на эмпирическом исследовании. Она обобщает данные множества исследований, из которых извлекаются ключевые выводы по теме. Однако пока данные таких исследований находятся в работе и центральные гипотезы не проверены, очень трудно решить, что является ключевым выводом.
Когда я готовил исследование элиты, обнаружилось три типа <строительных блоков>: некоторые теории, соответствующие моей теме; материалы, использованные их авторами; другие материалы, классифицированные и обобщенные учеными, но не обязательно подходящие точно под теоретическую канву моего исследования. Если говорить конкретно, то я опирался на идеи Моски, Шумпетера, Веблена, Маркса, Михельса, Вебера и Парето.
Я проиллюстрирую, как делать ключевые выводы на примере своих выписок в журнале из сочинений Моски. Собрав кучу материалов, в том числе исторических анекдотов, Моска приходит к строгому умозаключению: в любой организации власть осуществляет меньшинство, которое правит неорганизованным большинством. Я построил шкалу из четырех возможных вариантов (не все они рассмотрены Моской): 1) организованное меньшинство, 2) организованное большинство, 3) неорганизованное меньшинство, 4) неорганизованное большинство. Первым делом надо выяснить, что означает слово <организованное>. Как мне показалось, Моска подразумевал следующее: способность проводить более или менее постоянную и координированную политику. Если это так, то его тезис верен по определению. Моска мог бы еще добавить: <организованное большинство> невозможно, потому что из него обязательно выделяются лидеры и элита, которые сформируют <организованное меньшинство>.
Один из ключевых выводов формировался мною так: с XIX по XX в. общество смещалось от типов 1 и 4 к типам 3 и 2 на моей шкале. Мы эволюционировали от элитарного к организованному государству, в котором элита уже не так организована и не обладает такой властью, как прежде, зато массы стали более организованными и полновластными.
Моска сделал еще один блестящий вывод, требующий дальнейшей проработки: в <правящем классе> существуют первый (высший) эшелон и второй эшелон, с которым: а) высшая клика поддерживает прямые и длительные контакты, б) разделяет общие идеи, а следовательно, и общую политику.
Последующий анализ, сделанный мною с привлечением дополнительного материала, выявил сложную структуру элиты, ее множественность: она распадается как минимум на тех, кто имеет формальные звания, и на тех, кто реально правит в обществе. Сегодня в системе власти США можно выделить более чем одну элиту. В плане эмпирического исследования возникает интересный замысел: выбрать 3-4 ключевых решения, например, запрет ядерных испытаний или сокращение помощи сталелитейной промышленности, установить, кто персонально их принимает, и проинтервьюировать их.
Источник: Миллс Р. Интеллектуальное мастерство // Социологические исследования. 1994. № 1. С. 108.
В современной литературе, посвященной социологии элиты, нет единого взгляда на природу, функции, происхождение и типологию элит. Во многом это объясняется смешением строго научных, получивших четкую операционализацию формулировок и обыденных представлений о том, что известно простым гражданам из их повседневного политического опыта. Ясно одно: теории элит представляют собой особое направление стратификационных исследований.
Элита является самым активным субъектом политического действия. Она находится на вершине пирамиды, в ее руках сосредоточены ключевые позиции, от которых зависит принятие стратегических решений, она обладает максимальной властью, престижем, богатством и влиянием. Поскольку элита общества в большинстве случаев расколота на множество противоборствующих подгрупп, то можно ожидать, что политические процессы, происходящие внутри общества, на 70% <разборки> внутри различных фракций правящей и оппозиционной элит. И только 30% предпринимаемых элитой действий не относятся к этой борьбе, касаясь внешней политики или решения социальных проблем, затрагивающих интересы широких масс населения.
По мнению американских политологов Л. Филда и Дж. Хигли, <элита - это те люди, которые в силу своего стратегического положения, занимая руководящие должности в государственных и частных организациях (в правительственных структурах, партиях, профсоюзах, в военной администрации, религиозных организациях, в системе образования, культуры, средств массовой коммуникации и т.п.), достаточно влиятельны для того, чтобы от них зависели принятие решений и национальная политика>1.
Видный американский социолог Раймон Арон полагал, что термином <элита> следует обозначать тех, кто находится на высших ступенях иерархии в разных областях деятельности, кто занимает наиболее привилегированные позиции по уровню богатства или престижа2. Р. Даль определяет элиту как контролирующую группу: <...это меньшинство, чьи предпочтения обычно оказываются решающими в спорных политических вопросах>3. Ядром элиты в постиндустриальном обществе Д. Белл считает ученых, а А. Гоулднер - интеллектуалов, обладающих наибольшим культурным капиталом и культурой критического дискурса4.
Несомненно, в распоряжении элиты находится значительная часть средств производства (земля, вода, пастбища, денежный капитал, фермы и фабрики). Те же, кто родился на низшей ступени иерархии, имеют лишь небольшой шанс на то, чтобы повысить свой статус в результате социальной мобильности. Поскольку всеми правами собственников обладает элита, обычные люди не имеют свободного доступа к ресурсам. Только на стадии государственной организации элита получает возможность получать в свое распоряжение все богатства, не делясь ими с простым народом, трудом которого эти богатства добыты и приумножены.
Политические действия, происходящие внутри фракций элиты, во-первых, направлены на захват или удержание власти, во-вторых, могут принимать мирные и немирные формы. К мирным относятся парламентская борьба, избирательные кампании и референдумы, критика в СМИ и т.п. К немирным относятся разные формы насильственного политического конфликта, в том числе революция, бунт, государственный переворот, восстание, раскол.
Элита - это небольшая группа людей, которых отличают не лучшие нравственные или творческие качества, а наибольшая власть в обществе. Элита представляет собой узкий круг людей, располагающих большой властью и большими средствами и потому находящихся на вершине социальной пирамиды. К элите относят представителей деловых и финансовых кругов, специалистов в области внешней политики и обороны, правительственную верхушку и политических лидеров, крупнейших ученых, владельцев телесетей и наиболее известных изданий, а также популярных музыкантов, балетмейстеров и модельеров. В США она составляет 0,5% населения, владея 35% национального богатства. Сходное положение наблюдается и в современной России.
Если попытаться подытожить многообразие научных и обыденных представлений об элите, то вывод, по всей видимости, будет заключаться в следующем определении:
1. Элита - это верхние слои общества, группы, занимающие в нем высшие или ведущие позиции (властные, экономические, профессиональные и пр.).
2. Элита - это совокупность относительно замкнутых групп, доступ в которые ограничен и регулируется механизмом достаточно жесткого отбора.
3. Элита - это группы, обладающие особыми культурными ориентациями и менталитетом, образом жизни и поведения, которые отделяют их от прочего населения, поддерживая ощутимую социальную дистанцию. Элитные нормы для населения высокопривлекательны, но при этом малодоступны1.
От принимаемых элитой решений в западном обществе зависят сотни тысяч человеческих судеб. В своих офисах-небоскребах они окружены сверхсовременными компьютерными системами, мягкими коврами, поглощающими звук шагов, и бесшумными кондиционерами. Отдыхать они предпочитают на виллах с бассейнами и теннисными кортами, на теплых курортах или в горах.
Отечественная элита тоже принимает жизненно важные для общества решения. Но есть принципиальное отличие российской элиты от западной. Наша элита допускает то, что не делает западная, а именно соединяет принятие решений и их исполнение, хотя это две разные функции. Стратегические решения в западном мире принимают обычно одни лица, а воплощают в жизнь другие (чиновники, аппарат, бюрократия). Объединение двух функций по существу означает, что основные решения принимают чиновники среднего уровня. Своими действиями они способны влиять на поведение первых лиц в государстве.
Элита - это стратегическое место, позволяющее влиять на принятие политических решений. Иначе говоря, не весь правящий класс, а ключевая его часть. Элита не должна соединять два процесса - принятие административных решений и их исполнение. Сравнивая разные типы обществ, несложно заключить, что если в западном мире большие деньги открывают доступ к могуществу и власти, то в российском обществе происходит все наоборот: доступ к управленческим рычагам позволяет скопить огромные богатства. Таким образом, элиты западного и российского обществ имеют разное происхождение.
Зарубежные социологи различают столько видов элиты, сколько видов власти существует в обществе. Это и понятно: обладание властью - основной признак принадлежности к элите. Есть элита экономическая, элита политическая и элита бюрократов-чиновников. Иными словами, к элите относятся ведущие политические лидеры, крупнейшие бизнесмены и высокопоставленные госслужащие. В элиту могут также входить армейское руководство, руководители спецслужб. Помимо того, существует еще и так называемая <четвертая власть>, поэтому к американской элите относятся известные телекомментаторы, публицисты, владельцы кабельных телесетей. Определенную власть над широкой публикой имеют законодатели моды и вкусов, популярные певцы и музыканты. Поэтому, разделяя власть на формальную и неформальную, социологи различают официальную элиту, представленную политической верхушкой, и неофициальную - <власть знаменитостей>.
Иными словами, в любом современном обществе обнаруживается множество элит - политическая, военная, экономическая, профессиональная. Иногда эти элиты переплетаются, иногда соперничают друг с другом. Можно сказать, что элит столько же, сколько существует областей социальной жизни.
В России активное изучение элиты началось только в 90-е годы. В.Н. Титов считает, что как в дореволюционной, так и в советской России элита представляла собой не более чем своеобразную верхнюю часть военно-государственной, а затем партийно-государственной бюрократии. Неразличимость, неясность границ между политической элитой и бюрократией составляла специфику политической системы России1.
По мнению Л.А. Беляевой, элита в советском обществе включала в себя партийно-бюрократический аппарат, руководителей производственно-хозяйственных отраслей, крупных предприятий, верхний слой управленческого персонала, незначительную часть ученых и технических специалистов, часть гуманитарной интеллигенции, а также тонкий слой рабочего класса, совмещающего производительный труд с выполнением партийно-административных функций, часть работников снабжения и торговли. Этот слой составлял до 15% населения и получал доходы, сопоставимые с доходами среднего слоя в развитых странах. Он силен корпоративными связями, но относительно слаб профессионально1.
В нынешней России, по мнению А.А. Галкина, правящая элита складывается на двойственной основе. <С одной стороны, это выходцы из второго и третьего эшелонов партийно-хозяйственного актива, с другой - бывшая интеллектуальная контрэлита, поднявшаяся к власти на демократической волне противостояния прежней системе и пополнившаяся на этом пути выходцами из теневой экономики. Эти две части сосуществуют в рамках властных структур, так и не слившись полностью>2.
По данным О. Крыштановской, правящая элита на 69,9% сформировалась из субэлит старой номенклатуры (высшее руководство - на 75%, партийная элита - на 57,1, региональная - на 82,3, правительство - на 74,3, бизнес-элита - на 61%)3. Около 3,5 тысячи биографий проанализировали ученые Института социологии РАН под руководством О.Крыштановской. В исследовании <Трансформация старой номенклатуры в новую российскую элиту> выделены брежневская, горбачевская и ельцинская элиты, между которыми обнаружена кадровая преемственность. Так, 37% ельцинской элиты входили в круг приближенных лиц еще при Брежневе, 39% - при Горбачеве. 70% нынешних глав администраций занимали руководящие посты в бывшей советско-партийной элите. Именно советский чиновничий аппарат стал основным поставщиком управленческих кадров. Каждая последующая элита моложе и образованнее предшествующей. На период исследования средний возраст брежневской когорты составлял 56,6 года, горбачевской - 51,2, ельцинской - 48,5 года. Во-вторых, элита стала образованнее. Ельцинская элита не только дипломированная, но и в большинстве своем <остепененная>: две трети тех, кто окружал Ельцина, - доктора наук. В руководстве Ельцина 70,5% имело научную степень, а в правительстве - 68,6%. Если при Брежневе и Горбачеве элита состояла в основном из <технарей>, то ельцинской когорте свойствен гуманитарный характер. Так, доля юристов и экономистов выросла более чем втрое, а в парламентских структурах - почти в восемь раз. Изменилось соотношение представителей крупных городов и сельской местности: если при Брежневе в высшем руководстве страны было 57,7% <провинциалов>, при Горбачеве - 48,6, то при Ельцине их было только 12,5%1.
Господствующие позиции в современной элите занимают те, кого раньше именовали <хозяйственниками>, - руководители промышленных министерств и управлений, ведущие работники административно-управленческих структур и та часть партийной номенклатуры, которая по своему происхождению и опыту работы была наиболее тесно связана с технократически-хозяйственной деятельностью. Часть партийной номенклатуры (за исключением выбывшей по возрасту) ушла в частный бизнес. Из интеллектуальной, или демократической, контрэлиты к властным функциям пробились немногие2.
В 1993 г. ВЦИОМ провел крупномасштабное исследование представителей как советской номенклатуры, так и новой российской элиты, т.е. людей, занимающих командные, ключевые позиции, принимающих важные решения и оказывающих влияние на различные сферы общественной жизни. Помимо интервью с 1812 деятелями госуправления, науки и культуры, проведенных в 19 регионах Российской Федерации, были проанализированы официальные источники, прежде всего справочник (ранее секретный) <Номенклатура ЦК КПСС>, содержащий перечень более чем 11000 должностей, справочники Академии наук СССР, <Депутаты ВС СССР>, а также данные Госкомстата о крупнейших промышленных предприятиях России, списки спецэкспортеров МВЭС, ряда банков, товарно-сырьевых и фондовых бирж1.
В исследовании сравнивались две элиты - старая (советская) и новая (постсоветская). В старую вошли партийные руководители; министры, их заместители, члены коллегий, руководители ВЛКСМ, профсоюзов, депутаты союзного уровня; директора наиболее крупных заводов; культурная и научная элита (должности, вошедшие в номенклатуру ЦК КПСС, академики и член-корреспонденты АН СССР). В новую элиту - аппарат президента и правительства РФ, государственное управление; лидеры общественных фондов, профсоюзов, политических партий, депутаты; руководители государственной экономики; бизнес-элита (менеджеры больших предприятий, изначально созданных как частные); руководство СМИ, деятели культуры, науки, образования (академики РАН, главные редакторы и члены редколлегий общенациональных газет, директора крупных НИИ).
Представители и старой, и новой элит в подавляющем большинстве - мужчины, их доля в выборке 94%. Однако возраст советской элиты выше. Размер семей опрошенных невысок: 85% имеют семьи до 4 человек. Чаще всего - это двухпоколенная семья с одним ребенком или двумя детьми. Новая элита в большей мере состоит из горожан по рождению. Зато родительские семьи респондентов, входящих в старую элиту, меняли место жительства чаще. Направление мобильности - более крупный населенный пункт.
Уровень образования старой и новой элит очень высок - 97% окончили вуз, 21% имеют научную степень. Различий в образовательном уровне между представителями старой и новой элит не зафиксировано. Новая элита, живущая в условиях открытости, лучше владеет иностранными языками, чем старая советская элита, бывшая частью закрытого общества: 3/4 всех опрошенных изъясняются, пусть порой и слабо, еще на каком-нибудь языке, кроме русского. Это отличает элиту от населения страны в целом (лишь 28% россиян владеют хотя бы немного языком другой страны). После дипломатов первенство в знании иностранных языков держат нынешние работники науки, культуры, средств массовой информации - 91%. Далее идут те, кто работал в этих областях в советское время, - 89%, на третьем месте - занятые в бизнесе (83%). Менее всех с иностранными языками знакомы партийная элита и представители советского государственного управления - 55 и 53% соответственно.
Материальное положение. В целом свой бизнес имеют 23% респондентов. Среднемесячный доход опрошенных в элитных группах составлял 2,64 средней зарплаты в стране. Для 77% опрошенных их доходы - не единственный источник существования семьи.
Лучше всего материально обеспечена, наряду с бизнесменами, экономическая номенклатура советского времени. Думается, оттого, что верхушка корпуса <красных директоров> - а именно она в существенной части входила в экономическую номенклатуру ЦК КПСС - начала <приватизацию> еще до перестройки. Второе жилье (исключая дачу или домик на садовом участке) имеют только 8% респондентов. Это очень низкий показатель для элиты, поскольку на всю Россию он составлял 5%. Такое положение, очевидно, связано с государственной системой распределения жилья и будет меняться с развитием рыночных отношений и превращением недвижимости в важный вид капитала.
Семьям 46% респондентов принадлежат земля или хозяйство в сельской местности, 61% - дача, дом на садовом участке. Чаще всего владельцами земли оказывались дипломаты (63%) и старая экономическая номенклатура (56%). Словом, дачами и домами на садовых участках элита обеспечена явно лучше, чем население страны в целом (только 25%). Подавляющее большинство владеющих землею площадью от гектара и больше относятся к элите. Средний размер владений земельными участками у бизнесменов составляет 2,97 га, у старой экономической номенклатуры - 0,56, у партийной номенклатуры - 0,04 га (максимальный размер участка - 26 соток). Уровень <автомобилизации> в элитных группах высок - 70% (для сравнения, среди всех россиян в 1993 г. автомобили имели 25%). Слабее других обеспечена автомобилями старая партийная элита (62%), что отражает, пожалуй, некоторое снижение ее благосостояния в период перестройки.
Образ жизни и досуг. Несколько раз в неделю читают газету 66% представителей старой элиты, 51 - новой и 25% - население в целом. Наименее читающая группа - бизнесмены и руководители современной государственной экономики (38 и 41% соответственно). Самые читающие, как и следовало ожидать, работники науки, культуры, средств массовой информации - 82% читают чаще, чем раз в неделю. Основной источник книг для чтения - домашняя библиотека: 74% представителей элитных групп - обладатели 1000 и более томов (из россиян в целом подобную библиотеку имели около 5%). В среде советской элиты владельцев крупных библиотек больше, чем в новых элитных стратах - 84 и 65% соответственно.
Следующий по частоте упоминания вид досуга - прослушивание классической музыки дома: 19% делают это чаще, чем раз и неделю, 31% - не менее одного или нескольких раз в месяц. Значимым элементом досугового поведения является посещение музеев, театров, концертов. Как старая, так и новая элиты такому времяпрепровождению отдаются приблизительно с одинаковой частотой: 62% - не единожды в год, 12% - примерно раз в месяц1.
400 избранных журнала
С 1982 г. журнал для бизнесменов <Форбс> публикует список 400 самых богатых людей Америки. В 1989 г. они имели общую стоимость имущества за вычетом обязательств (активы минус долги) в 268 млрд. долл., что эквивалентно цене всех товаров и услуг, произведенных Швейцарией и Испанией в 1986 г. Минимальный капитал, необходимый, чтобы попасть в список, соответствует 275 млн. долл., а средний размер стоимости имущества за вычетом обязательств (net worth) - 670 млн. долл. Из них 64 мужчины и 2 женщины имели состояние в 1 млрд. долл. и выше (включая Дональда Трампа, Теда Терера, Х. Перро и Гарри Хелмслея).
40% из 400 самых крупных миллионеров получили свое богатство по наследству, 6% - создали его на основе относительно скромных семейных ресурсов, а 54% являлись людьми, <сделавшими себя сами> (self-made). Очень немногие великие американские богачи датируются временем до гражданской войны, но эти <старые> деньги - базис таких богатейших семейств, как Рокфеллеры или Дюпоны. Напротив, богатства <новых богачей> сложилось в 40-е годы и стали еще больше только потому, что у них было меньше времени для того, чтобы богатство <разбежалось> благодаря наследованию по нескольким поколениям родственников. Большая часть новых богачей пришла через владение СМИ, финансовые спекуляции (например, Майк Mилкен), движимое и недвижимое имущество.
87% самых богатых - мужчины, 13% - женщины, которые (за исключением Е.Ландер) унаследовали свое богатство как дочери или вдовы богатых людей. Все богачи - белые, в основном протестанты англо-саксонского происхождения. Большинство из этих 400 живут в Нью-Йорке, Сан-Франциско, Лос-Анжелесе, Чикаго, Далласе и Вашингтоне. По образованию лишь 1/5 закончила элитарные университеты, большинство имеют 4 года колледжей, а большое число окончили высшее учебное заведение и имеют степень бакалавра, в основном по бизнесу и праву. 10 человек из них не закончили вуз. 21 человек - бывшие эмигранты, некоторые из них прибыли в страну без гроша в кармане (магнат СМИ Руперт Мердок).
Источник: Forbes, 1989, 23 October.
В советское время для того, чтобы чиновник попал в элитарный круг, требовалось его личное знакомство с Генеральным секретарем и секретарями ЦК КПСС. Подбор команд часто шел за счет бывшего окружения. Так, Л. Брежнева окружали люди, ранее работавшие с ним в Днепропетровске, например В. Дымшиц и К. Черненко.
На областном уровне складывалась своя элитарная структура. В отличие от верхних эшелонов значительное место в ней занимали торговля и система местных кланов и землячеств, которая продвигала своих людей на ключевые должности, образовывая местную элиту. Для внешнего мира местная элита выступала как лоббистское образование города или области. Обычно интеллигенция, за редким исключением, не входила в партийно-хозяйственную элиту, образовывая свой круг общения.
Как правило, элита составляет ядро господствующей партии. Очень небольшое по размерам, оно достигает огромного эффекта, заражая массы людей своей активностью и целеустремленностью. Благодаря мощным капиталам элита способна манипулировать настроениями избирателей, нанимать журналистов, публикующих рекламные политические статьи, даже скупать на корню СМИ. Когда Россия перешла от социализма к капитализму, отечественные СМИ лишились государственных дотаций. Потребовались частные капиталы. Их-то и предоставили наиболее богатые люди страны, которых причисляли к олигархам. Сегодня их фамилии у всех на слуху. Финансовую помощь прессе они оказывали отнюдь не бескорыстно: некоторые газеты, журналы и телеканалы стали рупором их идей.
По Платону, олигархия - это государственное устройство, при котором у власти стоят богатые. У нас же олигархами часто называют самих богатых. Но не каждый богатый в России - олигарх, а только тот, кто разбогател, используя власть, чей бизнес пользовался особым покровительством со стороны властей и за это им платил. К олигархам следует относить тех, кто финансировал ключевые институты власти, прикармливал сотни чиновников, оплачивал голоса депутатов при прохождении важных законов, кто ставил своих министров; кто, владея средствами массовой информации, влиял на общественное сознание, преследуя собственные интересы.
По данным О. Крыштановской, глубоко изучившей этот вопрос, олигархия в России начала формироваться в начале 90-х годов, когда был создан <уполномоченный сектор экономики>1. К этому сектору относились все наиболее прибыльные сферы бизнеса (банки, ТЭК, металлы и др.). Этот бизнес сразу стал крупным и всегда находился под эгидой государства. Допускались к лакомым кускам только свои люди. Олигархия проявила себя публично лишь в 1994-1995 гг., когда на приватизационные аукционы были выставлены <локомотивы российской индустрии> - нефтяные и металлургические компании. После недолгой подковерной борьбы стало ясно, что почти все лучшие предприятия с экспортным потенциалом оказались в руках небольшой группы московских <уполномоченных> банкиров. Так в России появились олигархи.
Сначала базовыми олигархическими структурами были банки. Но постепенно материнский банк рождал целое семейство различных компаний. Здесь были и посреднические фирмы, и торговые дома, и страховые общества, и детективные агентства, и промышленные предприятия. Происходила концентрация капитала олигархов: Ходорковского, Березовского, Потанина, Гусинского, Смоленского, Фридмана, Виноградова, Малкина. Теперь они уже были не просто банкирами. В их руках оказывались целые империи. Между ними были распределены крупнейшие нефтяные и металлургические компании, предприятия химии, нефтехимии, пищевой промышленности. В структурах, контролируемых олигархами, работают сотни тысяч человек.
Финансово-промышленные холдинги олигархов разделились на три группы (в зависимости от того, где находился их стратегический центр): 1) банковские (например, империя Смоленского, в центре которой остался банк <СБС-Агро>); 2) промышленные (империи Потанина или Ходорковского) и 3) СМИ (средства массовой информации, находящиеся под контролем Березовского или Гусинского)1. Вне контроля олигархов остались либо нерентабельные, либо слишком сложные для захвата экономические объекты.
После того как государство создало олигархов, олигархи вынуждены были платить тем, кто дал им возможность стать богатыми, т.е. государству. Но не столько государственной казне, сколько государственным чиновникам, выдавшим в свое время разрешения, лицензии, квоты. Выплаты не ограничивались скромными рамками среднестатистической взятки. На самом деле олигархия содержала государство в лице его ключевых чиновников. И положение конкретного олигарха определялось в значительной степени тем, кого именно он брал на содержание. Считается, что Б. Березовский стал <первым среди равных> именно за счет того, что финансировал семью самого президента. Олигархи, добиваясь лоббирования нужных им законов в Думе, договаривались с лидерами крупнейших думских фракций, оплачивая предвыборные кампании.
Время от времени олигархи давали деньги профсоюзам (чтобы иметь противовес правительству), содержали клуб губернаторов (чтобы было где встретиться, договориться). У них была своя <крыша> - люди в милиции, ФСБ, прокуратурах, судах. Олигархи покупали министерские портфели, делегировали Потанина и Березовского в руководство страны. Под их контролем оказались самые влиятельные телеканалы, газеты, журналы. Это был хороший способ влиять на политическую элиту, пугая ее разоблачениями и скандалами, манипулировать общественным мнением. С той же целью финансировались экспертные институты, которые публиковали рейтинги политиков и прогнозы.
Олигархи, финансируя аппарат президента и членов правительства, добивались нужных для себя назначений на высшие государственные посты. Их выдвиженцы, используя служебное положение, предоставляли им огромные льготы и выгодные международные контракты, укрепляя и без того сильное экономическое и политическое влияние олигархов.
Российские олигархи, составляющие финансовое ядро элиты, в отличие от зарубежных, не имеют долгой истории. Они выдвинулись в конце перестройки, т.е. в начале 90-х годов. После принятия законов <О кооперации> и <О государственном предприятии> первыми начали избавляться от опеки вышестоящих организаций предприятия НТТМ, которые смогли освоить новые рынки и имели определенные льготы. Они первыми освободились от опеки комсомола, включив в свой состав комсомольских и партийных работников, положив тем самым начало созданию новых элитарных групп.
Вторую, и самую многочисленную, группу составили строительные организации, которые переходили на аренду, распадались на кооперативы, создавали новые организации. Значительная их часть находилась в сфере теневой экономики. Легализация <шабашников> и артелей осуществлялась через кооперативы. Однако апофеозом стала экспортно-импортная деятельность периода 1990-1992 гг., когда многие организации зарегистрировались в качестве участников внешнеэкономической деятельности, получили соответствующую лицензию и квоту на экспорт.
Именно на разнице мировых и внутренних цен при экспортно-импортных операциях, на разнице государственных и биржевых цен на внутреннем рынке, на разных валютных курсах при конвертации рубля были сколочены основные состояния <новых русских>1.
После неудавшегося путча 1991 г. произошел стихийный процесс смены элит на всех уровнях власти. В это время лоббирование приобретает криминальный характер. Организации и предприятия создавали свои биржи, банки, экспортные службы, чаще всего с участием региональных властей.
Сегодня, когда российская олигархия только еще переживает процесс становления, трудно однозначно оценить ее историческую роль. Некоторые социологи полагают, что власть без олигархов была бы честнее и в обществе сократился бы разрыв между бедными и богатыми. Олигархи мешают подняться наверх другим бизнесменам, вывозят весь капитал за рубеж. Одни называют олигархов <акулами капитализма>, а другие - прародителями среднего класса. По мнению В.Э. Шляпентоха, олигархи - апологеты неограниченного неравенства и социально бестактные люди, не упускающие возможности продемонстрировать свое богатство и власть.
Может ли олигархия в этом случае выполнять позитивную функцию в современном российском обществе?
Олигархи приобрели политическое влияние не только потому, что финансировали власть, но и потому, что стали крупными работодателями. Одна <империя> олигарха - это не менее 25 тыс. рабочих мест. Это привлечение лучших специалистов, часть которых обучалась за рубежом. Известно, что зарплата высших менеджеров (вице-президентов, управляющих, членов различных советов директоров) компаний составляла 10-20 тыс. долл. в месяц плюс премии, на которые можно было купить новенькую иномарку среднего класса. Невиданные до тех пор зарплаты в 1-3 тыс. долл. получали высококвалифицированные специалисты. Таланты и знания стали оценивать не только вручением грамот1.
Не правительство, а именно олигархия, по мнению О. Крыштановской, формировала российский средний класс. Те специалисты, которые оставались на службе у государства, получали жалкую зарплату в школах, больницах, научных учреждениях. Те же, кто перешел в частный сектор, уверенно смотрели в будущее.
Эти <новые средние> ничего не воровали, не занимались коммерцией. Они просто работали на богатых. В новый средний класс входили эксперты, аналитики, консультанты, инженеры, бухгалтеры, юристы, экономисты, журналисты, рекламные агенты, риэлтеры, врачи, менеджеры, секретари-референты, работники сферы обслуживания и др.
В крупных частных компаниях появились новые стандарты работы - вежливость, корректность, точность, невиданные ранее в советских учреждениях и конторах. <Новые богатые> потребовали от своих служащих знания не только своей профессии, но и владения компьютерной технологией, иностранными языками, безукоризненного внешнего вида. Офисы оснащались новейшим оборудованием, и надо было осваивать эту технику. Богатели фирмы, торгующие этим оборудованием. Богатели преподаватели английского языка. Неплохо жили те, кто открывал компьютерные и бухгалтерские курсы. Образование снова вошло в моду.
Один олигарх содержал целую армию работников сервиса - парикмахеров, стилистов, визажистов, рестораторов, туристических и рекламных агентов, спортивных тренеров, уборщиков, озеленителей, дизайнеров, торговцев, шоферов, охранников, строителей, управляющих гостиницами и загородными домами. В расчете на покупательную способность богатых в стране были открыты бутики известных кутюрье, дорогие супермаркеты, развита дилерская сеть таких престижных фирм, как <Мерседес-Бенц>, <Тринити моторс>, <БМВ>, <Вольво>, <Сааб> и др. Постепенно менялась и среда обитания богатых. Ремонтировались не только рабочие комнаты, но и лестницы, подъезды, здания и даже прилегающая территория. Столица - эта колыбель олигархии - похорошела не только благодаря стараниям мэра, но и потому, что частные фирмы все больше средств вкладывали в благоустройство. За счет налогов, которые платил частный сектор, были заметно улучшены дороги в крупных городах1.
Уже в 20-е годы зарубежные социологи обратили внимание на появление в СССР новой элиты, господствующего класса в социальной структуре нового типа. Еще в начале XX в. М. Вебер указывал на то, что при социализме господствующим классом станут... бюрократы. В 30-е годы Н. Бердяев и Л. Троцкий подтвердили: в СССР образовалась новая страта - бюрократия, опутавшая всю страну и превратившаяся в привилегированный класс.
В период <застоя> стало очевидным, что в советском обществе, вопреки официальным заявлениям, не только не уничтожены, но и усиливаются антагонизм, отчуждение и эксплуатация. Отмирания государства, как предполагалось в теории, тоже не произошло. Оно все более укреплялось. Работники аппарата управления превратились в особый класс, господствующий и эксплуатирующий население. На смену старой теории общества постепенно приходит новая, пытающаяся с помощью конкретных социологических исследований выявить реальное положение в обществе.
Теоретическое обоснование идея превращения управленческой группы в управленческий класс получила в книге американского специалиста по менеджменту Дж. Бернхайма <Управленческая революция>1. Он провозгласил, что на смену классу капиталистов приходит класс менеджеров, которые, не являясь собственниками, тем не менее контролируют корпорации и общество в целом. Хотя Дж.Бернхайм говорил только о США и не затрагивал СССР, многие отмеченные им особенности применимы и к советскому обществу.
Как и в США, управленцы в СССР (их называют <номенклатурой>, <бюрократией>) являются лицами наемного труда. Но их позиция в обществе и системе разделения труда такова, что позволяет контролировать все сферы производства и общественной жизни так, как будто они являются не наемными работниками, а собственниками. Понятие <общественная собственность> (принятое в советской науке) маскировало истинное положение вещей и многих вводило в заблуждение. На самом деле общественной собственностью распоряжались не все граждане, а правящая элита, и так, как она считала нужным.
В 1943-1945 гг. английский писатель Дж.Оруэлл (1903-1950) в повести <Скотный двор> художественными средствами высказал идею о существовании господствующего класса при социализме, которую в 50-е годы научными средствами развил югославский политолог Милован Джилас (1911-1995), который после второй мировой войны входил в руководство Союза коммунистов Югославии (СКЮ), а в 1954 г. за критику правящего режима был смещен со всех постов и стал диссидентом. В 50-60-х годах он неоднократно подвергался на родине судебным преследованиям. Свою знаменитую книгу <Новый класс. Анализ коммунистической системы>2 Джилас написал в тюрьме, а опубликовал в 1957 г. в Нью-Йорке. Он выступил с критикой тоталитаризма и разоблачениями переродившейся партийно-бюрократической элиты (номенклатуры). Его теория приобрела вскоре мировую известность. Ее суть состояла в следующем. После победы Социалистической революции аппарат компартии превращается в новый правящий класс, который монополизирует власть в государстве. Проведя национализацию, он присваивает всю так называемую государственную собственность. В результате того что новый класс выступает собственником средств производства, он является классом эксплуататоров. Этот класс распоряжается всей национальной собственностью и обладает множеством привилегий, недоступных простым гражданам. Партийная система служит внешним оформлением и одновременно прикрытием классовой сущности его господства. Специфика <нового класса> заключается в том, что его власть и привилегии возникают не из обладания собственностью на средства производства, а, напротив, монопольная власть становится способом утверждения монополии на коллективную собственность.
По мнению исследователя политических процессов в России Д.П. Лендонна, правящий класс в СССР представлял собой широкий административно-управленческий слой, имевший монопольное право на политическую карьеру1. Власть правящего класса в советском обществе основывалась преимущественно на личном авторитете, непосредственных связях, фаворитизме, непотизме и других квазиинституциональных отношениях.
Будучи еще и господствующим классом, правящий класс осуществляет политический террор и тотальный контроль. Самоотверженные революционеры перерождаются в свирепых реакционеров. Если раньше они выступали за широкие демократические свободы, то в дальнейшем они становятся их душителями. Способ экономического хозяйствования нового класса отличается крайней расточительностью, а культура принимает характер политической пропаганды.
Сформировавшуюся в годы советской власти правящую верхушку в социологической и политологической литературе принято называть номенклатурой.
В Древнем Риме номенклатором называли раба, сопровождавшего своего господина на улице, чтобы называть ему имена встречавшихся, и объявлявшего названия подаваемых блюд. Поэтому латинское слово <номенклатура> обозначает роспись имен, от слова <номен> - родовое имя, национальность, лицо, известность, а также должника. Его историческим предшественником является древнегреческое слово <номос>, имевшее значение: а) пастбище, выгон, округ, область, б) обычай, закон, установление. Понятием <ном> древние греки обозначали области Древнего Египта, а словом <номарх> - правителя нома, т.е. царского наместника, возглавлявшего административный аппарат, суд и войско нома, ведавшего ирригацией и контролировавшего сбор налогов.
По всей видимости, истоки латинского слова <номенклатура> надо искать в Древней Греции, а через нее и в Древнем Египте. Во всяком случае, если корни не этимологические, то, по крайней мере, <социологические>. К моменту завоевания греками Египта последний обладал давно сложившимся и освященным обычаем порядком, близким к тому, который называется сегодня номенклатурой. Сохранился папирус, в котором чиновник по имени Гори обижается на своего бывшего друга, который не оказал подобающих его рангу знаков внимания и вдобавок назвал его <плохим чиновником с поломанными руками>. Это не так, возражает Гори, мое имя внесено в списки личных составов: <имя мое ты найдешь в списках - оно занесено в великих конюшнях Рамсеса II>.
Управление областями (номами), входившими в египетское государство и присоединенными либо добровольно (в поисках покровительства и защиты), либо принудительно (силой оружия), считалось слишком важным делом, чтобы его доверять кому попало. Номами управляли родовые, знатные вельможи, наделенные широкими полномочиями на подвластной им территории и назначавшиеся фараоном. Они составляли костяк номенклатуры, подобно тому как еще недавно костяк партийной номенклатуры составляли первые секретари крайкомов и обкомов партии. Все они - лица, особо приближенные <к>.
В Древнем Египте существовал разветвленный государственный аппарат из чиновной знати. Во главе стоял всемогущий визирь (джати), соединявший административную и судебную власть. Он обладал привилегией издавать законы, повышать в чинах, устанавливать пограничные камни, улаживать конфликты между чиновниками. Под председательством <единственного возлюбленного царя> находилось шесть судебных палат с судебной коллегией, включавшей десять номархов. Второй по важности пост занимал хранитель печати, т.е. казначей. Он носил почетный титул <заведующего тем, что дает небо, что производит земля и что приносит Нил>, а также <заведующего всем, что есть и чего нет>. В ведомство этого министра входило заведование финансами и распоряжение царским имуществом. Ему подчинялось множество чиновников, каждый из которых также имел штат подчиненных. Кроме министра финансов существовали военный и морской министры, министр общественных работ (<начальник работ>) и другие.
На номархах же лежало управление провинциями. Они являлись губернаторами, наделенными судебной властью и собиравшими подати. Их обычный титул - <заведующий властью>, <начальник поручений>. Как правило, они не были жестко закреплены за конкретной областью и в отличие от русских бояр не имели на нее наследственного права вотчины. Они могли легко переводиться в другое место, перемещаться с одной должности на другую.
В своей книге известный дореволюционный историк Б.А.Тураев прекрасно описал особенности египетской бюрократии, во многом напоминавшей русскую служилую знать. Оказывается, чем больше должностей было в египетской пирамиде власти, тем сложнее их удавалось отграничить друг от друга. Не только функции, но и отношения между чиновниками строго не регулировались. Поэтому различные ведомства спорили и враждовали между собой. Сегодня это распространенное явление не только в западных корпорациях, но и (по данным нашего исследования 1988 г.) на советских предприятиях. Более того, оно характерно для административной системы в целом и получило у специалистов благозвучное имя <позиционного> или <функционального> конфликта.
Другая особенность египетской пирамиды управления - широкое распространение совместительства, т.е. занятие одним лицом нескольких должностей или выполнение нескольких функций. Позже, т.е. в эпоху Среднего Египта, когда централизованная власть несколько ослабла, значение номархов возросло. Постепенно складывалась родовая знать, владетельные фамилии. Номархи стали подобиями фараонов, т.е. наследными владетелями области. Их независимость усилилась, а суверенные права расширились. Управление стало как бы раздваиваться: войска и карательные органы формально подчинялись центральным властям, а на деле - правителям областей. Формально номархи собирали налоги в пользу государства, но значительную часть присваивали. Государственный карман они рассматривали как свой собственный, государственную собственность превращали в личную.
Сохранялась и имущественная двойственность. Владение номарха делилось на две части: <дом князя> - это, так сказать, как бы государственная дача, служебная машина и прочие блага, положенные по должности; тогда как <дом отца> - это личное имущество, нажитое своим трудом и не отторгаемое никем. Точно так же и в России: местный бюрократический аппарат власти - от судей до казначеев и <милиционеров> - формально остаются государственными служащими, подчиняющимися центру. Реально же они целиком во власти местного князька: он назначает, смещает, повышает в должности, наказывает, диктует, что и как им делать, чьи интересы защищать.
Историческую аналогию между бюрократией Среднего Египта (XX в. до н.э.) и советской бюрократией <застойного> периода (XX в н.э.) провести нетрудно. Несмотря на четырехтысячелетнюю разницу, сходство здесь очевидное.
Привилегии в использовании государственной (т.е. по существу коллективной) собственности начались еще при сталинской администрации: правительственные особняки, закрытые санатории и больницы, спецпайки, персональные водители, прислуга и т.п. Но особенно массовым и даже легальным этот процесс стал в <застойные> годы. В 1941 г. постановлением СНК СССР за государственный счет началось возведение дач для командующих войсками. В дальнейшем разовыми распоряжениями Совета Министров СССР 1964, 1977, 1979, 1981 и 1985 гг. круг лиц, пользующихся этими привилегиями, постоянно расширялся. В конце 80-х годов только в Московской области насчитывалось 73 таких дачи, где практически бесплатно проживали руководители центрального аппарата Министерства обороны СССР, на содержание которых ежегодно расходовалось до 300 тыс. руб. и более. В 1988-1989 гг. на возведение особняков для военной знати тратилось уже по 800 тыс. руб. (двухэтажные кирпичные особняки - гостиная, холл, столовая, кухня, комната для прислуги, несколько спален, ванных комнат, туалетов, а во дворе - специальные хозблоки, теплицы, гаражи, бассейны).
Центробежные тенденции усиливаются со временем в любой бюрократической системе. Центр уже не в силах до мелочей контролировать местных чиновников, и постепенно они превращаются в никем и ничем не контролируемых номархов. Номархи отраслевые, номархи региональные. В период правления Рашидова Узбекистан полностью вышел из-под контроля Центра и стал личной вотчиной одного человека. По образу и подобию <единственно возлюбленного царя> жили номархи поменьше. Они строили помпезные особняки с бассейнами и фонтанами, мраморными дорожками, апартаментами, заставленными дорогой мебелью, посудой, телевизорами, коврами, кондиционерами, импортным оборудованием. Тогда как <местный падишах> воровал из государственного кармана миллионы и возводил не менее шикарные особняки своей родне, в нищем колхозе хлопкоробы получали мизерную зарплату (ибо большая ее часть шла на взятки чиновникам), ютились в мазанках, годами ждали очереди в детсад.
В центральной прессе, по данным проведенного мною контент-анализа, за период с 1986 по 1989 гг. сообщилось примерно 3 тыс. подобных случаев. Феодально-байские пережитки особенно массовыми стали в республиках Средней Азии, Закавказья и части PСФCP. Их было меньше в Прибалтике и крупных промышленных центрах. Государственные субсидии, идущие на экономический подъем периферии, в значительной мере присваивались местной знатью. Кроме личных особняков, т.е. частичного присвоения общенародных денег, получило распространение строительство ведомственных учреждений, или корыстно-групповое присвоение. Престижные офисы, здания горкомов и обкомов, закрытые спецгостиницы, особняки и т.п. на многие миллиарды рублей представляют собой механизм узурпации коллективных фондов и использования их в личных или узкогрупповых целях.
Однако между египетской и советской бюрократией существует немаловажное различие. Усиление местной знати в Египте давало чаще положительные, а не отрицательные результаты. Ее могущество укреплялось вместе, а не за счет уровня жизни населения. До нас дошли многочисленные документы, в которых номархи сообщают о своей благотворительной деятельности. Так, Амени уверяет: <Не было дочери бедняка, которую бы я обидел, не было вдовы, которую бы я утеснил... не было голодного в мое время>1. Номархи, добившиеся самостоятельности, меньше отсылали в центр и больше заботились о подъеме местной культуры, расцвете городов и материальном благосостоянии населения.
Как ни боролись египетские фараоны с сепаратизмом номархов, до конца победить его не удалось. Впервые централизованная пирамида управления дала трещину. Система властных отношений как бы изменила свою ориентацию.
Если раньше считалось, что местные чиновники сильны поддержкой центра, то теперь была создана совсем иная аксиома управления: в гораздо большей степени они сильны поддержкой с мест. И государственной машине пришлось смириться с этим фактом.
Но египетская бюрократия вряд ли бы просуществовала тысячелетия, если бы не могла гибко реагировать на веяния времени. Наряду с принципом служилости (повышение и назначение в должности в зависимости от службы) был укреплен совсем иной, во многом противоположный ему принцип - статус наследования должности.
Соединение обоих принципов в одном субъекте власти предполагало, что за центром остается только и только общий контроль, что мелочная опека исчезает как ненужный и неэффективный инструмент. Чиновника все еще назначали, т.е. его судьба оставалась в руках фараона, однако он наследовал свою должность, мог передавать ее детям, заботиться о карьере и профессиональном росте. Стало быть, усиливалась самостоятельность и независимость, хотя вместе с тем расширялись возможности для злоупотреблений служебным положением.
Злоупотребления среди египетских чиновников были достаточно частым случаем, хотя они вряд ли принимали столь массовую форму, как в наше время. Чиновники склоняли местных богатеев давать им рабов, инструмент и транспортные средства для работы в личном хозяйстве, у бедных отнимали овощи под видом сбора для царского стола. Опять же под видом сбора в царскую казну они занимались мздоимством. Иногда они опускались до прямого насилия и взяточничества. В дошедшей до нас жалобе царю на губернатора Янхаму сообщается о том, что он принуждал одного горожанина заплатить ему 2 тыс. сиклей, отдать ему жену и детей, иначе он их убьет. Однако злоупотребления пресекались самими фараонами, так как наносили престижу их власти не меньший вред, чем происки внешних врагов: виновников то и дело карали, отстраняли от должности, на них накладывали непомерные штрафы, их отдавали в рабы, а то и лишали жизни. Бюрократическая машина египтян легко приносила в жертву винтики ради сохранения всего механизма.
В 1980 г. за рубежом была опубликована книга эмигрировашего из СССР М.С. Восленского <Номенклатура>, получившая широкую известность1. Это одна из лучших работ о советской системе и социальной структуре СССР. Автор развивает идеи М.Джиласа о партократии, но причисляет к господствующему классу не всех управленцев и не всю компартию, а только высший партийный слой - номенклатуру. Она представляет собой перечень руководящих должностей, замещение которых производит вышестоящий орган. В господствующий класс реально входят только те, кто состоит в штатной номенклатуре парторганов - от номенклатуры Политбюро ЦК до основной номенклатуры райкомов партии. Численность высшего звена номенклатуры 100, а низшего - 150 тыс. человек. Это те, кого нельзя было всенародно избрать или сменить. Кроме них в номенклатуру входили руководители предприятий, строительства, транспорта, сельского хозяйства, обороны, науки, культуры, министерств и ведомств. Общая численность - около 750 тыс., а с членами их семейств численность правящего класса (номенклатуры) в СССР - около 3 млн. человек, т.е. менее 1,5% населения страны.
Считается, что номенклатура - порождение советской власти и исчезнет вместе с ней. Однако с переходом России к капиталистическому обществу номенклатура не исчезла. Она, можно сказать, мимикрировала - успешно приспособилась к условиям, которые, казалось бы, должны быть ей чужды. К началу экономических реформ номенклатура занимала ключевые посты в экономике и политике. Приватизация пришлась как нельзя кстати. По существу, номенклатура лишь легализовала свою функцию реального распорядителя и собственника средств производства. Два других источника пополнения высшего класса - дельцы теневой экономики и научно-инженерная прослойка интеллигенции - не могут стать реальными конкурентами в ее борьбе за власть.
Таким образом, номенклатура исторически оказалась самым живучим социальным слоем. Какие бы исторические метаморфозы ни происходили в российском обществе, номенклатура всегда оказывается на вершине социальной пирамиды и занимает наилучшие позиции.
Номенклатура воспроизводится особым способом назначения на управленческие должности, когда кандидатов на них обсуждают и отбирают высшее руководство страны. Это механизмы рекрутирования сверху вниз.
Естественная служебная карьера идет наоборот: снизу вверх. Административной системе присущ номенклатурный отбор служащих, а рыночной - стихийный отбор, т.е. рекрутирование снизу. В административной пирамиде наверху находится максимальная власть и минимальная ответственность. Только так может существовать номенклатура и механизм вырождения управленческой элиты.
Номенклатура и бюрократия (чиновничество) - явления разные. Чиновники представляют слой исполнителей, тогда так номенклатура - высших руководителей страны. От номенклатуры идут приказы, которые реализуют бюрократы. Номенклатура отличается высоким уровнем и качеством жизни. Хотя номинальная зарплата номенклатурного работника превышает среднюю зарплату только в 4-5 раз, благодаря дополнительным привилегиям и благам, получаемым за государственный счет, их уровень жизни в десятки раз выше. Номенклатура - иерархическая структура высшего руководства страны - представляет, по мысли М. Восленского, господствующий и эксплуататорский класс феодального типа. Он присваивает прибавочную стоимость, созданную лишенным политических и экономических прав народом.
По мнению М.Н. Руткевича, слой советской, партийной, хозяйственной бюрократии, которая получила название <номенклатуры>, начал формироваться уже в 20-е годы. Но только в 60-е годы социологи стали рассматривать номенклатуру как особый слой интеллигенции, сосредоточивший в себе функции организации производства и всей общественной жизни. Однако всестороннее социологическое исследование способа получения и размера доходов номенклатуры не могло получить развития вследствие закрытости данных и цензурных ограничений. В конце 90-х годов, когда советская номенклатура сошла с исторической сцены, уступив место своей преемнице, новой буржуазии (политической элите), социологи смогли более обстоятельно проследить ее эволюцию и причины упадка. В частности, М.Н.Руткевич сделал вывод о том, что в этом слое интеллигенции, сосредоточившей в своих руках функции управления, <строго регламентированное распределение благ по вертикали системы управления, в зависимости от <высоты> поста в партийной, советской, хозяйственной, военной иерархии, в известной мере дополнялось коррупцией, связью с теневым бизнесом, <блатом> при решении личных вопросов. Но невозможность накопления капитала и его использования для получения прибыли, передачи должности со всеми привилегиями по наследству и т.д. при жестком контроле как <сверху>, со стороны вышестоящих инстанций, так и <снизу> - со стороны парткомов, профкомов, органов народного контроля, прессы и т.д., со временем подвели номенклатурный слой к противопоставлению своих эгоистических интересов интересам народа, которые она призвана была защищать <по службе>. В период <перестройки> у высшей части руководства первые стали явно преобладать над вторыми, и такова была одна из основных причин крушения советско-партийного строя в СССР>1.
Термин <правящий класс>, по мнению В.Н. Титова, достаточно удачно подходит для специфики политического устройства доиндустриальных или нерыночных обществ. Элита в подобных условиях превращается в узкий высший слой этого класса. Таким образом, понятие <правящий класс> имеет более широкий смысл, чем элита. Последняя вырастала из его недр по правилам <аппаратной игры>, идеологической лояльности и наличию необходимых связей. Главным критерием вхождения в элиту была не столько компетенция, система экзаменов, знание формальных инструкций, а прежде всего совокупность личных связей, способность соответствовать неформальным правилам прохождения управленческой карьеры2.
Ельцинские реформы, как считают ученые, привели к тому, что понятие <правящий класс> утратило свое прежнее значение. Тем не менее, нынешняя российская элита своими корнями восходит к советскому правящему классу: <только 22% новой российской элиты действительно являются новичками... около 80% нынешних ее представителей занимали элитные и <предэлитные> позиции в конце 80-х годов>3.
Ушли в прошлое требования идеологической лояльности, социального происхождения, членства в партии и наличия партстажа, но появились новые условия для вертикальной мобильности. Прежде всего <социальный капитал> - сеть политически значимых социальных связей, <интеллектуальный капитал>, т.е. обязательное высшее образование, кандидатская или докторская ученая степень, хорошее знание (желательно со стажировкой за рубежом) специфики западной экономики, финансовой системы и законодательства.
На протяжении мировой истории кто только не выступал в роли владельца собственности, считаясь таковым формально либо будучи им в действительности. Однако к собственникам обычно причисляют только те социальные группы, которые владеют такой значительной собственностью, от которой зависит ход политического и экономического развития страны. При феодализме крестьяне и ремесленники реально и формально являлись владельцами собственности, хотя и небольшой, но их к классу собственников не относят. При феодализме классом собственников были землевладельцы.
Вместе с капитализмом появился исторически новый тип субъектов экономики - класс капиталистов. Изучением этого класса занимались многие ученые. Так, известный бельгийский историк Анри Пиренн выдвинул в 1914 г. свою теорию социальной мобильности, приложимую к различным периодам истории капитализма. Концепция смены капиталистических династий получила в 20-е годы развитие в работах французского социального историка Люсьена Февра1. Основной тезис данной концепции звучит так: поколение капиталистов, появляющееся на стыке двух эпох и возвышающееся вместе со своей эпохой, никогда не представляют сыновья, т. е. прямые наследники и преемники крупных капиталистов предшествующего поколения.
Иначе говоря, как только успех достигнут, сыновья тех, кто продвинулся наверх собственными усилиями (работал локтями, рисковал, бросался в схватку, не соблюдая никаких правил), не продолжают борьбы отцов за дальнейший успех. Они выходят из борьбы, а уж их наследники тем более. В течение одного-двух поколений наследники превращаются в денежную аристократию, удалившуюся от дел либо принимающую в них пассивное участие в качестве вкладчиков денег. Поколение наследников держится у власти благодаря статусу, достигнутому отцами.
Во главе делового мира <наследники> держатся до тех пор, пока остаются стабильными условия рынка. Но как только эти условия меняются, они оказываются не способными приспособиться к ним. Их вытесняют новые люди, которые пробираются наверх, работая локтями и пренебрегая правилами. Начав с нуля, они создают колоссальные состояния, накапливают капиталы и поднимаются к власти, которая дается богатством. Теперь они превращаются в <стяжателей капитала>, <активных капиталистов>. <Прежние капиталисты> (наследники), пресыщенные и усталые, озабочены только тем, как сохранить то, что осталось у них в руках, чтобы продолжать тратить и наслаждаться жизнью. <Обладателей почетного звания> вскоре сменяют новые дельцы, хитрые и пронырливые.
Достигнув могущества, и они из <стяжателей капитала> превращаются в его хранителей. Не за горами то время, когда на смену им придет новая волна предпринимателей. Она сметет потомков старой генерации и станет основателем новой, которую тоже сменит новое поколение <капиталистов не по наследству>. Социально-историческая формула А. Пиренна гласит: капиталистами не делаются по наследству - это не переходит от отца к сыну.
Л. Февр, обобщив огромный исторический материал, доказал истинность этой формулы с помощью эмпирических фактов. Первые капиталисты появились в Европе в ХI-ХII вв. В те времена едва ли не единственной формой богатства было владение землей. Землевладение давало скорее политическую власть и социальный статус, нежели служило эффективным экономическим орудием. Землю можно передавать по наследству, но ее нельзя пустить в оборот и приумножить.
Землевладение не могло породить класс капиталистов. Он зародился в недрах торговли. Торговлей, как правило, занимались люди, лишенные корней, чаще всего выходцы из села, бежавшие от непомерной эксплуатации. У них не было начального капитала, но у них было нечто более важное - коммерческая хватка, активность и практическая смекалка. Главным источником доходов была морская торговля с другими странами, в том числе морская, и оптовая торговля внутри страны. Объединяясь в торговые общества, монополизируя сбыт и закупки, купцы вскоре превратились в богатое сословие.
В отличие от старого сословия богатых, новые богачи не хранили свои сокровища в сундуках. Они заставили капитал работать, занимаясь ростовщичеством, т.е. одалживая его под такие проценты и в таких количествах, что у них в должниках оказались государи, города, монастыри, знать. Не будучи потомками древней аристократии, они сравнялись с ней по могуществу и даже превзошли ее, так как скупили пахотные земли, луга, виноградники и дома родовитых патрициев. Но, как пишет Л. Февр, в ХIII в. внуки купцов, собственными руками в ХII в. создавших свое богатство, полностью оставляли торговое дело с его трудностями, превратностями и риском, довольствуясь безбедной жизнью на доходы от своих земель. Переселившись во дворцы и замки, подчинив себе городское и местное управление, внуки бывших купцов превращаются в рьяных защитников консервативных ценностей и традиционного уклада жизни. Теперь их потомки - это представители богатых родов, почтенные граждане, хранители морали и культуры общества.
В ХIII и ХIV веках изменяется экономический статус европейских городов - они становятся ремесленными, а затем мануфактурными и, наконец, промышленными. Мелкие города, работавшие на местный рынок, превращаются в крупные, становятся центрами европейской торговли, производства и экспорта промышленных товаров. Одновременно они выполняют функцию катализаторов капиталистических отношений. В них возникает кредитная система (доверенности, векселя); обычное ярмарочное право оформляется в коммерческое право. Новая реальность создает новую систему экономических отношений, к которой старая генерация торговых капиталистов оказывается неприспособленной. Они не умеют считать и торговать по-новому. На смену ей приходит новая когорта богачей, тоже начавшая свой путь с нуля. Однако и ее вскоре сменит еще одно поколение нуворишей. В конце ХIV - начале ХV в. происходят революционные изменения. Великие географические открытия меняют направления потоков торговли. Миром овладевает золотая лихорадка. Вырастает многочисленное поколение новых богачей, на уме у которых монополии, перекупки, ростовщичество, банкротства, спекуляции, кражи, убийства. Богачами становятся даже дети простых крестьян.
<Старые богачи>, не выдержав конкуренции с молодой буржуазией, которая, как и они в свое время, не брезгует недозволенными приемами, уходят от схватки. Они покупают земельные владения и упрочивают свое положение браками с аристократами. По мнению Лефевра, своим взлетом Возрождение обязано именно <необузданной вольности> новых капиталистов ХV-ХVI вв. Но и современный капитализм, <не ведающий ни законов, ни ограничений>, тоже был делом рук выскочек, новых людей, <сделавших себя собственными руками>: Ротшильда, Круппа, Шнайдера, Пежо, Кокрелла, Лаффита. Все они начинали с нуля, имея на вооружении особого рода капитал - изощренное чутье, умение воспользоваться случаем и идти на риск ради выгоды.
Таким образом, в Европе, по убеждению Л. Февра, не было единого и однородного <класса буржуазии>. Во все времена сосуществовали разные классы буржуазии, различающиеся по своему социальному происхождению, сознанию, образу жизни, стилю поведения, ценностям и экономическому положению. По словам история капитализма - это история сменяющих друг друга поколений капиталистов, между которыми нет родственно-преемственной связи от отца к сыну. Это история восходящей и нисходящей социальной мобильности, история межпоколенной мобильности. Это история упадка династии предпринимателей, посредников, торговцев и финансистов, с выгодой умевших использовать один экономический режим и, как правило, не умевших приспособиться к другому - новому экономическому режиму. Однако всякий раз на смену нисходящей династии капитализма приходила восходящая династия, культивировавшая общие для всего класса капиталистов ценности: жажду наживы любым способом, упоение своей ловкостью, преданность безудержной конкуренции и презрение к традициям.
Современная цивилизация, как и современная экономика, начало которой положили капитализм и индустриальная революция, немыслимы без предпринимательства. Предприимчивость - их движущий механизм. Предпринимателем (или бизнесменом) называют человека, организовавшего или организующего какое-либо прибыльное дело и вложившего в него необходимые средства (собственные или заемные). Предпринимателем может быт
