Слабости в силу

НАРУШЕНИЕ ЗАКОНА

Остров Милос расположен в Средиземном море. В древние времена город-государство

Афины были гегемоном морских и прибрежных областей Греции, но Спарта, в Пелепоннесе, была

исконной метрополией Милоса. Во время Пелопоннесской войны жители Милоса отказались от

союза с Афинами и сохранили лояльность по отношению к метрополии. В 416 году до н. э.

афиняне выступили в поход против Милоса. Однако прежде чем предпринять разрушительное

нападение, они выслали вперед делегацию, которая должна была уговорить островитян стать

союзниками Афин, вместо того чтобы потерпеть от них сокрушительное поражение.

«Вы не хуже нас знаете, — говорили посланцы, — что справедливость определяется

соотношением силы и смирения и что на самом деле сильныеделают то, на что хватает их власти,

а слабые принимают то, с чем им приходится мириться». Когда островитяне заявили, что это

отрицает идею честной игры, афиняне ответили, что именно власть имущие решают, что честно, а

что нет. Милосиы возразили, что это — привилегия богов, а не смертных. «Наше мнение о богах и

наше знание людей, — отвечал один из афинских посланцев, — привело нас к выводу, что

основной и необходимый закон природы призывает властвовать над тем, с чем только сможешь

справиться».

Милосцев это не убедило. Спарта, настаивали они, встанет на их защиту. Афиняне

парировали: консервативные, практичные спартанцы не станут помогать Милосу, потому что они

ничего не приобретут в случае победы, но многое потеряют при поражении.

Роберт Грин «48 законов власти»

Роберт Грин «48 законов власти» 153

Наконец милосцы заговорили о чести и принципах, заставляющих противостоять грубой

силе. «Не загоняйте себя в тупик из-за ложно понятого чувства чести, — сказали афиняне. —

Честь порой приводит к полному поражению только потому, что очевидная опасность каким-то

образом затрагивает людскую гордость. Нет ничего бесчестного в том, чтобы уступить

крупнейшему государству в Элладе, которое предлагает вам такие разумные условия».

Переговоры закончились. Милосцы обсудили предложение между собой и решили положиться на

поддержку Спарты, волю богов и собственную правоту. Они вежливо отклонили предложение

Афин.

Через несколько дней афиняне захватили остров. Его жители бились достойно, даже в отсутствие

спартанцев, так и не пришедших к ним на помощь. Афинянам далеко не сразу удалось окружить и

осадить столицу, но в конечном счете остров был взят. Афиняне не теряли времени — они

казнили всех мужчин, годных для несения воинской службы, которых смогли поймать, продали в

рабство женщин и детей и заселили остров своими колонистами. Лишь горстке островитян

удалось спастись.

_______________________________

КАШТАН И СМОКОВНИЦА

Один человек, забравшись на смоковницу и привязавшись к суку, обрывал сочные плоды и клал в

рот, разрушая их и терзая своими твердымизубами. Каштан, видя это, воздел свои длинные

ветви и в смятении прошелестел: «О смоковница! Насколько ты беззащитнее от природы, чем я!

Посмотри, как защищены мои нежные отпрыски: вначале их окутывает мягкая оболочка, а

поверх нее — твердая скорлупа, которая, однако, изнутри имеет нежную выстилку. Но, не

довольствуясь этим, природа снабдила нас еще и этими частыми острыми шипами, так что

руки человека не могут повредить нам». В ответ смоковница расхохоталась, а отсмеявшись,

произнесла: «Разве тебе неизвестно, как изобретателен человек? Он и у тебя может отнять

детей, просто в этом случае он воспользуется прутьями и камнями, а сбив плоды на землю,

будет давить их ногами или разбивать камнями, чтобы вытащить твоих потомков из

надежных, убежищ раздавленными и изувеченными. Меня же он держит в руках осторожно, а

не так грубо, как тебя».

Леонардо да Винчи, 1452-1519

Вольтер жил в изгнании в Лондоне как раз 6 то время, когда антифранцузские настроения

достигли самой высокой точки. Однажды, прогуливаясь по улицам, он был окружен озлобленной

толпой. «Вздернем его, вздернем француза!» — кричали в толпе. Вольтер спокойно обратился к

сборищу со следующими словами: «Англичане! Вы хотите убить меня за то, что я француз. Разве

я уже недостаточно наказан тем, что не рожден англичанином?» В ответ на эти слова толпа

разразилась приветственными криками и, не тронув, проводила его до самого дома.

Клифтон Фадиман «Коричневая книжечка анекдотов», 1985

ТОЛКОВАНИЕ

Афиняне были одними из наиболее выраженных практиков и прагматиков в истории и в

споре с гражданами Милоса приводили самые веские доводы: если вы слабее, то ничего не

добьетесь, вступая в бессмысленную борьбу. Никто не придет слабому на помощь — ведь этим

можно навлечь на себя неприятности. Слабые одиноки и вынуждены подчиняться. Сопротивляясь,

вы не достигнете ничего, кроме собственных мучений и гибели многих людей, которые не верили

в ваше дело.

Слабость — не грех, ее можно даже превратить в силу, если научиться правильно ею

распоряжаться. Если бы обитатели Милоса сразу же сдались, они смогли бы бороться с

афинянами путем саботажа или, получив всю возможную выгоду от альянса, выйти из него, как

только позиция Афин стала бы слабее, что, кстати говоря, и произошло спустя несколько лет.

Роберт Грин «48 законов власти»

Роберт Грин «48 законов власти» 154

Фортуна переменчива, и нередко сильный тоже может пасть. Капитуляция таит в себе большую

власть: убаюкивая врага послушанием, она дает вам время на то, чтобы оправиться, подготовиться

для реванша. Не следует отказываться от этой возможности в пользу сомнительной чести вступить

в битву, заранее обреченную на поражение.

Слабые люди никогда не уступают там, где это следует сделать. Кардинал де Реи,

1613—1679

СОБЛЮДЕНИЕ ЗАКОНА

Приблизительно в 1920-е годы немецкий писатель Бертольд Брехт обратился к идеям

коммунизма. С тех пор его пьесы, эссе и стихи отражали его революционный пыл, причем

идеологические положения он старался излагать предельно четко и ясно. Когда к власти пришел

Гитлер, Брехт и его коллеги-коммунисты были взяты на заметку. У писателя было много друзей в

Соединенных Штатах — американцев, которые симпатизировали его взглядам, а также немецких

интеллигентов, ускользнувших от Гитлера. В 1941 году Брехт эмигрировал в США и поселился в

Лос-Анджелесе, где надеялся зарабатывать на жизнь, занимаясь кино.

В последующие несколько лет Брехт писал киносценарии с выраженной

антикапиталистической направленностью. В Голливуде ему не очень везло, поэтому в 1947 году

он решил возвратиться в Европу. Но в тот же год Комиссия американского конгресса по

расследованию антиамериканской деятельности начала следствие по поводу предполагаемого

проникновения коммунистического влияния в Голливуде. Комиссия начала собирать материалы

на Брехта, который не скрывал, что исповедовал марксизм, и 19 сентября 1947 года, буквально за

месяц до его запланированного отъезда из Америки, писатель получил повестку,

предписывающую ему предстать перед Комиссией. Кроме Брехта повестки получили и другие

сценаристы, режиссеры и продюсеры; эта группа стала известна как Девятнадцать из Голливуда.

Прежде чем отправиться в Вашингтон, Девятнадцать из Голливуда собрались, чтобы

обсудить план действий. Они решили идти на столкновение. Вместо того чтобы отвечать на

вопросы об их принадлежности к коммунистической партии, они решили огласить

подготовленные заранее заявления, которые поставят под сомнение авторитет Комиссии и будут

оспаривать обвинения в антиконституционной деятельности. Даже если это приведет к

тюремному заключению, решили они, таким образом удастся добиться гласности.

Брехт не согласился. Что хорошего, спрашивал он, в том, чтобы изображать мучеников, при

этом мало у кого в обществе вызывая симпатию, если в процессе они на много лет лишатся

возможности ставить свои пьесы и продавать сценарии? Он был уверен в том, что по уму они

превосходят членов Комиссии. Так к чему опускаться до уровня их оппонентов, вступая с ними в

дискуссии? Почему бы не перехитрить Комиссию, притворившись, что они готовы сдаться, а на

самом деле тонко посмеяться над ней? Девятнадцать вежливо выслушали доводы, но решили

следовать намеченному плану, предоставив Брехту действовать по его усмотрению.

Комиссия вызвала Брехта на 30 октября. От него ожидали того же поведения, что и от

Девятнадцати, которые предстали перед Комиссией раньше. Ожидалось, что он будет спорить,

откажется отвечать на вопросы, будет оспаривать право Комиссии на проведение слушания,

возможно, даже выкрикивать оскорбления. К их глубочайшему удивлению, однако, Брехт

демонстрировал лояльность. Он надел костюм (чего почти никогда не делал), курил сигару (он

прознал, что председатель Комиссии был заядлым курильщиком сигар), вежливо и уважительно

отвечал на вопросы.

В отличие от других свидетелей Брехт ответил на вопрос о принадлежности его к

коммунистической партии: он не является ее членом, сказал он, и надо же, это оказалось правдой.

Один из членов Комиссии спросил: «Правда ли, что вы написали несколько революционных

пьес?» Брехт написал много пьес с открыто коммунистическимилозунгами, но он ответил: «Я

написал много антигитлеровских песен, стихов и пьес и, разумеется, их можно счесть

Роберт Грин «48 законов власти»

Роберт Грин «48 законов власти» 155

революционными, потому что, конечно же, я выступал за свержение фашистского режима». Это

заявление приняли без возражений.

Брехт говорил по-английски очень неплохо, но для дачи показаний воспользовался

услугами переводчика, и такая тактика позволила ему вести тонкую лингвистическую игру. Когда

члены Комиссии находили высказывания коммунистической направленности в английских

переводах его стихов, он повторял строки пo-немецки для переводчика, который заново переводил

их; в результате они каким-то образом приобретали вполне невинное звучание. В какой-то момент

член Комиссии продекламировал революционное стихотворение по-английски и спросил Брехта,

он ли это написал. «Нет, — ответил тот. — Я написал стихи по-немецки, и они очень отличались

от этих». Уклончивые ответы писателя беспокоили членов Комиссии, но из-за его вежливого тона

и признания их авторитета было просто невозможно на него сердиться.

После короткого — не более часа — опроса члены Комиссии решили, что этого достаточно.

«Большое спасибо, — сказал председатель, — вы образцовый свидетель». Его не только

освободили, но и обещали поддержку в случае недоразумений с иммиграционными властями. На

другой день Брехт покинул Соединенные Штаты, чтобы никогда не возвращаться.

ТОЛКОВАНИЕ

Вызывающим поведением Девятнадцать из Голливуда снискали симпатии, а спустя годы

они добились того, что общественное мнение их оправдало. Но при этом они попали в черные

списки, и долгое время продуктивного творческого труда было упущено. Брехт выразил свою

неприязнь к Комиссии более тонким способом. Его образ мыслей не изменился, он не пошел на

компромисс; вместо этого во время дачи показаний он искусно продемонстрировал свое

превосходство над Комиссией: он все время ходил кругами и давал пространные ответы, полные

лжи. Их, однако, невозможно было оспорить, настолько они были затуманены намеками и

жонглированием словами. В результатe он сохранил возможность и дальше писать свои

революционные произведения (вместо того чтобы мучиться в тюрьме Соединенных Штатов), хотя

его псевдопослушание просто помогло ему изящно поиздеваться над Комиссией. Не забывайте:

людей, явно демонстрирующих свой авторитет, легко поймать, изображая капитуляцию. Если вы

открыто демонстрируете подчинение, это заставляет их ощутить собственную значимость.

Довольные тем, что вы их уважаете, они становятся легкой мишенью для контратаки или для того,

чтобы посмеяться над ними, как Брехт. Соразмеряя свои силы и время, никогда не жертвуйте

возможностью маневра в будущем, хотя и отдаленном, в пользу недолговечного ореола

мученичества.

Когда мимо проезжает важный господин, умный

крестьянин низко поклонится и тихонько

испустит ветры. Эфиопская пословица

КЛЮЧИ К ВЛАСТИ

В ведомстве власти нас часто подводит то, что мы слишком сильно отвечаем на действия

врагов и соперников. Такая преувеличенная реакция порождает трудности, которых можно было

бы избежать, будь мы рассудительнее. Помимо прочего, конфликт грозит затянуться до

бесконечности, так как соперник, в свою очередь, тоже резко реагирует, как, например, афиняне в

случае с Милосом. Нашим первым побуждением всегда бывает оказать сопротивление, на

проявление агрессии в свою очередь ответить агрессией. Но в следующий раз, когда кто-то

заденет вас и вы поймете, что собираетесь ответить тем же, попробуйте сделать вот что: не

оказывайте сопротивления, не наносите ответного удара, а уступите, подставьте другую щеку,

покоритесь. Вы убедитесь, что часто таким способом можно нейтрализовать противника — он

ждет от вас ответной агрессии, даже хочет этого, так что вы застаете его врасплох и

обескураживаете, не оказывая сопротивления. Смиряясь, вы на самом-то деле становитесь

хозяином положения, потому что ваша капитуляция является лишь частью плана, цель которого

— усыпить врага, заставив его поверить, что вы сломлены.

Роберт Грин «48 законов власти»

Роберт Грин «48 законов власти» 156

Суть этой тактики в следующем: вы сохраняете внутреннюю твердость, но внешне

склоняетесь. Лишенные повода для проявления агрессии, ваши противники в замешательстве. У

них нет причин, которыми они могли бы воспользоваться, чтобы ответить дальнейшим насилием,

а оно потребовало бы агрессивного хода от вас. Вместо этого вы выиграли время и пространство

для подготовки ответного маневра, который может оказаться для них сокрушительным. В

поединке интеллекта с грубой силой и агрессией такая тактика — первоклассное оружие. Она

требует полного самообладания: тот, кто капитулирует no-настоящему, рискует лишиться

свободы, и унижение от сознания своего поражения может оказаться губительным. Нельзя

забывать, что вы лишь прикалываетесь проигравшим, подобно животному, которое

прикидывается мертвым, чтобы спастись.

Мы видели, что бывает лучше сдаться, чем продолжать борьбу; если противник намного

сильнее и очевидно, что поражение неминуемо, часто лучше бывает сдаться, чем бежать. Бегство

поможет на короткое время, но рано или поздно враг настигнет. Сдавшись вместо этого, вы

получаете возможность обвиться вокруг неприятеля и, вонзив в него зубы, поразить с близкого

расстояния.

В 473 году до н. э. древнекитайский правитель царства Юэ Гу Чжан получил

сокрушительное поражение от правителя царства У в битве при Фучжоу. Гу Чжан намеревался

скрыться, но его советник подсказал другое: сдаться и постараться попасть на службу к правителю

У, получив таким образом возможность как следует изучить его и подготовить реванш. Решив

последовать этому совету, Гу Чжан отдал победителю все свои богатства и нанялся простым

работником в его конюшни. В течение трех лет он вел себя смиренно, и наконец правитель,

поверив в его лояльность, позволил ему вернуться к себе домой. На самом деле, однако, Гу Чжан

все три года собирал информацию и планировал ответный удар. Когда У поразила страшная

засуха и внутренние беспорядки ослабили царство, он, собрав армию, вторгся в У и одержал

легкую победу. Вот какая сила стоит за капитуляцией: она дает вам время и гибкость для

подготовки разрушительного ответного удара. Если бы Гу Чжан просто бежал, этот шанс был бы

для него потерян.

Когда в середине XIX века международная торговля начала угрожать независимости

Японии, японцы обсуждали, как защитить страну от иноземцев. Один из министров, Хотта

Масайоши, написал в 1857 году меморандум, который в дальнейшем определил японскую

политику: «...Я считаю, что наша политика должна заключаться в том, чтобы завязывать

дружественные связи, отправлять корабли в другие страны и там повсюду вести торговлю, брать

пример с иноземцев в том, в чем они нас превосходят, и исправлять собственные недостатки,

заботиться об укреплении своей нации и пополнении вооруженных сил, и так постепенно

подчинять иностранцев нашему влиянию, пока в конце концов все страны мира не познают

благодать совершенного покоя и наше превосходство не будет признано по всей земле».

Перед нами блестящее приложение данного закона: использовать смирение и покорность,

чтобы добиться превосходства над врагом. Изучить его досконально, медленно втираясь в

доверие, внешне следовать его привычкам, но внутренне сохранять собственную культуру. В

финале вы одержите победу, потому что враг считает вас слабым, низшим и, значит, не принимает

мер предосторожности, а вы в это время догоняете и обходите его. Такая мягкая форма вторжения

исподтишка часто наиболее эффективна, так как враг не ощущает необходимости чему-то

противостоять, сопротивляться или к чему-то готовиться. Если бы Япония оказывала

сопротивление западному влиянию, это могло бы вызвать насильственное вторжение Запада,

которое полностью изменило бы самобытную японскую культуру.

Капитуляция часто позволяет поиздеваться над противниками или обернуть их оружие

против них самих, как сделал Брехт. В романе Милана Кундеры «Шутка», в основу которого лег

реальный опыт, полученный автором в чехословацкой исправительной колонии, есть история о

том, как тюремные охранники организовали эстафету — соревнование междутюремщиками и

заключенными. Для охранников это была возможность продемонстрировать свое физическое

превосходство. Заключенные знали, что от них ждут проигрыша, поэтому они выбрали

своеобразный путь: изображая, что стараются изо всех сил, они на самом деле еле двигались,

Роберт Грин «48 законов власти»

Роберт Грин «48 законов власти» 157

пробегали несколько метров и валились в изнеможении, хромали или бежали как можно

медленнее, в то время как охранники проносились мимо на полной скорости. Заключенные

приняли участие в эстафете и проиграли в ней, тем самым продемонстрировав полное

послушание. Однако своим «сверхпослушанием» высмеяли всю затею, фактически провалив ее.

Чрезмерное послушание — капитуляция — в этом случае позволило парадоксальным способом

продемонстрировать превосходство. Сопротивление повлекло бы за собой ряд насильственных

действий со стороны заключенных, и в этом они уподобились бы тюремщикам. Сверх меры

подчиняясь своим врагам, они выставили их на смех, а при этом наказать заключенных было не за

что, ведь они выполнили всё, что от них требовалось.

Власть — это постоянное движение, приливы и отливы, потому что игра сродни потоку;

это арена постоянной борьбы, где обладание властью очень часто сменяется падением. Если вы

чувствуете, что наступила усталость, маневр с капитуляцией прекрасно поможет вам вновь

подняться на ноги — добровольная сдача позиций маскирует ваши притязания, учит вас терпению

и самообладанию, самым нужным навыкам в этой игре, и помогает занять самое выгодное

положение, из которого вы можете внезапно нанести удар по неприятелю. Если вы убежите или

продолжите бой — это в итоге приведет к поражению. Если сдадитесь — это почти наверняка

впоследствии обернется славной победой.

Образ: дуб. У дуба, который сопротивляется ветру, одна за другой ломаются ветви, ему

нечем защитить ствол, и он рано или поздно трещит. Дуб, который склоняется, живет дольше, его

ствол становится все толще, а корни уходят вглубь и делаются все более цепкими.

Авторитетное мнение. «Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам:

не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто

захочет судиться с тобой и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит

тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два» (Евангелие от Матфея 5:38—41).

ОБОРОТНАЯ СТОРОНА

Цель капитуляции в том, чтобы уцелеть до лучших времен, когда будет можно вновь

заявить о себе. Обычно сдаются, чтобы избежать мук, хотя случается, что врага невозможно

смягчить, и тогда мученического венца не избежать. Более того, если вы предпочтете смерть, то

последователи могут почерпнуть в этом силы и вдохновение.

И все же мученичество, то есть оборотная сторона капитуляции, это хаотичная, нечеткая

тактика, к тому же в ней не меньше насилия, чем в агрессии, которой она противостоит. На

каждого прославленного мученика приходятся тысячи других, неизвестных. Их муки не зажгли ни

религиозного чувства, ни бунта. Так что, если мученичество и передает иногда некоторую силу,

это происходит стихийно, и невозможно предвидеть, случится ли это. Важнее то, что вы уже не

окажетесь рядом, чтобы наслаждаться этой силой, если она возникнет. И вообще, в мучениках

иногда проскальзывает что-то эгоистичное и высокомерное, порой возникает ощущение, будто их

последователи для них менее важны, чем их собственная слава.

Если власть опустошила вас, лучше не принимайте во внимание оборотную сторону этого

закона. Забудьте про мученичество: маятник рано или поздно снова подхватит вас вверх, и надо

выжить, чтобы дождаться этого.

Роберт Грин «48 законов власти»

Роберт Грин «48 законов власти» 158