Жизнь в городе

После того несчастного для Чернова случая, когда он провалился в реку, когда от него убежала верующая девчонка Маргарита, он перестал интересоваться семьёй Крана. Конечно, не потому, что решил отказаться от преследования верующих, а скорее от желания скрыть от общественности позорный для себя случай. И ещё больше не хотел, чтобы об этом узнало его начальство.

Злость и ненависть к верующим увеличивалась вдвойне в душе сотрудника КГБ. Он с ожесточением обрушился на верующих других сёл. Ещё строже преследовал каждого, кто посещал собрания, старался, чтобы такие люди наказывались и в административном порядке. Чернов имел большую власть, поскольку исполнял решения партии и правительства.

А в это время в рабочем посёлке соседнего района мирно продолжала жить со своими детьми Мария Кран. Её жизнь была трудной и бедной, но она не жаловалась на свою судьбу, была довольна и благодарила Бога за то, что её дочь Маргарита сумела избежать насильственного помещения в детский дом.

Мария очень радовалась и тому, что Чернов их больше не тревожил. Это было очень удивительно для неё, но с другой стороны, она была твёрдо убеждена, что её семью оберегал Великий Бог. Каждый вечер перед тем, как идти на покой, Мария становилась на колени и благодарила своего Спасителя за то, что она с детьми смогла спокойно прожить ещё один день.

Шло время, день за днём, год за годом, но не было никаких известий от Петра, её мужа. Мария видела и понимала, как страдали дети без отца. Они очень нуждались в отцовской помощи. Мария трудилась с утра до поздней ночи, по субботам и воскресеньям ходила на богослужебные собрания.

Маргарита училась и была одной из лучших учениц. Но и здесь, в русской школе, где она была единственной немкой, её очень скоро признали “неполноценной” для советского общества. И не только потому, что она немка по национальности, а, главное, из-за того, что она открыто заявила о своей вере в Бога.

Для учителей это было непонятным, и как ни старались переубедить Маргариту, им это не удавалось. Она с раннего детства воспитывалась религиозно и никогда не сомневалась в своей вере, в существовании Всемогущего Бога. Да и как она могла не верить в Него, если её любимый отец с молодости страдал из-за этой веры, страдал, но не променял Иисуса Христа на спокойную, беззаботную земную жизнь в грехах. Бывали случаи, когда Маргарита возвращалась из школы в слезах Она очень неохотно делилась с мамой своим горем и школьными проблемами, не хотела омрачать её сердце дополнительными заботами, потому что уже имела горький опыт. Она видела и знала, что её любимая мать и без всего этого очень страдает.

Давней мечтой Маргариты было желание стать миссионеркой, чтобы, как папа, служить Богу и помочь людям найти путь к спасению. Потом, когда стала постарше, она решила выучиться на врача, считала, что тогда сможет делать много полезного страдающим людям. Если бы Маргарита не была так талантлива, то, вероятно, не могла бы так много помогать матери в домашней работе. Теперь же она хорошо училась и по дому успевала.

Круг её друзей был ограничен потому, что единомышленников встречала, действительно, мало. Только с теми немногими, с которыми познакомилась на молитвенных собраниях, с кем пела и читала религиозную литературу, она чувствовала себя счастливой.

Чем старше Маргарита становилась, тем выразительнее вырисовывалась её наружность. Уже в пятнадцатилетнем возрасте она была очень красивой, видной девушкой. Её большие глаза и длинные волнистые волосы манили и привлекали многих парней.

Мать Маргариты была очень озабочена, видя, как её дочь взрослела. С одной стороны, она радовалась и гордилась, что дочь росла умной красавицей, а с другой – очень боялась её неизвестного будущего.

– Доченька, не спеши в выборе друга жизни. Помни, что люди, как и земные блага, соблазнительны, далеко не всегда ведут к добру.

Маргарита понимала свою мать, знала, о каком друге шла речь, поэтому, краснея, опустив глаза, спокойно отвечала:

– Не беспокойся, мама, ты пока единственная, кого я очень люблю. И против твоей воли ничего не сделаю.

Эти слова успокаивали Марию. Она верила своей дочери.

Почти как в природе, когда на смену лету приходит осень, а весна сменяет зиму, так происходили изменения и в жизни семьи Кран, только с той разницей, что время наступления весны или осени всегда люди знают, а перемены в жизни никто не способен предвидеть.

Какое-то время Марии казалось, что жизнь её семьи протекает вполне нормально. Постепенно, очень медленно, заживали старые душевные раны. На горизонте будущего она даже видела что-то похожее на счастье. Но прежде, чем оно наступило, в их дом постучало новое большое горе.

С той поры, как Мария с детьми покинула родное село и переселилась к своей родственнице, она очень скучала и всегда была рада встречам со старыми знакомыми и подругами по вере. Те, со своей стороны, хоть нечасто, но навещали её, утешали и вместе с ней молились. Она же, Мария Кран, очень редко бывала в своём родном селе, всего раз или два в году, по большим праздникам. Чаще всего в день Рождества или во время праздника урожая. В таких случаях за ней обычно приезжал кто-либо из знакомых. Иногда она сама добиралась на попутном транспорте и, конечно, всегда вместе с детьми.

И вот опять предоставилась возможность побывать в родном селе.

Было это летом, в первое воскресенье июня, когда после весенней посевной поры колхозникам, наконец, предоставили первый выходной день. Верующие решили этот тёплый летний день использовать для проведения крещения христиан, пришедших недавно к вере. К этому празднику долго готовились, конечно, так, чтобы не узнали органы власти. Но как ни старались, всё же накануне кто-то из местных активистов, помощников партии, успел доложить товарищу Чернову о предстоящем мероприятии. Об этом не знали организаторы праздника. Казалось, всё было хорошо. Тёплая погода благоприятствовала верующим, которые до этого усердно молились и просили Господа Бога, чтобы Он всё благословил. На этот праздник была приглашена и Мария с детьми.

Место для водного крещения выбрали ещё за неделю до намеченного дня. Оно было живописное: на берегу реки с одной стороны росли стройные ветвистые ивы, а на другой, у самой воды, были густые кустарники. Под деревьями находили место гости с велосипедами и детскими колясками. Берег здесь песчаный, что очень удобно для входа и выхода из воды во время крещения. Казалось, всё будет хорошо.

Ярко и тепло светило утреннее солнце. Люди небольшими группами и в одиночку шли к месту крещения, чтобы быть участниками большого радостного праздника.

Мария Кран с детьми прибыла далеко не из первых, но всё же ещё до торжественного начала. Люди радостно приветствовали друг друга, улыбались и тихо переговаривались, стараясь не мешать пению хора. Маргарита сразу направилась к своим подругам, а Ваня, который тоже радовался со всеми, ходил от одной группы к другой, осматривая всё и всех, начиная от детских колясок и кончая легковыми автомашинами. Чуть в стороне от верующих стояли несколько человек, которые тоже переговаривались, помахивая руками, и курили. Это были руководители колхоза, коммунисты и учителя местной школы. Они, вероятно, явились ради любопытства, а возможно, и для того, чтобы всё зафиксировать и после донести Чернову, кто что сказал, как проводилось крещение. К счастью, эти представители власти не вмешивались, не препятствовали верующим проводить обряд крещения.

Вдруг, когда уже всё подходило к концу и крещаемые вышли из воды, стоявшие на берегу люди услышали за своей спиной гул автомашины. А когда оглянулись, Увидели сотрудника КГБ Чернова. Приближающуюся автомашину увидели и стоявшие в тени члены партии. Они потушили свои папиросы и медленно направились к центру собравшихся людей, где, по их предположению, остановится тёмно-зелёный “бобик”. Многие из собравшихся уже покинули место события. От реки к селу тянулась длинная цепочка пеших людей. Это были женщины, дети и одинокие старики, которые с интересом, а многие и с большой радостью, приняли участие в празднике. Такого давно не было, чтобы так открыто проводилось крещение.

Чернов остановил машину, и находящиеся поблизости люди увидели, что на заднем сиденье сидели ещё два человека. Из кабины вышел только Чернов. Он || хмуро смотрел по сторонам, словно кого-то искал среди людей. В это время к нему подошли его верные помощники, стоявшие до этого в стороне, и поздоровались с сотрудником КГБ за руку. Чернов знал лично многих людей большого немецкого села, знал проповедников и просто верующих. Но и у слабоумного Вани было достаточно ума, чтобы запомнить Чернова. Он сразу узнал этого жестокого дядю, который арестовал его отца и силой увёз когда-то сестрёнку Маргариту. Этого Ваня не забыл. И когда увидел своего злейшего врага, он громко закричал:

– Чернов приехал! Чернов приехал! Он увёз моего отца! Он плохой человек!

Кругом все притихли, смотрели на Ваню и на властного врага верующих и думали: “Что теперь будет?”

Он же, этот преданный своим идеям начальник, хоть и злился, но в то же время и обрадовался. Он надеялся, что встретит, наконец, Марию Кран, а возможно, и её дочь Маргариту, которые, как он считал, наверняка должны быть здесь же, рядом с Ваней. В том, что этот слабоумный мальчик – брат Маргариты, Чернов не сомневался.

– Уезжай! Уезжай! – продолжал кричать Ваня, пока Чернов всматривался в толпу, отыскивая нужную ему персону. Люди спешно уходили, только участники хора и крещаемые со своими родственниками не покидали место на берегу реки. Чернов переговаривался со своими людьми, а его сверкающие глаза перебирали лица женщин. К счастью, Маргарита уже успела уйти с подругами в село.

Вдруг Чернов оживлённо что-то сказал сидящим в машине, и те моментально вылезли, готовые исполнить любое указание своего начальника. Чернов, мотнув головой в сторону группы верующих, направился со своими товарищами туда. Он увидел Марию Кран, а рядом с ней и знакомого ему проповедника, проводившего крещение.

– Здравствуйте! – громко произнёс Чернов, но не потому, что действительно желал этим людям здоровья, а только чтобы исполнить гражданскую обязанность.

– Пётр Иванович, – обратился Чернов к служителю церкви, – нам необходимо с Вами поговорить, поэтому прошу Вас следовать за нами. И Вы, Мария Кран, нам нужны для выяснения некоторых деталей важного дела, так что мы и Вас просим сесть в машину.

Мария вздрогнула, услышав эти слова. Она вспомнила, как забрали её мужа, как оторвали от неё дочь Маргариту, и ещё она подумала о своём больном от Рождения сыне. Рядом стоящие люди умолкли, у некоторых выступили слёзы на глазах. Но эти люди не знали, как и чем помочь бедной Марии. Она стояла, как вкопанная, и смотрела на Чернова, словно ждала ещё чего-то, какого-то объяснения или обещания отпустить её скоро домой. Но когда увидела, как двое прибывших с Черновым повели к машине покорного проповедника, и почувствовала на своём плече тяжёлую руку Чернова, она не выдержала и громко закричала:

– Я не могу оставить своих детей, они пропадут без меня! Товарищ Чернов, пожалейте нас, ведь у меня больной невинный ребёнок!

– Ваши дети пропадут с Вами, а не без Вас, – произнёс громко сотрудник КГБ и указал рукой в сторону автомашины, давая знать Марии, чтобы следовала за ними.

Рядом прозвучали слова людей, сочувствующих Марии:

– Мы будем за тебя молиться, Мария! Мария Кран не могла больше говорить, она прикрыла лицо руками и, опустив голову, горько плакала. Младшая дочка шла за ней, стараясь не отстать от матери.

Марию с проповедником принудили сесть в машину, и зелёный “бобик” тронулся с места. Но в это время случилось непредвиденное. Слабоумный Ваня заметил, что Чернов увозит его мать. Заволновавшийся мальчик моментально выскочил на дорогу, стараясь преградить машине путь. В этот момент произошло страшное. Почему и как, люди не могли понять. Они судили по-разному. Но факт остался фактом: автомашина Чернова наехала на Ваню. От толчка мальчик упал и ударился головой о камень. В первый момент больше всего испугал людей крик женщины. Это был голос Марии. Машина резко остановилась, и присутствующие поблизости увидели лежащего без сознания на земле Ваню. Изо рта и носа его слабо сочилась кровь. В одно мгновенье люди окружили машину, кто-то из мужчин поднял на руки мальчика и хотел отнести к своей автомашине, чтобы доставить в больницу. Но Чернов вышел из машины и заявил, что сам отвезёт его.

Мария, на которую Чернов и его помощники уже не обращали внимания, в один миг выскочила из “бобика” и, проталкиваясь к своему сыну, со слезами повторяла:

– Мальчик мой дорогой! Мой милый сынок!

Когда она, наконец, смогла к нему добраться, его уже доложили в машину, и Чернов, быстро захлопнув дверцу, уехал.

Люди, ошарашенные внезапно возникшей ситуацией, постепенно разошлись. Знакомые Марии, женщины, сёстры по вере, повели её с младшей дочкой в село. Маргарита пока находилась в безопасности у добрых своих подруг.

Вечером, когда Мария оказалась одна в спальне, она опустилась на колени и долго молилась, прося помощи и заступничества у Бога. И как велико ни было её горе, она благодарила Небесного Отца за то, что Он освободил её от беспощадного Чернова.

На следующий день, как только открылись больничные двери для посетителей, Мария была там и просила пропустить её к сыну. Ваня всё ещё лежал с закрытыми глазами, очень бледный и без сознания. Мария присела к постели больного, наклонилась и поцеловала его потрескавшиеся губы. Глухой стон вырвался из груди матери; её душевная боль и жалость к сыну были так велики, что она не находила в себе силы перебороть горе. Не только предсмертное состояние несчастного сына огорчало Марию, а намного больнее ранило её сердце то, что больной невинный ребёнок стал жертвой взрослых разумных людей.

Слёзы катились по щекам Марии, падали на бледное лицо Вани в то время, когда она дрожащим голосом высказала свои мысли вслух:

– О, Боже! За что такое наказание? Почему должен страдать ребёнок, который безгрешен по сравнению со взрослыми полноценными людьми? Ведь этот мальчик не видел счастья в жизни; у него отняли отца, лишили радости детства, а теперь он вынужден страдать, и опять по вине Чернова. Неужели это справедливо, Великий Бог?

Мария умолкла, приподняла голову, чтобы достать платочек и вытереть слёзы. Оглянувшись, она убедилась, что находится в палате одна со своим больным сыном, и опустилась на колени.

“Господи, прости меня!” – начала молиться Мария, чувствуя в своём сердце большой грех. Она только что сомневалась в справедливости Всемогущего Бога, высказала это вслух, когда прекрасно знала, что Бог не делает ошибок.

“Прости, Отец Небесный, что я так слабоверна, – продолжала Мария, – что не оценила Твоей милости и любви к грешникам. Дай мне силы, Господи, чтобы я смогла стать послушнее Тебе, чтобы смогла простить Чернова”.

Прошёл ещё один день, а пострадавший Ваня всё ещё не приходил в себя. Врачи определили, что от сильного потрясения произошло кровоизлияние в мозг. Это грозило больному смертью или параличом на всю жизнь.

“Бедный Ваня, – подумала Мария, услышав слова доктора, – ведь он пострадал из-за меня, хотел меня защитить. Рядом находилось много людей, но никто не пытался преградить путь Чернову. Только мой единственный, мой страдающий умом сынок не побоялся вступить в поединок со злым человеком. Нет, Ваня, ты не слабоумный, а мудрее многих здоровых, и Бог обязательно вознаградит тебя”.

Так рассуждала Мария, пока сидела у кровати больного в ожидании его пробуждения. Она почти не отходила от него, всё плакала и молилась, чтобы Ваня пришёл в сознание, открыл глаза и увидел её. Ей очень хотелось, чтобы сынок узнал, что он своим поступком освободил маму и она ему так благодарна.

Очень медленно текло время, Мария почти каждые пять минут посматривала на часы. И вдруг, к вечеру второго дня, а точнее, в восемнадцать часов десять минут, Ваня открыл глаза. Мария сидела рядом и видела это радостное мгновенье.

“Бог услышал мои-молитвы, – были её первые мысли, и из глаз матери покатились слёзы радости. – Ваня, родной! Ты меня узнаёшь? “ В это время в палату вошли врач и медсестра. Они остановились, не доходя к кровати больного, и молча наблюдали, как мать радовалась возвращению к жизни слабоумного сына.

Возможно, эти добросовестные медики в какой-то мере сочувствовали несчастной матери, потому что тоже вкладывали в свой труд много силы и ума, но понять эту женщину они не могли потому, что её ребёнок от рождения был неполноценным и больным.

Таким же глупцом виделся Ваня и Чернову. Он отвёз его в больницу только потому, чтобы избежать возможных последствий, связанных с расследованием “несчастного” случая. У Чернова были два надёжных свидетеля, которые наверняка скажут следователю, что слабоумный мальчик сам виноват в случившемся. Другие же видели, что водитель успел бы остановить машину, предотвратить наезд на мальчика. Но эти свидетели были из числа верующих.

:Пришедший в себя Ваня в упор смотрел на мать и молчал. Потом, когда Мария дотронулась кончиками пальцев до его лба, сын окончательно очнулся и наконец узнал её. Но губы оставались сомкнутыми, только по выражению лица было видно, что он в полном сознании.

“Скажи что-нибудь, Ваня, дай мне знать, что ты можешь разговаривать”, – просила Мария, стараясь улыбаться. Ваня медленно раскрыл рот, его лицо при этом сморщилось, и он тихо промолвил:

– У меня голова болит.

Его глаза печально и с надеждой смотрели на Марию. Она не только видела, но и чувствовала своим материнским сердцем, как ждал её сын помощи. Но она, возможно, впервые в жизни не была способна исполнить его просьбу. Мать не хотела показать своих слёз, старалась смотреть ласково, чтобы не огорчать ещё больше больного. Только, несмотря на её старание, слёзы одна за другой скатывались по щекам. Врач с медсестрой покинули палату, оставив Марию с больным одну. Не зная, чем Ване помочь, Мария взяла его правую руку и нежно поглаживала её.

– Мама, где мы находимся? Я хочу домой, – прошептал он, едва слышно.

– Ваня, милый, ты находишься в больнице, ты очень болен, но Бог не оставит тебя, Он всюду с тобой и обязательно поможет, ты только в Него верь. Молись, как мы с папой тебя учили.

Ваня смотрел на мать и молчал. Потом опять заговорил слабым голосом:

– Мама, если я умру, то когда-нибудь ещё встречусь с папой и с тобой?

– Конечно, Ваня, мы обязательно будем' вместе, CCJI] только постараемся быть послушными Богу и попро сим у Него прощения грехов.

Опять наступило молчание, Ваня закрыл глаза и за стонал, но через короткое время ясно произнёс:

– Мама, я тоже совершил грех. Ты всегда говорила мне, что надо всех людей любить, а я не любил Чернова сказал ему, что он дурак.

Мария так удивилась этим словам сына, что сразу не нашлась, как продолжить разговор.

“Господи, – подумала она, – если это дитя признаётся, что совершило грех, что тогда должны говорип мы”.

Такие мысли встревожили Марию и болью отозвались в материнском сердце, и она сказала сыну:

– Сынок, миленький, это очень хорошо, что ты признаёшься в совершении греха, именно этого и хочет от нас Господь, но скажи, ты готов простить Чернову причинённые тебе обиды?

– Да, мама, я всех люблю: – последних слов Мария уже почти не слышала, губы Вани едва шевелились. Мать видела, что сын опять терял сознание, и она встала с места, чтобы позвать кого-то из медперсонала.

Ранним утром следующего дня скончался Ваня Кран. Его мать, как и сестра Маргарита, очень переживали.

На похоронах одна из знакомых женщин шёпотом сказала своей соседке:

– Трудно понять, почему Мария так страдает по поводу смерти слабоумного сына?

Да, одинокой бедной матери нелегко, но Ваня никогда не был обузой для неё. Она его любила не меньше остальных детей, не жаловалась на судьбу, всегда с | глубокой верой благодарила Бога за то, что они все были сыты, одеты и здоровы.

– А что нам ещё нужно для подготовки к жизни да небесах? – говорила Мария, когда кто-либо из верующих сочувствовал её бедственному положению.

У Ваниной могилы страдающая мать сказала:

– Нам очень больно расставаться с тобою, сынок, но, надеюсь, мы встретимся в лучшем мире, где не будет ала, болезней и разлуки.

Жизнь продолжалась, только семья Кран уменьшилась ещё на одного человека. Мария не была уверена, что Чернов их не навестит ещё раз. Но, к счастью, пока никто не тревожил.

Верующие односельчане приходили к Марии, помогали, чем могли. Вскоре после похорон Вани ей принесли деньги за дом, построенный Марией и её мужем. После ухода Марии из села их дом долгое время пустовал и верующие купили его под церковь.

Марии было очень больно навсегда расстаться с родным гнездом, где родились и росли их дети, где она была по-настоящему счастлива в первые годы замужества, пока их ещё не тревожили сотрудник КГБ, Чернов и ему подобные. Но, с другой стороны, Мария была довольна, что дом, в котором они так часто молились, где росла и крепла их вера, теперь перешёл в руки верующих людей.

Деньги были очень нужны семье Кран, особенно теперь, когда Маргарита повзрослела и мечтала об учёбе. Трудолюбивая и сознательная, она прекрасно понимала сложную жизненную ситуацию, видела, как трудно матери, которая ничего не покупала себе, всегда оправдывалась, что не нуждается в новой одежде или обуви. Большим плюсом к семейному бюджету было то, что они не платили за квартиру. Их родственница просто говорила:

– Живите, пока я не нуждаюсь в деньгах, а дальше видно будет, на улицу вас не выгоню.

Маргарита уже давно решила, что по окончании школы будет учиться и работать в городской больнице. Такие курсы медицинских сестёр при больнице уже практиковались в течение нескольких лет и казались Маргарите очень подходящими для неё прежде всего потому, что она сможет одновременно учиться и работать, обойдётся без материальной помощи от матери.

Так Маргарита и поступила. Практически у молодой верующей христианки не было другого, более подходящего выбора прежде всего потому, что она не желала вступать в комсомол, не хотела стать членом организации, которая преследовала не только её, а всех верующих в Бога людей, в том числе и её любимого отца. Мария не возражала против выбора дочери, но была озадачена тем, что для этого Маргарита должна жить в областном центре, где находилась больница. Что грозило дочери, мать прекрасно предвидела. Она знала город, многое слышала о жизни молодёжи, и поэтому очень переживала за будущее своей дочери. Мать видела, что Маргарита красивая девушка, и, отправляя её в город, впервые об этом сожалела.

– Доченька, не заблудись в большом грешном мире,

– предупредила при прощании. – Не отрекись от Бога, помни, что Он наш единственный Спаситель!

– Не беспокойся, мама, меня никто не разлучит с Богом. Если бы я это сделала, то предала бы и нашего отца. И будь он живой или мёртвый, он на всю жизнь останется для меня образцом, – эти мудрые слова дочери очень успокоили Марию.

Маргарита уехала, и Мария осталась стоять одна на автобусной остановке. Она почувствовала жуткую тоску и одиночество.

“Кому ещё нужна я в этом мире? – пришла ей в голову незваная мысль. – Ведь я исполнила свой долг перед Богом и людьми. Любила свою семью, старалась правильно воспитать детей, до последнего часа жизни ухаживала за больным ребёнком, которому тоже больше не нужна. А где ты, мой добрый супруг Пётр? Если и тебя нет в живых, то почему должна жить я на этой грешной земле?” – Мария прислонилась к столбу и зарыдала.

– Господи! – произнесла она вслух. – Прости меня, слабоверную, ведь Ты ещё больше страдал на кресте невинно за мои грехи!

Неожиданно к ней кто-то дотронулся, и Мария, оглянувшись, увидела свою младшую дочку.

– Мама, почему ты плачешь? – спросила девочка, которая унаследовала имя матери. Эти слова будто разбудили Марию. Она почувствовала себя виноватой перед дочерью, которая ещё очень нуждалась в материнском уходе и любви. Стараясь скорее вытереть слёзы, мать положила правую руку на голову Марии и сказала:

– Ну, вот, дочка, мы теперь остались вдвоём, пойдём домой.

Мария Кран, живущая изгнанкой в чужом посёлке, работала на швейной фабрике. Непосредственно за Швейной машинкой она не сидела, хотя умела шить. Она была занята сортировкой и упаковкой готовой продукции. За старание, честность и примерную трудовую Дисциплину Марию по-настоящему уважали в цеху. В знак благодарности мастер раскройного цеха разрешал 66 ей брать небольшие отрезки материи (остатки, как их называли), из которых Мария шила для дочки очень красивые платьица. Это было весьма заметной поддержкой, чему она очень радовалась.

Конечно, у неё теперь были деньги, полученные от продажи дома, но тратить их Мария пока не собиралась. В глубине души она всё ещё надеялась, что её любимый Пётр вернётся домой. На тот случай Мария и решила сохранить нужную сумму для покупки дома. Иногда долгими вечерами, когда дочка уже спала, Мария лежала в постели и часами обдумывала свою жизнь. Она сравнивала свою нелёгкую судьбу с жизнью других семей и не могла понять, почему именно она должна испытывать такие почти невыносимые трудности. Очень много успела передумать в такое горькое для неё время, но, к счастью, она находила утешение в молитве.

“Да, мне трудно, – говорила себе несчастная Мария,

– но ведь половина земной жизни, наверняка, уже позади, а это значит, что до вечной радости на Небесах, до встречи с дорогим Петром и сыном Ванюшей уже недолго”.

Вскоре после отъезда в город Маргариты, Мария получила от неё письмо, из которого узнала все интересующие её подробности, связанные с приёмом на работу и устройством на частной квартире. Маргарита писала, что от квартиры до больницы совсем недалеко, можно это расстояние пройти пешком, что она и делала. Только в вечернее время, после второй смены, возвращается на квартиру трамваем. И ещё Маргарита писала, что встретила девушку-немку, тоже верующую, и она показала ей молитвенный дом, расположенный почти в центре города.

“Я очень рада, – сообщила Маргарита, – что смогу туда ходить и слушать проповедь и пение небольшого церковного хора. Правда, там почти все прихожане русские, но мне это не мешает, они – верующие христиане, и я среди них, как своя”.

“Моя бедная, любимая дочь! – подумала Мария, дочитав письмо до конца. – Сколько горя и обиды приходится тебе испытать в то время, когда многие твои сверстницы живут в достатке, имеют обоих родителей и учатся в институтах. Они счастливы, их никто не преследует, они смеются и радуются”.

Мария вспомнила слова одного священнослужителя: “Христианином стать не трудно – трудно им остаться”.

“Да, моя дорогая Маргарита, – продолжала думать Мария, – тебя, вероятно, ожидают многие сложности в жизни, но один Бог знает, к чему всё это. Когда-нибудь и тебя Господь вознаградит за верную Ему службу”.

Этого Мария желала дочери от чистого материнского сердца.

Шло время, и однажды Мария Кран получила письмо с незнакомым почерком. И не только почерк её удивил, но и то, что конверт был грязный, не почтовый, а склеенный из листа конторской бумаги. Было видно, что письмо когда-то сложили вдвое и, вероятно, долго носили в кармане. Всё это Мария заметила и с чувством страха и тревоги рассматривала его прежде, чем Распечатать.

“От кого оно может быть?” – подумала Мария и прошла в комнату, чтобы, сидя за столом, спокойно его прочитать.

Как только развернула сложенный листок бумаги, сразу поняла, что письмо написал незнакомый человек. До этого ей пришла в голову мысль, что оно, может быть, от мужа. Сердце Марии сильно стучало, руки дрожали от волнения, но когда прочитала первую строчку, окончательно убедилась, что ей писал совершенно чужой человек.

“Здравствуйте, незнакомая мне Мария Кран. Прежде всего сообщаю Вам, что я один из знакомых Вашего мужа. Точнее сказать, не просто знакомый, мы были хорошими друзьями с Петром. Он, как Вам известно, находился в заключении как верующий, что приравнивается советским законодательством к самым опасным преступлениям. Заключённым строгого режима не разрешают переписываться. Только по этой причине Вы, Мария, не получали писем от вашего мужа.

Пётр очень любил семью, он мне рассказал многое о Вас, о своей личной жизни, о детях. Но всё это Вы и сами знаете. Знаете и то, что Ваш муж имел в своём сердце Иисуса Христа. Но Вы не знаете, как он боролся за эту веру в Господа Бога в то время, когда его пытала злая сила сатаны. Но Вы не волнуйтесь, уважаемая Мария, он, Ваш любимый супруг, не предал своего Спасителя. Я лично свидетель тому, что Ваш муж и отец покинул этот мир спокойно, с глубокой верой и надеждой, что встретится со всеми вами в Царстве Небесном”.

Мария не могла дальше читать. Глухой стон вырвался из её груди, сердце сжалось от боли, и она, заливаясь слезами, сникла, как старушка, опустив голову.

“Петя, Петя!” – повторяла Мария, неспособная удержать рыдание. Она отодвинула в сторону письмо, чтобы не намочить слезами.

Казалось, всё: боль, тоска, тяжесть жизни и обиды – одновременно соединилось воедино и пытались задушить её, разорвать на куски израненное сердце.

“Как мне жить дальше, если потеряна последняя надежда на более светлые дни?” – спрашивала себя Мария. Ответ и утешение она находила только в своей вере, в надежде на Божью милость. Мария продолжала читать письмо.

“:Я Вам пишу потому, что Пётр, уже будучи тяжелобольным, не мог писать сам, и поэтому попросил меня после его смерти сообщить Вам все подробности, связанные с его последними днями жизни и смертью. Я ему обещал это исполнить, только не мог ему гарантировать, что письмо дойдёт к адресату, т.е. к Вам, Мария. А теперь подробности.

Мы с Вашим мужем работали вместе на пилораме. Работа довольно тяжёлая. Приходилось по двенадцать часов в сутки катать тяжёлые брёвна при сильном морозе и неполноценном питании. Нелегко было всем, но особо страдал Пётр. Я видел, как он постепенно слабел, как глубоко ввалились глаза, в которых отражалась грусть и боль, как этот человек перестал интересоваться окружающим миром. Только изредка, когда мы уже лежали уставшие на своих нарах, он заводил разговор о прошлом. При этом его глаза светились, и было видно, что его мысли переносились за пределы лагеря.

Где-то в начале зимы, кажется, в ноябре, Петру сделалось очень плохо, он стал нетрудоспособным. Наконец, его поместили в лазарет, где он пролежал три недели, после чего выписали пригодным для исполнения лёгкой работы внутри помещения.

Лагерные начальники, прочитав заключение врачей, издевательски ему сказали:

– Здесь не курорт, гражданин Кран, а лагерь для Перевоспитания преступников, так что будьте добры, трудитесь там, куда Вас направляют. Между прочим, вы считаетесь верующим, а значит, можете обратиться к своему Богу за помощью, или Вы от него уже отказались?

Присутствующие громко захохотали, а Ваш покорный Пётр с поникшей головой направился к бараку.

Через несколько дней Ваш муж не мог больше самостоятельно вставать на ноги. Он вначале сильно похудел, потом стал опухать, особенно ноги, они стали очень толстыми и выглядели деревянными. Я и ещё двое его друзей приносили ему еду, носили в туалет и старались, как могли, ему помочь, но здоровье Петра всё ухудшалось. Несколько раз мы с товарищами обращались к коменданту лагеря с просьбой поместить больного Крана в больницу, но на нашу просьбу почему-то никто не реагировал”.

Мария опять перестала читать, ей казалось, что она видит перед собой больного Петра, но никак не может представить другое лицо, чем то, которое видела в последний раз, когда Чернов его арестовал и отвёз в город.

Слёзы катились по щекам Марии, и она, как уже часто бывало, чувствовала себя очень одинокой. Если бы в этот момент кто-либо её спросил: “Мария, ты согласна сегодня умереть вместе со своими детьми?” – она бы уверенно ответила: “Если это Божья воля, то да”. Мария вытерла слёзы и читала дальше.

“:Потом мне довелось случайно подслушать разговор двух начальников. Один из них сказал: “:Для нас и советского общества полезнее, если этот Кран умрёт”.

Мне всё стало ясно. Ещё раз просить помощи у начальства не имело смысла.

После услышанного разговора я пришёл к выводу, что Ваш муж уже заранее был приговорён к смерти и, вероятно, потому, что не отрёкся от своей веры в Бога. Вскоре, однажды утром, перед тем, как все трудоспособные заключённые собрались покинуть барак, Ваш муж подозвал меня и тихо сказал:

– Николай, когда ты вечером после работы вернёшься в барак, меня уже не будет, поэтому очень тебя прошу: напиши моей семье письмо. Обо всём напиши и извинись за меня, пусть меня простит любимая Мария, что сам не написал ей нескольких прощальных слов. А теперь, мой добрый друг, у меня к тебе самая последняя просьба: Давай споём с тобой вместе по-немецки песню “Когда борьба закончится, нас Бог вознаградит” (Лидербух, 766.) И мы её спели от начала до конца”.

Марии так трудно стало читать письмо, так сильно на неё подействовало каждое слово, что она боялась потерять сознание.

“Боже, помоги мне пережить это страшное известие!”

– просила она со слезами и продолжала читать:

“:Я понимаю, что Вам, Мария, как и Вашим детям,; будет нелегко читать эти печальные слова, но я должен сообщить Вам правду. Вечером, вернее сказать, перед вечером, ещё до захода солнца того же дня, при сильном морозе двое заключённых положили труп Петра на специальные салазки и отвезли в ближайший лес.; Там, как мне сказали после, его труп забросали снегом., Вот и всё, уважаемая Мария, что я обязан был сообщить Вам о Вашем муже”.

Ни даты, ни адреса не стояло в письме, только однажды упомянуто было имя автора – Николай. Но Мария верила этому сообщению, она чувствовала своим сердцем, что её любимый Пётр покинул этот мир. Мария ещё долго сидела за столом, подперев голову руками. Она думала о своей жизни. Последовательно, год за годом проплывало в памяти прошлое. Вспомнила дни радости, печали и несчастий, но, как ни старалась понять, найти реальные причины всех своих бед, ей это не удавалось. Нет, не в том смысле, что она безгрешна, и не потому, что её наказания от Бога чрезмерны, ни в коем случае. “Но почему только на мою долю выпадает так много? – спрашивала она себя. – Почему другие люди, живущие без Бога, не знают нужды, у них всё хорошо, они безнаказанно живут и радуются в то время, когда мы, верующие, вынуждены постоянно страдать. Почему? И почему больше всех я? Ой, Господи, прости меня! Наверное, я слишком устала, надо всё это выбросить из головы”.

Когда Мария вечером раскрыла Библию, что делала ежедневно, она нашла в книге Откровение такие слова: “:Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак, будь ревностен и покайся”.

Мария задумалась. Потом, уединившись в спальне, с покаянием произнесла в своей молитве: “Прости меня, Отец Небесный, что не ценю Твоей великой милости!”

Маргарита постепенно привыкала к большому городу, к своей маленькой, но уютной квартире и к больничному персоналу, с которым ежедневно была связана. Особенно она сдружилась со старшей медсестрой, очень доброй, милосердной женщиной. Она любила порядок, была строга и требовательна, но в то же время все чужие беды воспринимала, как свои. Когда её о чёмто просили, она не могла отказать, даже если сама от этого страдала. Такие качества, христианский характер пожилой женщины очень нравился Маргарите, поэтому она нашла в ней свою старшую подругу.

Конечно, были у Маргариты и молодые подруги, с кем вместе училась и трудилась. Но пока не имела таких, с которыми могла бы делиться всеми мыслями и чувствами. Как уже было сказано, Маргарита почти всегда шла на работу пешком по одному и тому же маршруту. Поэтому очень часто встречала на улице знакомые лица, которые, как и она, шли на работу, в магазин или ещё куда-то. Как-то в одно прекрасное летнее утро, следуя обычным путём в больницу, на углу большого дома, который почему-то был построен очень близко к тротуару, Маргарита ужасно испугалась: буквально перед ней откуда-то свалилась на тротуар книга. Маргарита от испуга мгновенно остановилась, посмотрела вверх и увидела у раскрытого окна, совсем недалеко от себя лицо улыбающегося молодого человека. Тот как будто ждал этого момента и сразу же заговорил:

– Простите, девушка, но, если Вам не трудно, подайте, пожалуйста, мою упавшую книгу.

Маргарита сначала посмотрела на парня, потом на книгу и, чуть подумав, подняла её.

– А теперь ещё одна просьба, прекрасная леди, – продолжил парень, всё так же улыбаясь, – прочтите, пожалуйста, вслух заголовок этого романа.

Поскольку всё произошло неожиданно, Маргарита не успела понять, что парень её разыгрывал, и совершенно серьёзно прочитала: “Я Вас люблю”.

– Ой, спасибо! – произнёс он и добавил: – Поверьте мне, я Вас тоже полюбил, прекрасная красавица, и поэтому очень прошу, не обижайтесь на мою шутку и позвольте мне и завтра увидеть Вас на этом же месте.

Маргарита окончательно пришла в себя:

– Получайте свою книжку, и пусть она не падает больше на тротуар, а что касается любви, то об этом говорить пока бессмысленно.

– Спасибо, Ваше “пока” меня обнадёживает. Она подала ему книгу, и когда парень пытался схватить её за руку, ловко отдёрнула её и сказала:

– Можете не надеяться, я не та, за которую Вы меня принимаете.

Маргарита особо не задумывалась над шуткой молодого человека, но на другой день опять встретила лукавый взгляд вчерашнего незнакомца.

– Доброе утро, царевна-красавица! Представьте себе, я уже целый час сижу у окна, чтобы ещё раз увидеть Ваши очаровательные глаза! – затараторил парень, глядя на Маргариту.

– Вы, молодой человек, зря стараетесь, лучше опустите шторы и займитесь более полезным делом, чем наблюдать за прохожими.

– О, нет! Полезнее для меня ничего нет. Ваш прекрасный голос и красивое лицо дарят мне хорошее настроение на целый день.

Последние слова Маргарита едва расслышала, поскольку свернула за угол здания.

Конечно, ей были приятны комплименты, и, возможно, она согласилась бы на знакомство с порядочным парнем, но где он, этот подходящий для неё? “Как знать, в чьём сердце кроется настоящая любовь, а в каком только влечение страсти”, – думала Маргарита и решила сторониться случайных встреч с незнакомцами. “Я постараюсь жить для Христа, если Ему будет угодно, то найдётся и для меня подходящий спутник жизни”.

Несколько дней Маргарита шла к больнице другой, обходной улицей, потом решила, что молодой человек забыл о ней. Но было не так. Когда она опять пошла обычным путём, то уже издали заметила, что то самое окно распахнуто настежь. А когда подошла ещё ближе, увидела парня. Он сидел на подоконнике, вероятно, готовый спрыгнуть в удобный для него момент.

“Что делать?” – подумала Маргарита, но менять направление не стала.

“Ещё подумает, что я его боюсь”, – решила девушка про себя и уверенно пошла дальше. Так оно и случилось. Когда она почти поровнялась с окном, парень спрыгнул, и Маргарита оказалась лицом к лицу с молодым человеком. В первую секунду они молча смотрели друг на друга и не знали, как себя вести дальше. Но парень каким-то другим голосом, чем в прошлый раз, ласково сказал:

– Девушка, простите меня, пожалуйста, и не бойтесь, я Вам никогда не причиню зла. Но очень прошу, не избегайте встреч со мной.

Маргарита смотрела на него широко раскрытыми глазами и не могла двинуться с места. Уж очень просительно звучал его голос. Она видела в его глазах искренность, доверие и ещё что-то незнакомое ей, но никакой лжи и опасности для себя. И в этот момент Маргарита почувствовала, как к её ладони дотронулась тёплая рука влюблённого в неё парня. В голове Маргариты происходило замешательство, какой-то внутренний голос подсказывал ей: “Уходи скорее!” А другой ласково шептал: “Не бойся, ты встретила доброго человека”.

Парень тоже трепетал от счастья, Маргарита это видела по его глазам и осталась стоять на месте. Всё произошло в несколько секунд, и обоим казалось, что это самый необычный момент в их жизни. Маргарита, волнуясь, спросила:

– Кто Вы такой?

– Меня зовут Володя, то есть Владимир. Я студент строительного института. В этом учреждении я практикуюсь, сижу у окна и черчу планы нашего общего дома.

– Что означает “нашего общего”? – спросила Маргарита.

– Очень просто, нашего с Вами. Маргарита покраснела и тихо засмеялась:

– Чувствуется, что Вы фантазёр.

– А может быть, реалист? – сказал он, не сводя взгляда с красивого лица Маргариты, и спросил:

– Но скажите, пожалуйста, как Вас зовут?

– Я – Рита, работаю в больнице, куда сейчас и направляюсь. Думаю, этих сведений достаточно для Вас.

Маргарита чуть отстранилась, чтобы от него освободиться и идти дальше, но он осторожно и ловко схватил её за руку и задержал ещё на какое-то время.

– Рита: какое милое имя! Я думаю, у Вас сердце наполнено добротой и милосердием, потому, вероятно, и работаете в больнице. И ещё я надеюсь, что Вы не откажетесь от встречи со мной в самое ближайшее время, только в более подходящем месте.

– Простите, молодой человек, – ответила она, глядя ему в глаза, – но я не знаю, к чему нам ещё одна встреча?

Маргарита не знала, что ещё сказать, но прекрасно понимала и сердцем чувствовала, с какой целью этот Володя просил свидания с ней. Но не в её характере было согласиться на улице идти куда-то с незнакомцем. Она чуть подумала, потом решительно сказала:

– Хорошо, Володя, приходите в воскресенье к десяти часам утра в дом номер двадцать пять на Заводской улице. Там мы и встретимся.

– Спасибо, Рита, я постараюсь не опоздать, – Владимир радостно смотрел вслед уходящей Маргарите.

Этот разговор состоялся в среду, за три дня до назначенного свидания, и Маргарита всё это время думала о Володе. Иногда ей казалось, что поступила неправильно, назначив встречу влюблённому парню в таком необычном для него месте. Но когда всё хорошо продумала, нашла своё решение не таким уж плохим.

“Пусть окончательно убедится, с кем имеет дело”,

– решила Маргарита и с улыбкой подумала о том, какими глазами парень посмотрит на неё в незнакомом ему обществе.

Володя же только и мечтал о предстоящей встрече. За своим рабочим столом он не мог сосредоточиться, мысли постоянно блуждали: то в городском парке, то на какой-то частной квартире в обществе близких подруг Риты. Чертежи, которые надо было выполнить в срок, лежали почти нетронутыми перед ним на рабочем столе. Служащие учреждения замечали, что студент стал другим, взволнованным и рассеянным, но ещё и необычно радостным. Один из молодых мужчин весёлым голосом сказал во время обеденного перерыва:

– Уважаемые коллеги, если я не ошибаюсь, то наш цветущий от радости Володя влюбился!

– Неужели правда, Володя? – спросила женщина, тоже любившая пошутить.

Владимир только улыбался в ответ, считал, что о его любви к девушке, которую фактически ещё не знал” говорить преждевременно. Но в душе чувствовал огромную радость. Владимир был парнем весёлым, общительным, но что касалось знакомств с девушками, близких связей с ними, то в этом вопросе он отличался от своих друзей-сверстников. Он не чувствовал симпатий к девицам лёгкого поведения, сторонился их, а больше поглядывал на девушек, которые были ему недоступны. Это были дочери богатых семей или уже имеющие женихов.

Сам Владимир выглядел вполне порядочным и красивым парнем, и студентки его курса часто пытались заводить с ним дружбу, но именно это и не нравилось Володе. Он искал свою, особую, скромную и непременно умную девушку.

За Маргаритой он наблюдал давно, прежде чем с ней заговорить.

“В этой девчонке есть что-то необычное, – думал Владимир, когда та проходила мимо его окна. – Она одета иначе, не вызывающе, просто, но аккуратно, носит длинные волосы, что тоже редкость для девушки её возраста”. И ещё удивляло и нравилось студенту то, что Рита никогда не красилась. Её лицо, щёки, глаза и губы не нуждались в том, чтобы их подкрашивали, и если бы она даже попыталась красить губы или брови, то наверняка испортила бы естественную прелесть лица.

“Я не отстану от неё”, – твердил себе Владимир, ожидая свидания.

“Да, она не сразу согласится”, – продолжал он рассуждать, но, продумав все подробности первой встречи, он вспомнил и то, что Рита не отдёрнула своей руки, когда он её держал и даже гладил. Тогда ему казалось, что с этим прикосновением в его сердце вторглось совершенно новое для него чувство, от которого окружающий мир и все люди стали другими, более добрыми и сочувственными к нему.

Наконец настал этот долгожданный для Владимира день. В воскресенье с самого утра ярко светило солнце, и от этого прекрасного явления природы в душе счастливого юноши теплилась необыкновенная радость. Только одно вдруг огорчило и даже сильно обеспокоило Володю: он вспомнил, что до сих пор ещё не узнал, где именно находится названная Ритой улица Заводская.

“Почему же я раньше, в течение этих трёх дней, не отыскал в городе эту важную для меня улицу? – подумал с огорчением Владимир. – Значит, надо поспешить и сейчас же отправиться в центр города, чтобы у кого-то спросить или на плане города отыскать этот адрес. А вдруг она меня обманула? – мелькнула в голове незваная мысль. – Нет, этого не должно быть. Она не такая. Я видел по её глазам, что она искренна. Однако, надо поспешить”.

Владимир жил с родителями в добротном доме со всеми удобствами, имел отдельный вход в свою комнату. Впрочем, это было сделано по его инициативе, чтобы за ним меньше следили родные.

Быстро накинув на плечи лёгкий пиджак и прихватив на всякий случай зонтик, Владимир отправился на трамвайную остановку. Пока ехал, толкаясь среди множества самых разных пассажиров, он у нескольких мужчин интересовался нужной ему улицей, но никто не мог сказать, где она находится. Только очутившись в центре города, на площади перед базаром, он смог узнать у одной пожилой женщины, как проехать к этой улице.

Владимир начал волноваться. Время подходило к десяти часам, а он всё ещё не знал, где этот дом, в котором должно состояться его свидание с Ритой. Проехав несколько остановок, он вышел из трамвая и прочитал на указателе: “Улица Заводская”.

“Да, конечно, – подумал он, – в таком квартале нелегко найти адресата!” И всё же, увидев эту табличку, Владимир от души обрадовался. Улица была узенькая, с плохим дорожным покрытием. Дома небольшие и, по его предположению, должны принадлежать индивидуальным застройщикам.

“Неужели она здесь живёт?” – опять подумал Владимир и вспомнил, что Рита всегда шла на работу пешком, по крайней мере мимо дома, где он проходил практику.

“Нет, здесь что-то не то, надо будет внимательно присмотреться к этому дому прежде, чем туда заходить”. Когда он прошёл ещё несколько домов в нужном направлении, вдруг увидел с правой стороны от себя деревянный дом с надписью: “Молитвенный дом Евангельских Христиан-баптистов”, рядом цифру 25.

“Неужели это и есть место нашей встречи?” – удивился Владимир, и ему стало не по себе от этой неожиданной мысли.

“Что это за дом, и кто такие баптисты?” – продолжал он рассуждать, но поскольку уже опоздал на несколько минут, то решил не терять зря времени, а подняться по ступенькам на крылечко и постучаться в дверь.

“Будь что будет”, – решил он и, когда на его стук никто не ответил, толкнул дверь.

Переступив порог, Владимир услышал громкий мужской голос и догадался, что это говорил проповедник. Осмотревшись, он увидел вдоль противоположной стены длинный ряд вешалок с головными уборами и верхней одеждой прихожан.

Дверь, ведущая в зал, была открыта, и поэтому его сразу заметили.

“Что делать? – подумал Володя. – Повернуться и уйти или заглянуть в зал и отыскать среди присутствующих Риту?”

Но прежде, чем он на что-то решился, к нему подошёл молодой мужчина и вежливо пригласил в зал, где на скамейках сидели раздельно мужчины и женщины. Вначале стало страшно. Владимиру казалось, что все, сидящие в зале, смотрели на него. Ему стало жарко. Достав носовой платок, он вытер вспотевший лоб. Немного успокоившись и поняв, что с ним ничего страшного случиться не может, он начал присматриваться к публике. Медленно, поворачивая голову то в одну, то в Другую сторону, искал он Риту.

Постепенно привык Владимир и к голосу проповедника, хотя мало что понимал из сказанного. Он уже пожалел, что переступил порог этого таинственного дома, и клялся самому себе, что никогда больше не посетит его и ни за что никому не признаётся, где он побывал. Люди сидели спиной к Владимиру, но некоторые лица, сидящих сбоку от него, он всё же сумел разглядеть. Это были в основном пожилые женщины, старики, только впереди на двух скамейках заняли места молодые люди.

“Присутствует ли здесь вообще Рита?” – засомневался Володя. В этот момент проповедник умолк, закончив проповедь. Неожиданно для Володи поднялись парни со своих, мест, впереди сидящие девушки и несколько женщин. Они повернулись к публике полуоборотом и дружно запели. Владимиру казалось, и не только казалось, он почувствовал, как с его сердца свалился тяжёлый камень. Он увидел Риту. Она тоже его заметила и, вероятно, сразу, как только он появился в зале. Теперь же, когда она стояла к нему боком, Владимир видел её лицо, красивое и радостное.

Она изредка, незаметно для других, поглядывала на него и при этом улыбалась.

Влюблённому Владимиру казалось, что Рита стала ещё краше, и в зале не было девушки красивее её.

Хор допел песню до конца, и опять какой-то мужчина стал читать отрывок из Библии. Потом все стоя помолились, некоторые при этом плакали, прося прощения грехов у Всевышнего Бога, а он, Владимир, который впервые в жизни посетил молитвенный дом, очень ждал конца Богослужения.

Когда все вышли, Владимир во дворе встретился с Маргаритой и после приветствия сразу же предложил:

– Рита, давай уйдём скорее отсюда.

– Почему ты так спешишь, Володя, неужели здесь так плохо, что не можешь даже познакомиться с моими подругами?

– Прости меня, Рита, но мне, действительно, хочется скорее и подальше уйти от этого дома.

Улыбка на лице Маргариты исчезла, и она почувствовала в своём сердце боль и обиду от услышанных слов. Вообще-то, она и не ожидала другого ответа от Володи, но, несмотря на это, была убеждена, что поступила правильно, пригласив комсомольца в дом, где проповедуют о Боге. Теперь, когда её друг выглядел хмурым и недовольным, Маргарита посмотрела ему прямо в глаза и очень ласково, умоляюще спросила:

– Володя, ты на меня очень обижаешься? При этом она сжимала между своими ладонями его правую руку, приподняв её до уровня груди, и ждала ответа. Владимир почувствовал приятную теплоту не только в руке, но и в самом сердце. Володя не ответил. Он вначале посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что их не подслушивают, потом притянул к себе свободной рукой Маргариту. Она оказалась совсем рядом, чувствовала его близость и по сверкающим глазам видела, что тот намеревался её поцеловать. Она, стараясь отстраниться, прошептала:

– Володя, на нас люди обращают внимание, давай уйдём отсюда.

Так Маргарита и не получила ответа на свой вопрос, но по поведению Володи она определила, что он её простил.

Медленно, наслаждаясь тёплыми лучами солнца, шли они по направлению к центру города. Каждый думал о своём. Когда молодая пара оказалась напротив трамвайной остановки, где стояло немало народу в ожидании транспорта, Владимир заговорил:

– Рита, ты убедилась, что я, действительно, постарался отыскать тебя, из чего следует, что я не равнодушен к тебе, так что согласись теперь и ты провести остаток дня со мной в более приятном для нас обоих обществе.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Маргарита, глядя ему в глаза. На уме у неё была и другая мысль, ей хотелось спросить, что означает “более приятное общество”, но промолчала.

– Я предлагаю тебе поехать со мной в городской парк.

– Ну, что же, я согласна, только, пожалуйста, не до самого вечера, меня ещё ожидают подруги.

– А может быть, ты этот прекрасный день посвятишь мне, как и последующие?

– Какие ещё последующие, Володя, ведь я и в следующий раз тебя приглашу в молитвенный дом.

– Рита, я не понимаю тебя. Неужели ты в самом деле веришь в Бога?

– Да, Володя, я верю и убеждена, что эта вера не напрасна. Для меня Иисус Христос единственный и самый лучший друг. Он мой Спаситель, и Ему я желаю служить.

Мимо них прогрохотал трамвай и, скрипя тормозами, остановился недалеко от Володи и Маргариты.

– Бежим скорее! – произнёс поспешно Володя и, взяв Маргариту за руку, потянул её в сторону остановки.

Трамвай был переполнен, люди толкались, ругались и спешили занять лучшие места. Через три остановки Маргарита с Володей покинули вагон трамвая и направились в сторону больших разукрашенных плакатами ворот городского парка. Всё это время они почти не разговаривали, только держались друг за друга, улыбались и каждый думал о своём.

Владимир держал в левой руке зонтик, который ему очень мешал. Маргарита положила правую руку на висевшую на плече сумочку и молча шла рядом.

Влюблённый парень старался понравиться Маргарите, пытался завести разговор, но замечал, что ему не хватает нужных слов. Неожиданно Маргарита остановилась. Она посмотрела на свою сумочку, потом на Володю и испуганно сказала:

– Володя, меня обокрали! Видишь, мою сумочку сбоку разрезали.

– Что ты говоришь, Рита, ведь мы стояли рядом, и твоя сумочка висела между нами!

– Да, ты прав, только факт остаётся фактом: сумка Разрезана, и в ней ничего нет.

– А что там у тебя было? – спросил встревоженно Владимир, вероятно, подумав, что пропали деньги. Маргарита улыбнулась:

– На этот раз карманнику не повезло, ему досталась только тетрадь с религиозными песнями.

Эта неожиданная неприятность в какой-то мере испортила обоим настроение. Но они продолжили путь и очень скоро оказались в центре большого парка, где торговали мороженым, крутились карусели и были всякие другие развлечения. Маргариту всё это мало интересовало. Она чувствовала себя чужой в среде незнакомых людей. Даже Владимира не знала и, если сказать откровенно, чуточку боялась его, особенно после короткого разговора о религии.

“Да, он самый настоящий комсомолец, – подумала она. – Он, как все, и, возможно, никогда не слышал о Боге, Библии и Спасителе Иисусе. Возможно, он не такой уж плохой, и узнав сущность христианской веры, тоже примет её, убедится, что Бог всё-таки есть, поймёт, что Он, Великий Бог, есть единственный Творец всей Вселенной, и что Он желает, чтобы все люди пришли к Нему в Царство Небесное”.

Володя старался, как только мог, развлечь Маргариту. Они катались на разных качелях, смеялись и шутили. Особенно радовался Владимир. Он был убеждён, что Риту заманили в секту баптистов плохие люди, фанатики и старомодные старушки. Когда молодому парню казалось, что он уже почти победил верующую девчонку и настало время решительного действия, он пригласил Маргариту в ресторан.

– Нет, Володя, – ответила кратко Маргарита. – Уж ты прости меня, если я не оправдываю твоих надежд, но я другая, и поэтому не желаю посещать рестораны и танцевальные площадки.

Пока они стояли и договаривались, как дальше провести оставшееся свободное время, мимо них прошла группа парней. Увидев Маргариту, её привлекательное лицо и красивую фигуру, молодые люди решили попытаться её отбить у парня.

– Ой, какая красавица, настоящая королева! Но какой хилый у ней ухажёр! Смотрите, ребята, как она несчастна с этим жалким пацаном! – произнёс ехидно один из них, и все остальные громко захохотали.

Нахальный парень, в расстёгнутой до пояса рубашке, подошёл к Маргарите и взял её за руку выше локтя. Владимир моментально обернулся, выдернул из земли железную дюймовую трубу, которая была вбита для ограждения, и, дрожа от злости, громко крикнул:

– Убери свои грязные руки, подонок несчастный, или я пробью тебе череп!

Маргарита испугалась. Она круто повернулась лицом к Владимиру и умоляюще воскликнула, приложив свои ладони к его груди:

– Ой, Володя,.оставь ты его в покое, и уйдём скорее! Но взволнованный Владимир не спешил выпустить из рук трубу. Свой зонтик он бросил на землю и, вероятно, забыл о нём. Он даже не обратил внимания на Маргариту, только пристально смотрел на обидчика и со всей силы сжимал в руках железную трубу.

Наглый хулиган не отступил, но опустил руки. Он видел, что этот парень не шутит и, действительно готов нанести ему смертельный удар.

– Эй, ты, – вмешался другой из компании парней, – кончай шуметь, малый, иначе может плохо кончиться!

– Я знаю, чем кончиться! – ответил грозно Владимир в то время, когда его противник отошёл в сторону и присоединился к компании. – Убирайтесь скорее, негодяи, если жить не надоело! – произнёс со злостью Владимир и только после этого вспомнил о Маргарите.

Она тянула его за свободную руку и просила покинуть это место. Правая рука Володи всё ещё была занята трубой. Пальцы руки уже без нужды, инстинктивно, до предела сжимали это грозное “оружие” на всякий случай, для обороны. Владимир с Маргаритой направились к выходу из парка и скоро оказались на малолюдной, тихой улице. Маргарита знала этот короткий путь к дому и была рада его пройти пешком, чтобы подышать свежим воздухом и заодно, наконец, поговорить с Владимиром. Они фактически ещё и не познакомились, как положено. Всё это время, проведённое в парке, хоть и было интересным, но не принесло того, ради чего они согласились на встречу. Маргарита и Володя смеялись и вели весёлый разговор, но в глубине души чувствовали другое.

– Спасибо, мой верный рыцарь! – сказала Маргарита шутливо, когда прошёл страх и убедилась, что они в безопасности.

Владимир как будто только теперь пришёл в сознание, или, точнее сказать, осознал, что рядом с ним не компания хулиганов, а только она, милая, нужная ему девушка Рита. Ему было стыдно, что так получилось. Он бросил в кусты железную трубу и, обняв Риту, спросил:

– За что Вы меня благодарите, благородная сударыня, ведь я – Ваш слуга!

Оба весело рассмеялись, и Маргарита про себя удивилась, как этот молодой человек так скоро изменился.

“Это положительное качество характера, если человек не таит в себе злости и готов забыть неприятное прошлое”, – подумала она, и ей тоже стало легче на душе.

Пока влюблённый в неё Володя был занят своими мыслями, она опять заговорила первой:

– Володя, ты не находишь, что мы с тобой сегодня прожили необычно много самых разных событий?

– Да, это так, но что ты хочешь этим сказать?

– А то, мой друг Володя, что Бог, наш Спаситель, желает нам показать сущность греховного мира.

– Рита, прости, но ты опять заговорила о Боге. Не обижайся на мои слова, но ведь этого Бога выдумали люди. Они, разочаровавшиеся, обиженные и бедные, неграмотные обитатели этой планеты, придумали себе Бога для того, чтобы в нём находить утешение, чтобы богатые могли воспитать бедных в страхе перед этим Богом и тем самым поддерживать в стране дисциплину и удовлетворение во всём. Вот для чего человечество себе придумало Бога.

Маргарита молчала. Они с Володей шли рядом, рука об руку по большому городу с общим намерением, с важной для себя целью встретить своё счастье. Но Маргарита, озабоченная будущим, с болью в душе чувствовала, что они с Володей на разных путях. Это внутреннее духовное отчуждение, эта преграда между ними росла с каждой минутой, с каждым шагом, проделанным вместе. В течение нескольких секунд в голове Маргариты происходил долгий внутренний диалог между ней и Владимиром.

Он же, идущий рядом с ней, ждал ответного слова, и, она после недолгого молчания сказала:

– Володя, ты говоришь, что Бога не существует, что Его просто нет. Тогда ответь мне, кто сотворил этот мир, в котором мы живём? Ведь ты должен над этим задуматься, ты просто не можешь обойти или исключить этот важный и реальный вопрос. Да, атеисты называют себя материалистами, они утверждают, что вся Вселенная в целом возникла в результате преобразования одного физического или химического элемента в другой; что вся земля образовалась от пыли и осколков других планет, что животный мир произошёл от обитателей водного пространства, а человек – от обезьяны и так далее. Но ведь каждый здравомыслящий человек понимает и знает, что из ничего и без ничего никто ничего не создаёт. Пусть это “перестроение” элементов даже произойдёт в природе миллионы и миллиарды раз, но и тогда этой природе обязательно нужен первичный материал. В это ты, надеюсь, веришь, Володя?

– Да, Рита, в это я верю.

– Тогда скажи, как и из чего родился этот самый первый стройматериал, эта материя? л

– Рита, я не профессор, не физик и не учёный, а всего лишь студент строительного института, но что касается твоего вопроса, то я тебе скажу так же, как ты, вероятно, ответила бы на вопрос о существовании Бога. Ты, Маргарита, наверняка скажешь, что Бог существовал всегда, так и я отвечу: материя не имеет начала.

– И откуда ты это знаешь, если сам не исследовал?

– Этому нас учат великие учёные, мы об этом читаем в книгах, что и тебе известно из школы.

– Да, Володя, нас этому учат! Но мы, несмотря на это, должны и сами задуматься над этой очень важной темой. Ты правильно подметил, мы об этом читаем в книгах. Библия есть самая старая и самая распространённая в мире книга, она имеет много авторов, и они все утверждают, что существует ТВОРЕЦ – Бог, Вечный и Всемогущий, во власти которого вся Вселенная. Он способен творить и то, что для нашего ума непостижимо. Мы, грешные люди, на земле зависимы от Него, от Его милости.

Владимир не перебивал свою собеседницу, он слушал, чуть улыбаясь, глядя со стороны на Маргариту, и удивлялся: “Откуда у этой девушки такая сильная вера в Бога? Ведь и она росла и училась в советском обществе, а, значит, жила, как все, со стремлением достичь своей цели, обрести земное счастье”. Когда Маргарита умолкла, Владимир остановился, посмотрел ей прямо в глаза и сказал:

– Ты, Рита, загадочная личность, но ты мне нравишься.

Она засмеялась и, не задумываясь, ответила в таком же тоне:

– Ты, Володя, ещё не знаешь, с кем говоришь и кого слушаешь, но я не постесняюсь тебе сказать правду, чтобы ты после не разочаровался.

– Неужели ты до сих пор не говорила правды? Мне кажется, ты не умеешь лгать, и я согласен слушать тебя дальше, хоть до самой ночи.

– Может быть, присядем? Я устала, – предложила Маргарита, показывая на скамейку возле самого тротуара.

До дома, в котором она квартировала, было уже недалеко, а ей хотелось ещё какое-то время поговорить с Володей. Она сама не знала зачем, но внутренний голос подсказывал ей, что она должна объяснить этому молодому человеку, кто такой Бог.

“Да, он должен знать, кто такие верующие люди, должен узнать их жизнь и стремление к добру, к искренней любви, миру и вечной жизни. Я должна ему рассказать, какой ценой обрела и сохранила веру в Бога, в Иисуса Христа и, что эту веру никогда не променяю на короткую земную жизнь в грехах”, – решила она.

Владимир с Маргаритой присели на простую, не очень чистую скамью.

Мимо них проходили редкие прохожие, иногда проезжали автомашины, гремя кузовами, но в основном никто не мешал их разговору.

– Володя, – начала Маргарита, – прости, что я тебе этого не сказала раньше, я – немка:

– Что ты говоришь, Рита! Мне трудно в это поверить, но если это даже так, то для меня большая честь иметь возможность познакомиться с настоящей немкой!

– Нет, Володя, ты ошибаешься, я не иностранка, за которую ты меня принимаешь, я немка-россиянка.

– Постой, Рита, ты начинаешь меня смешить. Знаешь, несколько лет тому назад, кажется, я ещё ходил в школу, художественная самодеятельность ставила такой спектакль, в котором один молодой мужчина отказывался жениться, и он тогда процитировал:

–:Скажите так, что я дурак, жениться не могу никак, скажите ей, что я еврей, жениться не хочу на ней: Извини, Рита, но теперь, когда ты сказала, что ты немка, мне невольно пришли в голову эти юмористические слова из спектакля.

– Возможно, но мы с тобой не в театре, Володя. Я тебе говорю правду и, конечно, не потому, что стараюсь от тебя избавиться.

– Прости, Рита, мою шутку, а тебя я слушаю с большим удовольствием.

Маргарита тоже внимательно его слушала, улыбалась, но в