Становление и развитие розничной купли-продажи в России

Купля-продажа относится к числу традиционных институтов гражданского права, имеющих многовековую историю развития. Уже в классическом римском праве складывается в качестве консенсуального контракта emptio et venditio, под которым понимался договор, посредством которого одна сторона - продавец (venditor) обязуется предоставить другой стороне - покупателю (emptor) вещь, товар (merx), а другая сторона - покупатель обязуется уплатить продавцу за указанную вещь определенную денежную сумму (premium). Римскому праву были также известны договоры о продаже будущего урожая, в таких случаях применялся договор о продаже вещи будущей или ожидаемой, а продажа считалась совершенной под отлагательным условием. Договор купли-продажи мог иметь своим предметом также бестелесную вещь, т.е. имущественное право (право требования, право осуществления узуфрукта и т.п.)[6].

В российском дореволюционном гражданском законодательстве собственно договором купли-продажи (или, как предусматривалось действовавшим законодательством, «продажи и купли») признавались лишь сделки по продаже движимого имущества. Что же касается недвижимого имущества, то купля-продажа была отнесена законом не к договорам, а к способам приобретения прав на имущество; купчая крепость рассматривалась в качестве акта перенесения права собственности на недвижимость. Российские цивилисты, критикуя законодательство той поры, полагали, что имеется единый двусторонний договор как движимого, так и недвижимого имущества, так как основанием приобретения покупателем права собственности на продаваемую вещь во всех случаях является соглашение сторон. Вместе с тем и законодательством и гражданско-правовой доктриной признавалось, что сфера действия договора купли-продажи ограничивается лишь вещами физическими и не включает в себя имущественные права, поскольку с юридической точки зрения в последнем случае нет покупки или продажи, а есть только передача, уступка прав[7].

При подготовке проекта Гражданского уложения, который был внесен на рассмотрение Государственной Думы в 1913 г., нормы о продаже были помещены в разд. II («Обязательства по договорам») кн. V («Обязательственное право») проекта, поскольку «продажа есть договор двусторонний» и «входит непосредственно в область договорных отношений». Под договором продажи (термин «купля-продажа» был признан неудачным как буквальный перевод латинского emptio et venditio, не соответствующий духу русского языка) понимался договор, по которому продавец передает или обязуется передать движимое или недвижимое имущество в собственность покупателя («покупщика») за установленную денежную сумму. Причем правила о продаже подлежали применению также к возмездной уступке прав.

В цивилистической литературе XIX столетия куплей-продажей признавался договор, в силу которого одна сторона обязывалась передать другой стороне вещь в собственность, а та уплатить ей известную сумму денег. Поставкой именовался договор, в силу которого одна сторона обязывалась к назначенному сроку передать вещи определенного рода и в определенном количестве, а другая сторона обязывалась заплатить за то известную сумму денег. Схожие признаки с договором поставки имел подряд, который определялся как договор, в силу которого одно лицо принимало на себя обязательство за известное вознаграждение исполнить своим иждивением предприятие[8].

Объектом всех трех указанных договоров выступали вещи - части физического (материального) мира. Однако договор купли-продажи имел своим содержанием передачу индивидуальных вещей, поставка и подряд - только передачу вещей, определяемых родовыми признаками. Также купля-продажа осуществлялась при условии, что объект ее принадлежит продавцу на праве собственности, а поставка и подряд предусматривали возможность заключения договора, объектом которого распоряжающаяся сторона не обладала на праве собственности. Последний аргумент основывается на том, что купля-продажа движимых вещей могла быть совершена устно, поставка - всегда в письменной форме, нарушение которой лишало стороны права доказывать существование договорных обязательств свидетельскими показаниями.

Сходство договоров поставки и подряда привели отдельных цивилистов и российского законодателя к почти полному смешению этих двух договоров. Отличия же отдельные авторы находили только в различных основаниях. Профессор Шершеневич указывал, что «поставка обязывает только к передаче вещей, а подряд обязывает сверх того к выполнению работы, и сами вещи являются необходимым условием этой работы. Поэтому одна передача вещей еще не освобождает от обязанности и от риска, который продолжает лежать на обязанной стороне до выполнения работы»[9]. Ранее Д.И. Мейер вообще отрицал сходство данных договоров, указывая, что «подряд столько же отличен от поставки, сколько личный наем от купли-продажи»[10].

Указанный спор продолжился и в советский период развития нашего государства, поскольку законотворчество первых двух десятилетий СССР (РСФСР) основывалось на имперском законодательстве.

Необходимо отметить, что в советский период развития гражданского права сфера применения договора купли-продажи существенно ограничилась и свелась к отношениям между гражданами, а также между гражданами и розничными торговыми предприятиями. Отношения, складывавшиеся между «социалистическими» организациями в связи с реализацией производимых ими продукции и товаров, регулировались договорами поставки, контрактации, энергоснабжения, которые имели плановую основу и являлись самостоятельными договорами. В юридической литературе того периода данное обстоятельство объяснялось тем, что «при социализме действие закона стоимости сочетается с действием закона планомерно-пропорционального развития и основного экономического закона социалистического общества. В результате закон стоимости утрачивает всеобщее значение, а потому ограничивается и сфера применения договора купли-продажи, используемого преимущественно для реализации предметов потребления и лишь в сравнительно небольших масштабах для реализации средств производства»[11].

В 60-е годы в силу потребностей консолидации близких по юридическим признакам договоров в родовое понятие купли-продажи была высказана мысль о единстве купли-продажи и поставки. Следует напомнить, что речь о консолидации близких по юридическим признакам договоров (поставки, запродажи) в родовое понятие купли-продажи шла еще в XIX в. Профессор Г.Ф. Шершеневич писал, что «совокупность юридических отношений, охватываемых на Западе одним понятием купли-продажи, у нас разлагается на три вида по едва уловимым признакам, а именно на куплю-продажу в тесном значении этого слова, запродажу и поставку. В этом случае законодатель принял бытовые понятия, не обратив внимания на то, что они не содержат в себе достаточно юридических признаков различия. С этой системой трех договоров, служащих одним и тем же юридическим средством достижения экономической цели, русское законодательство стоит совершенно одиноко среди других правильных законодательств»[12].

При подготовке проекта нового ГК РФ учитывалась наметившаяся в законодательстве тенденция расширения сферы действия института купли-продажи, который уже охватывал в последние годы отношения, связанные и с поставками товаров, и с контрактацией сельскохозяйственной продукции, и со снабжением энергетическими и иными ресурсами. Наиболее последовательно такой подход нашел отражение в Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик (гл. 9). Существенно обогатилось по сравнению с Основами 1991 г. и Гражданским кодексом РСФСР 1964 г. содержание правил купли-продажи. Это явилось, в частности, следствием широкого использования при подготовке ГК РФ опыта международного регулирования купли-продажи, в том числе Венской конвенции 1980 г[13].

Вместе с тем, на мой взгляд, исходя из традиций российского законодательства и правоприменительной практики было целесообразно сохранить в качестве разновидностей договора купли-продажи такие ранее полностью самостоятельные договорные формы, как договор поставки, контрактации и энергоснабжения.