Факторы развития исторической науки (С.П.Бычков и В.П. Корзун)

Чтобы понять закономерности развития исторической науки, важно обратимся к комплексу факторов, как внутреннего, так и внешнего свойства по отношению к исторической науке.

До самого последнего времени историография изучалась с помощью определенного набора подвижных оппозиций: материализм-идеализм, объективизм-субъективизм, генерализация-индивидуализация истории, марксистская-буржуазная наука и т.д. Правила, задаваемые этой парадигмой, по замечанию Г.И. Зверевой позволяли определять историю исторического знания как историю мысли в пределах высокой культуры, соотносимую с определенным историческим временем, культурно-историческим пространством, и, в конечном счете, социально-исторической реальностью.

Постепенно складывался традиционный историографический канон, согласно которому исследователь выделял из текстов источников объективные сведения о возникновении и развитии теорий, методов, концепций, определял мировоззрение историка, причастность его к направлению или школе и значение концепции в истории науки и в истории общественно-политической жизни. И таким образом историк встраивался в сложившуюся историографическую культурную норму. В настоящее время культурная практика по-прежнему существует, хотя и переосмысливается по ряду позиций.

Историю пишет историк, - как он дышит, так и пишет. Поэтому, очень важно, выяснение личности автора, особенности его натуры, особенностей школы из которой он вырос, и ценностей века, в котором он живет. Этот личностный фактор не должен являться лишь контекстом исторической науки. Подлинной трагедией для истории исторической науки А.Н. Сахаров считает глубокий разрыв между реальной личностью историка, его судьбой, его научным поиском. Озарениями, творческими муками, успехами и ошибками и его оценкой с точки зрения запросов дня.

Общественно-политические воззрения историков, особенности их натуры, оказывают воздействие на историческое письмо и в плане жанра, стиля и в плане социальной нагруженности концепции. Общая направленность научных усилий историографа заключается в том, чтобы выяснить степень и своеобразие взаимовлияния этих факторов и их сплав в исторических взглядах историков.

Безусловно, что в иерархии факторов, влияющих на своеобразие историко-научной деятельности, большое значение имеют психологические черты, особенности личности историка. Так, к примеру, особенности исторического письма А.С. Лаппо-Данилевского (многочисленные ссылки - произведение в произведении, кружево мысли, бесконечное уточнение терминологического аппарата, историко-методологическая компонента даже в локальном историческом исследовании, постоянная неудовлетворенность собой и данным этапом работы) можно понять обратившись к особенностям личности историка. Даже в любовном письме к своей будущей супруге, он не столько обращается к ней, сколько выясняет особенности происхождения, феноменологию своего чувства любви. Для него характерен постоянный интерес к миру идеального, невероятная работоспособность и вера в науку, преклонение перед истиной. Язык науки и язык жизни для историка слитны и неразличимы.

Важным представляется уяснение социально-политических воззрений историков. Обратим внимание на очень сложный механизм соотношения исторических и политических взглядов. Определенная классовая принадлежность историка вовсе не обозначает ее автоматического отражения в конкретно-исторических построениях. Так рафинированный аристократ А.И. Герцен, как мы знаем, конструировал революционно-демократическую концепцию русского исторического процесса, родовитый дворянин М.М. Щербатов, выступал с резкой критикой русских самодержцев, по-своему трактуя буржуазный принцип разделения властей, а выходец из крепостных крестьян М.Н. Погодин являлся автором охранительной концепции истории России.

В данном случае мы имеем дело не столько с пресловутым принципом партийности, который, кстати, не отрицаем, сколько с социальным заказом - важным фактором развития исторической науки. Социальный заказ это не обязательно дидактическая установка власти написать историю в определенном ключе, хотя примеров таких можно привести множество, но и определенный вызов, потребность времени, своеобразный ток идущий к историку от общества. Так известен интерес историков середины XIX в. к эпохе петровских преобразований, когда С.М. Соловьев создает Публичные Чтения о Петре Великом, а историков 80-90-х годов ХХ века - к эпохам реформ Петра I, Александра II, П.А. Столыпина. Более того, совпадения тенденций развития науки и научной политики власть предержащих, может выступать стимулом ее прогрессивного развития.

Но социальность науки несводима только к внешнему социальному заказу. Она включает и внутренние факторы самоорганизации науки, то, что называется миром научных сообществ с определенными нормами и правилами игры. Часто это последнее обстоятельство выступает тормозом в прохождении той или иной концепции, новой парадигмы в научную среду. То есть, судьба концепции, и даже судьба историка как исследователя, во многом, зависит от восприятия в научной среде - корпоративной профессорской культуре. На это обращал внимание В.И. Вернадский, который отмечал, что при всей значимости коллективной работы в науке, особенно на определенных ее этапах, вперед выступают отдельные личности, резко выделяющиеся из толпы или силой своего ума, или его ясностью, или широтой мысли, или энергией воли, интуицией, творчеством, пониманием окружающего. Очень часто их открытия и стремления не могут даже быть поняты современниками - так далеко вперед уходит мысль отдельных лиц среди коллективной работы общества.

В этом смысле невостребованность заложена в самой логике развития науки и поэтому понятие дискриминации (ограничения, запрещения, умалчивания) связано не столько с политикой власть предержащих, хотя и с ней, безусловно, сколько с ученым сообществом в узком смысле, и с ценностными ориентирами общества по отношению к науке и ученому, в широком.

В теснейшей связи с социальными факторами развития науки и одновременно одним из них находятся факторы научно-организационные.

Важнейшим компонентом историографического анализа является учет философских взглядов историка и мировоззренческого контекста эпохи в целом, в том числе и состояния наук, смежных с историей (на определенном этапе - и наук естественного цикла). Философское воззрение во многом определяет и картину мира, задает определенную целостность, на основе которой конструируется исторический процесс, корректирует проблематику исторического исследования. Например, историки-славянофилы, опираясь на философию Шеллинга, рассматривали русскую историю как саморазвитие заданного имманентного духа. В связи с этим, актуальной проблематикой становятся история культуры, история русского народа, и специфические формы его общежития. В рамках романтической философии (по определению С.М. Соловьева - философии застоя), происходит демократизация проблематики. На смену истории венценосцев, самодержавия приходит история общины, история крестьянства, история быта (даже история кабаков и пития в России). На этот период приходится составление Толкового словаря В. Даля, сборников русских сказок И.П. Сахарова.

Если обратиться к иной философской доктрине, например к позитивизму, то можно заметить иные идеалы и ценности в научном сообществе, иную процедуру построения исторического материала, и иное видение исторического процесса. Научное противопоставляется метафизическому, ненаучному, исторический процесс рассматривается как эволюционный и прогрессивный, историческая жизнь - объемна и многофакторна, и в то же время фрагментарна, как в калейдоскопе; историческое исследование базируется на историческом источнике. Историческое знание уподобляется естественнонаучному знанию.

Историки мыслили исторический процесс как определенные четко очерченные эволюционные ряды твердого очертания, каковы - право, хозяйство, государственная и общественная организация, культура. У В.О. Ключевского это проявлялось в теории факторов, им были названы три основные силы исторического процесса - личность, общество, природа. Каждая из этих сил, - по В.О. Ключевскому, - вносит в состав общежития свой запас элементов и связей, в которых проявляется ее деятельность и которыми завязываются и держатся людские союзы. Элементы общежития, в свою очередь разделяются им на физиологические (пол, возраст, кровное родство), экономические (труд, капитал, кредит, юридические и политические (власть, закон, право, обязанности), духовные (религия, наука, искусство, нравственное чувство).

Механизм действия этих элементов представлялся В.О. Ключевскому в их различном сочетании. Но самыми мощными двигателями человеческого развития, по В.О. Ключевскому, являются умственный труд и нравственный подвиг. В рамках данной доктрины отчетливо прослеживается влияние других наук на историю, в частности - психологии, что нашло яркое отражение в построениях П.Н. Милюкова.

П.Н. Милюков полагал, что история подобна другим наукам и должна найти законы явлений и отыскать в этих явлениях известную правильность. Исторический процесс, по П.Н. Милюкову, как и у В.О. Ключевского, многофакторный, в нем он различает действие среды, экономики, личности и государства. Выделять какую-либо причину мы можем, - замечает П.Н. Милюков, - только для удобства исследования; в мире нет отдельно действующих причин, а есть только сложные равнодействующие, объяснение которых составляет последнюю задачу науки.

Формирование теоретических представлений П.Н. Милюкова совпало с успехами опытной психологии и с попытками сделать психологизм важнейшим принципом методологии гуманитарных наук (В. Дильтей). Этот методологический фон имел большое влияние на историка. Размышляя о сложности исторического процесса, он приходит к выводу, что историк должен остановиться в своем анализе лишь тогда, когда доберется до основной клеточки этого процесса - психологии человека.

Определяя философские позиции автора, нужно иметь в виду, сложный процесс становления и изменения мировоззрения. Историческая наука, рассматриваемая не только как социальный институт, но как определенный способ производства идей, как форма сознания, имеет некоторые имманентные, внутренние тенденции развития. Поэтому мы не так часто можем говорить о совпадении философского мировоззрения историка и его конкретной исследовательской практики.

Особенность исторической науки связана с ее тесной зависимостью от источника. В процессе развития исторической науки сложились некоторые правила, предполагающие, в качестве обязательной процедуры познания опору на источники. Поэтому при анализе развития исторической науки необходимо иметь в виду уровень накопленного исторического материала и сложившуюся технику его интерпретации - соотношение этих условий в авторской концепции. Это наиболее трудный аспект историографического анализа, поскольку требует от историографа знания наличного корпуса источников для данной эпохи и по определенной проблеме, а с другой стороны предполагает реконструкцию источниковой техники того или иного автора. Традиция исторического исследования такова, что сам автор-историк, в отличие от ученого-естественника не проговаривает свою технику исследования. Даже ученики В.О. Ключевского отмечали, что он не демонстрировал технику интерпретации исторических событий, а скорее, удивлял собственной интуицией и готовой конструкцией - образом эпохи. Реконструкция исторической концепции предполагает учет вышеперечисленных факторов. Под концепцией понимается система взглядов и оценок исторических явлений и процессов, выработанная исследователем или группой исследователей на основе изучения источников с определенных теоретических позиций.

Научная концепция является, с точки зрения большинства исследователей, главным фактором в истории науки. Так, с точки зрения Е.В. Гутновой, концепция присутствует во всяком историческом труде, хотя степень ее выражения может быть различной. Реконструкция концепции - процесс сложный, требующий своеобразного вживания в текст, признания чужой одушевленности, и, само собой подразумевает учет ее эволюции. Но этим не исчерпывается историографический анализ. Необходимо определить значение концепции. Задача не из легких, поскольку значение мы определяем, по крайней мере, по двум параметрам - месту этой концепции в истории исторической науки, и ее влиянию на общественно-политическую практику или шире - социокультурные условия. Первое - требует соотношения выводов изучаемого автора, с предшествующей и современной ему историографической традицией. Второе - предполагает анализ трансляции исторической концепции, ее влияния на историческое сознание общества.

Вопрос о факторах развития исторической науки В.Д.Камынин рассматривает через выявление взаимоотношений исторической науки с историографией и их связи с другими науками, политикой и т.д.

Взаимоотношения между исторической наукой и историографией. Историография как специальная отрасль исторического знания — важнейшая составная часть исторической науки. Историческая наука прошла долгий и сложный путь развития, и она нуждается в осмыслении этапов своего развития, итогов проделанного пути и предстоящих задач. Все это возлагается на историю исторической науки. Таким образом, историческая наука является основой для развития историографии.

Историческая наука, изучая исторический процесс, приводит к появлению рефлексии в виде истории исторической науки. По справедливому замечанию В. А. Муравьева, «исторический процесс, создав авторефлексию и исторические науки, возводит эту авторефлексию в степень, порождая историю исторических наук». Историография показывает, что между историческим процессом и представлениями ученых о нем существует определенное различие; кроме того, у историков имеются различные мнения об одном и том же событии. Историография как научная дисциплина пытается разобраться в причинах появления различных суждений историков об исторических событиях.

Историография проделала значительную эволюцию в своих взаимоотношениях с исторической наукой. Длительное время историография воспринималась как одна из многочисленных вспомогательных исторических дисциплин главной функцией которой являлось обеспечение историков знаниями об их предшественниках в изучении той или иной конкретной исторической проблемы. От историографов требовали, чтобы они в своих исследованиях давали «практические рекомендации» по поводу того, какие проблемы в исторической науке изучены хорошо, а какие пока являются недостаточно исследованными и на что в связи с этим следует обратить особое внимание.

Во второй половине ХХ в. благодаря усилиям ученых, специально занимающихся историографическими исследованиями, был повышен статус историографии: из вспомогательной исторической дисциплины она превратилась в специальную отрасль исторических знаний, имеющую свои предмет, функции и задачи исследования. В настоящее время ученые говорят об относительной самостоятельности историографии, которая изучает не только процесс накопления знаний о развитии человеческого общества, эволюцию исторической мысли, труды историков, концепции, их обоснование и аргументацию, но и условия существования исторического знания, организацию научных исследований, влияние на развитие исторической науки политики государства и т. д.

Историографический анализ является составной частью познавательной деятельности в исторической науке. В любом крупном историческом исследовании речь идет об анализе литературы по какой-либо проблеме. Историографические обзоры присутствуют в качестве обязательного элемента в кандидатских и докторских диссертациях. Для студентов высших учебных заведений важным является умение написать историографию изучаемой проблемы в курсовых, бакалаврских, дипломных и магистерских сочинениях. Можно сказать, что историографией занимаются все ученые-историки, которые для того, чтобы не писать историю с чистого листа и не изобретать велосипед, обязаны знать историографию изучаемой проблемы.

Взаимоотношения историографии с другими науками. История исторической науки тесно связана с историей общественной мысли, другими социальными науками. Она является частью национального самосознания, активно влияющей на развитие исторической науки. Круг изучаемых историографами факторов вышел далеко за пределы собственно описания исторического труда прошлого, что делает историографию составной частью истории культуры в целом.

Поскольку одной из задач историографии является обучение основам методики и технологии исторического исследования, это сближает историографию с другими специальными дисциплинами — источниковедением, архивоведением, археографией и циклом дисциплин теоретико-методологического характера. Связь между историографией и данными научными дисциплинами заключается, во-первых, в том, что историография изучает историю развития большинства этих дисциплин. Во-вторых, историограф в своей работе использует инструментарий этих дисциплин. Знание методологии истории, этапов ее эволюции помогает понять теоретико-методологические основы исторической науки, особенности ее развития на том или ином этапе. Именно использование методологических принципов позволяет историографии отойти от описательности, библиографичности, простой регистрации вышедшей литературы, изложения ее содержания. Историография в отличие от исторической библиографии занимается изучением истории самой исторической науки.

Археография помогает историографу узнать, какие именно источники были в распоряжении исследователя в данных конкретно-исторических условиях. Знание развития источниковой базы исторической науки позволяет не предъявлять историку завышенных требований в отношении использования тех или иных документов. Особенно важно для историографа владение методикой источниковедческого исследования, ибо он обязан привлекать в процессе своей работы исторические источники для критики научных концепций и аргументации собственной точки зрения.

Проблемная историография. Функции проблемной историография на современном этапе двояки. С одной стороны, проблемная историография традиционно направлена на подведение итогов изучения проблемы в предшествующей историографии, выявление на этой основе дискуссионных или слаборазработанных вопросов; определение путей дальнейшего исследования проблемы. Более сложной является другая функция — на основе ценностного подхода выделить в предшествующей историографии то, что имеет значение для современного этапа развития научных знаний (фактический материал, идеи, постановка проблемы).

Историография показывает, что проблематика научных исследований по отечественной истории не является неизменной. Каждый этап в развитии общества нацеливает историков на изучение определенных (актуальных) проблем. Актуализация проблематики объясняется либо появлением новых возможностей для ее изучения (открытием новых источников, совершенствованием методики источниковедческого анализа и т. д.), либо, чаще всего, формулированием обществом новых запросов. Так, новые экономические и политические реалии современной России подтолкнули историков к первоочередному изучению реформ и реформаторства, истории предпринимательства, казачества, имущих слоев населения. Использование новых методов исследования, прежде всего междисциплинарных, выводит на первый план исследование истории повседневности, менталитета, гендерного аспекта истории России и др.

Историография и политика. Историография, как всякая научная дисциплина обществоведческого плана, не свободна от влияния на нее политических факторов, идеологии, государственной власти. Стремление следовать общественно-политическому заказу неизбежно приводит к конъюнктуре в исследованиях. Зависимость историографии от политики имела место на всех этапах развития, начиная с «летописного периода». Однако взаимодействие внутренних и внешних факторов исторической науки на различных этапах проявлялось в разной степени.

В дореволюционной России существовал правительственный заказ на написание исторических сочинений, действовали предписания Синода и цензорских органов о создании трудов по русской истории, в частности истории Русской православной церкви. В то время имело место преследование инакомыслящих, запрещение на занятие преподавательской и научной деятельностью.

На рубеже ХIХ–ХХ вв. российские ученые стали открыто говорить о своих политических пристрастиях, призывать писать исторические исследования на злобу дня, подчиняя научное творчество интересам определенной политической партии. В связи с этим изменилась проблематика научных исследований, историки гораздо чаще, чем раньше, стали делать историю современности объектом своего научного творчества.

Особенно ярко взаимосвязь между историографией и политикой проявлялась в советский период в условиях идеологического давления партийно-политической элиты на науку. Требование неукоснительно следовать принципу коммунистической партийности приводило советскую историографию к таким ненаучным явлениям, как догматизм, субъективизм, конъюнктурщина, нетерпимость ко всякому инакомыслию, игнорирование опыта, накопленного мировой исторической наукой.

Взаимосвязь науки и политики ощущается и в современной историографии. Применение концепции тоталитаризма к характеристике советской истории и историографии, негативная оценка этого большого этапа в развитии отечественной истории и историографии приводят к нарушению преемственности в развитии исторического знания.

Историография и общество. Отношения историографии как научной дисциплины с обществом реализуются не непосредственно, а через историческую науку. Отношения между обществом и историографией носят двоякий характер. В большей степени общество оказывает влияние на историографию.

Исторические знания являются важной составной частью духовной жизни, которая порождается условиями исторического развития общества. Изучение историографии показывает, что общество задает вопросы исторической науке, а она на них отвечает. Общество требует от историков создания соответствующей социальным ожиданиям системы исторических представлений. Историография позволяет выявить общественные запросы к исторической науке и показать их влияние на историческую концепцию.

Общество создает условия для изучения истории, оказывая влияние на организацию научных исследований, подготовку кадров историков, возможность использования исторических источников, на публикацию исторических произведений и т. д. Формулирование соответствующих задач и создание условий для развития исторической науки приводит к тому, что на каждом этапе развития общества происходит сильное обновление исторического знания. В обществе весьма распространенным является мнение о том, что каждое поколение создает заново свои представления о прошлом. В то же время сами исторические знания формируют исторические представления в обществе, оказывая влияние на массовое сознание, на содержание произведений художественного творчества.

Влияние мировой историографии истории России на современную российскую историческую науку. Изучение истории России в зарубежной историографии имеет длительную традицию. Распространение в Европе достоверных данных о русской истории связано с деятельностью первых иностранных ученых, приглашенных в разные годы для работы в Академии наук (Г. З. Байер, Г. Ф. Миллер, А. Л. Шлёцер и др.). А. Л. Шлёцер после возвращения в Германию из России в 1767 г. стал одним из создателей немецкой школы русистики. С тех пор развитие российской историографии тесно переплеталось с развитием зарубежной историографии о России.

Центры русистики и славистики были созданы во многих университетах и научных учреждениях Восточной и Западной Европы, США и Канады, Японии. Большой вклад в деятельность этих центров внесли русские историки-эмигранты различных поколений.

Широкое распространение изучение российской, и прежде всего советской, истории получило за рубежом в годы «холодной войны». Развивая «советологию» и «кремлеведение», многие иностранные ученые внесли свой вклад в идеологическое противостояние двух систем с различным общественным строем. Сама зарубежная наука в это время не была единой по отношению к тому, что происходило в советской истории. В ней выделялись консервативное, ревизионистское и прокоммунистическое направления.

К настоящему времени на Западе и Востоке накоплена большая историографическая традиция по исследованию русской истории. Отношение в русском историческом сообществе к тому, что писалось о России зарубежными авторами, было различным. В дореволюционное время на страницах исторической периодики публиковались рецензии о зарубежной, прежде всего западноевропейской, литературе по русской истории. Многие зарубежные исследования о России переводились на русский язык и издавались в нашей стране. Их активно использовали отечественные ученые при изучении тех или иных проблем истории России.

В СССР уделялось мало внимания научному анализу зарубежной и эмигрантской историографии истории России. Партийно-государственные органы делали все, чтобы оградить советского читателя от подобной литературы. Насаждалась мысль о политизированности западных исследований и их однозначно антисоветской направленности. Труды зарубежных ученых, даже закупленные советскими научными учреждениями, помещались в спецхраны библиотек, и для их использования требовался специальный допуск. Таким образом, эти работы становились достоянием узкого круга лиц. Переводилась и издавалась лишь литература «прогрессивных» иностранных историков прокоммунистического и ревизионистского направлений и историков из стран мировой социалистической системы.

До Второй мировой войны советские историографы выступали с критикой работ российских эмигрантских историков, разоблачая их антисоветскую сущность. После войны в советской исторической науке появился целый жанр историографических исследований, направленных на разоблачение «буржуазной фальсификации» истории России. Многие историографы специализировались на критике зарубежной историографии.

С момента перестройки начались регулярные контакты российских историков с их зарубежными коллегами. Проведение совместных «круглых столов», симпозиумов, участие иностранных исследователей в научных конференциях, широкое издание их трудов сначала в СССР, а затем и в России превратило зарубежную науку в важнейший историографический факт развития отечественной историографии.

Влияние мировой историографии истории России на современную российскую историческую науку чрезвычайно велико. Наиболее заметно это в области теории, философии и методологии истории. Отечественными исследователями активно используются опыт осмысления исторического прошлого, инструментарий научного исследования, накопленные в мировой историографии. Российская историография почерпнула немало полезного из опыта изучения истории России в мировой исторической науке.

Вместе с тем, во-первых, вызывает сожаление некритическое использование рядом современных российских авторов зарубежных теоретических конструкций, которые разрабатывались в определенных конкретно-исторических условиях, вызванных идеологическим противостоянием двух систем с различным общественным строем. Во-вторых, немалые трудности создает чрезмерное перенасыщение исследований иностранными научными терминами; многие из них имеют аналоги в русском языке, а трактовка использованных иностранных терминов зачастую неоднозначна у различных авторов.