Благо как сущность нравственного бытия

Добро и зло вообще суть фундаментальные слова в мире этических понятий и переживаний. И дело не только в их предельной смысловой нравственной противоположности. Собственно, добро и есть субстанциальная онтологическая реальность человеческого бытия вообще. Зло же несущественно и ничтожно, как простое небытие и неприятие (Добра). И труднее всего теоретически ответить на вопрос: как (не почему, а именно как) может не существовать то, что существует как явление. Зло не существенно, а случайно, говорим мы. Но такому пониманию совершенно противоречит эмпирическое знание бесконечного, кажется, разлития зла в мире, в котором лишь местами мерцают островки света и добра.

Ситуация обостряется деградированием смыслов этих слов, при котором добро вырождается в полуфилистерскую и почти пошлую доброту, а зло — лишь в частное проявление страсти гнева — в злобу.

Благо ощущается и личностью, как некоторое абсолютное совершенство мира, которое хотя и невозможно понять и пережить в его сути, осознается как таинственный и глубокий источник всякого добра, всякой верной и положительно значимой этической перспективы, которая потому-то и становится возможной для человека, что может быть скоординирована с этим объективным высшим благом.

Всякий человек может понимать, что и до его рождения это благо, как сверхжизненное начало, существовало, и после его смерти не перестанет существовать, и это значит, что оно коренится в вечности. Запредельность источника блага и самого блага по отношению ко времени приводит искателя к простой мысли о том, что в любом человеческом обществе и у любого самого гениального мыслителя он встречает лишь обрывки и тени собственно блага самого по себе. Поэтому он может судить о том, сколь велико и прекрасно благо в его подлинном и полном совершенстве, а с другой стороны, это позволяет с необходимостью предполагать его сверхчеловеческое происхождение.

Благо открывается как источник сверхэтического знания и сознания, — но лишь в силу этического «развертывания» в ней личности, которая обращается к благу как подсолнечник к солнцу, т.е. органично и неизбежно, оно принимается и усвояется, и знанию этому, и деланию нет конца.

Переживание блага и делание в области блага раскрывается в свете знания более сердечного, чем умственного, но это сердечное знание, будучи глубже умственного, все равно не совершенно, ибо обычно смутно и неопределенно, а то и вовсе ошибочно.

Поэтому оно нуждается в корректировке со стороны рассуждения, получая верные понятия и представления. Самое главное в этом отношении — приобрести внутреннюю установку на готовность делать добро и отвращаться от зла.