Хаджи Мурат

Художественные произведения также не были исключением подобных творческих манипуляций.

Одна художественная тема, прекрасная, как рассвет утра на снежных вершинах Кавказа, владела великим писателем в течение всей жизни, почти до самой смерти. Это время, когда он, молодой офицер, впервые вдохнул свободный воздух диких Кавказских гор.

Это была героическая несравнимая по силе борьба воинственного горного народа черкесов против нашествия жестокого русского царя Николая I. А именно, самый драматический эпизод, когда Хаджи Мурат, правая рука Шамиля, решил перейти на сторону русских, а затем, убедившись в невозможности найти взаимопонимание, снова решил бежать в горы.

Ещё учительствуя в своей образцовой деревенской школе, Толстой с энтузиазмом рассказывал об этом эпизоде детям. И в течение всей своей долгой жизни, время от времени, он как подлинный художник, почти против воли, создавал своего "Хаджи Мурата". Однажды, за несколько лет до смерти Толстого, мой грузинский друг Илико Накашидзе посетил Льва Николаевича и спросил о судьбе "Кавказских рассказов", для которых он посылал копии документов о той эпохе из архивов Тифлиса (Тбилиси), столицы этого края. Великий писатель ответил:

-- Ну, над "Хаджи Муратом" я бился долго, а сейчас окончательно запутался. Повесть я уже закончил. Но я сделал её в двух вариантах: один -- от второго лица, а другой -- от третьего. И теперь не знаю какой выбрать.

После тяжёлой болезни (1902 г) в Крыму он, ещё лёжа на больничной койке, снова взялся за повесть. В его письме к Черткову мы читаем: "Я сейчас всё время пишу Хаджи Мурата". Этим я развлекаю себя.

Но его друг и врач Альтшулер, который был при нём и лечил его, сохранил для нас интересные детали этого развлечения.

"В течение этих долгих месяцев болезни Бог литературы приказывал писателю время от времени снова брать в руки повесть, о которой он говорил "тема самая интересная для меня". Болезнь протекала остро. Временами

температура достигала 30--40 градусов и сопровождалась сильными болями и даже потерей сознания. Но едва наступало облегчение, больной открывал глаза и обращался к дочери: "Ну, Саша, айда!" И снова начинал диктовать о постоянно преследовавших его незабываемых картинах и эпизодах своей жизни среди свободолюбивых жителей Кавказа.

После своего "духовного рождения" великий писатель стыдился публиковать свои "художественные безделушки". Ему казалось, что главное для него лично -- не принимать участие в социальной несправедливости, хотя бы бороться силой своего пера против врагов народа.

"Хаджи Мурат" появился только после смерти Льва Николаевича и поэтому не был откорректирован автором, как обычно. Несмотря на это, повесть является одним из лучших художественных произведений Толстого.

Как Гомер о гибели Трои, гениальный русский певец своим несравненным голосом старца воспевает в этой книге ужасное, неудержимое наступление римско-европейской грабительской цивилизации, безнадежное противостояние народа и героическую смерть его борцов

Как масляное пятно, расплывающееся на бумаге, наступает эта цивилизация, необузданно проливающая кровь, полная ужаса, неудержимая! Эта гигантская, оккупировавшая половину мира организация пиратов! Чтобы устранить все препятствия для своей преступной деятельности, она сумела уничтожить в себе и своих современниках даже следы высших человеческих инстинктов и основных знаний. Она наступает, разрушая на своём пути все значимые моральные ценности и научные достижения, которые человечество приобрело путём невероятных сверхусилий и смертельной борьбы, сумело сохранить до прихода нынешней цивилизации. И эта цивилизация ширится, подавляя рассудок алкоголем, предавая людские массы коррупцией, кастрируя духовно и с помощью "просвещения" молодое поколение!..

Сейчас, когда я пишу эти строки, эта цивилизация лезет вперед, расталкивая и стирая все на своем пути! Tabula rasa, зачищенная атомной бомбой -- вот финал, так называемой, христианской цивилизации"! О нет! Не ради развлечения писатель, придавленный тяжестью лет на смертном одре, диктовал своей дочери эти неповторимые страницы, этот приводящий в трепет ужас пережитого триумфа чудовищного преступления. Он хотел с помощью бессмертных, живых, всем понятных картин навечно зафиксировать всю совратительную сущность этого феномена. Он хотел также облегчить своё многострадальное сердце. Освободить новое поколение от накопившейся в мире боли.

Пройдут столетия, долгие столетия, но эта удивительная песнь, наполовину Кавказская, наполовину русская, как "Одиссея", всегда будет хранить в себе очарование и восхищать, т.к. несёт в себе достоверность отображаемого, точность и полноту всех коллизий двух цивилизаций, вечно живую картину героизма угнетенных народов.⁽¹³⁾