Древнерусские монастыри

Политической целью партизанских отрядов является ликвидация капитализма в его нынешней форме денежного тоталитаризма. Это - конечная цель, к которой члены отряда стремятся по мере своего образования и закаленности в борьбе. Она не является тактической. Отряд не ведет специальную подрывную работу против буржуазного государства и не конкурирует с ним на властном, представительском и даже идеологическом уровне. Отряд существует вне конкуренции. Поэтому ликвидация капитализма и не может быть его тактической целью. Тактика партизанского отряда диктует прежде всего строго экономические задачи, которые сближают отряд с русскими и советскими кооперативами: дать людям возможность трудиться по призванию, и в зависимости от их труда дать им базовые человеческие права (гражданские права партизана): в первую очередь, кров, пищу, отдых и возможность растить детей.

Тремя главными ценностями партизанской жизни являются крыша над головой, кусок хлеба, своя семья. Если проследить исторические корни партизанского движения, мы увидим, что люди во все времена уходили в леса именно за этим: за кровом, за пищей, за спасением близких.

И еще - за правдой. Поэтому так важна политическая составляющая партизанского движения. В этом партизаны, наследуя кооператорам, идут дальше их, приближаются к тому ленинскому идеалу "цивилизованных кооператоров", которые должны стать опорой социализму.

Что имеет в виду Ленин под словом "цивилизованные"? Уж явно не принадлежность к Западной культуре. Скорее, осознание своей политической самостоятельности и способность строить свою производственную деятельность в соответствии с высшей целью.

И тут я возвращаюсь к религиозным сектантам прошлого, к древним христианам и протестантам, жизнь и деятельность которых тоже близка к модели существования партизанского отряда. Без сомнения, высшая цель, которую они исповедовали, сродни по своей функции высшей цели партизанского отряда - уничтожению капитализма. Поэтому, говоря о предтечах партизанских отрядов, так важно не отметать тот или иной опыт, поскольку он провалился или привел не к тем результатам, каких бы нам хотелось, а искать сходные черты и снова ставить их во главу угла, как условия будущей победы. И самое главное - необходимо суметь соединить опыт двух типов партизанских отрядов прошлого: одни условно назовем "религиозными", другие - "светскими", одни - скорее, "духовными", другие - скорее, "материальными", одни - "политическими", другие - "производственными".

В сегодняшнем партизанском отряде политическая и производственная составляющие должны поддерживать и дополнять друг друга. Политическая составляющая без производственной не имеет перспектив, производственная составляющая без политической не имеет смысла. В русской истории хорошо известны примеры таких "двуединых" отрядов: это древнерусские крепости-монастыри. Люди шли туда, чтобы удалиться от неправедного, забывшего заповеди мира, но в первую очередь, подобно примерному протестанту Робинзону Крузо, организовывали именно мирскую, но праведную мирскую жизнь: устраивали сады, огороды, ставили баньку, разводили стадо... Наконец, писали и охраняли книги, копили ученость.

Почему я говорю именно о древнерусских монастырях, а не вообще о монастырях средневековья, которые создавались приблизительно по одной и той же модели во всей Западной Европе? Виновата тут историческая действительность, заставившая древнерусский монастырь стать не просто защитой, но и оплотом всего человеческого в людях. Эта функция была менее выражена у европейских монастырей, очень быстро превращавшихся в разбойничьи притоны. Монахи Запада - это захватчики. Их стихия - экспансия. Монахи Руси - охранители. Их стихия - самопознание. Древнерусские монастыри защищали подступы к Русскому государству от "поганых" и с Запада, и с Востока. Они давали населению убежище в случае нашествия. До самого XVIII века они строились по модели крепости.

Поэтому именно древнерусские монастыри представляются мне наилучшими предтечами партизанских отрядов.

По предназначению своему отряд является антитезой буржуазному обществу. Он отменяет это общество, лишает его силы, как лишают жизни Кащея в русской сказке. Естественно, капиталистическое общество будет сопротивляться существованию отрядов. Это сопротивление, скорее всего, оформится не сразу. Вначале отношения между миром и удалившимися мира отшельниками будут более мягкими, даже отчасти взаимодополняющими. Но рано или поздно между ними начнется война на истребление.

В целом, связи между партизанским отрядом и буржуазным миром можно охарактеризовать как крайне амбивалентные. Поэтому необходимо будет всегда помнить о защитной функции древнерусского монастыря и готовить партизан к обороне своей территории и борьбе за свои идеи.

Партизанские отряды и капитализм - период взаимодействия

Рассуждать о том, можно ли победить капитализм в открытой борьбе двух систем, - то же, что делить шкуру неубитого медведя. Открытая борьба с капитализмом велась в мировой истории всего однажды - в 1941-45 году. И то в тот период антикапиталистический характер войны ощутимо затмевался (и продолжает затмеваться) национально-освободительным.

Из той войны социализм вышел победителем. Но он одержал пиррову победу. Да, во Второй мировой войне мы низвергли опасного, смертельного, сильного и страшного врага. Но власть капитала не ограничивалась в то время германским нацизмом и японским милитаризмом. Наши "союзники" де факто тоже были нашими врагами. Красная армия боролась со Змеем Горынычем: отрубили ему одну голову, но на ее месте выросло несколько новых.

Я не хочу сказать, что всякое открытое противостояние антигуманной капиталистической системе с оружием в руках бессмысленно, потому что обречено на провал. В преддверии 60-летия Победы такие речи отдают иудиным предательством. Но и звать к новым открытым конфликтам во имя торжества справедливости более чем преждевременно. Для того, чтобы решить: можно или нет победить капитализм в открытой борьбе двух систем, - необходим гораздо больший опыт противостояния, нежели тот, который мы имеем на сегодня. Как можно предсказывать исход войны между капитализмом и социализмом, если цитадель капитализма - Соединенные Штаты - вообще никогда не подвергалась агрессии?

Общественные формации, как правило, прекращают свое существование не только и не столько в результате внешнего воздействия (нашествия или экономического давления), сколько в результате внутреннего разложения или необратимых трансформаций. Сами метаморфозы могут происходить революционным или реформаторским путем. Реформы, впрочем, как правило - та же революция, только сверху.

Современный капитализм стоит на пороге такой необратимой трансформации. Он перерастает в денежный тоталитаризм, что угрожает его основополагающему качеству - свободе. Эта тенденция зашла уже достаточно далеко, и повернуть ее вспять не представляется возможным. Во всяком случае, если вдруг каким-то сверхъестественным образом капиталистическое общество найдет в себе новые силы и стремление к самоочищению и поставит на пути грядущей диктатуры действенный заслон, тогда данную книгу надо будет переписать или уничтожить. Но это, скорее, из области фантастики. Историческая наука заявляет прежде всего о необратимости эволюционных процессов: поэтому революцию нельзя остановить, если для нее сложились условия. Поэтому подло заявлять о своем пацифизме в годы предчувствия всемирной войны. И т. д., примеры можно искать и находить до бесконечности.

Примет разложения капитализма в последние годы немало. Можно даже сказать, что мы становимся свидетелями нового декаданса, определяющего стили и направления в обществе и искусстве. Укажем хотя бы на положение в области культуры, этики, науки. В них сегодня господствуют соответственно: постмодерн, релятивизм, мракобесие. Укажем на развал семьи, на уничтожение связей между поколениями. Укажем на "оцифровку" человеческих эмоций, стремлений, грез. Укажем на повальную скуку современной жизни и свинцовые мерзости, которые от этого проистекают. Укажем на покупку живых людей, человеческих органов. Укажем на беспредельное лицемерие и ложь с самых высоких трибун. Укажем на возмутительный отрыв от истории, от здравого смысла. Все это - приметы гниения.

Ранее, когда капитализм был вовлечен в пассионарную схватку с советской системой, его аберрации, как правило, подавлялись в зародыше из-за необходимости самосохранения в борьбе. Для борьбы необходимы более здоровые затеи, нежели разглядывание собственного пупка; для борьбы необходимо человеческое, даже сверхчеловеческое поведение. Сегодня же денежный тоталитаризм "растворил" сверхчеловека в массе пошлых обывателей. Сверхчеловек превратился в античеловека, в роботоподобного андроида.

Капитализм представляет собой классическую территорию борьбы: борьбы каждого с каждым. Это качество, наряду со свободой, изначально было для него определяющим. Когда накал борьбы снижается, капиталистическая система начинает испытывать спазмы, тратит время на в принципе несвойственное ей самовосхваление. В прошлые годы страны капитала себя так не превозносили. Да и не за что было превозносить. США и Европа не являлись лучшим местом для жизни. Кстати, по этой причине тоже не были видны аберрации, приметы внутреннего гниения: кого интересуют разнузданный постмодерн и требования политкорректности, когда на повестке дня расовые бунты, серийные убийства, уничтожения политических деятелей, карательные операции и т. д.? Советская пресса называла все эти ужасы и мерзости «загниванием». Не согласимся с ней. Это – нормальные явления для капитализма. Приметы капиталистического загнивания вышли на поверхность и стали особенно зримы как раз в годы относительного затишья «волчьей грызни» человека с человеком.

Сегодня, когда открытая борьба капитализма с социализмом потеряла актуальность, стала практически невозможной, капитализм неуклонно теряет свои бойцовские качества. Поэтому так заметны, так рельефны приметы гниения. Американцы и европейцы на глазах превращаются в мешки с мясом, по команде потребляющие, по команде голосующие и по команде осуждающие те явления, которые подлежат осуждению. Всего этого не было на Западе еще 30 лет назад. Несмотря на известный диктат монополий, тогда поддерживался здоровый градус общественной дискуссии. Было гораздо больше возможностей жить в рамках системы, не идя на сделку с совестью. Сегодня таких возможностей почти не осталось. Владычество одного-единственного поколения "шестидесятников", дорвавшихся до власти, приблизило капиталистическое общество к Оруэллу настолько, насколько не бывало с 50-х годов.

В легендарные "обкуренные" шестидесятые бессмысленный бунт молодежи провалился. Он привел к еще большему отупению. Не случайно именно тогда по планете прокатились первые "революции цветов": пародии на общественный прогресс, затеваемые исключительно ради мелкого предательства со стороны главных бунтовщиков. Само название - насмешка над здравым смыслом: ну какая может быть "бескровная революция"? Если захват власти, пожалуй, и можно осуществить бескровным путем, то революция - настоящая революция - льет потоки крови, властной рукой "перебирает людишек" в сто раз быстрее и безжалостней любого мифического тирана-диктатора.

"Революции цветов" были надругательством над человеческими качествами, над стремлением к правде и справедливости. Можно только приветствовать строгость, проявленную по отношению к "революционерам" Советским Союзом в 50-60-е годы.

Создавая сеть партизанских отрядов, мы, естественно, не призываем к очередной "бархатной революции", к этой филистерской мечте о безболезненной смене общественного строя, после которой, как по команде, каждому выдадут по 1000 евро и котирующийся на всех границах новый паспорт, шестеренки истории завертятся в наших интересах, работать для нас станут роботы, с улиц сами собой исчезнут автомобили и реклама и т. д. Партизаны не поддерживают такую «революцию» и смеются над ней, считая ее очевидным признаком того, как денежный тоталитаризм манипулирует сознанием.

Но что же тогда влечет нас и как на деле мы можем добиться уничтожения бесчеловечной системы?

На мой взгляд, мы должны активно включиться в процесс разложения капитализма и повернуть его себе на руку. Как советские диссиденты, мы должны копать под корень общественного строя, пользуясь при этом всеми возможными благами, которые он пока может нам предоставить.

Для какого-нибудь совкового шестидесятника не возникало нравственной проблемы оттого, что он брал у государства деньги и немалые привилегии, а взамен в лучшем случае показывал ему кукиш в кармане. За малым исключением советские диссиденты все как один выросли из самых активных апологетов режима, даже его крестоносцев.

До поры до времени они, в качестве детей высокопоставленных родителей, пользовались привилегиями, которые давала им система. Многие работали на благо социализма с разной долей искренности (впрочем, никогда не превышавшей 60-70 процентов). Это касается и высших партийных лидеров. Уже в 70-е годы они были социалистами лишь на словах, на деле же превратились в самых омерзительных реакционеров и мракобесов, с поповской ревностью талдычивших на своих полуподпольных сходках монетаристские заповеди. А ведь такой климат постоянного предательства поддерживался по отношению к гуманному и справедливому советскому государству! Почему же мы должны стесняться своего утилитарного отношения к антигуманной, несправедливой капиталистической системе? Мы обязаны принять модель поведения советских диссидентов и каждый по-своему, подручными средствами, на маленьких кухнях способствовать развалу капитализма, подрывать его устои. Именно расплодившиеся диссиденты, привившие свою модель поведения в общих чертах самым широким слоям общества, стали теми микроорганизмами, которые в конце концов победили "гидру коммунизма". Победило ее не ЦРУ, не угроза ядерной атаки и даже не моджахеды. Победили ее именно внутренние враги - диссиденты, - хотя бы потому, что не будь их, и никакого краха советской системы наверняка бы не произошло.

Вернемся к нашему изначальному сравнению капитализма со Змеем Горынычем. Эту гидру нельзя уничтожить, отрубая ей головы. История показывает: после того как отрублена одна голова, остальные только радуются ее исчезновению, начинают грести возросшие прибыли и становятся еще сильнее. Надо не бороться с государствами капитала в открытую, не объявлять войну Америке и т. д. (тем более что сегодня правят бал уже не государства-нации, а транснациональные корпорации), а разложить систему изнутри так, что рано или поздно она рухнет сама собой.

Создавая партизанские отряды, нацеленные на подрыв денежного тоталитаризма изнутри, на первых порах не стоит даже вслух декларировать радикальную антикапиталистическую программу. Еще раз повторю: уничтожение капитализма - наша конечная, не тактическая цель. Ей не следует бравировать впустую. Некоторые партизаны, поступая в отряд, даже могут о ней не догадываться.

На первом этапе своего существования партизанские отряды вполне органично вписываются в капиталистическое общество, несмотря на то, что они обособлены от него в культурном, экономическом и философском плане. Капитализм допускает разность мнений при единстве цели. Естественно, наши цели разнятся. Но об этом можно пока промолчать и скрыть наши различия, притаившись под маской "бесприбыльной организации" (в данную категорию на Западе входят также Церкви) или малого предприятия.

"Бесприбыльная организация" (non-profit organisation) - отличная вывеска для партизанского отряда. Она полностью соответствует его характеру, поскольку партизаны отрицают прибыль. Она же позволяет проводить в жизнь немало подрывных операций, которые в противном случае окажутся незаконными. Non-profit компания может существовать в рамках деловых отношений, при этом не выполняя по отношению к государству или параллельным, настоящим деловым структурам никаких обычных для здешнего общества обязанностей. Она, можно сказать, освобождена от оброка. Non-profit компания не платит налоги и может предоставлять бесплатные услуги отдельным категориям граждан. На практике любое пиратство, любой саботаж против денежного тоталитаризма удастся оправдать ссылкой на non-profit характер деятельности. Так, в партизанском отряде можно организовать свой кинотеатр, где крутить ворованные фильмы на DVD. На возможные претензии кинокомпаний и прочих дельцов следует оправдываться, кивая на non-profit и на отсутствие платы за вход.

"Лучшие вещи в мире бесплатны" - этот мелкобуржуазный постулат вполне может взять на вооружение партизанская ячейка и обратить его себе на пользу. Здесь мы тоже не изобретем колеса: по данному принципу действуют все мелкие частные предприятия на Западе, вынужденные в первые месяцы и годы своего существования перебиваться бартером, чтобы оставаться на плаву. Бартер - как спасательный круг для того, кто учится плавать. Партизанский отряд наверняка должен основываться на бартерных отношениях разного типа, и поэтому его тоже очень удобно замаскировать под обычное мелкое предприятие. С той разницей, что частная лавочка, ставящая прибыль во главу угла, по мере своего развития будет отказываться от бартера, пока вовсе не забросит его, за исключением из ряда вон выходящих ситуаций. Отряд же, напротив, не признает прибыли, а потому развивает бартер, ставит его на прочные рельсы, делает основой благосостояния сплоченной группы товарищей. В конце концов бартер может полностью исключить денежные отношения.

Как это будет выглядеть на практике?

Отряд объединяет людей определенных профессий, которые организуют особый тип натурального хозяйства, паразитирующий на капиталистической системе. В основном члены отряда - представители сферы услуг. Поскольку главными ценностями, которые поддерживает партизанский отряд, являются кров, пища, семья, то и профессии соответствующие: строитель, фермер, врач, плотник, повар, воспитатель.

Посмотрим на современный Запад: в трудовом плане его жизнь мало чем отличается от архаичного натурального хозяйства. Около половины западоидов заняты в сфере услуг, то есть украшают и облегчают жизнь таким же, как они. Этот труд нынче особенно легок и приятен, потому что, по характеру сливаясь с былым натуральным хозяйством, он уже очень мало соответствует ему по форме. Ведь сегодня уже не надо пахать землю, долгими вечерами прясть пряжу и т. д. Все это привозится за бесценок из стран "третьего мира".

Дошло уже до того, что сфера услуг на Западе расслоилась на более престижные места, поближе к власть имущим и к СМИ, и на низовой уровень для "непосвященных" или "недостойных". И здесь давайте взглянем правде в глаза: нас, чужаков, вытащили на Запад, заманили сказками о колбасе и свободе не для того, чтобы мы упивались собственной значимостью в качестве "креаторов" для высшей сферы истэблишмента. Нас приволокли сюда, чтобы бросить на самую грязную, самую неприглядную и самую низкооплачиваемую каторгу. Это никак не связано с нашим профессионализмом или подготовленностью. Это закреплено в западной расистской модели, по которой есть люди, "более равные", чем другие.

Чем болтаться в маловостребованной сфере услуг, работая за полцены без каких-либо гарантий, лучше перестать оказывать услуги людям, которые плевать на нас хотели, и организоваться в типичное натуральное хозяйство, где, выполняя ту же работу, мы получили бы самоопределение и гарантии человеческого существования. Такая структура и есть партизанский отряд. Впоследствии, по мере расширения, распространения и организованности партизанских отрядов, они имеют шанс "от низов" перерасти в настоящую экономику, которая будет более жизнеспособна, чем пресловутый советский плановый вариант, поскольку в ней будут исключены командные методы (об этом позднее я расскажу подробнее в главе "Руководство"). Мало того, сама система ценностей партизанского отряда будет основываться не на догме, а на сознательности каждого человека, вкладывающего в отряд часть самого драгоценного, что у него есть, - своего труда.

Итак, люди "натуральных" профессий объединяются в отряд и пользуются плодами труда друг друга бесплатно, то есть по типичному бартеру. На первых порах это предотвратит появление дармоедов. Но как быть со справедливостью? Все работают по-разному, и кое-кто, даже получив серьезное вознаграждение в виде бесплатной крыши над головой, бесплатного здорового питания 3 раза в день, качественного персонального ухода за детьми (тоже, естественно, абсолютно бесплатного), будет недоволен, не имея отчужденного признания своей значимости - заработка. Это закономерное чувство, и бороться с ним стоит самыми радикальными методами. Чем начислять членам партизанского отряда символические зарплаты в зависимости от их нужд (или их производительности), лучше организовать коммунальную кассу, в которую каждый сможет обратиться неограниченное количество раз. Суть данного начинания в том, что отряд должен научиться жить как единый организм, а не расслаиваться по уровням заработка, которые тоже символизируют прибыль. Поэтому члены отряда знают о положении общей кассы, каждую неделю они получают сведения о том, сколько там денег. Личные расходы из "общего котла" записываются и вполне могут подвергнуться проверке. Об экстраординарных поступлениях в кассу объявляется вне очереди; внезапные крупные расходы выносятся на немедленное обсуждение. Такая система не должна сползти к хаосу, поскольку в отряде ограниченное количество людей, которые будут поначалу успешно контролировать друг друга, а затем успешно контролировать сами себя, в соответствии с собственной совестью. Самое большее, партизанский отряд на первых порах будет насчитывать несколько десятков человек. И это тоже сблизит его с малым предприятием.

Откуда попадут деньги в коммунальную кассу? Вроде бы, отряд отрицает прибыль, так где же их взять? Дело в том, что отряд отрицает не всякую прибыль, а лишь личную прибыль каждого и общую прибыль ради прибыли. Но если прибыль получена для достижения конечной цели - уничтожения капитализма - то она всячески поощряется.

Не отрицает отряд и деньги. Они имеют хождение. Отряд зарабатывает простейшим образом: предоставляя свои услуги, которые бесплатны для членов отряда, людям с улицы за умеренную (по сравнению с частными лавочками) плату. Так отряд выполняет двоякую цель: во-первых, финансирует кассу; во-вторых, оттягивает прибыли из машины денежного капитализма. Всякий человек, оставивший 5 долларов в здоровой закусочной партизанского отряда, мог бы проспонсировать мелкого буржуа - частного лавочника, причем, скорее всего, уже не на 5, а на 10 долларов; а то и вовсе крупного хищника на 20-30 долларов. Лишение прибылей, особенно в умноженных масштабах, приведет к неотложному краху как первого, так и второго.

На первый взгляд может показаться, что партизанский отряд - этакое сборище бессребреников, которые отрицают деньги, рынок и т. д. Это не так. Даже напротив: к деньгам в отряде относятся более трепетно, чем в системе денежного тоталитаризма. Именно потому их не пускают в обычный для капитализма оборот. Ведь партизаны на собственном опыте знают, для какой важной цели могут пойти эти деньги. Монетаризм же деньги как таковые даже не рассматривает, интересуется только их ростом.

К деньгам в партизанском отряде относятся внимательно и бережно; коммунальная касса должна охраняться как зеница ока. Именно по причине такой бережливости отряд отрицает прибавочную стоимость. Деньги являются отличным средством эквивалентного обмена, но не могут быть средством закабаления.

В партизанском отряде деньги не только олицетворяют обмен, но даже, скорее, сам труд. Это существенно повышает их ценность. Деньги - выражение труда в том смысле, что именно они делают труд возможным. Ведь откуда взять средства на новое строительство, но поддержание детских групп, как не из партийной кассы? Партизанскому отряду необходимы деньги, у него есть деньги.

Вопреки возможным предрассудкам, именно маркетолог - очень востребованная профессия в партизанском отряде. Но не отмороженный клерк, потерявший разум в погоне за прибылью, а совершенно новый тип финансиста. Партизана-маркетолога прибыль вообще не интересует, его интересует только материальное будущее вверенного ему государственного образования, то есть партизанского отряда. Подобно стервятнику, витает он над капиталистическим хаосом и ищет, где бы урвать что подешевле да получше. Маркетолог следит за ценами, следит за сбросом товаров, ищет распродажи обанкротившихся фирм, клюет помаленьку капиталистическое перепроизводство и тем самым снижает зависимость отряда от рынка. Зная капиталистический рынок, маркетолог находит его слабые стороны и разрушает его. Он играет на понижение, он - апологет халявы. Учитывая низкий моральный уровень современных финансистов, думается, многие из них найдут себе в партизанском отряде работу по призванию.

А искать бесплатные радости в современном капитализме проще простого. Сегодня здесь ценится уже не вещь, и даже не ее денежная составляющая, а ее прибавочная стоимость. Отсюда берутся все эти убогие "карточные домики" - высокотехнологичные бараки, отсюда все эти ужасающие автомобили, напичканные никому не нужной электроникой. Вещи в современном капитализме рассматриваются уже не с точки зрения их пользы, а с точки зрения возможного навара. Естественно, это сказывается на качестве. Поэтому подлинно качественную, полезную вещь сегодня можно приобрести за бесценок, а то и вовсе взять бесплатно. Сбывается поговорка "Лучшие вещи в мире бесплатны". Перепроизводство и сверхпотребление - крайне благоприятная почва для стервятников партизанских отрядов, для "отщепенцев-маркетологов".

Немало черт на первых порах сблизят отряд с мелким предприятием. Так же, как начинающей частной лавочке, партизанскому отряду безусловно необходим бизнес-план. Нужно составить подробную схему расходов отряда, для чего опять же пригодятся финансисты. В дальнейшем они же займутся осуществлением оптовых покупок - еще одного возможного средства давления на производителей с целью понижения цены. Наконец, бухгалтеры помогут использовать в подрывных целях крючкотворское налоговое законодательство. Любое мелкое предприятие с доходом до полумиллиона в месяц можно на современном Западе списать с налогов подчистую, да еще и получить кое-что.

Итак, мы видим, что в начале своего существования партизанский отряд не столько открыто противостоит капиталистической машине, сколько паразитирует на ней, особым образом взаимодействует с ней. Нет оснований думать, что уже на этом этапе денежный тоталитаризм вступит в конфронтацию с партизанами. Местная система обожает частную инициативу, потому что это снижает напряженность в обществе. На первых порах отряды будут даже привечать; возможно, дойдет до того, что их начнут пропагандировать в местных СМИ, как место оттока и нейтрализации потенциальных радикалов, или как безопасное чудачество. Взглянем правде в глаза: на современном Западе немало таких потенциальных партизанских отрядов, преспокойно существующих и не испытывающих особого давления со стороны репрессивной машины. Назовем среди них хотя бы индейские резервации, сектантские поселки или коммуны бывших хиппи. Их обитатели - возлюбленные "блудные сыны" капиталистического общества, которые в фаворе, пока они "блуждают" и никому не досаждают. В годы зарождения партизанского движения денежный тоталитаризм наверняка проглядит и партизанские отряды по той же причине, не заметит в них радикальную составляющую, основывающуюся на всеобщей сознательности. Власть имущие и общество не воспримут партизанский отряд как отдельную государственную структуру, посмеются над таким предположением. Но потом, по мере расширения и распространения отрядов, противостоять им уже будет поздно.

Наконец, исходя из всего выше сказанного, можно добавить, что партизанская община в начале своего существования вообще не имеет смысла вне капитализма. Она кормится его слабостью, она вырастает из современного экономического постмодернизма (так называемой "новой экономики", где все продают всем то, что никому не нужно), как колос из навоза. Поэтому ее возникновение должно быть относительно спонтанным и легким. Для того, чтобы сегодня "улететь на Венеру", в царство добра и справедливости, надо прежде всего противопоставить себя капитализму на внутреннем, ценностном уровне. А затем уже и не потребуется никуда улетать, никуда эмигрировать - создавай партизанский отряд у себя дома. Постоянное взаимодействие с капитализмом поспособствует усилению и повышению сознательности отряда и по другой, косвенной причине: оно поможет его членам сохранить бдительность. Черты тоталитарного общества будут постоянно напоминать о себе и действовать, как своеобразное противоядие.

Партизанские отряды и капитализм - период противодействия

Говоря о первоначальном взаимопроникновении между капитализмом и партизанами, даже о некоторой благотворности современной капиталистической системы для процветания и развития деятельности партизанского отряда, нельзя не понимать, что как только мозговые центры и силовые структуры капитала начнут отдавать себе отчет в опасности партизанской системы для их благосостояния, они откроют беспощадную войну на истребление со всеми, кто осмелится встать у них на пути. И тут уж придется полностью забыть о первоначальном характере партизанского отряда, бесконфликтно уживавшегося с налоговыми инспекторами и банковскими клерками, предоставляющими кредиты. Отряд перестанет маскироваться под частное мелкое предприятие или под non-profit компанию. В этом попросту отпадет смысл. Отряд превратится в вооруженный кооператив, противопоставляющий себя остальному обществу и готовый бороться за свое существование.

Можно ли назвать отряд коммуной? В отряде не все общее. Общий стол и общий кров еще не означают обобществления всего и вся. Эти общий стол и общий кров, кстати, - вовсе не фетиш. Просто на нынешнем этапе существования капитализма они необходимы для снижения издержек. Самое главное в отряде - общее дело. Поэтому я больше склоняюсь к определению "кооператив", но обязательно вооруженный кооператив, пускай даже на первых порах применять оружие отряду наверняка не потребуется.

Этап открытой борьбы с капиталистическим обществом, возможно, еще очень далек от нас. Может быть, вступить в кровавую схватку придется новым поколениям. Тем важнее вселить в них дух борьбы, открыть им упоение в бою и рассказать о благородной отваге, охватывающей человека, когда он отказывается пасовать перед обстоятельствами и гордо идет вперед во имя достижения высшей цели.

Это чувство сродни миссионерскому, даже мессианскому пафосу партизанской идеологии. "Отступать дальше некуда. Позади Москва", - вот девиз, которым мы должны руководствоваться в ожидании схватки.

Как на практике будет происходить эта борьба, мы можем пока только предполагать. Но она наверняка развернется в жесточайшую мясорубку, невиданную со 2-й мировой войны. Столкновение сделают неизбежным сами партизаны: организуясь и множась, отряды вызовут смертельную ненависть и жажду мщения у отжившего свое буржуазного класса. Сопротивление буржуазии, как только она догадается о своей участи, будет жестоким.

Буржуа не имеет сдерживающих центров, если речь идет об угрозе его благосостоянию. Ради 300-процентной прибыли он готов пожертвовать родной матерью. Если его припрут к стенке и поставят перед необходимостью насильно прекратить свое стяжательство, буржуа, не задумываясь, пожертвует всем земным шаром. Поэтому же, кстати, является утопичной перспектива победить капитализм в открытой борьбе двух систем. Оказавшись лицом к лицу с неминуемым поражением, буржуазные силы наверняка нанесли бы массовый ядерный удар по сопернику и тем поставили бы человечество на грань выживания. Вот отчего предпочтительнее вести борьбу с капитализмом на его собственной территории, силами "распыленных" партизанских отрядов. В таком случае, будучи на волосок от гибели, буржуазия все же не сможет нажать заветную кнопку, не зная точной цели. А устройства для гарантированного единовременного самоуничтожения всей планеты пока не изобрели даже на продвинутом Западе.

Но вполне могут. Поэтому надо не оттягивать, а предвидеть грядущую борьбу и готовиться к ней.

Бескомпромиссная схватка не должна застать партизан неожиданно. Всякие провокации внешнего мира должны строго пресекаться, всякая откровенная агрессия - получать достойный отпор (для этого очень подойдут "асимметричные" меры противостояния: саботаж, точечный террор, захват заложников).

На первом этапе и буржуа, и государственная машина не станут возиться с партизанскими отрядами, может быть, в чем-то даже поддержат их. Но как только они осознают опасность конкурента, то начнут борьбу не на жизнь, а на смерть. Капитулировать в этой борьбе было бы преступно.

Как именно бороться? Совершенно точно, отряд должен быть вооружен. Это одно из его неотъемлемых качеств. При этом отряд не превращается в банду - оружие необходимо для безопасности и обороны. В дело пойдут самые разные виды оружия: от холодного и огнестрельного до химического и бактериологического. Стоит уточнить, что в современном мире простое ружье ничуть не потеряло убойной силы и может причинить немало вреда денежному тоталитаризму, при условии выбора правильной цели. Вспомним хотя бы эпопею "вашингтонского снайпера" в 2003 году. В борьбе с буржуазией партизаны также не должны гнушаться и внешне неприглядными методами, включая шантаж, подкуп, вымогательство, терроризм. Во всяком случае, ничего нет опаснее благочестивой проповеди политкорректного пацифизма. Слышишь такую проповедь - хватайся за кошелек.

Какое отношение партизанские отряды могут иметь к современной герилье? Герилья - закономерное проявление национально-освободительной борьбы в странах-колониях. Герильеро Латинской Америки - представители тех самых отверженных коренных народов, сгинувших в североамериканских резервациях.

Вместе с тем, в последние десятилетия развилась целая индустрия герильи, чьи вдохновители и комиссары находятся на коротком поводке западных спецслужб. Исламистские группировки, контролируемые успешными провокаторами, подрывают саму идею герильи, которая основывается прежде всего на взаимодействии с населением и обеспечении его существования вне системы, подавляющей его самобытность. Афганские моджахеды, никарагуанские "контрас", "народные фронты" в странах Восточной Европы - все они мимикрировали под герилью, но несли раздор, а не согласие; были агентами внешнего влияния, а не внутреннего народовластия.

Легитимная герилья в слабом государстве-колонии сегодня, как правило, наталкивается на жестокое сопротивление карательных отрядов правительства. Наемники, по идеологии и логике своих поступков неотличимые от обобщенных "моджахедов", не гнушаются самых средневековых методов ведения боевых действий и парамилитаристской деятельности: они лишают крова и благосостояния коренных жителей, несут повсюду страх и разрушение.

После 11 сентября к средневековью быстро сползли и "передовые" Соединенные Штаты. Сегодня тамошние заплечных дел мастера рады перенять секреты мастерства своих былых учеников из Латинской Америки. Не беда, что Штаты от этого приобретают имидж самой заурядной неразвитой страны-колонии. Судя по всему, ставки более высоки. Да и память о "диком Западе" придает зверствам даже некий романтический налет.

Вообще, интересно посмотреть на картину мира, настойчиво предлагаемую американскому гражданину в связи с терактами 11 сентября. Тогдашняя террористическая операция была представлена местному зрителю как герилья, "война цивилизаций" на собственной территории. Эта схема была внедрена в массовое сознание немедленно, еще до предварительного заключения экспертов. Сегодня такая точка зрения превалирует в американском медийном пространстве и общественном мнении, что делает излишним дальнейшее расследование событий и окончательный вердикт по делу угонщиков.

Значит, денежный тоталитаризм предвидит опасность со стороны партизан и старается пресечь ее в зародыше, на подсознательном уровне. А если мог бы - пресек бы и на генном уровне. Но до этого, слава Богу, еще далеко. Выставив пугалом "террористическую ячейку" (организованную по принципу партизанского отряда), американцы наглядно показали населению, какой необходим "адекватный ответ" для этого новообразования. Показали во всей их красе звериные клетки на Гуантанамо, пыточные кабинеты в Абу-Грейб и прочие средневековые застенки. В ближайшее время Соединенные Штаты собираются пустить в ход расширенную сеть "специальных тюрем". Для кого, как не для партизан?

Вся остальная планета пока не клюнула на штатовское манихейство. По крайней мере, в открытую. Но потенциал для включения во всеобщую герилью есть и в других странах-потребителях: примеры пыток поступали из Англии и Дании. Скатиться в средневековье никакой стране не поздно. Естественно, не застрахованы от этого ни придатки, ни колонии. В последних борьба между партизанами и системой подавления особенно зрима, находится на поверхности. Выпускают даже сводки сражений. Заключают и нарушают перемирия. В отдельных случаях герильеро могут прийти к власти.

При "классической" герилье в колониях правительственные войска и партизаны сражаются почти на равных. Конфликт может тянуться бесконечно. Чаще всего за марионеточным правительством стоят внешние силы, что мешает герильеро преодолеть его сопротивление. Но иногда и сами партизаны допускают ошибки, подрывая к себе народное доверие. Тем не менее, невзирая на частности, именно у герильеро надо в первую очередь учиться борьбе будущим партизанам. Учиться войне коммуникаций, учиться террору. Запомним, каким действенным средством давления оказалось взятие заложников в Ираке. Не пройдем мимо самых мелких, незначительных находок и хитростей. Вспомним, если надо, даже Ивана Сусанина и героев войны 1812 года.

На последней стадии сопротивления мир должен будет пройти через герилью, чтобы окончательно сбросить с себя ярмо денежного тоталитаризма.

Страны-потребители тяжелее всего будут расставаться со своим статусом в пользу партизанских отрядов. Это вызовет самое ожесточенное сопротивление на всех уровнях - вначале юридическом и полицейском, затем - общественном и военном. Различного рода иски в адрес партизанских отрядов с требованием явиться в буржуазный суд должны немедленно отметаться, поскольку партизаны не признают буржуазного государства и отрицают его законы. Попытки конфисковать партизанское имущество, арестовать членов отряда должны встречать немедленное точечное противодействие: в ответ партизаны уничтожают имущество и захватывают в заложники чиновников прокуратуры, МВД, вплоть до простых полицейских. Брать их надо не на посту: на отдыхе, дома. Распространять карательные акции можно на членов их семей.

В своей борьбе сопротивление не обязательно должно пользоваться суперсовременными средствами, последними техническими приспособлениями. Для действенных контрмер против давления на отряд, против вмешательства в его суверенные дела достаточно ружья и канистры с керосином. Различные виды саботажа могут осуществляться простым топором. Можно парализовать работу того или иного ведомства письмом с "ядовитым порошком". Высокотехнологичный саботаж в виде "глушилок" или информационного шума доступен сегодня простому смертному.

Саботаж, терроризм и прочие активные методы должны использоваться строго в ответ на действия репрессивной государственной машины и по возможности лишь тогда, когда есть шанс привлечь на свою сторону дополнительных сторонников после акции устрашения. Неважно, провалилась она или оказалась успешной. Главное, что после нее доверие к отряду возросло. Отряд должен предугадывать действия враждебного государства и заранее готовить наилучший ответ, который будет правильно понят и с воодушевлением воспринят населением. Только так удастся раскачать лодку.

Чем отличается борьба с буржуазией в странах-потребителях, странах-придатках и странах-колониях? В придатках открытую герилью можно наблюдать гораздо реже, чем в колониях. Сопротивление буржуазии там будет, несомненно, слабее, чем в потребителях, - она просто еще не развита до такого уровня, не обладает столь укоренившимся классовым самосознанием. Поэтому буржуазия в придатках менее агрессивна. То же качество демонстрирует и низший класс. Уровень жизни в придатках гораздо выше, чем в колониях, а ведь больнее дерется тот, кого довели до ручки. Как правило, если в придатках и организуется какая-либо подрывная операция, то за этим легко разглядеть руку извне. Подрывную деятельность в придатках как раз очень часто осуществляют страны-потребители руками "лже-партизан", обобщенных "моджахедов". Именно так Запад руками своих наемников в Чечне поддерживает нестабильность и выращивает новое поколение карателей в России. То же самое можно наблюдать в различных странах Ближнего Востока и Средней Азии (Ирак не в счет, хотя и там операции подлинных партизан, как, например, убийство Иззедина Салима или подрыв оккупационных вертолетов, подчас трудно отличить от провокаторских действий боевиков, связанных с ЦРУ, - такими, например, были убийство Маргарет Хассан или Николаса Берга).

В то же время, придатки сегодня массово используются воинами герильи (как легитимной, так и провокационной) в другом качестве: как места для отдыха, безопасные базы. Известно выражение "Канада - рай для террористов". Террористы преспокойно благоденствуют и в России. Нынешнее вытягивание Украины и Грузии до уровня придатков (хотя бы на пропагандистском уровне), возможно, производится в интересах террористов, окопавшихся там. Нет сомнения, что в придатках партизанские отряды будут существовать вольготней всего, а возможно, даже окажутся в состоянии взять верховную власть в стране путем переворота. Со своей стороны, в колониях верховная власть тоже может перейти к отрядам, но в результате открытой борьбы.

Итак, если в России еще возможно будет бескровным путем, путем политических преобразований и общественных изменений вернуться в спасительный статус партизании (каковым обладал и Советский Союз), то на Западе, в пределах стран-потребителей это исключено. Там переход к справедливому общественному строю возможен только путем ползучего восстания. В этом надо отдавать себе отчет. В признании необходимости восстания - глубинный реализм партизанского движения.

Почему мы вправе ждать от этого восстания победы над машиной подавления? Ведь, вне всякого сомнения, репрессивная машина на Западе крайне развита и обладает большой сплоченностью и технической оснащенностью.

Дело в человеческом факторе, в боевом духе. Да, становясь частью репрессивной машины, западоид получает материальное благополучие и привилегии. Но он не является архетипическим бойцом, последователем былинного героя. Западоид будет воевать, только пока за это платят, пока это дает различные поблажки. Все западные армии в ходе последних 50 лет успешно перешли в разряд наемнических. Обычных солдат, привычных для государства-нации, так называемых "защитников отечества", на Западе уже нет.

В мораль западных военнослужащих не входит понятие "защиты отечества". При таком порядке вещей присяга становится бессмысленной. Наемнические боевые части, будь они хоть стотысячными и обвешанными хитроумными приборчиками, не смогут подавить партизан, которыми движет насущная необходимость защиты своих товарищей и своей семьи. Сбудутся слова атамана Платова: "Мне здесь одно то удивительно, что мои донцы-молодцы без всего этого воевали и дванадесять язык прогнали".

Каждый член партизанского отряда должен быть воином, защитником. На первых порах для этого придется изучать функции в основном полемической защиты, затем - юридической защиты. Но заканчивать придется защитой всеми возможными способами, включая военный. Изучение методов ведения войны на примере сегодняшней герильи должно стать обычным времяпрепровождением партизан, вроде сдачи норм ГТО или уроков гражданской обороны. Также необходимо пристальное внимание ко всем структурам подавления и по возможности проникновение внутрь этих структур с целью шпионажа и предотвращения диверсий. Наконец, нельзя отказываться от методов психологической войны: листовки, интернет должны стать нашим оружием. Но и обычного, не метафорического оружия не надо забывать. Владение огнестрельным оружием, базовые знания самообороны, хорошая физическая подготовка и крепкая выдержка совершенно необходимы каждому, кто готовит себя для жизни в отряде

Партизанские отряды и коммуникации

В XIX веке, прозванном "веком революций", в Европе было упущено немало возможностей предоставить самоопределение партизанским структурам, передать власть творческим классам и сменить общественный строй. Многие европейские революции были задушены, заглохли, оказались отданы на откуп не тем, кто их делал, а тем, кто ими воспользовался. Не последнюю роль в гибели революций играла плохая связь между повстанцами и периферией. Все зачаточные, архаичные каналы, по которым можно было передавать информацию (печать, почта), находились в руках господствующего класса. Власть легко осуществляла информационный террор.

В ХХ веке положение изменилось. После серии открытий модернизировались системы коммуникации. Появились телеграф, телефон. Военные и промышленные нужды капитализма заставили опутать всю Европу и Америку сетью железных дорог. Рельсы проникли даже в дремучую Азию. Первая и вторая мировые войны строились на железнодорожном сообщении. Связанные между собой части общественного организма выживали, терявшие связь - уничтожались. Связь превращалась в фетиш, в самоценный символ. ХХ век стал веком шифровок, шпионских страстей. В Америке героем в это время был Джеймс Бонд, в СССР - Штирлиц.

Первостепенная важность коммуникаций была понятна Ленину, который пол-Европы исколесил по железным дорогам. Это вылилось не только в сакраментальный трафаретный план восстания с его "занятыми телефоном и телеграфом". Данная мера была очевидна еще со времен Парижской коммуны. Дело не только в захвате средств связи, а в плодотворном их использовании. Кабинет Ленина в Кремле граничил с телеграфной комнатой, куда стекались сообщения из всех регионов страны. Это позволяло руководителю революции круглосуточно держать руку на пульсе и контролировать огромные пространства. Система связи большевиков является прообразом современных информационных технологий. (Кстати, любопытно, что большевики в те годы даже были вынуждены бороться с прообразом спама: "Особенностью станции [телеграфной станции Совета Народных Комиссаров] являлось то, что переговоры с неё могли вести только руководители высших органов государственной власти [...] однако многие правительственные чиновники пользовались этим правом для передачи несущественных сообщений. Вести борьбу с этим явлением было сложно, так как оно в определённой степени оправдывалось необходимостью оповещения заинтересованных должностных лиц о передвижении высших государственных и военных руководителей по стране. Тем не менее этот вопрос беспокоил главу правительства. Свидетельством тому могут служить ряд его записок Э. М. Склянскому и В. Н. Подбельскому, датированных первой половиной февраля 1919 г.:

"Запретить сию игру в телеграммы", - гласит резолюция на телеграмме секретаря по военным делам Украины Н. И. Подбельского о выезде его поезда из Москвы в Харьков, направленной по семи различным адресам. На следующий день В. И. Ленин, получив телеграмму начальника связи поезда Л. Д. Троцкого о его отправлении из Петрограда к Ямбургу, которая была разослана одновременно большому количеству адресатов, послал записку "Нельзя ли прекратить циркуляром эти глупые телеграммы в 100 адресов?"..."

(Правительственная электросвязь в истории России. Часть I. 1917-1945. Москва, Наука, 2001).)

Все время будучи в курсе событий, Ленин имел возможность стратегически перенаправлять удары Красной армии, которая поначалу была очень малочисленна, необучена, солдаты получали одну винтовку на троих. В первые полтора года Советской власти красные могли мало чем похвастаться, кроме революционного энтузиазма. Поэтому так легко сдали ряд периферийных городов.

В противовес красным, белые были хорошо экипированы союзниками. Сил у них было тоже немного, но в гражданской войне можно одержать успех и без количественного перевеса.

Почему же деникинцы не дошли до Москвы? Помимо разных субъективных причин, у белых армий были разорваны коммуникации. На уровне военачальников царила неразбериха. Не было взаимодействия. Напротив, большевики, обладая ограниченными ресурсами, научились легко перебрасывать их с фронта на фронт. Классическим примером такой многовекторной тактики является бурная деятельность наркомвоенмора Троцкого, который со своим бронепоездом, мчась с юга на север, с севера на запад, с фронта на фронт, можно сказать, в одиночку рушил планы белых и способствовал победе Красной армии.

Пресловутая "сплоченность" Советской власти была достигнута во многом благодаря техническим достижениям в области коммуникаций, благодаря умению ими пользоваться. Можно даже провозгласить: "Коммунизм - это коммуникации".

Вторая половина ХХ века принесла в каждый дом возможность пользоваться услугами круглосуточной качественной связи с почти любым уголком планеты. Сегодня действительно каждая кухарка может управлять государством, как управлял им Ленин в 1918-1921 годах из своего кремлевского коммутатора. Разветвленная надежная связь не является привилегией высокопоставленных одиночек, не требует внушительных денежных вложений и кабальной абонентской платы. А с изобретением и распространением компьютера передача информации на расстояние стала еще более дешева и надежна, вошла в нашу повседневность.

Сегодня интернет - любимый печатный орган и средство общения нонконформистов и отшельников, существующих в системе капитализма. Эти люди, близкие по своим устремлениям к партизанским отрядам, прокладывают нам дорогу. По их примеру, создаваемые партизанские отряды должны в полной мере использовать современные коммуникационные возможности. У нас будет шанс повторить: "Коммунизм - это коммуникации".

Символом партизан должно стать сплочение в противовес разобщению; связь в противовес неведению. Сеть партизанских отрядов особенно легко будет установить там, где интернет дешев и общепризнан: в Европе, в Северной Америке, то есть, по совместительству, в странах-потребителях, наиболее враждебных партизанскому движению. Опять же, и наземные коммуникации в этих регионах относительно просты и беспрепятственны. Безусловно, отряды легче всего объединить там, где устаревшие государства-нации интегрированы в подобие надгосударственных формирований. Таковым является, например, негласный союз США и Канады с самой протяженной неохраняемой границей в мире; другой красочный пример - естественно, ЕС. Паспорт любой из стран, входящих в эти образования, дает большую свободу передвижения не только в Северной Америке и Европе, но даже в некоторых других странах мира.

Похожая ситуация сложилась (правда, исторически в силу совсем иных причин) и в пределах стран СНГ, а также в странах Африки. Границы и там, и там достаточно условны. Условность границ является хорошим подспорьем для организации широкой сети партизанских отрядов, потому что отряд - по природе своей надгосударственное (или внегосударственное) образование. В будущем взаимодействие между отрядами с целью экономического обмена (вплоть до того, что считается контрабандой) потребует частых поездок через границу, как легальных, так и нелегальных; и надежного прикрытия в виде "правильного" паспорта.

Но вернемся к информатике. Электронная коммуникация между партизанскими отрядами осуществляется постоянно и на всеобщей основе. Отряд вступает в некое подобие интернет-конференции, сообщества вроде "Живого журнала". Каждый имеет в нем право голоса. При этом обязательно есть человек, отдающий большую часть своего времени именно коммуникации и координирующий в связи с этим действия руководства.

Под влиянием интернета складывается философия партизанского отряда. Возьмем peer to peer сети. Они отличаются от конференций максимально возможной широтой: если на конференциях делятся той информацией, которая актуальна здесь и сейчас, то peer to peer предоставляет участникам допуск ко всем остальным архивам сразу. Это создает некий хаос и включает в себя неприятный довесок в виде вирусов. Но сама идея peer to peer - идея максимально широкого обмена и открытости без всяких предварительных условий – настолько верна и выигрышна, что должна стать боевым кличем партизан. Отряды существуют, обмениваясь технологиями. Это поддерживает одних и не дает другим потерять чувство реальности и "зазнаться". Peer to peer - великолепная аллегория для создания системы взаимопомощи между отрядами, позволяющей обмениваться специалистами и знаниями.

Именно чувствуя враждебность самой такой практики, Запад набросился на peer to peer сети еще до того, как они успели "развернуться" и причинить определенный вред звукозаписывающей индустрии. Материальных причин для столь свирепой атаки не было. Все разговоры нечистоплотных и бессовестных сутенеров от культуры об их "многомиллионных потерях" - блеф, передергивание. Ни одна музыкальная компания пока не обанкротилась, хотя обмен файлами идет вовсю с 1999 года. Ведь даже если продавать компакт-диски за 2 доллара вместо сегодняшних 20, с них все равно получишь прибыль. Нет, опасность peer to peer заложена на базовом, воспитательном уровне: обмен файлами создает новую породу людей, которые могут существовать вне системы "купи-продай", вне меркантильной плоскости.

Обмен файлами закладывает в души западоидов замедленную бомбу альтруизма. Делиться на Западе ни с кем и ничем нельзя, потому что это противоречит денежной этике. Потому-то местные СМИ, корпоративные акулы и крючкотворствующие юристы демонстрируют редкое единение в борьбе с peer to peer и с другими эгалитарными свойствами интернета и цифровой культуры, для чего и подняли на свое знамя доселе никого не волновавшее слово "копирайт". Peer to peer разрушает денежную этику. Каждый, кто скачивает музыкальные файлы, - потенциальный партизан.

Интернет-коммуникации также значительно повышают возможности каждого отдельного отряда, поскольку позволяют раздвинуть его пространственные рамки. Имея в наличии сеть, вовсе не обязательно строить классический партизанский отряд "по Фурье и Сен-Симону", возводя небольшой квартал вокруг общей инфраструктуры (фабрика, школа, детский сад). Партизаны могут объединиться и действовать совместными усилиями, не меняя место жительства.

Естественно, можно сразу организовать отряд на новом месте - вокруг какой-либо фермы, купив (или экспроприировав) землю. Но в городских условиях, с нынешней маркетинговой анархией в сфере недвижимости, это мало осуществимо. Хотя практика европейских сквотов должна быть признана успешной.

Городские партизаны могут жить, где живут (при условии достаточной близости), и взаимодействовать благодаря эффективной системе коммуникации. При наличии сотовых телефонов, icq и ЖЖ координировать свои действия очень легко. Не стоит забывать также коротковолновых радиоприемников для перехвата полицейской связи. Впоследствии, после приобретения необходимого опыта и необходимых средств, имеет смысл купить многоквартирный дом и съехаться вместе. Или экспроприировать сквот.

Интернет-коммуникации облегчают доставку различной продукции в отряд (в особенности сельскохозяйственной, скоропортящейся). В пример приведем интернет-гастрономы, успешно действующие сегодня в крупных городах Запада. По интернету легко согласовывать рейсы автобусов и микроавтобусов между отрядами.

Заодно упомянем и о "базовом" средстве коммуникации: транспорте. Личный автотранспорт членам отряда попросту не нужен, потому что они сознательно организуются вокруг инфраструктуры и не тратят время на изнуряющие и бесконечные переезды. Поскольку инфрастуктура в отряде относительно проста: небольшой детский сад, школа, полукустарное производство, закусочная и т. д. - все по примеру мелкого бизнеса, - партизан будет несложно организовать и расселить так, чтобы никто из них не страдал от многочасовых пробок.

Если в отряд вступает автовладелец, его машину, конечно же, не конфискуют. Хозяин использует ее по назначению для дальних перевозок, причем благодаря сплоченности и организованности старается загрузить по максимуму.

Покупка личного автотранспорта членам отряда запрещена. Автовладельцы, не входящие в отряд и тратящие по нескольку часов в день на езду до работы и обратно, должны подвергаться такой же обструкции, как первобытные дикари. Сам отряд для своих нужд приобретает общественный транспорт (автобусы и микроавтобусы - экономичная "Газель" словно специально изобретена для партизан). Впоследствии, по мере расширения отрядов, когда уже целые города смогут жить по новым законам, партизаны должны будут сосредоточиться на восстановлении в городах трамвайной сети и на прокладке новых железнодорожных линий между городами и регионами. Железнодорожный транспорт, закономерно пришедший в Северной Америке в упадок в эпоху крайнего индивидуализма и маниакальной погони за прибылью, должен снова стать доступным средством передвижения. Опираясь на железные дороги, партизаны сознательно отказываются от авиаперевозок (за исключением абсолютной необходимости), как в большинстве своем ненужных, являющихся неотъемлемой частью звериного современного капитализма с его всеобщей миграцией и глобализацией производства. К этому стоит добавить: мы все видели после 11 сентября, насколько легко парализовать сеть авиарейсов на всем огромном континенте. В этом самолеты проигрывают и всегда будут проигрывать поездам.

Этика партизанского отряда: преодоление конкуренции

Партизания основана на признании и поощрении подлинных человеческих качеств, а не пресловутой "продаваемости". Естественно, никто в отряде не может рассматриваться с точки зрения его "стоимости", потому что отряд не покупает и не продает рабочую силу. В идеале и сами вещи, производимые или получаемые отрядом, будут оцениваться в зависимости от их бытовой пользы или духовной составляющей, а не потенциальной прибавочной стоимости.

В отряде запрещена покупка человеческой силы с целью извлечения прибыли. Члены отряда исповедуют эквивалентный обмен, или бартер. Это проявляется и на уровне взаимодействия отдельных отрядов, которые могут обмениваться продукцией, технологией и специалистами по модели peer to peer. Культура обмена влечет за собой важные последствия на ценностном уровне: благодаря ей удастся преодолеть рамки деловой конкуренции и доказать возможность производственной деятельности вне ее диктата.

Конкуренция - движущий мотор капитализма. Не будь конкуренции, не было бы и его головокружительного взлета. Проблема в том, что за головокружительным взлетом обязательно последует сокрушительное падение. На практике это выражается простейшим образом: "борьба гигантов" приводит к господству монополий и к вырождению капитализма. Конкуренция исчезает, а вместе с ней и вся капиталистическая система. Либо в спешке консолидированное тоталитарное общество застывает и на века погружается в дремучее мракобесие, либо следует социальный взрыв.

Капитализм построен на противоречиях - одним из них и является конкуренция. Не перечесть, сколько забот доставляют конкуренты мельчайшему, завалящему буржуа самим своим существованием. И тем не менее, не будь конкуренции - не было бы и этого буржуа. Конкуренцию можно было бы назвать "необходимым злом", если бы вся капиталистическая система не была построена на зле и несправедливости. Учитывая это, правильнее сказать, что конкуренция - это волчий закон волчьей стаи. Поскольку мы стремимся уничтожить стаю, то и законы ее должны вызывать у нас глубокое отвращение.

Но как искоренить в человеческом характере стремление к опережению ближнего, страсть быть первым? В чем-то конкуренция, безусловно, благотворна. С возникновения мира она является частью опыта всего живого, в том числе человека. Борьбу за самку ведут все виды на земле. Стремление к первенству, к победе возвышает и укрепляет человеческий дух. Партизаны хранят в своих сердцах священное чувство первородства по отношению к бесчеловечному капитализму. Тот, кто не уверен в общей победе над миром капитала (пускай даже эта победа заключается во внутренней победе над своими страхами, сомнениями и унынием), не вступает в отряд.

И вместе с тем звериные отношения конкуренции абсолютно немыслимы между членами отряда. История показывает: будучи приложенной к экономике и выраженной в отстраненном (денежном) эквиваленте, конкуренция приводит к пагубным последствиям: к диктатуре посредственности или к взрыву и социальному хаосу.

Отказ от конкуренции должен быть главной этической установкой для вступающего в отряд. В чем-то это сродни отказу от личного пространства (в рамках целомудрия и приличия). В отряде не существует прайваси: все твои открытия, все продукты твоего труда могут пойти на пользу любому из твоих товарищей. Это - ежеминутное следование философии peer to peer. Отряд организует систему взаимопомощи, поддержки слабых, постоянного творческого и деятельного обмена между ячейками. Это, помимо прочего, будет способствовать подлинному (а не декларируемому лишь на словах) равенству. Копирайт, патентное право считаются в отряде крайними проявлениями ренегатства, личного экономического эгоизма, и подвергаются полной обструкции. Человек, требующий каких-то прав на то, что ему не принадлежит (а плоды труда заведомо принадлежат всем в отряде), должен изгоняться прочь.

В сущности, отряд ставит вопрос ребром: вливаемся ли мы в "волчью стаю", где каждый враг каждому, или строим общество, основанное на доверии? Конкуренция или братство?

Общеизвестно, что доверие - самое дорогое качество в современном капитализме. Фабрикант отваливает за доверие миллионы долларов, подкупая СМИ, юридическую систему и политиков. Но в партизанском отряде доверие каждого участника бесплатно, оно является предварительным условием для вступления в отряд. Какая же система будет более совершенна, более эффективна и более предсказуема? Именно благодаря доверию отряды смогут победить капитализм и в экономическом плане (построив жизнеспособную систему вне его тисков), и в ценностном плане (предложив позитивный проект, опровергающий тупиковый личный эгоизм современного денежного общества), и в человеческом плане (жить в атмосфере доверия гораздо легче и веселей, чем в атмосфере всеобщей грызни и постоянного подсиживания).

Затратность капитализма поражает: она в запутанных и бредовых ценностных установках постмодерна; она в иерархичности, которая никуда не ушла после крушения монархии, а только определяется нынче не по родовой, а по цеховой принадлежности; она во всеобщей коррупции, возведенной в лелеемый институт и являющейся базисом этого строя. Партизанские отряды, напротив, имеют шанс стать едва ли не единственной формой человеческого общежития, полностью исключающей коррупцию. На пути коррупции встанут как минимум три барьера: во-первых, отсутствие прайваси; во-вторых, отрицание прибыли; в третьих, особый тип руководства, основанный на демократическом централизме (подробнее об этом в следующей главе).

Отказ от конкуренции - это активная жизненная позиция, попытка прорыва за удушающие рамки, навязанные нам капитализмом. Отказ от конкуренции - трансцендентальное действие; в человеческой истории чаще всего символом такого действия является жертва Христа.

В отсутствие конкуренции отряд строит свою экономику на волонтерстве и неограниченной социальной зарплате. То есть, проводит в жизнь старый принцип "От каждого по способностям