Вы говорили о лемурийских певцах. Как певец создавал песню?

КИРАЭЛЬ: Певец создавал песню, обычно наблюдая структуры поля силы, из которого он собирался ее создать. Если в песню вовлекался какой-либо человек, певец должен был находиться в присутствии этого человека, чтобы считывать его или ее энергетическую структуру. Энергетическая структура этого человека начинала создавать различные нити света, которые настраивались на певца, чтобы он затем создал песню.

Певец не только разрабатывал слова или музыку, которые сопровождали его. Он начинал с исходных реальных частиц, которые были созданы случайно. Как только это происходило, певцу разрешалось делать свой собственный вклад. Знаете, вам здесь нравятся зарифмованные песни: «Му mom and dad have been had».

Вы понимаете, что я имею в виду?* Но лемурийский певец не использовал какие-либо рифмы. Он лишь рассказывал в песне историю.

___

* В смягченном варианте процитированная строчка означает «Мамулю и папулю коварно обманули». Кираэль, по-видимому, имеет в виду, что рифмованной формы требует легкомысленное, мирское содержание.

Песня начиналась с частицы. Частица затем вибрировала в определенное понимание, находящееся за пределами ограничения эго-системы. Из-за этих пределов певец мог перевести ее энергию в будущую песню как таковую и стать частью целого.

Певец нес ответственность за то, что песня будет содержать правду и ничего, кроме правды. Поэтому ему приходилось раскрывать ее энергию, проверяя исходные нити частиц, которые составляли начало этой истории. Если это было распознаваемо, певец мог, фактически, наблюдать за каждой нитью ткани по мере ее развертывания, тем самым проверяя, что она основана на фактах, а не на вымысле. Поэтому возможность того, что история разладится, отсутствовала, ибо, если бы она должна была разладиться, нити бы не совместились. Как если бы вы смотрели на фрагмент чрезвычайно красивого черного дерева, который распиливают и видят там продольную серую прожилку, ибо некто запутал историю тем или иным образом. Певец мог видеть это, когда считывал всю структуру песни, которую писал. В результате песню создавали, выкладывая одну нить над другой, пока у певца не появлялась вся история — истинная, действительно истинная. Один сюжет вписывался в частицу правды, и затем правда хранилась и оберегалась самим вплетением, самими нитями.