Развитие и употребление термина «жидовствующие»

В конце XVIII — начале XIX веков в русской исторической литературе новгородско–московское движение получает название «ересь жидовствующих». Этот ярлык, который не встречается в подлинниках, быстро и глубоко укореняется в современной историографии[92].

Русское слово «жидовствующие», как и его производные, происходят от слова «жид». Корень латинского термина «judaizare» может быть найден во всех, так называемых, священных языках – латинском, еврейском и греческом. В книге Есфирь 8:17 еврейская фраза «mithyahadhim» (стали иудеями) говорит о том, как по политическим и социальным причинам люди неиудейского происхождения присоединялись к евреям и принимали их веру. Эквивалентом этого слова в Септуагинте с той же семантикой, что и исходное слово в еврейской версии, является греческое «ioudaizein». Оно также встречается в послании Галатам 2:14, где Павел обвиняет Петра в том, что тот заставляет язычников, обращенных в христианство, жить согласно иудейским обрядам — «ioudaizein». Об этом эпизоде Павел говорит: «Я сказал Петру перед всеми: «Если ты, будучи иудей, живешь как язычник, а не как иудей, почему ты принуждаешь язычников жить как иудеи?» (RJV).

Латинский перевод термина «ioudaizein» (иудействовать) также прошел через преобразование. Постепенно он стал инструментом для обвинения христиан, которые отклонились от традиционной церкви в законничество. Таким образом, значение этого слова менялось в зависимости от исторического контекста.

Например, Лаодикийский собор рассматривал соблюдение субботы как ересь жидовствующих. Иоанн Хризостом считал христиан, соблюдающих определенные ветхозаветные праздники, иудействующими или жидовствующими христианами[93]. В таких обстоятельствах слово «жидовство» вовсе необязательно означает антитринитаризм.

Многие авторы средневековья, как русские, так и европейские, были чувствительны к различным проявлениям иудаизма. Интересен тот факт, что в одном из своих писем известный монах Никифор называет католиков иудействующими, так как те едят на причастии неквасный хлеб[94]. Бернар Клервосский испытывал стыд за своих братьев христиан, которые «жидовствовали» тем, что ссуживали деньги под процент[95]. Лютер обвинил Себастьяна Мюнстера в жидовстве за то, что тот присоединил к своему изданию Библии иудейские комментарии. Эти же обвинения он посылал в адрес Римско–Католической церкви и субботствующих анабаптистов из Моравии[96]. В свою очередь Римско–Католическая церковь обвиняла в иудаизме Уиклифа, Рейхлина, Меланхтона, Цвингли и Кальвина[97].

Существует много примеров, когда люди неиудейского происхождения, православные христиане, обвинялись в иудаизме[98]. Роберт Дан описывает это явление в XVI веке так:

«Следуя известному обычаю, представители разных христианских традиций взаимно обвиняли друг друга в иудействе»[99]. На самом же деле, большинство обвиненных не хотели, чтобы их считали иудействующими, но истинными христианами, которые всего–навсего верят, что учение Нового Завета приобретает особую силу и гармонию, объединяясь с учением Ветхого Завета.

Выводы

Эта вводная глава обозначает проблему, которая, однако, уже была задана учеными XIX века. Они считали, что, утвердивший себя как традиционный, взгляд на антитринитарный характер движения субботников должен стать предметом будущих исследований. Традиционное понимание этого движения постепенно уходило в лету. Но, несмотря на это, до сих пор не было предпринято сколько‑нибудь серьезных попыток сделать систематическое исследование по данному вопросу.

Традиционное понимание новгородско–московского движения как отчетливо «жидовского», отвергающего характерные христианские доктрины, нуждается в обновленном внимании.

Также эта глава намечает шаги нашего исследования. Это, во–первых, анализ и оценка полемических документов, составленных против субботников, и книг, используемых ими самими. Сохранившихся документов достаточно для выполнения поставленной задачи. Между тем, чтобы приготовить путь для анализа подлинников, необходимо осветить политическую, социальную и религиозную обстановку того времени, которые играют важную роль в причинах взлета и упадка новгородско–московского движения.