Молдова

Самым надежным западным союзником Ивана III была Молдова. Эта страна управлялась в то время одним из величайших молдавских правителей всех времен – Стефаном IV Великим, который был «человеком редкой проницательности и мужества, управлявший страной не для того, чтобы противостоять более сильным соседям, но чтобы держать турок на дистанции в течение почти пятидесяти лет[113]. Федор Курицын некоторое время служил послом в Молдове и, по крайней мере, однажды посетил двор Стефана[114]. Альянс между Русью и Молдовой был усилен браком сына и наследника Ивана III Ивана Ивановича с дочерью Стефана Еленой Стефановной в январе 1484 года[115].

«Любопытно, — замечает Феннелл, — что Елена стала более известна не как личность, сплотившая два княжества, но как воистину удивительный центр религиозного диссидентства и придворных интриг»[116]. Елена Стефановна и ее сын Дмитрий, законный наследник Российской короны, стали главными сторонниками движения субботников. Политическая борьба, которая сопровождалась поражением субботников, сосредотачивалась вокруг двух женщин, царственных особ, имеющих противоположные религиозные симпатии. Поражение движения субботников и, вероятно, насильственная смерть Елены Стефановны и ее сына Дмитрия парализовали на века отношения между Русью и Молдовой.

Литва

После заключения союза Польши и Литвы в 1386 году все литовцы были «обращены» в католицизм; им даже запрещалось заключать браки с русскими до тех пор, пока последние не примут их новую веру[117]. В 1447 году Казимир был избран королем польского парламента. Так, единство Польши и Литвы под единым началом продолжалось до смерти Казимира в 1492 году.

Как русский, так и литовский великие князья требовали законных полномочий к востоку и югу от Новгорода. Некоторые районы западной России были мирно объединены с Литовским государством во время господства татар над Русью. Жители этих районов пользовались религиозной свободой и вполне уютно себя чувствовали в своем положении[118]. Однако стратегия Ивана III по объединению Руси не могла подчиниться такому положению дел. Таким образом, война с Литвой была неизбежна.

В действительности, практически невозможно установить точную дату начала Русско–Литовской войны. На протяжении четырех лет Русь была инициатором небольших военных походов к Литовским границам. В 1492 году было официально объявлено начало войны. Эта война стала кульминацией всей внешней политики Ивана III, причем война была начата лишь тогда, когда он удостоверился в сохранности других московских рубежей.

И сторонники, и противники новгородско–московского движения пытались дискредитировать друг друга посредством обоюдных обвинений в сотрудничестве с Литовской стороной. Например, «еретический» митрополит Зосима обвинил Геннадия в сотрудничестве с Литовской стороной[119]. Геннадий в свою очередь пишет, что новая «ересь» является плодом «проклятых литовских заговоров в земле русской»[120]. Во время вражды Литвы с Русью подобного рода заявления имели скорее полемическое, нежели реальное значение.

Татары

Наряду со сложной ситуацией на западе у Москвы также были проблемы на востоке и юге. К 1300 году могущественная империя монголов, известных на Руси как татары, простиралась от Китая до Польши, занимая всю Азию кроме Индии, Бирмы и государства Камбоджа. Русская история с 1200 по 1500 годы более понятна в монгольском контексте. К середине XV века, однако, силы монголов серьезно ослабли, хотя татары Золотой Орды, Казани и Крыма продолжали тревожить русских соседей на протяжении всего времени правления Ивана III. Это выливалось в немалые военные и дипломатические потери для русских[121]. Независимо от регулярности выплаты дани, московский князь по своему формальному статусу являлся вассалом татарского хана[122].

Во второй половине XV века ханства Казани и Крыма добились определенной степени независимости от Золотой Орды. Это создало ситуацию, при которой хорошо скоординированное дипломатическое маневрирование было способно совершить больше, нежели военное преимущество. Москва была способна мастерски играть в политическую игру с татарами. В результате сотрудничества с Русью два татарских царевича, Касим и Якуб, восстали против своего брата Махмудека, хана Золотой Орды. Они стали верно служить Москве с того момента, когда для них это оставалось единственным путем сохранить свою независимость.

Отсутствие исторических документов, освещающих русскую историю до середины XVI века, в значительной степени может объясняться периодическими вандальскими нашествиями татар и их стремлением сжечь все, что можно уничтожить огнем. Лишь некоторые документы сохранились после сражений и огненного времени.

Захват Руси татарами также затронул духовенство и церковь. Правители татар поддерживали их власть. Альберт Херд заметил: «Монастыри и церкви, которые не подлежали обложению налогом и защищались от расхищения, стали богатыми и благополучными среди повсеместного краха… Почти вся религиозная организация Руси сложилась в период татарского завоевания»[123]. Таким образом, политически и экономически церковь вышла из татарской оккупации еще более сильной, нежели была до нее, а также хорошо способной сражаться с какого‑либо рода нонконформизмом. Стандарты нравственности и грамотности среди духовенства пропорционально понизились[124]. Это, безусловно, оставило след и на характере борьбы Церкви с субботниками.