Какую пенсионную систему мы унаследовали

Коридор возможностей реформирования российской пенсионной системы был во многом задан нормами пенсионного обеспечения, которые она унаследовала от советской системы. Странам Центральной и Восточной Европы расстаться с наследием социализма было проще из-за однозначно негативной его интерпретации и мощной общественной поддержки проводимых реформ после обретения независимости. К тому же для многих из них перспективы вхождения в объединенную Европу задавали новый вектор развития. В России эти условия отсутствовали, а пенсионное законодательство, с которым она вошла в 1990-е годы, было разработано до начала экономических преобразований и во многом сохраняло правила пенсионного обеспечения, действовавшие в СССР.

Советская пенсионная система, окончательно сформировавшаяся в 1950–1960-х годах, включала две основные компоненты: пенсионное обеспечение рабочих и служащих государственных предприятий и пенсионное обеспечение колхозников[1]. Предоставлялись пенсии по старости (возрасту), инвалидности и потере кормильца. Некоторые категории занятых имели право на получение пенсии за выслугу лет, которые регулировались отдельными законами. Существовали также республиканские и союзные персональные пенсии, назначавшиеся за особые заслуги.

Формально пенсионное обеспечение в СССР было для работников бесплатным – они из своих доходов ничего в пенсионную систему не платили. Пенсии финансировались из так называемых общественных фондов потребления, складывавшихся из средств государственного бюджета и отчислений предприятий (от 4 до 12% фонда оплаты труда в зависимости от отрасли)[2].

Другим завоеванием трудящихся при социализме считался относительно низкий возраст выхода на пенсию –55 лет для женщин и 60 лет для мужчин. Он оставался неизменным с начала 1930-х годов, когда обследования рабочих, выходивших на пенсию по инвалидности в связи с потерей трудоспособности, показали, что «к 55 годам большая часть женщин и к 60 годам большая часть мужчин теряют возможность продолжать работать»[3]. С тех пор структура отраслей, условия и содержание труда изменились, и работники, по данным медицинских обследований, стали терять трудоспособность позже[4]. Но увеличивать возрастную границу было невыгодно: ранний выход на пенсию гарантировал терпимое отношение населения к размеру выплат. Более того, можно было стать пенсионером еще на 5–10 лет раньше: такие льготы предоставлялись за работу во вредных условиях труда и в тяжелых климатических условиях, их финансировало государство и использовало как важный инструмент политики занятости.

Несмотря на различные надбавки и компенсации за работу во вредных условиях и на Крайнем Севере, уровень пенсионного обеспечения в СССР оставался низким, причем даже по сравнению с другими социалистическими странами[5]. В законодательстве не был закреплен порядок индексации пенсионных выплат в случае повышения стоимости жизни или опережающего роста зарплаты. Не был прописан и механизм изменения максимальной и минимальной пенсии. Размер пенсии устанавливался человеку один раз и не менялся, как бы ни росла зарплата или ни увеличивалась стоимость жизни. Поэтому, по данным исследований уровня жизни, проведенных в 1980-е годы, до 80% бедных в СССР были пенсионерами, причем старших возрастов[6].

Кроме пенсий, многочисленным группам пенсионеров предоставлялись льготы и привилегии, бесплатные или частично оплачиваемые услуги (транспортные, жилищно-коммунальные, в сфере здравоохранения и т.д.). В этих условиях пенсии обеспечивали социально приемлемый уровень материального обеспечения большей части пожилых людей, что много лет спустя существенно повлияло на судьбу пенсионной реформы.

Проблемы в советском пенсионном обеспечении обнаружились еще до начала экономических преобразований. Поскольку число пенсионеров быстро увеличивалось (с 13,7 млн до 33,8 млн за 1961–1990 годы[7]), а тарифы отчислений для предприятий оставались практически неизменными, доля государства в финансировании пенсий росла. К 1980 году доля дотаций из союзного бюджета в бюджете государственного социального страхования достигала 60%[8]. При этом в середине 1980-х годов ситуация обострилась в связи с падением мировых цен на нефть и газ: сокращались национальный доход и объем производства, нарастал дефицит госбюджета, и в конце 1980-х годов он приблизился к 10% валового национального продукта (ВНП)[9]. Финансовое состояние пенсионной системы также ухудшилось, учитывая ее зависимость от бюджета.

Таким образом, проблемы советской пенсионной системы стали очевидны уже в конце 1980-х годов. Важнейшие из них:

• множественность различных систем пенсионного обеспечения, как следствие – непрозрачность и сложность правил назначения и расчета пенсий;
• ограниченный охват пенсионным обеспечением, ставший очевидным по мере появления в стране индивидуальных предпринимателей и занятых на частных предприятиях, которые не имели прав на пенсию;
• низкая дифференциация пенсий как следствие общей уравнительной политики, приводившей к значительному перераспределению средств от хорошо зарабатывавших работников в пользу тех, у кого была низкая зарплата; «несправедливый» разрыв в размерах пенсии «старых» и «новых» пенсионеров;
• относительно ранний возраст выхода на пенсию (60 лет для мужчин и 55 лет для женщин), предопределявший увеличение нагрузки на пенсионную систему в условиях старения населения;
• широко распространенная практика досрочного выхода на пенсию различных категорий работников, означавшая, что фактический возраст выхода на пенсию значительно ниже 55 или 60 лет;
• зависимость пенсионной системы от бюджетных средств и низкий запас прочности, проявившийся в условиях роста численности пенсионеров.

Первый этап – 1990–1994 годы: