Глава 8

Франческа открыла дверь в палату Скайлер, у нее в руках был пакет с одеждой и плюшевая игрушка, голубоглазый волк, которого она купила прошлой ночью. Девочка лежала на спине, уставившись в потолок. Ее длинные ресницы слегка дрогнули, показывая, что знает, больше она не одна, но головы Скайлер не повернула. Франческа видела, каким напряженным было ее маленькое избитое тело. Комната насквозь пропиталась страхом ребенка.

— Скайлер, — Франческа сознательно воспользовалась своим мягким нежным голосом. — Ты помнишь меня?

Девочка медленно повернула голову, и ее большие нежно-серые глаза уставились на лицо Франчески, как если бы она хваталась за спасательный круг.

— Я никогда не смогу забыть вас, — как и Франческа, Скайлер говорила по-французски, однако у Франчески было чувство, что он не является ее родным языком. Прошло несколько мгновений, прежде чем девочка заставила себя продолжить. — Это правда? Он действительно мертв?

Женщина пересекла комнату, ее движения были плавными и изящными, как у балерины. В ней, во Франческе, не было острых граней, лишь шелест, когда она двигалась. Она поставила пакет с одеждой на край кровати. Игрушку же более осторожно положила рядом с девочкой и взяла Скайлер за руку. Нежно. С любовью.

— Да, моя дорогая, он ушел из этой жизни и больше не сможет дотронуться до тебя. Я лелею надежду, что ты согласишься жить со мной, — свободной рукой она поглаживала волосы Скайлер. — Мне очень хочется, чтобы ты жила со мной, — в серебристой чистоте ее голоса проскальзывали нотки принуждения.

К ее удивлению пристальный взгляд Скайлер дрогнул. Она закрыла глаза, длинные ресницы опустились вниз, от чего на ее бледной коже они стали напоминать два густых черных полумесяца.

— Я чувствовала вас внутри себя, тянущейся ко мне. Я знаю, вы не такая как все остальные люди, — ее голос был очень тихим, почти писком. — Мне известны о людях вещи, которые мне не полагается знать. Я узнаю все это, когда дотрагиваюсь до них. С вами происходит то же самое. Вы знаете, что он творил со мной, что позволял своим друзьям проделывать со мной. Вы хотите сделать как лучше, но если даже вы и удалите воспоминания, вам не удастся вновь сделать меня невинной и хорошей.

— Не верь этому, Скайлер. Ты должна понимать. Они, может, и дотрагивались до твоего тела, но не до твоей души. Они могли уничтожить твое тело, но не твою душу. Ты в любом случае невинная и хорошая. Ты всегда была такой. То, что с тобой сделали, не сможет изменить твою сущность. Это может только сформировать тебя, сделать сильнее. Ты ведь знаешь, что ты сильная, не так ли? Ты нашла способ пережить то, что убивает других.

Скайлер в волнении прикусила нижнюю губу, но не ответила.

Франческа улыбнулась ей нежной улыбкой, стимулирующей процесс выздоровления Скайлер.

— Ты права насчет меня. Я другая, точно так же, как и ты. Возможно, мир вокруг и может изменить нас, но внутри мы сильны. Ты цельная личность. На твоей душе нет никакого пятна, чтобы бояться находиться рядом со мной. Я разделила с тобой все: твою боль, падение, избиения, страх, все это. Я хочу, чтобы ты была подле меня, где я бы смогла защитить тебя, предложить тебе вещи, которые у тебя должны были быть, вещи, которые ты заслуживаешь. Ты держишь мою руку и знаешь, что все, что я говорю — правда.

— С вами было еще двое… когда вы разделяли мои воспоминания. Я почувствовала их, с нами было двое мужчин.

— Был только один мужчина, — осторожно поправила Франческа. — Габриэль. Он очень влиятельный человек. Если ты примешь его защиту, никто не сможет причинить тебе боль.

Скайлер выглядела озадаченной.

— Был еще один. Я уверена в этом. Этот стоял молчаливо, делясь своей силой с вами и со мной. Второй же оставался в тени все то время, что вы были рядом. Когда же вы ушли, я помню, как он обнял меня, ни разу не дотронувшись при этом. Его руки были сильными и не похожими ни на чьи прежде. Он ничего от меня не хотел, только успокоить и помочь. Кто он?

— С нами был только Габриэль, милая. Может, ты видела сон?

— Я отчетливо чувствовала, что вас было трое. Он был невероятно силен. В нем не было ни ярости, ни гнева, только спокойное ободрение. Он самым тщательным образом изучил мои воспоминания. Я также знаю, что посредством меня, он узнавал вас, я почувствовала это, — Скайлер вздохнула, сдаваясь. — Вы не верите мне. Считаете, что я это выдумала.

— Нет, я совсем так не думаю, Скайлер, — сказала Франческа. Он посредством меня узнавал вас. — Я просто не знаю, кто бы это мог быть. Я чувствовала только тебя и лишь позднее поняла, что Габриэль разделил со мной выпавшие на твою долю испытания. Но в тот момент я была сосредоточена исключительно на одной тебе. Я не сомневаюсь, что у тебя есть способности. Да и как я могу думать иначе? Ты не можешь солгать мне. Хоть я и не могла «увидеть» этого мужчину в твоем сознании, это не означает, что его там не было. Ты знаешь, что я разделила твои воспоминания, о чем известно немногим, и что я отличаюсь от других. Оставайся с нами, Скайлер, с Габриэлем и со мной. Мы другие. Я не собираюсь тебя обманывать, но наши чувства к тебе искренни, — она отправила быстрый мысленный отчет об их разговоре Габриэлю. Ее очень сильно встревожило, что Скайлер так отчетливо помнит ощущение от присутствия еще одного, делящего их мысленную связь.

— Как я когда-либо смогу взглянуть на себя, посмотреть в зеркало? — впервые за все время тихий, слабый голос содержал в себе эмоции, рыдания от жгучей боли, быстро отогнанной. Мучения Скайлер незамедлительно всецело завладели вниманием Франчески.

Она посильнее сжала руку Скайлер.

— Посмотри на меня, милая. Посмотри на меня, — это была тихая команда.

Скайлер снова повернула голову и подняла свои невероятно длинные ресницы. Она увидела, как ее лицо отразилось в черных глазах Франчески. Как в зеркале. Скайлер выглядела красивой.

— Это не я.

— Нет, ты. Это так, как я вижу тебя. Так, как твоя мать видела тебя. Так, как видит тебя Габриэль. Что еще имеет значение? Тот мужчина, который заявлял, что приходится тебе отцом? Это пьяное подобие человека, которому хотелось забыться в наркотиках, чтобы сбежать от того, кем он стал? Его мнение не может ничего для тебя значить, Скайлер.

— Я не хотела возвращаться назад. Мне было хорошо там, где я была, — в ее голосе слышалась мольба, разрывающая сердце мольба. — Я не смогу столкнуться со всем этим снова.

Франческа погладила рукой челку, спадавшую на лоб девочки, ее прикосновение успокаивало и исцеляло одновременно.

— Нет, сможешь. Ты сильная, Скайлер, и больше не одна. Тебе известно, что я другая и что я обладаю определенными способностями. Я могу притупить твои воспоминания, давая тебе время как следует выздороветь. Ты все равно будешь испытывать боль, но она станет более терпимой. Ты будешь окружена людьми, которые любят тебя, и увидишь себя такой, какая ты внутри, а не такой, какой пытался представить тебя тот человек. Он был мертв внутри, был монстром, сотворенным наркотиками и алкоголем.

— Он не единственный монстр в мире.

— Ты права, сладкая, не единственный. В мире полно таких созданий и они предстают в различных формах и размерах. Мы только можем сделать все, что в наших силах, чтобы остановить их и спасти невинных от их рук. Габриэль посвятил свою жизнь этому, так же как и я, только по-своему. Дай нам шанс полюбить тебя и позаботиться о тебе, как и должно было быть.

— Я боюсь, — сказала Скайлер. — Не знаю, смогу ли я когда-нибудь опять стать цельной личностью. Мне невыносим вид мужчин. Все пугает меня.

— В глубине сердца и души, Скайлер, ты знаешь, что нельзя осуждать всех мужчин за те гадкие вещи, которые делал твой отец. Не все мужчины такие. Большинство из них любящие и честные.

— Я все еще боюсь, Франческа. И не имеет значения, что я знаю, ваши слова могут быть правдой. Я не могу рисковать, не хочу рисковать.

Франческа мягко покачала головой.

— Ты отступаешь, чтобы не стать такой, как они. Ты хочешь быть похожей на свою мать, видеть в людях только доброе и относиться к ним с состраданием. Я легко вижу это в тебе.

Ее веки дрогнули, затем храбро поднялись.

— Я хотела, чтобы он умер.

— Конечно, хотела. Я тоже желала видеть его мертвым. Но это не означает, что мы монстры, дорогая, это означает лишь то, что мы не ангелы. Присоединяйся к нам. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной, я побывала в твоей душе и знаю тебя не хуже твоей родной матери. Вероятно, даже лучше. Я буду считать благословением разделить свою жизнь с тобой. Если ты этого не захочешь, я дам денег на твое образование и воспитание. В любом случае, это будет твой выбор. Я не покину тебя.

Скайлер крепко сжала свои пальцы вокруг пальцев Франчески.

— Вы прекрасно знаете, о чем просите меня. Я знаю. Мне придется вернуться в мир, быть среди остальных. Но я никогда не буду такой же, как они. Я никогда не смогу приспособиться к нему.

— Ты прекрасно подходишь мне, — настаивала Франческа. — Габриэлю и мне. Мы дорожим таким одаренным человеком, как ты, действительно ценим. Мы сможем помочь тебе раскрыть свой талант. Есть способы как приглушить его, так и развить, если в этом возникнет необходимость. И у тебя будет уйма времени на выздоровление, прежде чем тебе придется столкнуться с миром. Постарайся сесть, Скайлер. Ты достаточно сильная.

— Я не думаю, что мои способности стоит развивать больше, чем они уже развиты. Когда я дотрагиваюсь до людей, я узнаю о них вещи, которые мне не следовало бы знать. Временами я вижу ужасные вещи. Но никто не верит мне, когда я говорю об этом, — но ни в голосе Скайлер, ни в ее сознании не было никакой жалости к самой себе. Подросток просто констатировал факт, каким она его видела. Скайлер неохотно вытащила свою руку и с помощью Франчески приняла сидячее положение.

— Я принесла тебе кое-что, немного нижнего белья, футболок и халат, — она приподняла плюшевого волка. — А он, по мнению Габриэля, может стать твоим другом.

Девочка некоторое время круглыми от удивления глазами смотрела на плющевую игрушку.

— Это мне? Правда? — она потянулась к нему и обхватила животное руками. Сразу же, казалось, мир просочился в ее сердце, хоть и на время. — Никто, кроме моей мамы, ничего раньше не дарил мне. Спасибо, и, пожалуйста, поблагодарите Габриэля, — сказала она со слезами в голосе. Она поднесла морду животного к лицу и в течение минуты смотрела только на нее, очарованная голубыми глазами. Она пробудилась от долгого кошмара, и мир стал напоминать больше фантазию, чем реальность. Она изо всех сил постарается остаться в нем, а не скатиться обратно в свой внутренний мирок.

Франческа пристально изучала подростка. Скайлер была так худа, что Франческа могла разглядеть каждую косточку в ее теле. Она казалась такой хрупкой, что Франческа боялась, она может сломаться. Поэтому она обложила Скайлер подушками и подтянула вверх одеяло. На лице Скайлер все еще оставались следы синяков, но общее ее состояние стало намного лучше после единственного сеанса с Франческой. Она смотрела во все глаза, красивого нежно-серого цвета. Встревоженные глаза, глаза, повидавшие слишком много для такой молодой девушки.

— Ну, и насколько ужасно я выгляжу? — равнодушно спросила Скайлер, ее голос был больше уставшим, чем заинтересованным. Она не выпускала из рук плющевого волка.

— Думаю, Габриэль прав, нам придется постараться, чтобы откормить тебя. Ты что, морила себя голодом?

— Я подумывала об этом. Я считала, что даже если я не умру, его друзья могут не захотеть меня, когда я стану настоящим скелетом, — Скайлер стиснула руки в кулаки, сминая пальцами одеяло. — Но был один, кого это не волновало. Он постоянно называл меня уродиной, но все равно приходил. Я считала, что он был хуже, чем мой отец.

Франческа послала ей волну ободрения, но продолжила хранить молчание, желая, чтобы Скайлер не переставала говорить, желая, чтобы она выговорилась. Она знала мужчину, о котором говорила девочка. Она разделила со Скайлер воспоминания о нем, об его жестокости по отношению к маленькой невинной девочки, которая была целиком в его власти. Поль Лаффит. Скайлер никогда не сможет забыть его, никогда не сможет забыть и трех остальных, которые надругались и избивали ее. Их лица были выжжены в ее душе, звук их голосов навечно записан в ее памяти. Они также отпечатались и в памяти Франчески до конца ее дней.

— Он снова был здесь, — неожиданно сказала Скайлер. — Он только что был здесь со мной.

Франческа вскинула голову. Потом быстро просканировала территорию, но не обнаружила никого, кого следовало бы рассматривать как врага. Не было ни намека на всплеск силы, ни пустот, указывающих, что поблизости затаилось зло. Кто бы, или что бы это ни было, он обладал достаточной силой, чтобы дотянуться до Скайлер и при этом ускользнуть от Франчески.

— Что ты имеешь в виду, говоря «он был здесь»? Лаффит? Один из остальных? Скажи мне, Скайлер.

Скайлер покачала головой.

— Он был как вы. Это был тот же человек, что и раньше, тот который молчаливо присутствовал, пока вы исцеляли меня. А когда мои воспоминания поглощали меня, он дотрагивался до моего сознания и дарил ощущение безопасности.

— Габриэль? — Франческа считала, что он отправился в город в поисках свидетельства присутствия Люциана. Он читал газету, потом быстро воскликнул и растворился прежде, чем она успела спросить его, в чем дело. Когда она подняла газету, то увидела статью о неопознанном трупе мужчины, найденном в аллее с разорванным горлом. Он был обнаружен в той части города, куда порядочные люди не заглядывают. Франческа не сомневалась, что распознала бы прикосновение Габриэля к сознанию Скайлер. Она потянулась к своему Спутнику жизни и быстро нашла его.

— Ты в безопасности? — тихо спросила она с легкой запинкой, понимая по его глубокой сосредоточенности, что он находился в середине чего-то важного.

— Он был здесь. Люциан. Это убийство его рук дело. Он до сих пор в городе. Не знаю, почему он не дождался меня, как всегда делал до этого.

— Скажи, ты был с нами всего лишь несколько минут назад? Скайлер сказала, что пока мы разговаривали, она почувствовала присутствие еще кое-кого.

Воцарилось молчание. Габриэль исследовал воспоминания Франчески об ее разговоре с подростком.

— Это был не я, милая. И это беспокоит меня. Люциан невероятно хитер и любит игры. Если бы он знал о Скайлер, значит, знал бы и о тебе. И не упустил бы возможностью использовать одну из вас, чтобы добраться до меня. Ты должна быть очень осторожной. Он начал убивать, оставляя свои жертвы, как послание для меня.

— Тогда зачем ему утешать Скайлер?

— Не могу сказать. Возможно, для того, чтобы использовать ее против тебя. Я не знаю, Франческа, но мы не можем недооценивать Люциана. Нам придется согласиться с тем, что он обнаружил Скайлер и знает, что через тебя она связана со мной. Он чрезвычайно могущественен и невероятно чувствителен к малейшему всплеску силы. При последнем пробуждении мы были слишком уязвимы, и он легко мог нас обнаружить. Мне следует быть более острожным.

— Ты смог бы почувствовать его, если бы он связался с нами, в то время как мы были бы со Скайлер? Она сказала, что ощущала присутствие третьего. Она определенно чувствовала еще одного мужчину, не тебя, и он поддерживал ее, хотя и не присутствовал здесь физически.

И снова молчание.

— Мне это не нравится, Франческа. Это, вероятно, был Люциан. Только он способен проскальзывать и уходить из моего сознания без моего ведома. Ты в страшной опасности, ты и Скайлер. Он что-то готовит. Это убийство было умышленным. Посланием мне, что он начал игру и что теперь мой черед делать ход.

— Как ты узнал?

— Его жертвой стал один из мужчин из воспоминаний Скайлер.

Франческа прикусила нижнюю губу с силой достаточной, чтобы на ней появились рубиново-красные капельки крови. Она медленно выдохнула. На этот раз настала очередь Скайлер успокаивать ее.

— В чем дело? Почему вы расстроены?

— Я не знаю, что это за мужчина, тот, который приходил к тебе сегодня утром. Это был не Габриэль, как я надеялась. Но в городе есть еще один мужчина, похожий на нас, способный общаться физически, не присутствуя при этом, тем не менее, он не такой, как мы. Он опасен, — Франческа старалась, чтобы в ее голосе не было слышно страха. Она знала, на что способен вампир. Он был жестоким и беспощадным убийцей, играющим с людьми и их эмоциями ради собственного веселья. Немертвый мог казаться красивым и вежливым, дружелюбным и галантным, когда на самом деле в нем бурлили лишь темные, дьявольские мысли. Люциан был самым сильным карпатцем среди живых, за исключением его брата-близнеца. Но теперь, когда он предпочел лишиться своей души, он стал вдвойне опасным. Он внушал страх и раньше, теперь же стал считаться самым страшным врагом всех времен. Это была пугающая мысль, что Люциан может преследовать их ради своей смертельной цели.

— От него не веет злом, — едва слышно промолвила Скайлер. — Я всегда боялась мужчин. Даже врач заставляет меня нервничать, но по какой-то причине этот мужчина совсем другой. Он ощущается почти как Габриэль, своеобразной безопасностью. Я никогда не чувствовала себя в безопасности раньше, поэтому не совсем уверена.

Франческа кивнула.

— Надеюсь, ты права, милая, но я хочу, чтобы с этим мужчиной ты была осторожна. Очень осторожна. А теперь расскажи мне о своем таланте.

Веки Скайлер опустились вниз.

— Я устала, Франческа. И это не совсем талант, просто я знаю вещи. И иногда я могу читать мысли людей, как и ты. Как Габриэль и остальные. Людям я предпочитаю животных. Сама я не могла держать животных, но знала всех соседских собак и кошек, и они были моими друзьями, даже собаки, которым полагалось быть злыми. Я общалась с ними, знаешь ли.

— Какими ты видишь Габриэля и меня? Что ты можешь сказать о нас? — полюбопытствовала Франческа. Интересуясь, как много на самом деле могла видеть Скайлер?

Скайлер соскользнула под простыни. Попытка вести себя прилично после столь долгого времени проведенного в полном молчании было трудным и невероятно утомительным делом.

— Вы действительно хотите, чтобы я ответила на этот вопрос, Франческа? Я вижу гораздо больше, чем вы думаете.

— Я полагаю, если мы будем жить вместе и станем одной семьей, между нами не должно быть лжи, не так ли?

— Вы не такая, как я, и не такая, как остальные. Я не знаю, что вы такое, Франческа, но вы можете исцелять больных и успокаивать тех, кто в этом нуждается. В вас одно добро. Только оно. Мне бы хотелось быть такой, как вы. Мне бы очень хотелось стать членом вашей семьи, — последнее Скайлер добавила с печалью, ее ресницы опустились на щеки и сон одолел ее.

Франческа поднесла вялую, покрытую шрамами руку к своим губам. Поцеловала каждый шрам на внешней стороне руки Скайлер, а потом перевернула ее руку, чтобы осмотреть ладошку. Ребенок боролся с кем-то, кто нанес ей эти раны острым куском стекла. Мог ли это быть ее отец? Габриэль совершил над ним быстрое и милосердное правосудие. Франческа еще раз исследовала воспоминания подростка. Нет, это было дело рук не ее отца. Это сделал высокий, худой мужчина с грубыми черными волосами и большими руками. Он был в ярости, так как Скайлер отказалась добровольно целовать или ласкать его. В то время ей было не более восьми-девяти лет.

Почувствовав тошноту, Франческа отпустила руку девочки, опасаясь разбудить ее своей яростной реакцией на испытания, выпавшие на долю ребенка. Она понесла руку к своим ноющим вискам, а отняв ладонь, увидела, что та в крови.

— Дыши, Франческа, ты ничем не сможешь помочь ей, переживая эти воспоминания. Люциан может и бросил мне вызов, но сам того не подозревая оказал мне услугу, восстановив справедливость по отношению к этому ребенку. Нашему ребенку. Мы будем любить ее, — Габриэль одарил ее теплом и утешением. Она смогла ощутить его руки, обнимающие ее, силу его тела. Словно он прижал ее к себе, несмотря на разделяющие их мили.

— Где ты? — она уловила проблеск комнаты, заполненной письменными столами и людьми, в основном мужчинами.

— В полицейском участке. В данный момент я невидим. Мне необходимо знать все об этом убийстве. Я хочу услышать личные комментарии и прочитать рапорта. Я уже посетил место преступления. Не знаю, чего добивается Люциан, но будь очень осторожна. Проверяй воспоминания Скайлер каждый раз, когда будешь навещать ее.

— Она спит и становится беспокойной.

— Я хочу, чтобы ты была в безопасности, любовь моя. Возможно, тебе стоит вернуться в дом и установить защиту. Но не думай, что это поможет, разве что слегка задержит, если он предпримет попытку добраться до тебя. Если окажешься в опасности, сразу же зови меня. Не жди.

— Я должна повидать своего адвоката. Он подготовил документы, и судья желает видеть меня сегодня вечером. Он пошел мне навстречу, и я должна присутствовать. Судья спросит Скайлер, согласна ли она, и как только Брайс даст добро, мы сможем забрать ее домой. Также пришел ответ от Эйдана Сэвиджа. Сейчас в Лондоне находится кто-то из семьи, управляющей его домом, он свяжется с ними и посмотрит, согласятся ли они помочь нам вести хозяйство для Скайлер на протяжении дневных часов.

— Пожалуйста, будь осторожна, Франческа, — предупредил Габриэль, после чего позволил связи между ними медленно исчезнуть. Все это ему не нравилось. Только Люциан мог слиться со Скайлер. Габриэль знал, что с легкостью мог бы засечь остальных: как представителей своей расы, так и немертвых. Все указывало, что это было делом рук его брата. Это убийство. Оно было в стиле Люциана. Чисто. Аккуратно. Неидентифицируемое ни для кого, кроме Габриэля. Первый шаг в их игре.

Он задумался над возможностью увести Люциана прочь из города и от двух женщин. Они обе подвергались риску.

Габриэль осмотрел фотографии тела со всех сторон. Через несколько минут он войдет в морг и убедится, что на теле нет никаких следов вампиризма. Убийства большинства вампиров обычно грязные, а то, что остается, приходиться сжигать до пепла, не оставляя человеческой полиции практически никаких следов. Люциан всегда был другим. Он словно нарочно поддерживал игру между собой и Габриэлем.

Этого человека убил Люциан. Он был как хирург — никогда не оставлял после себя даже следа от укуса. Кровь была выкачена из тела, не единой капли не пролилось на землю. Вокруг шеи красовался ровный разрез, напоминая гигантскую улыбку. Патологоанатом никогда не сможет выяснить, что именно было использовано. Все указывало на острый как лезвие коготь, каким обладали давно вымершие хищники. Кровь, оставшаяся в или на жертве присутствовала лишь на тонкой линии, словно ожерелье, опоясывающей горло. Эта жуткая тайна была визитной карточкой Люциана, его пониманием шутки. В прошлом никто и никогда не определял, чем вызвано такое ранение или как произошла потеря крови. Когда Габриэль был на полтора шага позади Люциана, как и сейчас, и полиция находила тела, такие убийства всегда становились главной сенсацией. Всем нравилась хорошая загадка.

Прямо сейчас все обсуждали ранение. А если точнее, они спорили, было ли оно сделано хирургом своим инструментом. Габриэль прошелся между ними, невидимый для человеческого глаза. И когда он двигался сквозь толпу, то заметил, что некоторые детективы обладали большей чувствительностью, чем остальные. Один или двое вздрогнули от неожиданности, оглянувшись, откуда появился поток холода.

Компьютеры могли все усложнить. С их возможностями отследить все от ДНК до голоса и отпечатков пальцев они могли сделать работу по сокрытию существования карпатцев более трудной. Габриэль понял, ему необходимо выяснить все, что только возможно, об этом аспекте последних научных открытий. Большинство разговоров крутилось вокруг тем, о которых он понятия не имел. Он автоматически делился информацией с Люцианом и был шокирован, обнаружив, что тот уже изучил новейшие медицинские исследования. Вернувшийся к нему поток фактов поражал, хотя ему не следовало этому удивляться. Среди его народа Люциан отличался шокирующей интеллигентностью, впитывая информацию намного быстрее, чем все остальные. Создавалось ощущение, что его мозг постоянно жаждал все больше и больше информации. Так что вполне естественно, что Люциан уже выяснил про научные достижение, высочайшие технологии, которые могу затруднить жизнь для их народа. Карпатцам, как и вампирам, без сомнения стало намного труднее скрывать свое существование.

— Не волнуйся ты так, Габриэль, я более чем осторожен. Они не смогут обнаружить меня без моего на то согласия.

Габриэль воспользовался возможностью «посмотреть» глазами своего брата. Если бы он мог зафиксировать его местоположение, то ему бы представился шанс выполнить свою клятву. Но тут же в его голове раздался тихий слегка издевательский смех Люциана, а видимость исказилась настолько, что у Габриэля не было ни единого шанса увидеть что-нибудь, что помогло бы ему.

— Ты же не считаешь, что я бы сделал нашу игру такой легкой для тебя? Ты должен следовать за ключами, которые я оставляю. Вот такие правила. Тебе не позволяется мухлевать, Габриэль.

— Это между нами двумя, Люциан, хотя в городе могут находиться другие охотники. Я бы хотел сохранить это между нами, как всегда.

— Не волнуйся так за безопасность своего брата. Я совершенно точно справлюсь со всеми, кто посмеет угрожать мне. Я быстро изучаю этот мир, и знания достаточно волнующие. Здесь есть, где поиграть. Мне нравится это место, и я не хочу приближать нашу битву.

И Люциан просто ушел. Габриэль почувствовал странную боль в области сердца. Его брат. Он скучал по их близости. Скучал по мужчине, за которым следовал в течение многих веков. Великолепному уму. Непревзойденному воину. Никто не мог спланировать битву так, как Люциан. Печаль поглотила Габриэля, почти поставив на колени. Уничтожить такого великого человека. Уничтожить того, кто всегда был с ним, того, кто не раз спасал его жизнь. Это было больше, чем можно было бы спросить с кого-либо.

— Габриэль, ты не один, — голос Франчески был нежным и успокаивающим. — Тебе прекрасно известно, что это больше не Люциан. Ты уважишь его, выполнив данное ему обещание, уничтожив все, против чего он боролся на протяжении многочисленных столетий.

— Я постоянно напоминаю себе об этом факте. Умом я понимаю, что это так, но на сердце от этого не легче.

— К счастью, тебе стоит всего лишь протянуть руку, чтобы дотронуться до меня. Я, в конце концов, целительница, — в ее голосе слышался легкий намек на поддразнивание.

Габриэль почувствовал, как тепло окутало его сердце. Да, должно быть, так оно и было. Он больше не один, они вдвоем пройдут по жизни, помогая друг другу в эмоциональных передрягах, в каждом кризисе, который встанет на их жизненном пути. Эти нотки в ее голосе давали ему поддержку, давали ему надежду. Он дотронулся до ее сознания, проверяя, не разговаривает ли она с Брайсом. Ему не хотелось спрашивать, да и было немного стыдно, что он ревновал ее достаточно сильно, чтобы вторгаться в ее личную жизнь с целью выяснить — не проводит ли она время с доктором.

— Вероятно, тебе стоит дать Скайлер отдохнуть, а самой в это время заняться делами по получению над ней опеки, чтобы ты могла как можно скорее вернуться под защиту безопасных стен дома, — осторожно предложил он, тщательно выбирая слова, чтобы они не звучали как приказ.

Раздавшийся в ответ смех Франчески был невероятно мягким.

— Я дотрагиваюсь до твоего сознания точно так же, как ты до моего. Ты не такой умный, как сам себя считаешь. Я покидаю больницу, так как у меня еще очень много дел на сегодня.

Она не собиралась доставлять ему удовольствие, давая понять, что сознательно избегает Брайса. С того момента, как в ее жизни появился Габриэль, она больше не смотрела на Брайса, как раньше. И это заставляло ее чувствовать себя виноватой. Франческа понятия не имела, о чем разговаривать с Брайсом. Она знала, что Скайлер предназначено жить с нею, однако Брайс не желал иметь ничего общего с подростком. Он не знал, чем на самом деле является Франческа, что ей необходимо, чтобы жить. Но все изменилось с возвращением Габриэля. Короче, она запуталась, и ей требовалось время, чтобы должным образом во всем разобраться.

Франческа ладонью прикоснулась к своему животу в легкой ласке. Ребенок. Габриэль дал ей ребенка, хотя она много веков назад смирилась с тем, что никогда не получит такой подарок. А теперь и Скайлер. Способность прикасаться к сознанию, которой она обладала, помогла Франческе узнать о девочке все. Абсолютно все. Она уже полюбила Скайлер, как свою собственную дочь.

Тихий мужской смех ласково прошелся по стенкам ее сознания.

— Ты выглядишь слишком молодо, чтобы иметь дочь ее возраста.

— Я достаточно стара, чтобы быть ее предком. Она знает, что мы не люди.

— Не совсем так. Она знает, что мы другие. Она думает, что мы также, как и она, психически одарены. В итоге, мы, конечно, расскажем ей всю правду. Но в то же время, мы должны позаботиться о ней, как люди с деньгами заботятся о своих детях. Она нуждается в охране на протяжении дня, когда мы не сможем быть вместе с нею, а также в экономке, чтобы следить за ее потребностями.

— Знаю, я должна заняться делами, но я не могу оставить ее одну перед лицом мира. Она нуждается во мне, — Франческа не знала, было ли это извинением или нет.

— Она нуждается в нас обоих, — нежно поправил ее Габриэль. — Она должна от кого-то научиться, что не все мужчины такие монстры, с какими ей пришлось столкнуться. Она все еще мучается сомнениями. Она желает вернуться назад в то место, где ничто не сможет дотронуться до нее, однако протянутая тобой рука выглядеть очень соблазнительной. Она почувствовала тебя, любовь, которую ты даришь остальным, сострадание в твоем сердце, и все это громко взывает к ней.

— Она предпочтет пойти с нами, Габриэль. Она невероятно смелая.

Франческа подозвала такси, чтобы доехать до офиса судьи. Ее адвокат встретит ее там.

— Затем, когда все документы будут готовы, мы еще раз встретимся в больнице, чтобы судья мог спросить Скайлер, согласна ли она на мою опеку. Я обеспокоена лишь тем, что Брайс может закатить тебе сцену. Ты готов к этому?

Габриэль быстро просмотрел свои мысли. В нем давно укоренилась привычка не вызывать к себе необоснованного внимания. Но в такую ситуацию он не попадал. Его инстинкты настаивали на том, чтобы убрать угрозу, нависшую над ним, Франческой и даже Скайлер. Он не позволит Брайсу помешать их планам.

— Габриэль? — голос Франчески был тихим от беспокойства. — Зачем ты закрыл от меня свое сознание? Ты ведь не причинишь вреда Брайсу, правда? Он стал для меня хорошим другом, когда я нуждалась в этом.

Габриэль обругал себя на нескольких языках, смешав их, как делал всегда. Франческа могла заставить его согласиться с собой. Это стало походить на своеобразную помеху. Что же ему делать, если она всегда накладывает ограничения на его действия?

— Займись своими встречами, женщина, а меня оставь в покое. Я буду там, если позже потребуюсь. В данный момент я на охоте и не могу тратить время, подбадривая тебя.

— Не рычи на меня, ты, мошенник. Это не я проверяю твои мысли. Да и этот разговор начал ты, а не я.

Она смеялась над ним. Над Габриэлем. Охотником на вампиров. Воином, которому более двух тысяч лет. Его боялись мужчины, а Франческа смеялась над ним. Это был новый опыт, но он определенно может привыкнуть к этому. В ее силах было перевернуть его сердце и растопить его внутренности, он едва узнавал сам себя.

Габриэль стремительно несся через город, проверяя каждый притон, о которых узнал еще столетия назад. Он прекрасно знал расположение широко раскинувшегося города. Каждый бомжатник, каждую узкую аллейку и каждое убежище. Он знал местоположение кладбищ, соборов, больниц и банков крови. Он осмотрел все места, которые мог припомнить, в поисках Люциана. Габриэль знал, что его близнец в городе, однако он словно искал ветер в поле, поскольку никаких следов Люциана, помимо оставленного для полиции тела, не было.

Габриэль дотронулся до разума Франчески и узнал, что она вернулась в больницу и входит в палату Скайлер. И решил встретить ее там. Франческе потребуется опереться на кого-то, хочет она в этом признаться или нет. И он намеревался быть этим кем-то. Он пересек город, потоком тумана смешавшись с полосками дымки, поднимающейся от земли. Он не собирался позволять доктору оставаться наедине с Франческой, если что-то пойдет не так. Ему не хотелось, чтобы Брайс воспользовался шансом и повлиял на судью, не позволив тому дать разрешение, чтобы Скайлер жила с Франческой. Небольшая улыбка тронула его рот, но не отразилась в его угольно-черных глазах. В силах Габриэля было сделать так, чтобы судья дал Франчески все, что бы она ни захотела. Он проник в комнату в виде крошечных молекул, легко проскользнув под дверью. Очутившись внутри, его мощная фигура вновь стала единым целым, при этом оставаясь невидимой для тех, кто находился в комнате.

Его Спутница жизни сидела на краю постели Скайлер, держа молодую девушку за руку. От одного вида Франчески у него захватило дух. Он знал, что так будет всегда. Судья оказался высоким худощавым мужчиной с седеющими волосами и добрыми глазами. Адвокат же наоборот был слишком молод и красив для душевного спокойствия Габриэля. Он смотрел на Франческу с каким-то восторгом на лице. Еще один поклонник. Они у нее, кажется, повсюду.

— Так что видишь, Скайлер, если ты хочешь жить со мной, судья согласится, но при этом ты должна поговорить с ним, — терпеливо упрашивала Франческа. Она не использовала свой голос, чтобы тем или иным образом повлиять на подростка.

Судья остановился в нескольких футах от кровати. Скайлер явственно дрожала. Габриэль автоматически потянулся к ее сознанию. Она находилась под его защитой, человеческий ребенок с парапсихологическими способностями, драгоценное сокровище, постоянно нуждающееся в охране. Ему не нравилось ее беспокойство, ужасное отчаяние на ее лице. Франческа также присутствовала в ее сознании, укрепляя ее мужество, успокаивая, помогая ей встретиться лицом к лицу с незнакомыми мужчинами в палате. Ужас ребенка был еще слишком свежим в ее сознании, чтобы она могла справиться с этим событием в одиночку.

Он тотчас же привлек Скайлер в свои мысленные объятия, вливая в нее свою силу и мощь, она в удивлении заморгала. Он окружил ее сознание, повторяя исцеляющее песнопение на древнем языке своего народа, шепча поддразнивающую чепуху, отчего Скайлер с трудом сохраняла невозмутимый вид. Ее большие нежные глаза быстро осмотрели комнату в его поисках, но нигде Габриэля не обнаружили. Она вопросительно посмотрела на Франческу, на что та только улыбнулась и пожала плечами. Она также не знала, где он точно находится, лишь то, что присутствие Габриэля было очень сильным, означало, что он где-то поблизости.

— Ну, Скайлер, — осторожно подтолкнул ее судья. — Не бойся. Мы хотим сделать то, что будет лучше всего для тебя, что бы ни сделало тебя счастливой. Франческа решительно дала понять, что с радостью возьмет на себя ответственность за тебя, станет твоим опекуном. У нее в доме есть для тебя комната, и она сможет дать тебе все, что потребуется, но ты уже достаточно взрослая, чтобы могла выбирать сама. Мне бы хотелось услышать, что ты скажешь.

Дверь в палату распахнулась, и вошел Брайс.

— Могу я поинтересоваться, что здесь происходит? Эта девочка моя пациентка.

Судья медленно повернулся, одна его бровь взлетела вверх.

— Я думал, вы согласны на то, чтобы мы задали ей несколько вопросов сегодня, — он перевел взгляд на адвоката Франчески.

Габриэль потянулся к сознанию Брайса. Мужчина представлял собой хаотичную массу противоречий. Он был сердит на Франческу, уверенный, что она уже приняла решение остаться с Габриэлем. В его голове вертелись мысли саботировать все попытки Франчески установить опеку над Скайлер. Габриэль был вынужден отодвинуть в сторону свое желание видеть, как этот мужчина полностью погубит свои шансы с Франческой, мгновенно приняв решение вмешаться. Он материализовался за дверью палаты Скайлер, потом распахнул ее и вошел.

Брайс вслух выругался, торопливо отступая назад и позволяя Габриэлю войти. Высокая, мощная фигура Габриэля резко контрастировала с докторской. Проходя мимо, он склонился так, чтобы его слова услышал лишь Брайс.

— По этому вопросу вы ответите правду, — тихо приказал он, его голос вынуждал мужчину повиноваться его приказам.

Брайс обнаружил, что отвечает словами, говорить которые у него не было никакого намерения.

— Я сказал, что Скайлер может ответить на ваши вопросы, — неохотно признался он. Брайс посмотрел на Габриэля. — Но она очень напряжена, и все эти визиты могут страшно расстроить ее и вернуть в прежнее состояние, — он избегал темных глаз Франчески и порицания, которое мог там увидеть. — У меня есть серьезные опасения относительно предлагаемого Скайлер дома. Но я счастлив узнать, что ситуация изменилась и Франческа больше не живет одна, — он проговорил все это воинственным тоном, ревность сделала его дерзким.

Судья взглянул на Габриэля.

— Должно быть вы муж Франчески, — он протянул руку, — она столько всего удивительного рассказывала про вас. Большая честь познакомиться с вами.

— Что ты ему рассказала? — Габриэль твердо и вежливо пожал протянутую руку. Его черные глаза поймали и удержали взгляд судьи. Мужчина загипнотизировано замер, чувствуя, что проваливается в этот взгляд.

— Единственный отчет, который они найдут на тебя, имеет разрешение высшего уровня безопасности. Я создала на тебя файл, объясняющий твое отсутствие. Ты героически служил своей стране. Это довольно легко сделать, когда ты разбираешься в компьютерах. Также очень помогает наличие людей в высших эшелонах власти, которые являются твоими должниками. Ты будешь выглядеть героем для любого, кто пожелает что-либо о тебе узнать, — ее бархатный голос звучал довольно самоуверенно.

— Надеюсь, мое проживание в доме Франчески не будет проблемой, — сказал Габриэль, уставившись прямо в глаза судьи. — Кроме того, мы все еще женаты. Она оказалась достаточно любезна, предоставив мне крышу над головой. Франческа, без сомнения, самая лучшая кандидатура в мире для опеки Скайлер. Мне бы не хотелось, чтобы что-нибудь помешало этой договоренности.

Судья никогда не слышал голоса более чистого и красивого, чем голос Габриэля. Все его существо потянулось к этому голосу, желая удовлетворить говорившего.

— Франческа, тебе нет никакой необходимости оставаться за ним замужем. Ты не обязана этого делать из-за того, что он восстал из мертвых, — вставил Брайс в ярости. — Он что, что-то сделал, и ты потеряла рассудок? Ты больше не знаешь этого мужчину! Ты не видела его в течение многих лет. Ты ничего о нем не знаешь. Ему следовало бы оставаться мертвым! — неожиданно поняв, что кричит, а его голос отличается от голоса Габриэля, Брайс замолчал и постарался успокоиться.

Скайлер с силой вцепилась в руку Франчески, ее невероятно длинные ресницы прикрыли ее большие серые глаза, спрятав появившийся в них ужас. Франческа незамедлительно дотронулась до ее сознания, успокаивая девочку, узнавая утешающую поддержку Габриэля.

— Мы с тобой Скайлер, прямо сейчас.

К шоку обоих, Габриэля и Франчески, девушка смогла ответить по ментальному каналу, чего не случалось раньше.

— Что если доктор не позволит им отдать меня вам? Я не смогу выжить без вашей помощи. Знаю, что не смогу. Было бы лучше просто отпустить меня, — отчаянный страх слышался в ней. Кто-то, кто дотрагивался до нее с нежным пониманием, кто-то, кого она знала, как хороших людей. Кто-то, кто понимал, насколько она отличается от других. Кто-то, кто ценил ее, несмотря на все те ужасы, что произошли с ней. Теперь она могла потерять своих спасителей.

Темные глаза Габриэля прошлись по ребенку, прижавшемуся к Франческе в поисках защиты.

— Посмотри на меня, — команда была тихой, но ей невозможно было не повиноваться. — Ты будешь доверять мне, будешь доверять Франческе и поверишь, что мы все это уладим. Нет нужды бояться. С теми, кто находится под моей защитой, никто не будет плохо обращаться. Франческа продолжит исцелять тебя, и ты перестанешь волноваться по пустякам, особенно таким, как этот неприятный спор. Они не смогут управлять твоей жизнью, малышка. Им это никогда не будет позволено сделать. Они только считают, что обладают властью.

Скайлер видимо расслабилась, позволив своему дыханию вырваться в одном долгом вздохе облегчения. Франческа обнаружила, что улыбается Габриэлю лучезарной улыбкой, любовь сияла в ее глазах.