2015-07-14
326
Среди военных наград за боевые действия на море необходимо упомянуть специальный морской венец — corona navalis, которая вручалась императору, сумевшему одержать победу над неприятельским флотом. Так, Агриппа, архитектор победы Августа при Акции и фактически творец его императорской судьбы, но многих монетах появляется в морском венце на голове. В самых различных источниках немало говорится о военно-морских signa».[2433]
Особой разницы в мировосприятии сухопутных военных и морских нет. Лишь слегка меняется картинка отражаемой ими действительности. Выдающиеся мудрости создаются военными и на Флоте непрерывно:
«Что меня серьезно и по настоящему радует, так это то, что на большинство наших командиров кораблей в случае начала глобальной ракетно-ядерной войны можно смело положиться. Никто из них не сойдет с ума, ведь для этого его надо хотя бы иметь, по крайней мере.
Непуганый матрос расположен к безобразиям, это — потенциальный преступник, будущий убийца и насильник.
Запомните, товарищи офицеры, чтобы ничего не делать, надо уметь делать все.
Если начальник позволит своим подчиненным говорить все, что они думают, то вскоре они полностью разучатся думать.
Начальник штаба флота вчера ругал меня резкими словами с привлечением ненормативной лексики, вызвавшей в моей душе чувство внутреннего протеста и обиды.
Бей бабу молотом, будет баба золотом, — гласит народная мудрость. Тоже можно сказать и про наших десантников. Единственное, что надо помнить, по голове не бить — бесполезно, да и инструмент быстро выходит из строя.
Министр Обороны — должен уметь в достаточно понятной форме высказать то, что от него хочет услышать Верховный Главнокомандующий; Верховный Главнокомандующий (президент) — должен периодически, (но не реже одного раза, желательно перед выборами) интересоваться тем, какая же в данный момент армия находиться на территории его государства. Если выяснится, что своя, то постараться выплатить ей жалование за последние годы и пообещать его повысить (потом, может быть) процентов на 10–15».[2434]
В Индии оказалось немало ветеранов ВМФ Республики:
«В палийском варианте этого рассказа (Суппарака-джатака) Бодисатва-кормчий, уроженец крупного торгового порта Бхарукачкха на побережье Комбейского залива в Западной Индии, получает при рождении имя Суппарака-кумара (Счастливо достигающий берега) и к 16 годам становится самым искусным моряком в царстве Бхару. В море он слепнет и из-за потери зрения удаляется на покой. Но слухи о его мастерстве доходят до далеких земель, и в Бхарукачкху являются купцы из заморской земли. Слепой кормчий ведет их корабль через четыре неведомых моря и приводит его в страну Валабху (по мнению Я. М. Света, это устье реки Иравади в Бирме)».[2435]
Ракушки с южного побережья Индии и Цейлона обычная находка археологов в провинции Ганьсу, стране серов.[2436]
В Риме толком узнают о Цейлоне лишь между 50 и 55 гг.
Р. Хенниг: «И более точные сведения [о Цейлоне] поступили в Рим в правление Клавдия, когда даже с этого острова были отправлены в Рим послы. Это произошло следующим образом.
Когда Анний Плокам получил на откуп у государства право на взимание пошлин в Индийском океане, один из его вольноотпущенников, объезжая Аравию, был снесен северным штормом в Карманию и на 15-й день пристал в Гиппуросе, гавани этого острова. Он был гостеприимно принят повелителем и удостоен общения с ним в течение шести месяцев. В ответ на его вопрос он сообщил ему о римлянах и их императоре. При этом властитель удивлялся справедливости императора и особенно тому, что среди отобранных денег у всех динаров был одинаковый вес, хотя разные изображения на монетах показывали, что они были отлиты при различных государях. Это склонило властителя к дружественному расположению, и он отрядил четырех послов, из которых самым знатным был Рахия [Раджа]. От них узнали, будто на острове есть 500 городов, главная гавань находится на юге, у города Палаисимундос, первого из всех и резиденции властителя, с 200000 жителей. В глубине острова находится будто озеро Магизба, которое имеет в окружности 375000 шагов, и многие острова, пригодные только для выгона скота. Из него вытекают две реки, из которых одна, Палаисимундос, у одноименного города впадает тремя устьями в гавань; самое узкое из них имеет ширину 5, а самое широкое 15 стадий. Другая река, под названием Кидара, течет якобы на север, по направлению к Индии.
Ближайший мыс Индии — Колиакон; до него можно добраться на корабле за четыре дня. Посреди пути попадают якобы на Солнечный остров. Здесь море совсем зеленого цвета и полно морскими растениями, листья которых приходилось сбрасыеать с рулевого весла. Они дивились полярному созвездию и Вергилии [Плеядам], будто небо было для них совсем новое; они даже объяснили, якобы луну они видят над горизонтом только с 8-го до 16-го дня после новолуния (?). Канопус же, напротив, у них ночью большой и светит ярко. Но больше всего они удивлялись тому, что их тени падали в нашем направлении [на север], а не в их [на юг][2437] и что солнце восходит слева, а заходит справа, а не наоборот.
Длину той стороны острова, которая лежит против Индии, они определили в юго-восточном направлении в 10000 стадий. По ту сторону Эмодских гор [Гималаи] они видели также Серов, которые были им известны благодаря торговле. Отец Рахии якобы туда ездил и по прибытии был встречен серами. Они якобы имеют рост выше нормального, рыжие [светлые] волосы, голубые глаза, грубый голос и язык, непригодный для разговора. Остальное совпадает с тем, что рассказывают наши купцы.[2438]
...Оттуда идет дорога не только через Каменную башню на Бактриану, но и в Индию через Палимботры[2439]».[2440]
Со времени пленения армии Красса прошло 100 лет.
Название латинской монеты denarius видно не только в позднем арабском динаре, но и в санскрите причем в различных написаниях: dínāraḥ, dīnārakaḥ, -ikā, dīnnāraḥ (надписи, Панчатантра и др.).[2441]
В Матхуре[2442] найдены амфоры с клеймами крупного римского торгового дома. Кроме Матхуры куски подобных амфор раскопаны в Арикамеду (Пондишери), Канчипураме (Тамиланд), Колкапуре (Махараштра), Дварке (Гуджарат), Девнимори (Гуджарат), Нагаре (Гуджарат), Уджайне (Мадхья-Прадеш) и Таксиле (Пакистан). Это свидетельствует, что импортным вином в древней Южной Индии кто-то увлекался сильно и мог оплачивать свою страсть.[2443]
В Индии римляне вели войны на море. Флот царя Черы (Серы? — Д. Н.) Сенгуттувана нанес поражение яванам. Им связали руки за спиной и лили на головы топленое и растительное масло. В Махавамше упоминаются морские суда, везущие 700 человек. Судя по строке Наукодьям випадам джинеям, морские походы были частыми. Под заголовком Янам, поход, содержится рассказ о них.[2444] О моряках читаем в Ригведе:
Вы вели себя как герои на море,
Где ни опереться, ни встать, ни ухватиться,
Когда, о Ашвины, вы везли Бхуджью домой,
Взошедего на стовесельную ладью. [2445]
Трудно отделаться от мысли, что сочинитель едко высмеивает своих героев:
Прямо из пасти волка вы, о два мужа,
О Насатьи, спасли перепелку.
А еще вы сделали, о многополезные, (так,)
Что горюющий певец стал (снова) хорошо видеть.
Так как нога была отрезана, словно крыло у птицы,
В решающий момент в состязании Кхелы,
Вы тут же приделали Вишпале
Железную ногу, чтоб она мчалась к назначенной награде.
Подавшему сто баранов волчице
Риджрашву отец сделал слепым.
Ему, о Насатьи, чтобы он хорошо видел,
Вы прочно вставили два глаза, о удивительные целители. [2446]
В. Р. Рамачандра Дикшитар: «В той же Веде этот корабль назван словом плава. В ней сказано, что его не смог разрушить шторм, а сам он был красив и украшен с обеих сторон крыльями. Согласно другому фрагменту, Тугра отправил флот, состоящий из четырех судов (чатасро навах), среди которых было упомянутое выше. На основании этих отрывков мы можем сделать вывод о том, что Ашвины были народом выдающихся торговцев, жившим на далеком острове, а их правитель держал в интересах своего государства флот». На западном побережье Индии активно велись кораблестроительные работы. В распоряжении Сенгуттувана, выдающегося правителя Черы, имелся флот. В Рамаяне содержится описание того, как Дирмукха, ракшас, охваченный гневом из-за деяний Ханумана, предложил свои услуги Раване, обещая ему сражаться даже на море. Автор сравнивает Ханумана, пересекавшего океан, чтобы добраться в Ланку, с кораблем, который ветер кидает по волнам бурного моря. Сугрива, отправляя своих союзников-обезьян на поиски Ситы, говорит о Суматре, Яве и даже о Красном море. В Амара-коше встречается ряд морских терминов — слов, с помощью которых обозначали понятия корабль, стоянка на якоре (наубандхана), управление кораблем (наукарана), кормчий Позже Сюаньцзан напишет о флоте из 30000 судов, принадлежащем царю Ассама[2447].[2448]
Противники ариев в Ригведе именуются черными. Обычно за названием цвета видят местное темнокожее население. Свет, блеск (сомы) уничтожает тьму, черную кожу:
«Образ действий по отношению к дасью и к «черной коже» совершенно различен. Победу над дасью можно приравнять к победе света, и она осуществляется посредством Индры и сомы; «черная кожа» — самостоятельная категория, не описание внешности дасью, а метафора для обозначения того, что они олицетворяют по мнению их арийских врагов: это тьма, несчастье, зло par excellence[2449]».[2450]
Художественно-романтические переработки происходивших событий мы можем видеть на представлениях театра катхакали, традиционно культивировавшегося в среде наярвов (военно-земледельческая каста Кералы), уделявших большое внимание физическому тренингу (калари), акробатике и воинским групповым танцам.[2451]
Слово бо иностранного происхождения появилось в китайской литературе в III в. для обозначения иностранных кораблей. В то же время некоторые китайские суда военного флота также именовались бо. В IV–VII вв. китайские источники толкуют слово бо как большие мореходные суда, и неясно, идет ли речь о китайских кораблях или об иноземных по отношению к Китаю.[2452]
Торговые люди Мая Тициана ходили через Малаккский пролив в Китай, через Южно- и Восточно-Китайское море.
«Май, носивший также имя Тициан, македонянин, был крупным купцом (ἔμπορος), унаследовавшим свое дело от отца. Птолемей прямо заявляет, что Май не ездил сам, а посылал к серам своих людей. Считать пределом путешествия агентов Мая Каменную Башню (местоположение неустановлено) нет достаточных оснований, поскольку в источнике прямо сказано, что они были посланы к серам. Время путешествия определяется по-разному, но, в общем, в рамках второй половины I в. н.э. Также была предпринята убедительная попытка показать и более раннюю датировку, между 20–1 гг. до н.э.».[2453]
«Птолемей располагал сведениями о пути в Серу и из другого источника, а именно из рассказов его современников, плававших вплоть до Золотого Херсонеса и Каттигар и упоминавших будто бы также о дороге от Серы на Бактриану через Каменную Башню».[2454]
Деятельное судоходство между Индией и Египтом постоянно находит новые подтверждения.[2455] Недавнее: «археологи обнаружили большое количество древнеиндийских товаров, включая огромный ящик с 16-ю фунтами черного перца — самый большой из когда-либо найденный на территории бывшей Римской Империи. Исследователи датируют содержимое ящика, черный горошковый перец, произрастающий в древности только в южной Индии, первым веком н.э. Перец того же урожая был обнаружен также в Германии. Сухой климат Египта позволил прекрасно сохранить парусину из древней Индии, датируемую 30–70 гг. н.э., а также плетеные изделия и циновки I–II веков н.э. В одной из мусорных куч римского периода археологи также обнаружили индийские кокосовые орехи и ткань, расписанную в технике батик, I-го столетия н.э., а также большое количество ювелирных украшений — сапфиры, стеклянные бусины из Шри-Ланки и бусины из сердолика из Индии. Три бусины, найденные на раскопках в Беренике, говорят об их еще более экзотическом происхождении — одна может быть с восточного побережья Явы, две же другие — из Вьетнами или Таиланда. Также были обнаружены остатки злаковых культур и останки животных, свойственных африканской Сахаре, которые могут быть свидетельством того, что товары шли через три основные точки — из Южной Африки в Индию, а затем обратно в Египет через Индийский океан.
В то же самое время сухопутные торговые пути из Индии в Европу шли через Пакистан, Иран и Месопотамию (совр. Ирак), и контролировались противостоящими Римской Империи государствами, что затрудняло передвижение по этим дорогам для римских торговцев. Тем не менее, в римских источниках упоминается, что стоимость перевозки грузов по суше была более чем в 20 раз выше, чем та же перевозка морским путем. Береника была крупнейшим и самым активным портом из шести, расположенных на Красном море, до 500 гг. н.э., когда загадочным образом остановилась морская торговля.
Активная морская торговля Береники упоминалась в текстах, но настоящее расположение порта было неизвестно до самого начала XIX века. Его близость к одной из египетских военных баз не позволяла работать здесь археологам до 1994 года, когда Вендрич и Сайдботем получили первое разрешение на раскопки в этом регионе. «Материально-техническое обеспечение здесь очень плохое», — говорит Вендрич, работающая с Институтом Археологии Косен Калифорнийского Университета в Лос-Анжелесе (UCLA)».[2456]
«Подставка для головы совершенно не знакома нам, белым, и, как видно из самого названия, служит для поддержания головы или затылка во время сна. Обыкновенно имеет форму скамеечки или седла, которые подкладываются под затылок спящего для того, чтобы голова его лежала высоко и не портила искусной прически. Области распространения этого приспособления разбросаны по материку Африки: одна из них занимает на северо-востоке Африки все пространство, начиная от древнего Египта до верхнего течения Нила; другая лежит на юге-востоке, от Ровумы до мыса Доброй Надежды, третья же — в долине реки Конго. Ее же видим в Китае, Японии, Полинезии и Меланезии, Новой Гвинее».[2457]
Римские буллы найдены в Индии.[2458] Римский след обычен в находках индийских археологов на западном побережье.[2459] Буллу носил юный Канишка.[2460]
«Римские купцы установили связь с портовыми городами Китая. Красное море было соединено каналом с египетской Александрией, оттуда вели морские пути в Абиссинию, Сомали, Южную Аравию. Из Индии и Китая ввозили хлопок, шелк, черное дерево, драгоценные ткани. Караванные пути из стран Среднего Востока шли в Дамаск и Антиохию. В Индию и Цейлон отправлялось в год не менее 120 кораблей».[2461]
«Около 310 г. н.э. аравийские купцы осуществляли через Цейлон коммерческие сношения Суматры с Мадагаскаром, а на рубеже новой эры основали свою колонию на западном берегу Суматры. Две главные статьи операций древних негоциантов на Индийском океане — малабарский строительный лес и южноаравийские благовония (гашиш? — Д. Н.), к которым позже добавилась третья — золото из африканской Софалы,[2462] — нуждались в возрастающих перевозках, и это постепенно привело к появлению у аравийских купцов торгового флота с гаванями и верфями в Адене и Зуфаре (Дофаре), Хисн ал-Гурабе и ал-Мудже (Мохе), а также в Маскате и Уре на побережье Персидского залива, в Азании и Хафуне на африкаском берегу. Два определения, данные античными авторами: греческим географом Агатархидом Книдским еще в 110 г. до н.э. («сабейцы богаче всех в мире») и римским писателем Плинием Старшим в I в. н.э. («арабы живут тем, что дают их моря») — подчеркивают незаурядное значение мореплавания для юга Аравии».[2463]
Рубка леса и добыча золота являются непростыми занятиями. Рост перевозок указывает на то, что обстановка в акватории Аравийского моря напоминала время Золотой лихорадки в Калифорнии или Юге Африки в конце XIX века или Дальнем Востоке России и СССР во времена Русско-Американской компании и Дальстроя.
Эмиграция италиков, начатая при жизни Вергилия, продолжалась более трех веков. И. Н. Голенищев-Кутузов: «Средний класс разорялся, граждане, несмотря на запрещение, нередко спасались бегством к варварам и в пустыни Египта и Аравии».[2464]
Опыт русской эмиграции XX века показал, что если ощутившим себя на чужбине людям удается сплотиться по правилу «свой–чужой», у них есть высокая вероятность выжить.[2465] В противном случае такая вероятность приближается к нулю.[2466] Сплотившимся римлянам удавалось выживать на протяжении столетий. О причудливом распространении одного из италийских народных обычаев Дж. Фрэзер написал свою Золотую ветвь.[2467]
XX
Первоначально носить золотую буллу имели право только дети знатных семейств, позже — все свободнорожденные, и здесь разницу создавало только наличие средств: бедные люди надевали на своих детей кожаные буллы. Мальчики носили их до дня своего совершеннолетия:
«Ребенка, которого поднял отец, купали, заворачивали в пеленки (Купание происходило в корыте; воду наливать врачи рекомендовали теплую, а не ледяную, как это было принято у германцев и скифов. Хорошо было положить в воду соли. Пеленки были обычно белого цвета, шерстяные, мягкие. Соран, врач, живший при Траяне, оставил подробное наставление о том, как следует пеленать младенца) и укладывали в колыбель. На восьмой день девочке и мальчику на девятый нарекали имя; день этот (dies lustricus) был семейным праздником: собирались близкие, приносилась жертва, очищавшая ребенка и мать, и устраивалось угощение, соответствовавшее достатку родителей. Крохотное беспомощное существо было особенно легкой и привлекательной добычей для таинственных злых сил, которые всегда начеку: к спящему младенцу ночью подлетают стриги, страшные существа с загнутым клювом и крючьями вместо когтей, которые роются во внутренностях малютки и упиваются его кровью.[2468] Ничего не стоит сглазить ребенка: человек часто сам не знает, что у него злой глаз; есть ведь отцы, которым матери боятся показать их собственных детей. Ребенка надо защитить и охранить: против сглаза помогает черный непрозрачный камень, который называется antipathes:[2469] его следует надеть новорожденному на шею. Предохранят его также кораллы[2470] и янтарь,[2471] а если ребенку повесить волчий зуб, у него легко прорежутся зубы, и он не будет подвержен испугу.[2472] Золото отвращает всякое колдовство,[2473] и ребенку дарят маленькие золотые вещички (crepundia), которые служат ему одновременно и игрушками, и амулетами. Их нанизывают на цепочку или на шнурок и вешают через плечо или на шею. Героиня Плавтова «Каната» перечисляет некоторые из таких игрушек-амулетов: крохотный золотой меч, золотой топорик, серпик, две руки, соединенные в рукопожатии, золотая булла. Сохранились целые ожерелья этих амулетов; одно из них, между прочим, найдено в Керчи. Особое место среди них занимает названная и у Плавта булла. Это раскрывающийся медальон чечевицеобразной формы, в который вкладывали какой-нибудь амулет, да и сама булла служила им».[2474]
Этимологии русской булки от латинской bulla дает М. Р. Фасмер. По булле узнает своего сына в былине Илья Муромец, да и не он один.[2475]
Мужчины ордынцы носили на шее бронзовые гривны. Подобный обычай был известен и у правобережных верхнеобских племён.[2476]
В латинском языке словосочетание bullatus heres значило несовершеннолетний наследник.[2477] Слово bulla также обозначало пузырь, шарик.[2478] Выражение bullā dingus: ребяческий, детский, болдырь.
Военные снисходительно относились к своей значимости, каждый знал поговорку, увековеченную позже Петронием: nos non pluris sumus, quam bullae: мы не больше, чем пузыри.[2479]
На слуху было и слово bulga, кожаный мешок, чрево, утроба.
Bullatus, производное от bulla: пустой, бессодержательный; bullatum cingulum, украшенный металлом пояс, упомянутый Вергилием:
Так же сеял смерть Эвриал: увлеченный убийством,
Воинов он безымянных разил без числа и без счета;
К спящим подкравшись, убил он Абариса, Фада, Гербеза;
Рету — один он не спал и, видя все, что свершалось,
Спрятаться в страхе хотел, за огромным присевши кратером,
В грудь вонзил Эвриал, едва лишь враг приподнялся,
До рукояти клинок и вновь из раны смертельной
Алый выдернул меч. Умирающий Рет изрыгает
Кровь вперемешку с вином. Эвриал все дальше крадется,
К стану Мессапа уже подбирается он, где последний
Хворост в костре догорал и, стреножены, кони щипали
В сумраке ночи траву. Но окликнул Нис Эвриала,
Видя, что друг обуян сверх меры жаждой убийства:
«Остановись, Эвриал! Ведь враждебный рассвет уже близко!
Путь мы открыли себе! Не довольно ли мстить италийцам?»
Тут побросали они серебра литого доспехи,
Снятые с вражеских плеч, и ковры, и прекрасные чаши, —
Только взял Эвриал золотым блиставший набором
Пояс Рамнета себе; [2480] когда-то был этот пояс
Щедрым Цедиком в дар тибуртинскому Ремулу послан, -
Дружбы взаимной залог, — и завещан Ремулом внуку.
Им — ненадолго, увы! — Эвриал опоясался храбрый;
В пору пришелся ему и Мессапа шлем пышногривый.
Стан покидают друзья, поспешая к местам безопасным. [2481]
Ж. Войников, ища связь между китайским булоцзы и названием болгары, собрал такие данные:
«Первый знак в китайском булоцзы передается иероглифом 部 — в древне- и классическом китайском ba, средневековом bo, современном bu (часть, делить, руководить, управлять). В тохарском (б) bāl- переводят как сила, мощь, а *gari/khari — народ, нация.
Во фракийском bula, в хотано-сакском bala, в дардских языках bála — сила, мощь, balaya — сила, balakāra — сильный, военный отряд, военная сила, армия, bali — похвалы, balin, balika, авестийский baliyārā, хинди, непальский bal, санскрит balam, палийский bala — сильный.
Похожее в осетинском bal, санскрит bala; ягнобский bulak, пушту bluk, курдский bêluk, нуристанский (дардский) baluk, калашский, кховарский bо, кашмирский bēli, аварский bо — многие люди, отряд, армия, хинди-урду pul — народ, люди.
В германских: нижне-верхн. немецком folk, англо-саксонское folc, немецкий volk — люди, вооруженный отряд, считается, что с этим значением слово пришло в славянские языки: полк — вооруженный отряд.
В монгольских bûleg — группа, клика, банды, bölüg — нечто отдельное, раздел, части, bûlgem — группы, сообщества, bоlо, халха-монгольский bül, бурятский bülе, даурский bule — семья, родственники, двоюродные братья, bûl — отменить связь, разделить. Значение протоалтайского *bol/e — семья, родственники в тюркских языках, древнетюркский böšük — родственник, законный брат, туркменском, турецком, азербайджанском bole, татарский bülä, казахский bole, узбекский, уйгурский bǔle, кыргызский bölö, тувинский bole, якутский bile, хакаский polo, шорский pole — родственник; в маньчжурском bojhaolo — незаконно рожденный, эвенкский bulumžu — незаконнорожденный сын».[2482]
Приходят на ум также русские: блин, бля. Высмеянный и объявленный лишенным ума П. А. Лукашевич писал о явлении, которое именовал чаромутием:[2483]
«Господствовавшее в Англии племя называлось Бритами или Бритянами[2484] потому, что они брили свои бороды, оставляя усы».[2485]
Действительно, русское просторечное вопросительное местоимение-междометие чо очень напоминает по смыслу латинское quot. Например:
— Ты чо?
Славу «отца английской истории» снискал некий Бе́да Досточтимый.[2486] Выбравший себе столь необычное имя сочинитель был бенедиктинский монах[2487] в монастыре святого Петра в Нортумбрии и в монастыре святого Павла в современном Джарроу. Он написал одну из первых историй Англии под названием Церковная история народа англов (лат. Historia ecclesiastica gentis Anglorum, англ. Ecclesiastical History of the English People).[2488]
Он утверждает, что король бриттов принял новое учение, связанное с именем Христа, задолго до его принятия властью в Риме:
«В год от воплощения Господа 156-й власть принял Марк Антонин Вер, четырнадцатый император после Августа, вместе с братом своим Аврелием Коммодом. В это время епископом в Риме был святой муж по имени Элевтерий, и Луций, король Британии, послал ему письмо, выражая желание с его благословения стать христианином. Его благочестивая просьба была удовлетворена, и так жители Британии крепко и нерушимо хранили дарованную им веру в мире и спокойствии до времен правления Диоклетиана».[2489]
«Есть все основания думать, что именно Беде принадлежит тот знаменитый календарь, прототип всех календарей европейского Севера, где точное наблюдение распределения потемок и света в различные месяцы закреплено в твердой схеме, соответствующей широте Британских островов:
December — Nox horas XVIII, dies VI.
Martius — Nox horas XII, dies XII.
Junius — Nox horas VI, dies XVIII.
Этот календарь рассчитан по равноденственным часам. Но даже относительно его автора приходится ставить вопрос: пользовался ли он такими часами в общежитии? Мог ли опираться на них в сношениях со своими современниками? Приведенное нами место его трактата о ночи показывает, что и для него, величайшего астронома тогдашней Европы, не была естественной и будничной идея и практика 12 равноденственных часов. Во всяком случае, он считался с фактом отсутствия такой постоянной привычки в своей аудитории и, обращаясь к ней, говорил более ей понятным, неточным, образным языком. Если его личную научную культуру отделяли века от культуры Григория Турского, то его современники выиграли уже гораздо меньше сравнительно с современниками Григория. Гораздо более распространенные в гиберно-саксонском кругу, чем на галльском материке, часы и здесь не стали еще «повседневным впечатлением». Тем менее они были им в культуре меровингской.
«Расчет времен» шел в нее с Севера. Когда с концом VII и началом VIII в. Галлия наполнилась ирландскими и англосаксонскими миссионерами, принесшими на материк астрономические и хронологические трактаты Беды, распространившие по всем ими основанным и подпавшим под их влияние обителям его пасхалию, календари, его строгие и точные мысли о времени вместе с возвышенными мечтами о «временах и летах», только с этой поры сдвинулась с мертвой точки и орологическая культура Галлии. Только в эту пору на стенах и во дворах монастырей, соборов, а также дворцов начинают появляться солнечные кадраны, предшественники «Больших орологиев» классического средневековья и крестные отцы его площадей и улиц.
Начавший энергично развиваться в каролингскую эпоху обычай церковного звона, размеряя в согласии с этими часами быт обителей и храмов, стал наконец регулятором жизни и окрестного населения. В нее вступало то «благо размеренности жизни», отсутствие которого отмечал в Бургундии V в. секретарь Теодориха Остготского; оно же заставило Григория Турского искать сложных указателей на темном циферблате звездного неба...»[2490]
Бритты плохо поддавались романизации. В ходе англосаксонского завоевания Британии (V–VI вв.) большая часть бриттов была истреблена, часть вытеснена в Уэльс, Шотландию, Корнуолл и на полуостров Арморику (современная Бретань). Когда римские легионы в начале V в. покинули Британию, её жители против своих северных соседей, пиктов и скоттов призвали в 449 году на помощь, согласно преданию, ютов под началом Хенгиста и Хорсы. Это привлекло в страну из-за моря толпы саксов, англов и ютов. Незаконные мигранты-переселенцы из Балтики в Британию наводнили страну.[2491] Героем борьбы бриттов с мигрантами кельтское сказание признает короля Артура, главы рыцарского общества Круглого стола.[2492]
Англосаксы[2493] это название германских племен к которым примкнули и юты. Перед приходом в Британию они жили между Эльбой и Рейном (саксы) и на Ютландском полуострове (англы и юты). Перебраться через море германцы могли пользуясь флотом венедов-венетов.
«В V — середине VI в. кельтское население Британии было покорено скандинавскими колонистами — племенами ютов, саксов и англов, которые сначала создали пятнадцать своих «королевств», объединенных позже в семь: Кент (юты в 455 г.), Суссэкс (саксы в 477 г.), Уэссэкс (саксы в 491 г.), Эссэкс (саксы в 527 г.), Мерсия (англы и саксы в 585 г.), Восточная Англия (англы в 593 г.) и Нортумбия (англы в 605 г.). Эти королевства были объединены Уэссэксом в Англию в 827 г. А в 835 г. началось вторжение датских викингов, создавших в 856 г. в Восточной Англии целую область, преимущественно заселенную скандинавскими колонистами, — Денло («область датского права»), опираясь на которую, в начале ХІ в. подчинили всю Англию. Одновременно из Ирландии, Шотландии и северных островов сюда вторгались норвежские викинги. Их последнее вторжение было отбито в 1066 г. Необходимо учитывать, что язык датчан и норвежцев тогда едва различался и был очень близок к языку англо-саксов.[2494]
Масштабы их переселения были огромными, о чем свидетельствуют источники и могильники. Поэтому и не приходится удивляться языковыми заимствованиями. В то же время в Нормандии и на Сицилии, где викинги создали свои государства и где язык местного населения сильно отличался от староскандинавского, также как и на Руси, таких заимствований практически не сохранилось. Нормандия стала в 911 г. герцогством викингов. Там, без притока новых колонистов и под влиянием более развитого общества, они практически полностью ассимилировались, сохранив только воинские навыки, развитые лучше, чем у французов. В 1066 г. в Англии высадились уже норманны, только под названием предков, от которых остались норманнское вооружение и некоторые традиции. Новые завоеватели принесли французские традиции и французский язык».[2495]
