Анализ основных тенденций современного искусства в философии 20 века. (Х. Ортега-и-Гассет, М.Фуко)

Инфляция человеческих ценностей в современном мире – очевидный факт для мыслителей, подобно Ортеге-и-Гассету понимающих его важность и значение для всех сфер общественной жизни. Современное искусство, с точки зрения Ортеги-и-Гассета, характеризуется следующим. «Если проанализировать новый стиль, то в нем обнаружится ряд связанных между собой по содержанию тенденций. А именно: тенденция дегуманизации искусства; отрицания живых форм; понимания произведений искусства, как только произведения искусства; рассмотрения искусства как игры и ничего больше; к вездесущей иронии; уклонения от любой фальши и в равной мере скрупулезная детализация. Наконец, искусство, согласно молодым художникам, есть «вещь, лишенная всякой трансцендентности». В основе всего для Ортеги-и-Гассета лежит «дегуманизация искусства». Что он имеет в виду? Прежде всего, философ устанавливает наличие «нового эстетического чувства» как у творцов художественных произведений, так и у публики. Оно состоит в стремлении уйти от человека и всего человеческого: «Важным является то, что в мире существует как несомненный факт новая эстетическая чувственность. Стараясь отыскать наиболее общую родовую и характерную черту новой художественной продукции, я нашел ее в тенденции к дегуманизации искусства». Здесь он ссылается на новую живопись. Если раньше живопись пыталась представить действительность такой, какая она есть, естественной, или человечной, то новая живопись пытается исключить этот человеческий элемент из искусства. Хосе Ортега-и-Гассет пытается исключить из искусства две вещи: природу с ее формами и человека с его чувствами. Природу – потому, что она постоянно сковывает действия и горизонт художника, а человека – потому, что человечность искусства возвращает художника к природе, «неорганическому телу человека». Верный своему постулату, Ортега снова и снова повторяет идею противопоставления человеческого и художественного, реализма и подлинного искусства. Он очень тесно связывает стилизацию с дегуманизацией: одно предполагает другое. «Ортега-и-Гассет выступает против романтического понимания искусства, против его «персонализации», потому что романтическое искусство было «слишком человеческим». В романтическом искусстве Ортега не приемлет гипертрофию субъективности. Поэтому он называет подвигом поворот к объективному, который был осуществлен в музыке Дебюсси: личные чувства были вырваны из музыки с корнем, она была объективирована». То же самое он говорит о поэзии: из поэзии нужно исключить человеческое, и, прежде всего – человека-героя, человека-личность, ибо жизнь есть одно, а поэзия – нечто совершенно другое, человек есть человек, а поэт есть поэт. Ортега абсолютизирует феномен художественного преображения реальности, многократно отмеченный и творцами и теоретиками искусства. Ортега освобождает поэта и художника вообще от всякого страдания и переживания, так как искусство, по определению вознесено над реальностью, а художник изолирован от людей и всего человеческого. В этом проявляется его избранничество. Раньше художник как бы соревновался с реальностью, пытался создать вторую такую же или превосходящую реальность. Если он выражал какие-то идеи – эти идеи были прямо и непосредственно связаны с действительностью, исходили из нее как из своего основного источника. В новом искусстве положение коренным образом меняется. Идеи теряют свою связь с действительностью, они становятся «чистыми» идеями, схемами. Таким образом, Ортега перевертывает отношения: он предлагает художникам идти не от природы и не от реальности, а, наоборот, от идей. Поскольку же идеи всегда отражают действительность, то Ортега предлагает предварительно «дореализовать» их, очистить от всего человеческого, «дегуманизировать», чтобы в результате получить «чистые идеи», идеи «ирреальные», ибо реальность и реальное отражение представляются ему фальсификацией. Если раньше художник шел от мира к сознанию, то теперь он должен идти по прямо противоположному пути – от сознания к миру. Примитивизация искусства объясняет и то, что Ортега-и-Гассет называет «нетрансцендентным» характером современного искусства. «Прежде поэзия или музыка представляли собой важные для человека сферы деятельности: люди надеялись с их помощью чуть ли не спасти род человеческий от развала религии и неизбежного релятивизма науки. Новое искусство отказывается как от решения сложнейших, жизненно важных для человечества проблем, так и от того, чтобы быть могучей потенциальной силой человечества». Искусству надоело размышлять и решать сложные социальные проблемы. Оно хочет развлечься, повеселиться. Интеллект заменяется инстинктом, разум – подсознательными волевыми актами, серьезное отношение искусства к человеческим проблемам – игрой и развлечением. Это и есть то, что Ортега называет «нетрансцендентностью» нового искусства. Всем характерным чертам нового искусства подведен итог в его нетрансцендентности. «Это искусство заняло иное положение в иерархии человеческих забот и интересов в отличие от прежнего, которое по своему значению соперничало с наукой и политикой, поддерживая личность. Вдохновение чистого искусства не является, как можно было бы предположить, высокомерием, но, наоборот, великой скромностью. Очищая искусство от гуманистической патетики, оно остается без всякой трансценденции – как только искусство, без какой бы то ни было претензии».