Ю.В. Тихонравов

пациенты выросли во вполне благополучных семьях, то Лэнг пришел к выводу, что социальная реальность в целом безумна, что больные являются куда более здоровыми, чем "нормальные" обитатели этого мира. Таков главный итог эволюции воззрений Лэнга от "Расколотого Я" к "Политике опыта", ставшей классическим для всей антипсихиатрии произведением.

С 1967 г. Лэнг исследует проблемы семьи и межличностных отношений, активно выступает против существующей практики подавления личности через разветвленную сеть психиатрических лечебниц. В то же время он знакомится с теми версиями марксизма, которые преобладали в движении "новых левых", становится активным участником и идеологом этого массового движения западной молодежи. Кризис теории и практики "новых левых" самым непосредственным образом влияет на идейное развитие Лэнга. В 70-х гг. он постепенно отходит от социально-политической проблематики, отказывается от яростных обличений социальных мифов современного общества, буржуазной культуры, империализма и т.п. Потратив долгие годы на раскрытие различных форм обмана и самообмана, Лэнг, в конце концов, сам становится мистиком, "гуру" для тех, кто ищет спасения от несчастности и самопротиворечивости в экзотических этико-психо-логических мистериях восточной культуры³¹⁰.

Как уже говорилось, Лэнг сделался одним из идеологов контркультуры, массового движения западноевропейской и американской молодежи, выросшего из движения "новых левых" Кризис теории и практики "новых левых" привел к тому, что часть их, разуверившись в возможностях мирного изменения существующие общественных институтов, обратилась к практике террора, нелегальной политической деятельности. Известно, что членами террористических групп Баа-дер-Майнхоф в ФРГ, "красных бригад" в Италии, "тупамарос" в Уругвае и ряда других формирований подобного рода стали именно бывшие активисты студенческого движения, перешедшие от демонстраций и хэппенингов к похищениям, убийствам, налетам на банки.

Другая часть "новых левых" во все большей мере отходила от политической деятельности, полагая, что реальность с ее репрессивными социальными институтами может быть изменена посредством "трансформации сознания", возникновения "новой чувствитель-

"" См.: Руткевич A.M. Or Фрейда к Хайдегтеру.- М.- 1985; Руткевич A.M. Экзистенциальный психоанализе Англии//Психологический журнал,- 1985.-Т.6.-№6.

= 190

Экзистенциальная антипсихиатрия - Роналд Лэнг

ности". Подобные идеи можно обнаружить и в трудах таких теоретиков "новых левых", как Герберт Маркузе (Marcuse; 1898 -1979), фрейдо-марксизм которого был в значительной мере апологией "сексуальной революции", призванной создать "новую чувственность". В 70-е годы эти идеи были развиты такими апологетами контркультуры, как б. Рейч и Т. Роззак (Roszak). Они еще писали о необходимости решения целого ряда социально-экономических проблем, но, по Рейчу, изменения осуществятся благодаря распространению "Сознания III" (то есть контркультуры), а по Роззаку, таким средством является "мистическая революция", ведущая к "пробуждению от одномерного видения и от ньютоновских снов, к отречению от безумной онтологии нашей культуры"³¹¹. Новое "мистическое сознание" заменит "техницизм" современного мышления, преобразует жизнь всего человечества.

Мистические искания представителей контркультуры опирались, с одной стороны, на эксперименты с галлюциногенами типа ЛСД, а с другой - на различные восточные религиозные учения (йога,"дзэн-будизм, суфизм и др.), которые должны были восполнить утрату "озарений" в современном христианстве. Интерес к восточным религиям имеет в Европе и США давнюю историю. Кумирами идеологов контркультуры стали Гессе и Олдос Хаксли, Рудольф Штайнер (Steiner; 1861 - 1925) и Юнг. На тот вариант контркультуры, который представлен трудами Лэнга и других антипсихиатров, значительное влияние оказали аналитическая психология Юнга, популяризированные Д. Уот-тсом методы психотерапии, практиковавшиеся в "традиционных обществах", а также опыты по применению галлюциногенов в психотерапии. Контркультура с момента своего возникновения была ориентирована на пропаганду наркотиков и галлюциногенов как средств выхода за пределы "репрессивной реальности"³¹². Но это только способствовало колоссальному росту наркомании в странах Запада, что не могло не дискредитировать контркультурное движение в целом.

Таким образом, антипсихиатрия явилась отражением не только кризиса психологических и психиатрических теорий, но и ряда социальных процессов. Так как Лэнг и его последователи отталкивались именно

"' Roszak Th. Where the Wasteland Ends: Politics and Transcendence in Postindustrial Society.-

N.Y.-1972.-P.458.

⁵¹² См.: Каримский A.M. Проблема гуманизма в современной американской философии.-

М.-1978,- С. 135.

191 =

Ю.В. Тихонравов

от психиатрической практики, созданный ими вариант контркультурного мистицизма обладает рядом специфических черт. Подвергая критике современную цивилизацию, они противопоставляют ей мистический опыт больного-психотика. Наиболее полно эта программа антипсихиатрии реализуется в книге Лэнга "Политика опыта". Вокруг этой книги поднялась целая буря дискуссий, в которых участвовали психиатры, психологи и гуманитарии самого разного профиля³¹³.

Книга начинается с утверждений о тотальном отчуждении человека в современном мире. Истина и социальная реальность бесконечно далеки друг от друга. Это даже не реальность, а совокупность "псевдособытий", к которым "мы приспосабливаемся с ложным сознанием, адаптированным и видящим эти события истинными и реальными, даже прекрасными"³¹⁴. Современная цивилизация находится в состоянии старческого упадка.

Современное научное знание, по Лэнгу, есть не более чем совокупность принятых на веру гипотетических построений, до предела ограничивающих возможности нашего видения. Миру науки соответствует современный человек: это обрубок, фрагмент той личности, которой он мог бы быть. Забыты все измерения фантазии, чувства, мышления, выходящие за пределы конформизма, "здравого смысла". Чтобы отбросить этот мистифицирующий занавес, необходима интенсивная дисциплина обучения, дающая возможность "начать испытывать мир заново, с невинностью, истиной и любовью. А непосредственный опыт... духовного царства демонов, духов, сил, владычеств, властей, серафимов и херувимов, света является еще более удаленным"³¹⁵.

Трудно сказать, нужно ли понимать это "духовное царство" в духе гностиков, или можно обойтись его юнгианским истолкованием как архетипов коллективного бессознательного. В любом случае утверждается необходимость преодолеть узкие пределы навязываемого обществом опыта. То, что называют "нормальным", является продуктом репрессии, "раскола", проекции и других форм деструктивного воздействия на опыт индивида. Наиболее здоровой частью психики остается, по Лэнгу, сфера свободной фантазии, но именно она подав-

³¹⁵ Критические отзывы психиатров, разъяа гатя сторонников антипсихиатрии, воспоминания бывших пациентов Лэнга и другие материалы дискуссии собраны в книге: Ronald Laing et l'antipsychiatrie Un dossier prepare par R.Boyers - P.- 1971. ^,IJ Laing R.D. The Politics of Experience. - N.Y.- 1967.- P. 11. ¹¹⁵ Laing R.D. The Polities of Experience.- P.26.

= 192

Экзистенциальная антипсихиатрия - Роналд Лэнг

ляется в сегодняшнем мире как нечто незрелое и препятствующее нормальной жизни.

Важнейшим измерением опыта Лэнг считает переживание бытия и небытия. Следуя как онтологии философов-экзистенциалистов, так и учениям восточных мистиков, он пишет о постигаемом первоисточнике всех форм. Бытие не является ни одной из вещей, это не-сущее, ничто, служащее основанием всех вещей, всех "что". В творчестве, в трансцендировании самого себя человек позволяет обнаружиться всему сущему: он помогает бытию рождаться из небытия. Открытие этой истины ставит человека перед великой мистерией превращения небытия в бытие, освобождая человека от страха перед ничто. Погружение в этот процесс становления, приближение к границе бытия и небытия может вести человека как к раю, так и к аду, к подлинному здоровью и к подлинному безумию. Открывается это измерение "в тишине", "в центре каждого из нас": "Мы находимся по ту сторону всех вопросов, кроме вопросов о бытии и небытии, воплощении, жизни и смерти... С нашей точки зрения, отчужденный от первоисточника творения человек поднимается из отчаяния и кончает падением. Но такой человек не прошагал пути до конца времен, конца пространства, тьмы и света. Он не знает того, что там, где все кончается, так все начинается"³¹⁶.

Этот опыт, продолжает Лэнг, игнорируется психиатрией и психологией. Бихевиоризм является "самым крайним примером этой шизоидной теории и практики"; психоанализ и другие формы психотерапии, подобно бихевиоризму, являются техникой контроля и манипуляции. Они ориентированы на приспособление пациента к репрессивной цивилизации, разрушающей первоначальное единство бытия и небытия, внешнего и внутреннего. Тот, кто вопреки сопротивлению окружающих "нормальных" членов общества, вообще забывших о наличии "сокровенного", обращается к собственному внутреннему миру, находит развалины, остатки этой целостности. Внутренние противоречия, разорванность различных аспектов сознания - таково состояние обнаружившего внутреннее измерение человека, "полубезумного существа в сумасшедшем мире". Таков социальный контекст психиатрии. "Нормальные" настолько больны, что даже не знают о своей болезни, а "больные" - это те, кто начал выздоравливать.

^т Laing R.D. The Politics of Experience,- P. 44-45.

193 =