Продолжим

Один из френдов написал, что не видит никакого рабства и принуждения в религии, а конкретнее в христианстве.

Вот несколько фактов:

В VIII веке английские монастыри стали выпускать ревностных проповедников христианства, уезжавших на материк Европы. Одним из них стал епископ Бонифаций, основатель первых монастырей в Германии. В Гессене он лично срубил дуб бога Вотана, "чтобы показать бессилие демона". Большинство приняло христианского бога, но признало лишь его первенство над другими и втайне продолжало чтить своих богов. В IX веке крещение распространяется на всю Германию. Однако принятие христианства не умерило воинственный пыл немцев. Не меньшей дикостью отличались нравы самих клириков, которые выступали в различные военные походы верхом на коне, с палицей в руке (чтобы оглушить ударом до смерти, "не проливая крови"). Украшение мечей красовалось наставительным лицемерными текстами, такими, как: "Когда я поднимаю меч, я желаю грешнику вечной жизни" или "Господь судит зло, а я только исполнитель его воли". А в X веке Германия поставляла на мировой рынок рабов. И после этого церковь налго врет, что отменила рабство.

В Польше христианство утверждается при Мешко I (963-992 гг). Пока Польша оставалась языческой страной, она процветала: приняв христианство при Иоанне XIII (965-972 гг), она впала в нищету. Мешко приказал разрушить идолов, которым столь истово поклонялся прежде, конфисковал имущество подданных, продолжавших упорно отстаивать старую веру, и распорядился кое-кого из них отправить на костер. Этот фанатик, послушное орудие в руках первосвященника, подарил святому престолу немалые суммы на постройку новых церквей. Короче говоря, несчастную Польшу разграбили, расхитили, разорили во имя интересов римского двора.

В Норвегии христианство впервые ввел Олаф Тригвессон (997-1000 гг). Он же требовал руки шведской королевы Сигриды. Олаф потребовал, чтобы она крестилась, а на отказ ударил ее по лицу железной перчаткой. Аргумент убедительный. Олаф Тригвенссон упоминает о методах насаждения христианства: "По моему велению их сжигали в их собственных домах и карали другими карами..". Все эти жестокости проводились "за измену богу". Он объездил с мечом в руке свои провинции, приказывая бичевать или убивать тех, кто отказывался креститься. Таким образом он в несколько месяцев обратил в христианство всех подданных. Окончательно довершил дело его преемник Олаф Святой.

За первое тысячелетие новой эры христианство распространилось практически по всей Европе. На севере его насаждали суровые люди, которые даже и не думали следовать заветам Христа. Западная и Восточная церкви действовали самостоятельно и независимо друг от друга. Западная втянула в круг своего влияния все романские и германские народности, из славян - хорватов, чехов и поляков. Восточная - болгар, сербов и русских. Между этими большими районами оставалась маленькая область, населенная нехристианами - земли, лежащие к востоку от Балтийского моря, между низовьем Вислы и Финским заливом. Там были языческие финские племена эстов и литовско-латышские племена. Но после 1200 года христианизация настигла и их.

Поклонники этого злого и мстительного бога не могли по принадлежности к шайке христиан быть сдержанными, терпимыми, человечными. Для них было недопустимо, чтобы хоть кто-то верил иначе. Амман Марцеллин писал: "Дикие звери не проявляли такой ярости к людям, как большинство христиан к своим единоверцам. Что же тогда говорить о тех, кто верил в других богов?". По отношению к язычникам допустимо было все, и грехи отпускались заранее.

Никто из проповедников не посвящал новообращенных в суть христианства, лишь в общих чертах. Внешним обрядам посвящалось куда больше внимания, чем сути. Церковь требовала лишь одного - формального крещения, она расширяла свое влияние на другие страны. Иногда языческие святыни не уничтожались, а переделывались под христианские. Папа Григорий I рекомендовал миссионерам, посланным для крещения англо-саксов, как они только найдут языческий храм, удалили оттуда идолов, окропили здание святой водой, поставили алтарь и положили мощи (в буквальном смысле - посиневший труп) святого. "Когда народ увидит, что прежнее место молитвы осталось, он по привычке пойдет туда, чтобы поклониться вместо демона истинному богу". Не запрещалось и принесение жертв. "Пусть народ убивает скотину и сходится на веселье, но уже не в виде приношения Дьяволу, а для христианского пиршества". Но такие сценарии редки, обычно священные места вырубались под корень, идолы свергались, храмы жгли, жрецов старой веры приканчивали на месте. "Ибо все боги народов идолы" (Пс. 95:5).

"Но поступите с ними так: жертвенники их разрушьте, столбы их сокрушите, и рощи их вырубите, и истуканы их сожгите огнем" (Втор. 7:5). Таких эпизодов придерживались на деле.

На севере же главными проповедниками христианства были короли. Это им было крайне выгодно - по старому обычаю их избирал народ, а между тем христианство учило, что власть государя дана от бога: “Нет власти не от бога, существующие же власти от бога установлены” (Рим. 13:1).

При воцарении христианства на место язычества в любой стране резко ухудшалось общее настроение в обществе. Вместо веселья и радости жизни христианство навязывало обществу скорбь и плач, мазохистские самокопания и выискивание несуществующих грехов, уныние и безплодные поиски смысла жизни вне реальной жизни.

Христианство вызывало колоссальную деградацию человечества, ни с чем не сравнимую порчу человеческого материала и в духовной и физической сфере. Там, где оно насаждалось, культурная почва переставала давать плоды.

Вместе с христианством по миру шествовала фанатичная нетерпимость к иным религиям и обычаям. Античный мир не знал религиозных войн. Древние не старались доказать, что, скажем, принимающие какое-то одно божество и отвергающие другое обречены на вечные муки в аду. Христианство воспитало в человеке убеждение, что только оно право и истинно.

Замечательно выразился Блез Паскаль (1623-1662 гг). Возможно (и даже наверняка), он имел в виду вовсе не погромы, учиненные христианами, но попал он в "яблочко":
- За что ты меня убиваешь?
- Как за что? Друг, да ты ведь живешь на том берегу реки! Живи ты на этом, я и впрямь совершил бы неправое дело, злодейство, если бы тебя убил. Но ты живешь по ту сторону, значит, мое дело правое, и я совершил подвиг!

"Библия как книга переполнена всякими отвратительными поступками" - писал Вольтер. Христиане реализовали их. Благодаря подлости и двойственности проповедников "религия света" восторжествовала. Многие из миссионеров, которые убивали язычников, почитаются святыми.

Мы можем привести еще и слова философа Германа Рейсвейкского, сожженного в 1512 году: "Христос был глупец, наивный безумец и совратитель простаков. И я утверждаю, что этот пророк предал проклятью весь мир и никого не спас. Ведь на самом деле люди убивают друг друга из-за него и из-за его евангельского шутовства".

“Разве не знаете, что святые будут судить мир?” - восклицает Павел (1 Кор., 6:2). И христиане судили. Не дожидаясь того момента, когда бог со своими святыми истребят язычников и будут судить Мир, христианские фанатики делали все своими руками, прикрывая свои преступления делом, угодным и радостным богу. “Если при жизни он (т. е. Иисус) никого не убедил, а после его смерти желающие убеждают столь многих, то это разве не верх нелепости?” - говорит Цельс. И христиане нашли свой путь “убеждения”, простой и легкий: зачем растрачиваться на полемику? Можно обратить язычников силой! “Вера должна быть внедрена путем убеждения, а не навязана этим людям. Однако было бы гораздо лучше, чтобы они были принуждены мечом, нежели позволить им вовлечь многих других в свое заблуждение”, - писал Бернар из Клерво (1091-1153 гг).

“Нечего приукрашивать христианство, оно вело борьбу не на жизнь, а на смерть с высшим типом человека, оно предало анафеме все основные его инстинкты и извлекло из них зло лукавого в чистом виде: сильный человек - типичный отверженец, “порочный” человек. Христианство принимало сторону всего слабого, низкого, уродливого... Уже само слово “христианство” основано на недоразумении; в сущности, был один христианин, и тот умер на кресте. Само “евангелие” умерло на кресте. На деле никаких христиан не было. То, что на протяжении двух тысяч лет называют “христианином”, - это психологическое недоразумение, непонимание самих себя… “Вера” - я уже назвал ее собственно христианским благоразумием: о “вере” без конца толковали, а поступали, как подсказывал инстинкт...“ [Фридрих Ницше]. При воцарении христианства инстинкт подсказывал поклонникам злого христианского бога: “убивай!”. И они убивали...

А тем кто утверждает что христианство - благо для человечества, можно посоветовать одно: представьте собственную семью, спасающуюся в лесах, бредущую тайными тропками по колено в болотной жиже. А еще лучше - представьте свою мать и отца с веревками на шее, уводимых для принятия таинства крещения в каменные недра замка. Это в лучшем случае. В худшем - карающий меч христианской "справедливости"...