Еще Ньютон, изучая свойства света, обнаружил удивительное явление. Пропуская свет через линзу с большим радиусом кривизны, помещенную на стеклянной пластинке, он заметил в отраженном свете в месте соприкосновения линзы с пластинкой цветные радужные кольца. В оптике они получили название колец Ньютона. На рисунке 39 показана схема расположения оптических элементов при наблюдении колец Ньютона. Свет от источника белого света падает на плосковыпуклую линзу, радиус кривизны которой составляет около 1 м, расположенную на стеклянной пластинке. В отраженном свете наблюдаются кольца Ньютона в виде системы концентрических цветных полос, расположенных между линзой и пластинкой. Применяя для освещения «окрашенный» свет, полученный в результате разложения белого света в спектр, Ньютон обнаружил увеличение числа видимых колец с восьми-девяти до двадцати. Природу наблюдаемого явления, названного впоследствии интерференцией света, Ньютону
с корпускулярной точки зрения объяснить не удалось.
|
|
С волновой точки зрения интерференция света получает естественное объяснение. Свет, проходя через линзу и стеклянную пластинку, частично отражается как от нижней сферической поверхности линзы, так и от верхней плоской границы пластинки. На нижней поверхности линзы эти волны складываются друг с другом. Результат сложения будет зависеть от разности фаз колебаний встретившихся волн. Если фазы колебаний отличаются друг от друга на 2тг, то при сложении они усиливают друг друга; если же разность фаз составляет нечетное число п, то колебания гасят друг друга. В первом случае говорят, что колебания приходят в фазе, во втором — в противофазе. Там, где колебания встречаются в фазе, их амплитуда удваивается, а интенсивность света увеличивается в 4 раза по сравнению с интенсивностью одиночной волны. Там, где колебания встречаются в противофазе, амплитуда света становится равной нулю. В этом случае свет гасит свет, и в этих местах интенсивность результирующих колебаний равна нулю. Точки, в которых световые волны будут усиливать или гасить друг друга, располагаются по окружностям, центрами которых является точка соприкосновения линзы с пластинкой.
Число наблюдаемых в опыте колец будет зависеть от спектрального состава света. В идеальном случае кольца могли бы наблюдаться на любом расстоянии от центра интерференционной картины, если бы волны были строго синусоидальными, т. е. являлись бы колебаниями только одной частоты. Такие волны называют в физике монохроматическими. Ньютон, пропустив солнечный свет через стеклянную призму, впервые осуществил разложение света на монохроматические составляющие, совокупность которых называется спектром излучения. Лазерные источники света как раз испускают почти монохроматическое излучение. Гелий — неоновый лазер — испускает свет с длиной волны 0,63 • 10 6 м, или 0,63 микрона. Освещая установку Ньютона лазерным светом, можно наблюдать резкое увеличение числа наблюдаемых колец Ньютона. Теперь становится понятным, почему происходило увеличение числа колец в опытах Ньютона при замене белого света монохроматическим, полученным в результате спектрального разложения солнечного света.. Интерференция света является частным случаем интерференции волн. Мы уже рассматривали интерференцию звуковых волн. Можно сказать, что явление интерференции является верным признаком волновой природы изучаемого явления. Если интерференция наблюдается, значит, изучаемое явление имеет волновую природу.
|
|
Вслед за Гюйгенсом изучение волновой природы света успешно провел французский физик Огюстен Френель (1788—1827). Именно Френель выдвинул в 1816 г. чрезвычайно плодотворную идею — использовать для объяснения распространения света в пространстве интерференцию вторичных волн, введенных Гюйгенсом.
По Френелю, для нахождения фронта волны в какой-то момент времени необходимо учитывать результат интерференции всех вторичных волн, излучаемых каждой точкой волнового фронта в предыдущий момент времени. Принцип Гюйгенса, дополненный идеей Френеля, носит название принципа Гюйгенса — Френеля.
Благодаря работам Френеля волновая теория света получила новые подтверждения своей правоты и, самое главное, появилась возможность количественного объяснения явления дифракции света.