Кризис феодально-крепостнической системы в сельском хозяйстве

Кризис феодально-крепостнической системы. Промышленный переворот в России

Кризисом феодально-крепостнической системы мы называем прогрессивный по своему содержанию процесс — переход от феодально-крепостнического хозяйства к капиталистическому. Капитализм рождается в недрах феодального хозяйства, но его свободному развитию препятствует феодальная оболочка. Происходит борьба между феодальным и капиталистическим в экономике, которая, конечно, кончается победой капиталистического хо­зяйства.

Кризис феодально-крепостнической системы в сельском хозяйстве

1. С 20-х гг. XIX е. в России усиленно росли сельскохозяйственные общества, появилась обширная агрономическая литература. Все новое в сельском хозяйстве, что появляется за границей, в России обсуждается и пропагандируется. Здесь испытываются новинки европейской сельскохозяйственной техники. В ряде городов появляются сельскохозяйственные выставки. Некоторые помещи­ки вводят научные севообороты, разводят породистый скот, уст­раивают в именьях мастерские по изготовлению машин. В тамбов­ском имении помещика Гагарина действовала паровая машина, ко­торая молотила, веяла и сортировала по 200 копен пшеницы в день.

Но новая техника оставалась делом энтузиастов. Один поме­щик писал: "Если весь хлеб обмолотился с осени, то что же будут делать крестьяне и их жены зимой? Молотильная машина стоит денег, требует ремонта и содержания лошадей, а работа крестьян ничего не стоит". Именно то обстоятельство, что работа крепост­ных ничего не стоила помещику, и делало невыгодным применение машин.

2. Сельское хозяйство из натурального, каким ему положено быть при "чистом" феодализме, становится все более товар­ным. В середине XIX в. товарность земледелия достигла 18%.

Но рост товарности означал увеличение ренты. При натураль­ном хозяйстве рента была ограничена естественными пределами потребления феодала и его челяди. А для продажи требуется боль­ше продукции, чем для своего потребления: теперь дополнитель­ная продукция давала деньги. Втянувшись в товарно-денежные отношения, помещики настолько увеличивают эксплуатацию крестьян, что выводят ее за рамки феодализма.

На черноземном юге барщина иногда увеличивается настоль­ко, что не оставляет крестьянину времени для работы в своем хо­зяйстве. Тогда помещик переводит крестьян на " месячину ", т. е. принимает на себя их содержание, выдавая ежемесячно продукты питания. Поскольку крестьянин в этом случае уже не ведет хозяй­ства, то такая эксплуатация уже не может считаться феодальной. Это уродливая, смешанная полуфеодальная-полукапиталистичес­кая форма.

В северных районах страны, где преобладал оброк, помещики увеличивали его. За первую половину XIX в. средний размер обро­ка вырос в 2—3 раза. Такого роста крестьянское хозяйство обеспе­чить не могло. И теперь крестьяне все чаще занимались промыс­лами, нанимались в промышленность, и оброк платили не столько из доходов от сельского хозяйства, сколько из неземледельчес­кого заработка. Но вычет из промышленного заработка не может считаться феодальной рентой.

Однако такое усиление эксплуатации крестьян не давало помещикам нужного экономического эффекта. Крепостной труд на барщине был непроизводительным: крестьянин не был заинтересован в результатах этого труда. Как писал один помещик, на барщине "крестьянин выходит на работу как можно позже, работает как можно меньше и отдыхает как можно больше". По подсчетам статистиков того времени, наемный труд в сельском хозяйстве был в 6 раз производительнее крепостного. И поэтому помещичьи имения без крепостных в черноземной полосе при продаже оценивались дороже, чем с крепостными.

Оброк тоже не стимулировал развития сельского хозяйства. Поскольку рента в России не была регламентирована, крестьянин знал, что с увеличением его доходов помещик увеличит оброк и дополнительный доход будет снимать оброком.

3. Видя недостатки барщины и оброка, помещики начали применять и наемный труд. В степях юга России, где помещики увеличивали товарное производство пшеницы, своих крепостных им для этого уже не хватало. И ко времени жатвы тянулись сотни тысяч крестьян с косами из северных губерний наниматься для уборки урожая. Наем теперь был постоянным явлением и в других губерниях, причем часто приобретал уродливые полуфеодальные формы. Например, теперь зажиточные крестьяне уже сами не ходили на барщину, а нанимали вместо себя других. Иногда помещик собирал со своих крепостных оброк деньгами, а на эти деньги нанимал их же в качестве наемных рабочих.

Рост наемного труда тормозил недостаток наемных рабочих в условиях крепостничества. Поэтому и рождались такие смешанные, уродливые формы найма.

4. Развитие товарно-денежных отношений подрывало мо­нополию дворян на землю. Если прежде иметь землю в собственности могли только дворяне, то в начале XIX в. было разрешено землевладение не дворян. С 1801 г. допускалась свободная торговля землей без крепостных. Земля стала товаром. Имения разорявшихся помещиков начали скупать купцы и разбогатевшие государственные крестьяне.

В таких капиталистических, по существу, явлениях, как рождение новой техники, рост товарности, наемный труд, помещичье землевладение, и выражался прогресс в сельском хозяйстве. Но их развитие тормозила феодально-крепостническая система, и поэтому прогрессивные явления получали уродливую полуфеодальную форму.

В этих условиях наиболее дальновидная часть дворянства начинает понимать, что крепост­ное право тормозит развитие хозяйства России. Наиболее ради­кально выступили против крепостничества дворянские револю­ционеры — декабристы. Но не только они. Если заглянуть в жур­налы 30-40-х годов, создается впечатление, что необходимость ликвидации крепостного права была очевидна для всех — об этом писали открыто.

Уже в первые годы XIX в. в письменных столах крупнейших сановников лежали заготовленные проекты ликвидации крепост­ного права. Все лишь ждали сигнала со стороны царя, чтобы пред­ставить эти проекта на конкурс. Свой проект был даже у реакцио­нера Аракчеева. Правда, Аракчеев составил свой проект по прика­занию царя.