Улица кишела суетливыми горожанами, затеряться не проблема – никому из проходящих мимо нет дела, и не заметят даже. Что за интерес – вглядываться во встречные лица?

Небо затянули серые тучи, сулящие надвигающимся дождём. Поднялся ветер. Эдриан придерживал капюшон, торопливо шагая за объектом своей слежки. Вот так открыто, с разрывом в несколько метров. Плащ застёгнут. А Натс всё пытался рассмотреть, не выступает ли где чехол катаны – если, конечно, этот человек тот, за кого он его принял. Возле булочной незнакомец остановился, что стало для Эдриана внезапным. Блондин резко затормозил, юркнул в переулок и несмело выглянул. Объект слежки какое-то время рассматривал вывеску магазина сквозь тёмные стёкла очков, обдумывая что-то, после наконец решился и шагнул внутрь. Надо же, булочная. Эдриан, не покидая укрытия, невольно улыбнулся. Великий и ужасный Самурай любит плюшки. Каким бы чудовищем его не считали, он, в любом случае, прежде всего остаётся человеком – таким же, как все остальные. Спустя минут десять вышел. Поправил чуть съехавшие очки. И в этот момент Эдриан точно узнал его, сомнений не осталось. В руках бумажный пакетик с покупками и пластиковый стаканчик кофе. Преследователь, кажется, даже с такой дистанции почувствовал приятный аромат. Желудок рефлекторно заурчал, недвусмысленно намекнув, что тоже не против подкрепиться – как же не вовремя. Самурай двинулся дальше по улице, омеловец за ним.

Эдриан практически ничего не знает об этом человеке. Ему никогда не приходилось общаться с ним лично. Единственная информация, которая открыта для него – Лоял в прошлом близкий знакомый Фюрера. Но этот факт настолько неясен для Натса… Аристократ до мозга костей – сын свергнутого губернатора. В процессе истребления монархии тогда двадцатилетний наследник чудом избежал смерти, год состоял в розыске, после, судя по слухам, совершил самоубийство. После так же, как сам Эдриан, стал участником проекта под названием «Pale death», несколько лет проходил курс реабилитации и до **41-ого года был пленником Инга. Почему-то Фюрер так и не убил его, предпочтя держать на цепи. Но четыре года назад, не без помощи Бави, узник бежал. Очень долгое время о нём не было никаких новостей, но вот уже несколько месяцев он будоражит умы всех последователей Великого Вождя. Лоял стал этаким призраком – мстителем, несомненно внушающим страх. Как однажды выразился сам Фюрер: «он потерял практически всё, даже собственную жизнь - теперь у него осталось лишь имя, за которое и намерен отомстить, ни смотря ни на что».

Вдалеке небо озарялось вспышками молнии, но звук грома не доносился. Скорее всего – буря обойдёт Столицу стороной. Лоял дошёл до глухого парка и устроился на самой дальней скамейке, развернул пакет, достав из него ещё горячую выпечку, и принялся за обеденную трапезу. Эдриан ещё до пребывания в парк купил на лотке газету, занял место через скамейку и уткнулся в прессу. Ну а что подозрительного – просто человек просто вышел в парк просто полистать газету, к тому же сегодня он действительно не ознакомлялся со свежими новостями. А заголовок-то на главной странице какой – «Самурай жив!»:

- Если есть вопросы, можешь задать их.

В парке тихо. Даже птицы не чирикают - должно быть, уже улетели в тёплые края на зимний сезон, в который день за днём погружается Столица. Люди проходят по аллее, заваленной опавшими листьями редко.

Его голос прозвучал чётко и невозмутимо. У Эдриана сердце ёкнуло. Дрожащими руками он опустил газету и, закосив под дурочка, натянул растерянную улыбку:

- Ч-что, простите? – заикнулся он. – это вы мне?

- Не юли.