2015-08-12
243
Может действительно не стоило углубляться в подробности личной жизни Великого Вождя? Как бы это знание не обернулось против знающего. В конце концов – Эдриан лишь рядовой служащий… но этот взгляд печального призрака… скорее всего, он напротив молил о положительном ответе, что бы хоть кто-то узнал правду и изменил своё отношение к «беспощадному Самураю». Осознанно понял, за что он так яро сражается, что отстаивает, из-за чего стал таким.
*******
- Хорошая работа, Пино.
Ответом послужило хихиканье. Седовласое нечто сидело на полу, сложив костлявые руки на коленях доктора Хурца и опустив на них голову, покорно позволяя мужчине перебирать свои локоны меж пальцев. Йозеф с гордостью ухмылялся, наблюдая за тем, как зашедший навестить медицинское отделение Фюрер изучает новые фотографии:
- А вы говорили, что малыш нам не пригодится.
Фразу, укоряющую его в ошибочном предположении, Инг пропустил мимо ушей. Сейчас его внимание было приковано исключительно к снимкам. На них площадь имени Великого Вождя, скамейка, Бави в компании мрачного молодого человека, скрывающего своё лицо за большими стёклами тёмных очков и козырьком чёрной кепки. Так сразу и не узнать:
|
|
|
- Вы полагаете, что это ваш брат? Вы уверены?
Йозеф облокотился о стол, подперев щёку кулаком. Он не сводил мало заинтересованный взгляд с Инга, продолжая гладить Пино по голове, будто послушную собаку. Доктор был близок с главнокомандующим и знал все его секреты, недоступные другим подчинённым:
- Если они действительно общаются, то в этом нет ничего хорошего. Но и особо негативных сторон я не вижу. Если только… да нет, не важно.
Инг продолжал перебирать фотографии, сделанные вчера его лучшим разведчиком. Таким образом Фюрер имел возможность тайно следить за каждым интересующим его человеком:
- Боитесь, что Баваль примет его сторону и выступит против вас, мой Фюрер?
Йозеф затаил дыхание, опасливо ожидая ответа. Доктор прекрасно понимал, что сильно рискует сейчас, задавая Фюреру через чур личные вопросы, на которые даже он не имеет права, но попробовать стоило:
- Я считаю, что Баваль уже давно отбился от рук и представляет серьёзную опасность. Действие облучения, даже если не повторять процедуру, может продлиться ещё несколько лет – в этом мы уже убедились на примере Самурая. Несомненно, они уже не способны на то, на что могли бы, проходя курс каждый год, как остальные участники проекта, но всё же. – доктор невесело усмехнулся. – радует лишь то, что Баваль ослепнет в течении двух – трёх месяцев и…
Инг бросил на собеседника рассвирепевший взгляд, буквально заткнувший Йозефа. Прочувствовав накалившуюся атмосферу, Пино едва ли не заскулил, прижавшись к коленям доктора и жалобно посмотрев на главнокомандующего снизу вверх:
|
|
|
- Простите. Мне не следовало так говорить. Но вы должны понять, что я забочусь исключительно об интересах «Омелы». О ваших интересах, мой Фюрер. – неловко оправдался Йозеф, чувствуя как потовые железы начинаю активно функционировать, а сердцебиение трусливо учащается под этим холодным взглядом.
Инг добр к своим подчинённым, особенно к тем, кто приносит значимую пользу. Но Йозеф зачастую действительно не следит за языком, забывая о соблюдении субординации. Злится на Бави из-за того, что тому слишком много позволено в связи с положением главного фаворита Фюрера, а сам ничем не лучше. Знает, ведь, как важна его роль:
- Я сам в состоянии отстоять свои интересы. – процедил Инг, вновь опустив взгляд на фотографии.
Следующий сделанный Пино снимок поверг мужчину ещё в больший, нежели от предшествующих кадров шок. Фотограф вернулся с вылазки меньше часа назад, потому последние его отчёты несут информацию о сегодняшних, совсем недавних событиях…
- Эй, нет! Этот чай не заваривай! Я его курю!
Бави едва успел подскочить к своему гостю и отнять коробочку из под обычного зелёного чая, хотя наполняло её явно что-то другое. Взгромоздившийся на табуретку, что бы достать до верхних полок кухонной антресоли, Кацэ угрюмо глянул на рыжего:
- И это, в холодильник воще не суйся, там всё перетухло нахер. Беее.
- А почистить никак?
- Да ну нафиг. – беспечно усмехнулся Бави. – я здесь надолго зависать не собирался. Чё-то тошно мне в четырёх стенах.
- Будь у меня своя квартира… - сперва мальчику не захотелось продолжать свою мысль. Он привык считать, что его мнение не интересует окружающих, но сейчас… рыжий смотрел на него так внимательно, ожидающе. – я бы соблюдал порядок и ценил своё имущество. А ты избалованный и не умеешь быть благодарным за то, что имеешь.
Бави хихикнул, опустив взгляд и легонько пнув газовую плиту:
- Что мне ценить? Это? Диван? Стену? Тупо. И знаешь что – жизнь никогда не баловала меня невъебенными апартаментами. Ныкался по богом забытым дырам, как и ты. Так что не вошло как-то в привычку зацикливаться на обстановке. Когда Инг подарил мне эту квартиру, я – ясен хрен – был в восторге, всё не мог нарадоваться. Но это быстро надоело. И тебе надоело бы. В этом нет никакого смысла, Котёнок.
Кацэ хмурился, пытаясь вникнуть в его слова. Для него, никогда не имеющего и личного угла, это казалось абсурдом. Как человек может не стремится к комфорту и обладанию хоть какой-то частной собственностью? И в чём же тогда смысл по его мнению?
- Комфорт – это не четыре стены, кабельное и набитый жратвой холодильник. Это люди, которые тебя окружают. Люди, с которыми уютно было бы и в шалаше под открытым небом. А без этих людей любой дворец станет ненавистной тюрьмой.
Люди… С этим мальчик мог согласиться. Пока был жив дедушка, Кацэ терпимо обитал и на ферме, примиряясь со всеми неудобствами:
- Но если есть желание, можем зависнуть и здесь.
- Мне без разницы. – отчуждённо ответил мальчик. – и… если ты куда-то пойдёшь, то… можно мне с тобой?
Как опрометчиво. Очень надо ему возиться с сопливым пацаном. Захотелось забрать слова обратно и извиниться за наглость, но Бави опередил его запланированную реплику:
- Замётано. – беспечно улыбнулся он, подмигнув смутившемуся Кацэ.
Эдриан вернулся в штаб ближе к вечеру. Ни с кем не здоровался по пути к кабинету Фюрера и не отвечал на приветствия. Просто не замечал ничего вокруг. То, что ему рассказал Лоял, повергло омеловца в эдакий транс. Он всё обдумывал его слова и зависал ещё больше:
- Вернулся. Как провёл выходной? – как всегда добродушно поинтересовался Инг, когда почётный служащий после предварительного стука заглянул в его кабинет.
|
|
|
- Да как обычно. – растерялся Эдриан, избегая встречи с взглядом главнокомандующего.
Он нервничал. Само собой. И каким бы искусным лжецом не был Натс, сейчас он с потрохами выдавал охватившее его волнение перед лицом человека, о котором довелось столь много нового узнать. Он чувствовал себя так, будто несколько часов назад рылся в секретном ящике с нижним бельём Фюрера. Ему определённо не стоило этого делать:
- Как обычно, говоришь?
- Что, простите?
Инг, не поднимаясь с кожаного кресла, поднял со своего стола, за которым восседал, фотографию и продемонстрировал её подчинённому. Молча. Но его взгляд уже не был как прежде одобрительным. Сурово, с ненавистью Фюрер в упор смотрел на изумленного Эдриана, ожидая от него объяснений. На снимке парк, вереница скамеек, на одной из них Натс собственной персоной, через скамейку никто иной, как Самурай. Судя по запечатлённому кадру – мирно общаются.
И это было концом всего. Эдриан остолбенел, в немом ужасе округлив глаза. Не мог и слова из себя выдавить, что бы хоть рискнуть оправдаться. А, собственно, о каких ещё отмазках может идти речь, если вот оно – непосредственное доказательство:
- Ни о чём не хочешь мне рассказать, Эдриан?
Рядом незаметно оказалась зеленоволосая Марина и ещё один человек из числа личной охраны Инга. Они встали по бокам от Натса, дожидаясь лишь приказа:
- В наручники его.
- Нет! Мой Фюрер, вы не так всё поняли! – начал отчаянно сопротивляться наконец скинувший с себя оцепенение Эдриан, когда его руки грубо вывернули за спину. – простите! Я не должен был! Я всё могу объяснить! Вы не так поняли!
- Отлично. – холодно ответил Инг, опустил фотографию и сложил ладони перед собой. – я действительно ничего не понимаю, Эдриан. Будем разбираться вместе.
