Вопр 35

Русская наука во второй половине XIX в. Общественный подъем в период отмены крепостного права создал благоприятные условия для развития русской науки. В глазах молодого поколения росли значение и привлекательность научной деятельности. Выпускники российских университетов стали чаще ездить на стажировку в зарубежные научные центры, оживились контакты русских ученых с коллегами из Западной Европы. Большие успехи были достигнуты в области математики и физики. Пафнутий Львович Чебышев (1821—1894) сделал крупные открытия в математическом анализе, теории чисел, теории вероятностей. Он положил начало петербургской математической школе. Из нее вышло много талантливых ученых, в том числе Александр Михайлович Ляпунов (1857—1918). Его открытия положили начало ряду важнейших направлений математики. Развитие физической науки определило успехи в электротехнике. П. Н. Яблочков создал дуговую лампу (“свеча Яблочкова”) и первым осуществил трансформацию переменного тока. В 1895 г. на заседании Русского физико-химического общества Александр Степанович Попов (1859—1905) выступил с докладом об использовании электромагнитных волн для передачи сигналов. Продемонстрированный им прибор, грозоотметчик, был по существу первой в мире приемной радиостанцией. В последующие годы он создал более совершенные аппараты. В 1900 г. радиосвязь использовалась при проведении спасательных работ на Балтийском море. Ее дальность составляла 45 км.

Морской офицер Александр Федорович Можайский (1825— 1890) посвятил свою жизнь созданию летательного аппарата тяжелее воздуха. Он изучал полет птиц, делал модели, а в 1881 г. начал постройку самолета с двумя паровыми машинами. Официальных документов об испытании этого самолета нет. Судя по всему, попытка полета кончилась неудачно. Создание самолета на паровых двигателях вряд ли вообще технически осуществимо. Уровень тогдашней техники не позволил Можайскому воплотить в жизнь свой смелый замысел, но изобретатель вплотную подошел к решению задачи, и его имя по праву вписано в историю авиации.60—70-е гг. XIX в. называют “золотым веком” русской химии. Во второй половине XIX в. сделал свои открытия великий химик Дмитрий Иванович Менделеев (1834—1907). Величайшей заслугой Менделеева стало открытие периодического закона химических элементов. На его основании Менделеев предсказал существование многих тогда еще неизвестных элементов. Книга Менделеева “Основы химии” была переведена почти на все европейские языки. Используя достижения химии и биологии, Василий Васильевич Докучаев (1846—1903) положил начало современному почвоведению. Мировую славу Докучаеву принесла монография “Русский чернозем”. Выдающимся русским естествоиспытателем, основоположником отечественной физиологической школы стал Иван Михайлович Сеченов (1829—1905). Он стал офицером, служил в саперном полку. Но вскоре понял, что его призвание иное, вышел в отставку и поступил вольнослушателем на медицинский факультет Московского университета. Окончив курс наук, он за свой счет отправился за границу совершенствоваться в медицине. Вернувшись в Россию, он возглавил кафедру физиологии в петербургской Медико-хирургической академии и организовал физиологическую лабораторию — одну из первых в России. Во второй половине XIX в. русские ученые добились значительных успехов в разных отраслях знаний. Москва и Петербург вошли в число мировых научных центров.

Культура пореформенной России. Вторая половина XIX века Падение крепостного права означало начало нового, капиталистического периода в истории России. Капитализм внес существенные перемены в жизнь общества: преобразовал хозяйственно-экономический строй, изменил социальный и духовный облик населения, его быт, условия жизни, способствовал росту культурных потребностей. Капитализм в целом создал условия для более высокого культурного уровня общества, расширял объективные социальные возможности для овладения культурой значительных общественных слоев. Капиталистическая эпоха, требовавшая определенного уровня культуры в сфере материального производства, способствовала ускорению процесса демократизации культуры в целом. В пореформенное время была расширена сфера образования, фактически создана силами земства народная школа. Значительно выросла техническая высшая школа, повысился интерес к книге, увеличилась читательская среда, изменился социальный облик читателя. Однако капиталистическая эпоха в истории России была непродолжительной — капитализм как социально-экономическая формация существовал немногим более полувека. Самодержавие, являясь феодальной политической надстройкой и в пореформенную эпоху, принципиально не изменило своего отношения к культуре, особенно к проблеме просвещения народа. Развитие культуры во второй половине XIX — начале XX в. не было равномерным процессом. Его внутренние этапы определяли подъемы и спады в общественно-политической борьбе. Культура, являясь важнейшей системой общественной жизни, аккумулировала идеи эпохи. Духовная жизнь при капитализме продолжала сохранять классовый характер. Класс выступал носителем и создателем идеалов, ценностных ориентации, этических и эстетических норм жизни. Поэтому, только будучи выразителем общественного прогресса, этот класс мог формировать общечеловеческие ценности и тем самым отражать потребностинационального развития. Именно в таком положении в пореформенную эпоху оказалась русская буржуазия, которая при отсутствии революционности объективно была прогрессивной силой. Капитализм с его стремлением к расширению хозяйственно-экономических связей отдельных, в том числе и национальных, регионов способствовал усилению общения народов России не только в сфере экономической, но и общественно-культурной, что лежало в основе единства историко-культурного процесса в России в эпоху капитализма. Важность взаимных контактов, идейной близости с русской культурой, прежде всего литературой, неоднократно подчеркивали многие деятели национальных культур Но не только русская культура положительно воздействовала на развитие национальных культур. Национальные мотивы питали творчество многих русских писателей, художников, композиторов.

Вопр 36 Спектр политических партий

В межреволюционный период 1907—17 гг. политический процесс в России в основном протекал в рамках избирательных кампаний в нижнюю законодательную палату — Государственную Думу и в местные органы самоуправления по феодально-представительной антидемократической цензовой системе и под жестким политическим контролем государства. В это время в России были образованы четыре основных группировки политических сил:
1. Правые, националистические партии, выступавшие за восстановление и укрепление традиционных ценностей, в том числе и абсолютистской монархии — царского самодержавия, под лозунгом: «За ВЕРУ ПРАВОСЛАВНУЮ, ЦАРЯ САМОДЕРЖАВНОГО, ОТЕЧЕСТВО НЕРАЗДЕЛЬНОЕ, РОССИЮ для РУССКИХ».
2. Правоцентристские, консервативно-охранительные партии, стремившиеся к сохранению «статус-кво».
3. Лево-центристские, либерально-реформистские партии, ориентировавшиеся на модернизацию России путем реформ.
4. Левые, социалистические партии, выступавшие за построение в России или на базе России, некоего идеального «социалистического» общества — прообраза «светлого будущего» для всего человечества.
Спектр фундамеиталистско-националистических партий был довольно широк: ультраправые, акций («Союз русского народа» и «Союз Михаила Архангела»), правые радикалы, («Отечественный Союз», «Русский народнический всесословный союз»), и умеренные правые партии («Русская монархическая партия» и т.д.), действующие в рамках легального политического процесса. Все они защищали интересы абсолютной монархии, традиционалистских кругов дворянства и чиновничества, опираясь на городские «низы», патриархальное крестьянство и националистские слои интеллигенции. Их финансирование осуществлялось в основном за счет казны по линии МВД из «рептильных фондов». Формально в националистических партиях состояло от 400 тыс. до 3 млн. чел., реально же не более 50—100 тыс., главным образом, из политически активных, но малообразованных слоев населения. По источникам финансирования, идейно-политической ориентации и практической деятельности эти партии являлись своего рода «квазигосударственными» партиями.
Консервативная партия «Союз 17-го октября» стремилась к сохранению существующих порядков, допуская, в лучшем случае, лишь незначительные, главным образом, «косметические» реформы «сверху». Либеральные партии конституционных демократов (кадетов) и прогрессистов выступали за более радикальные реформы — переход к конституционной монархии и ускоренную вестернизацию. Консервативно-либеральные партии выражали интересы центристски настроенных слоев общества: обуржуазившихся помещиков, либеральных чиновников, высших и средних слоев, интеллигенции, опираясь в основном на средние городские слои населения.
Среди левых социалистических партий, как и на правом фланге, имелся полный набор: умеренные — трудовики, энесы, меньшевики и эсеры; радикалы — большевики, часть эсеров и ультралевые анархисты.
В России, как и в других странах, имелись и надпартийные или межпартийные институции, выполняющие информационно-координирующие функции. Так, руководство правых партий объединял Всероссийский монархический совет, во главе с бывшим министром внутренних дел Н.А. Маклаковым. Аналогичную функцию в стане умеренных консервативно-либерально-социалистических партий (от А.И. Гучкова до А.Ф. Керенского и Н.С. Чхеидзе), ориентирующихся на западную «догоняющую» модель развития, выполняли «масонские ложи» Великого Востока народов России и его Верховный Совет. Для социал-демократов и анархистов ту же роль играли различные межпартийные международные организации. Пик численности партий наблюдался в период революции 1905—07 гг. Так, в правых партиях насчитывалось до 400 тыс. членов (или до 3 млн.), в консервативных и либеральных по 50—100 тыс., в партии эсеров — 50—60 тыс., в РСДРП — 170 тыс. Таким образом» в партиях состояло всего около 700—800 тыс. человек, что составляет 0,4% всего населения или около 6—10% политически активных средних городских и сельских слоев. Это по крайней мере в 2 раза ниже среднего уровня партийности аналогичных слоев населения на Западе в период избирательных кампаний.
Накануне революции 1917 г. реальный вес всех партий в политической жизни России был незначителен. Общая численность членов различных политических партий, включая эмиграцию, ссыльных и действующую армию, достигала 30—70 тыс. Деятельность партий находилась под жесточайшим политическим контролем, и практически вся их активность сводилась к многочасовым словопрениям в Государственной Думе.
Партии в революции
Социальный взрыв в феврале-марте 1917 г. ликвидировал царскую монархию, резко политизировал и радикализировал все социальные слои и группы населения, особенно городские низы и десятимиллионную армию. В России произошел слом старой, феодально-монархической, имперской государственности, которая в условиях неудачной войны и краха монархических иллюзий, уже не могла служить гарантом социальной стабильности, гражданского мира и национального единства. Российское общество лишилось своей исторической доминанты — сильного, централизованного государства. На смену старой власти пришло двоевластие в центре, многовластие на местах. С одной стороны, слабое, чисто номинальное Временное правительство, опирающееся на блок консервативно-либеральных партий, на остатки прежней государственности и либерально-демократические иллюзии части народных масс — «власть без силы», своего рода исторический нонсенс. С другой стороны, органы прямой и представительной демократии — Советы рабочих, солдатских, крестьянских, офицерских, служащих...депутатов, комитеты общественной безопасности, органы местного самоуправления, национально-политических и прочих организаций. Народ получил долгожданную «свободу» — каждый делал, что хотел «постольку, поскольку». Данный принцип, на основе которого Петросовет поддержал Временное правительство, имел свою обратную негативную сторону — все нижестоящие органы власти и самоуправления руководствовались им в практической деятельности при исполнении директив центральной власти, а это в условиях войны могло привести лишь к полной дезорганизации властных структур и дальнейшему распаду российского общества «сверху донизу» на составные элементы, что и произошло.
В условиях роста хаоса и анархии консервативно-либеральное Временное правительство в марте-апреле попыталось, невзирая ни на что, довести войну до победного конца, чтобы Россия могла войти в круг «держав-победительниц» и в семью «цивилизованных народов». На этом пути его постигла неудача. Не помогла и широкая коалиция с умеренными социалистами — энесами, эсерами и меньшевиками в мае-октябре 1917 г., политическое маневрирование и попытка консервативно-либеральных кругов посредством военной диктатуры генерала Л.Г. Корнилова стабилизировать ситуацию.
В условиях полной политической свободы все партии, кроме крайне правых, существенно расширили свои ряды. Так, остатки правых партий реорганизовались во Всероссийский союз земельных собственников (50 тыс.); октябристы, после двух переименований, достигли аналогичной величины; численность кадетов возросла в 5—8 раз (50—80 тыс.); меньшевиков — в 15—20 раз (200 тыс.). Но все эти партии классического западного образца ориентировались на средние слои, чей политический и социальный потенциал был крайне ограничен. Максимальный рост партийных радов наблюдался у эсеров, чья численность достигла 0,5—1,0 млн. человек, главным образом, за счет политически активной части социальных «низов» российского общества. Ряды радикальных социал-демократов — большевиков выросли в 25—35 раз (что составило 350 тыс. человек), главным образом, за счет малоквалифицированных рабочих и солдат. Но общая численность всех политических партий составила всего 1,2—1,7 млн. чел. или 2—3% самодеятельного населения, что было явно недостаточно для сохранения мирного демократического политического процесса в условиях распада государственности и ведения войны.
К осени 1917 г. наиболее политически активная часть населения — городские «низы» и солдаты, в условиях последовательного краха царистских, либерально-демократических и умеренно-социалистических иллюзий, недовольные политикой «власть предержащих» все больше стали ориентироваться на революционно-популистские лозунги типа — «Мир — народам», «Земля — крестьянам», «Власть — Советам».
Это были лозунги радикальных и ультралевых социалистов: большевиков и части эсеров, меныпивиков-интернационалистов, анархистов.
Придя к власти на волне массового недовольства в октябре-ноябре 1917 г., большевики и их союзники выгодно отличались от прежних «правительственных» слабоорганизованных, аморфных партий, не выдержавших испытания властью. Во-первых, они декретировали все те лозунги, с которыми пришли к власти, что обеспечило им на первых порах определенную социальную базу или дружеский нейтралитет в народных массах, чья политизация явно шла на убыль. Во-вторых, в условиях полного социального распада, большевики явились катализатором строительства и консолидации новой партийно-государственной системы, которая пришла на смену старому, традиционному обществу дореволюционной России. В конце 1917 г. большевики доминировали в новых органах прямой демократии — Советах, в большинстве профсоюзов, ФЗК, установили реальный контроль над вооруженными силами — отрядами Красной Гвардии и рабочей милиции (100—300 тыс. человек), а также остатками старой армии, где у них было свыше 70 тыс. сторонников.
В-третьих, большевики выдвинули очень привлекательную, т.н. «опережающую» модель развития России как первой страны победившей мировой революции, в ходе которой в ближайшем будущем будет воплощена вековечная мечта человечества о «золотом веке». Все это не могло не привлечь политически активную часть населения, главным образом, из «низших» слоев общества, разочарованных в прежних монархо-либерально-демократических альтернативах.
После разгона Учредительного собрания и установления однопартийной диктатуры большевиков в июле 1918 г. политический процесс в России принял форму национальной катастрофы, началась широкомасштабная гражданская война. Но к этому времени большевики сумели создать основы партийного государства, где уже именно партия являлась доминантой общественного строя и общественной жизни. В ходе гражданской войны большевики сумели восстановить на новой партийной основе главные институты государства: 5,5 миллионную Красную армию, 0,5 миллионный репрессивно-карательный (чекистско-чоновско-милицейский) аппарат и 1,0 миллионный централизованный советско-государственный аппарат, во все структуры которого внедрялись работники партийно-политических и «особых» органов.
Это была уже реальная сила, с помощью которой большевики разгромили своих противников, провели индустриализацию и создали сверхдержаву — СССР.
***
Первая мировая война прервала процесс вестернизации России, породила революцию 1917 г. и гражданскую войну.
Слабость и ограниченность умеренно-центристских, консервативно-либерально-социалистических партий, чья социокультурная база ограничивалась немногочисленными средними городскими слоями населения России, неспособность руководимых ими органов центральной власти — Временного правительства и Советов — к действиям в экстремальной ситуации прогрессирующего распада социальных структур, выход широких масс — вооруженных рабочих, солдат и крестьян, лишенных демократических традиций и обладающих крайне низким уровнем политической и правовой культуры, — на политическую арену в качестве основного субъекта политического процесса — все это в совокупности обеспечило неминуемый крах либерально-демократических и умеренно-социалистических моделей Великой русской революции. Все это подготовило во многом неожиданный, но на самом деле исторически обусловленный этап радикально-социалистических преобразований, который закончился установлением в июле 1918 г. большевистской диктатуры. Из всех массовых политических партий только большевики смогли не только прийти к власти на волне народного недовольства, но и сохранить ее, трансформировав свою партию в сверхинституцию — в государственную партию, вокруг которой консолидировалось, убеждением и насилием, распавшееся российское общество.