Мир пророка Мани

Манихейство

Выполнила: студентка I курса 11 группы

очной формы обучения специальности 050406.65 история

Беляева Катерина Вячеславовна.

Научный руководитель: к.и.н., доцент

Михаил Валерианович Курочкин

Проверил:

Оценка:

Подпись:

Самара

План работы

Введение

1. Мир пророка Мани

§1. Положение вещей в Парфянской державе III в. н. э.

§2. Мани: жизнь и личность

§3. Учение Мани

§4. Распространение манихейства

2. Пантеон манихейства

Заключение

Введение

Темой данного реферата является секта внутри зороастризма – первой мировой этической религии. Вообще, в зороастризме рассматривается четыре секты, а именно зерванизм, митраизм, маздакизм и манихейство, но именно последнее меня заинтересовало наиболее сильно.

Мани – одна из самых загадочных и мифологизированных фигур в мировой истории. Он родился в Месопотамии, проповедовал в Персии, где мученически погиб. Несмотря на интеллектуальную изощренность и сложность религиозных догм манихейства, учение великого пророка Мани получило широкое распространение и в некоторых странах стало влиятельным соперником христианства.

Манихейство, возникнув в III в. н. э., быстро распространилось на Западе до Рима, где, невзирая на преследования со стороны христианской церкви, просуществовало до конца VI века, на Востоке достигло Китая, а в государстве тюрко-уйгуров на время приобрело статус официальной религии.

Мир пророка Мани

§1. Положение вещей в Парфянской державе III в. до н. э.

С середины I в. до н.э. на передний план в восточном мире выдвинулась Парфия, захватившая обширные области от Месопотамии до границ Индии. Парфянское царство просуществовало около 470 лет и прекратило свое существование в 220-е гг. н. э. Именно в Месопотамии в последующем будет происходить борьба двух империй – римской и иранской. Эллинистическая культура будет бороться с культурой востока, христианская вера, которая становится государственной верой Римской империи, вступит в схватку с зороастризмом, который получает распространение в Иране.

Итак, когда родился Мани, Месопотамия все еще была под влиянием Парфии, однако это влияние становилось с каждым днем все более шатким. Внутри державы не прекращались династийные распри, страна страдала от набегов алан. В это время, Траян, римский император династии Антонинов, нанес серьезный ущерб Парфянскому царству, захватив Армению и Месопотамию. Эти территории еще возвращались под власть парфян, но в 260 г. Шапур I, шахиншах (царь царей) Ирана, хоть и вел успешные войны против Рима, все же вынужден был отступить от Месопотамии и вывести оттуда свои войска.

Царь царей в серьез думал о долгом господстве над Понтом, Каппадокией и Коммагеном[1]. Эти планы не совершились, но он и не думал от них отказываться. Стоит упомянуть, что к середине III в. положение вещей становилось таким, что под властью иранского царя мог оказаться весь Ближний Восток. Сей факт имел большое значение для распространения религии Мани в будущем.

Как я уже говорила, в Месопотамии происходит не только борьба империй, но также и двух совершенно разных культур и религий. Государственным языком Римской империи была латынь, функционировавшая и как язык государственного управления, однако и греческий язык удерживался в государственном аппарате. Греческий же был доминирующем языком на Ближнем Востоке (ряд представителей восточной литературы в первые три века нашей эры выступали именно с произведениями на греческом языке)[2]. Так как парфяне только в 150-х гг. до н. э. включили в состав своего иранского царства Месопотамию, а на службу приняли служащих селевкидского царства, языком государственного аппарата все же был греческий.

Однако исследователи располагают источниками, которые дают понять, что уже с первого века нашей эры, помимо греческого, использовался и сирийский язык в качестве литературного языка, что означает его подъем. Мани, при распространении своих религиозных откровений, будет пользоваться именно сирийским языком (его эдесским вариантом).

Религиозную сферу того времени на рассматриваемой мной территорию можно сравнить с лоскутным одеялом – настолько она пестра и разнообразна. Только в Месопотамии выделяются несколько религиозных групп: парфянская (позже сасанидская) верхушка исповедовала многочисленные формы иранской «народной религии» (особо почитая Митру и Анахиту), население Месопотамии исповедовало зороастризм, высшие круги магов отдавали предпочтение зерванизму.

В землях Вавилона было много иудейских колоний. Исконные культы постепенно вымирают. Но прежняя Вавилонская религия все еще пыталась остаться на плаву: долго почитались такие божества, как Иштар. Как в Вавилонии, так и Ассирии оставались некоторые сирийские культы. На юге Вавилонии набирают обороты различные баптистские секты с вавилоно-сирийской, христианской и иудейской основой.

В начале III в. из всех религиозных течений наиболее заметно сократил свою миссионерскую деятельность иудаизм, так как его позиции стало занимать иудаизированное христианство[3]. Приверженцы христианства обосновались на севере Месопотамии в городе Эдесса, где их вера имела гностическую окраску. Оттуда христианство распространилось на восток и запад, а в парфянское время достигнет исконных иранских областей (Адиабены, Сузианы и Персии). Маркион и Вардесан, два главы гностических церквей, выросшие в окружении сильного иранского влияния, были в своем роде предшественниками Мани[4] (особенно в плане мировоззрения), и в свою очередь оказали на него большое влияние, как, собственно, и многие вышеперечисленны религиозные течения.

§2. Мани: жизнь и личность

14 апреля 216 г. н. э. в Парфянской империи родился Мани, основатель манихейства. Его родителями были парфянский князь Патик, живший в столице Мидии Хамадане, и Мариам, происходившая из княжеского рода Камсараканов, ответвления царской династии Аршакидов. Местом рождения Мани принято считать деревню Мардина в районе Нар Кута в северной Вавилонии.

Манихейская легенда рождения Мани гласит, что его мать во сне видела предсказания о судьбе ее сына: он поднимался на небеса и спускался с них[5]. Также, еще до рождения сына, Патик получил определенное откровение с выше и оставил языческую веру, перейдя в мандейскую баптистскую[6] общину «омывателей». Когда мальчику исполнилось четыре года, сообщает арабский источник Фихрист, Патик забрал его к себе и растил в своей вере[7].

В двенадцать лет Мани было даровано первое откровение от «царя светлого рая» (так позже в манихействе будут называть Высшее Благое Существо): «Оставь эту общину! Ты не принадлежишь к ее приверженцам. Твое дело – выправить обычаи и обуздать наслаждения. Однако из-за твоих малых лет для Тебя еще не пришло время выступить открыто»[8]. Можно сказать, что с этого момента Мани порвал связи с движением баптистов, среди которых вырос по отцовской воле.

Коптские тексты рассказывают, что при своем призвании Мани получил знание откровения. Судя по текстам, Мани говорил: «Снизошел ко мне Живой Параклет и говорил со мной. Он открыл мне скрытую мистерию, которая была скрыта в эонах и поколениях: мистерию глубины и высоты; он открыл мне мистерию света и тьмы, мистерию битвы и войны и Великой войны»[9]. Вслед за этим следовали все основные пункты манихейского учения, знание о которых, по всей видимости, Мани обрел при тех же обстоятельствах.

В конце своего рассказа Мани сказал следующее: «Так было открыто мне Параклетом все, что произошло и произойдет»[10]. «Параклетом» здесь он называет Небесного Посланца, а позже – так будет называть и себя.

Повинуясь приказу Небесного посланца, с двенадцати лет он прибывает в уединении, по всей видимости, изучая религиозную литературу окружающих месопотамских культур различных направлений и осмысляя изученное. Именно в это самое время и должны были созреть его религиозные убеждения. Здесь закончился первый период его религиозного развития, период, который называют мандейским.

В 240/241 г. Мани, посланием ангела, был призван к апостольскому служению: «Мир тебе, Мани, от меня и Господа, который послал меня к Тебе и который избрал Тебя в свои апостолы. Он приказывает Тебе сейчас взывать к истине и возвестить благое послание истины от него и посвятить себя этому. Сейчас настало время для Тебя выступить открыто и громко заявить твое учение»[11]. Следуя указаниям ангела, Мани сообщает откровение своему отцу и другим старшим членам семьи и обращает их, что указывает на то, что отец Мани сохранил связи со своим родом, а также дает Мани влиятельную поддержку.

Свою открытую деятельность Мани начинает не в Месопотамии, а в Индии, о чем сам пишет в одном из коптских текстов: «Я поплыл в землю индийцев. Я проповедовал им надежду жизни. И я выбрал там хороших учеников»[12]. Мани отправился на корабле в Индию. Однако, эта поездка привела его лишь в иранские провинции Туран и Мукран и в северо-западную Индию, Гандхару (области, входящие в состав Пакистана). Северо-западная часть Индии с 130 г. до н. э. находилась под сильным иранским, в особенности парфянским влиянием, поэтому Мани, по крайней мере в высших кругах, могли понимать на его родном парфянском языке.

В этих краях Мани вступил в теснейшее соприкосновение с мировой религией, которая в то время еще находилась в самом расцвете своей миссионерской деятельности – с буддизмом. Буддизм произвел на него глубокое впечатление, которое сказалось, прежде всего в организации его церкви и в методах, использовавшихся им для проповедования своего учения всему народу.

Деятельность Мани в Индии длилась недолго – чуть больше года. Из Индии он направился в Персию, а оттуда в Вавилонию, Майшан и Хузистан.

Посетив вавилонскую провинцию Парфию, Мани прибыл в столицу город Ктесифон, где ему удалось установить контакт с царем Шапуром, о котором уже шла речь в первой главе, и получил у него три аудиенции подряд. Первая аудиенция состоялась в воскресенье, в первый день месяца Нисан, когда солнце находилось в знаке Овна. Мани сопровождали его отец и два ученика, Симеон и Закко. Пользуясь возможностью, Мани преподнес царю свою первую книгу.

Проповедь Мани произвела на Шапура глубокое впечатление, поэтому желание апостола иметь возможность свободно проповедовать свое учение по всему государству было исполнено. Сам Мани об этом говорил так: «Я явился пред царем Шапуром. Он принял меня с большой честью и позволил мне ходить по его землям и проповедовать слово жизни»[13]. Мани какое-то время входил в свиту Шапура, сопровождая его в походах на запад, между ними были особые отношения повиновения и верности. Нельзя упускать из виду и то, что Мани обрел двух могущественных покровителей в лице братьев шахиншаха, которых обратил в свою веру, - Михршаха и Пероза.

Во время правления Шапура в государстве Сасанидов манихейство являлось таким учением, которое наиболее соответствовало его требованием, но оно так и не стало государственной религией (в чем заключалась цель Мани[14]). Тем не менее, с уверенностью можно заявить, что Шапур добродушно относился к апостолу света, ведь иначе тот не смог бы заниматься своей миссионерской деятельностью.

К этому времени начинается процесс становления зороастрийской государственной церкви. Происходит мощный перелом в культурной и религиозной жизни. Зороастрийские жрецы, маги на протяжении всего правления династии Сасанидов занимали ведущее положение и входили в состав инквизиционного суда, жестоко преследуя христиан, манихеев, буддистов и другие религиозные меньшинства. Создание настоящей церкви привело и к созданию священного писания Авесты, что являлось ответом на канонические книги Мани. Всеми этими шагами, буквально шокировавшими религию, представители древней иранской религии хотели положить конец распространению новых религий (христианства и манихейства).

Проводя хорошо выстроенную активную деятельность, Мани развертывает миссионерскую деятельность на западе и востоке, сам много путешествует, но в то же время отправляет по стране и своих учеников. Уже при жизни Мани его учение широко распространяется и проникает даже в Египет.

Когда в 273 г. умирает Шапур, его место на престоле занимает сын – Ормизд I. Как и отец, Ормизд благосклонно отнесся к Мани и его религии, который нанес ему визит. Мани было разрешено отправится в Вавилонию. Ормизд скоропостижно скончался, лишь год управляв страной, и его место занял с 274 по 277 гг. занимал его брат Бахрам I. На тот момент Мани путешествовал вниз по течению Тигра и достиг Ормизд-Арташира в провинции Сузиана. Он намеревался двинуться в Кушанское государство. Но тут-то удача отвернулась от Мани: новый царь запретил ему направляться в Кушнское государство, вызвав к себе во дворец в городе Бетлабад.

Зороастрийские маги утверждали, что Мани учил «против их закона»[15], то есть против их веры. Такие преступления против закона религии рассматривались в сасанидском праве как «преступления против Бога»[16] и карались смертью. Царь приказал заключить Мани в оковы. Скованный, Мани провел время с 19 января по 14февраля 276 г. н. э. – в общей сложности 26 дней, в течение которых Мани позволяли видеться со своими учениками и говорить с ними. Он раздавал своим ученикам необходимые указания. На этом силы 60-летнего Мани исчерпались: тело его, ослабленное постами и бичеваниями, не в силах было вынести тяжесть оков. Пророк Мани скончался от истощения на четвертый день месяца Шаревар.

Известие о его смерти быстро распространилось по всему городу и за его пределами, люди стекались в Бетлабад, собираясь в огромные толопы. Царь отдал приказ проткнуть тело Мани горящим факелом, чтобы точно определить, действительно ли умер глава секты. После этого мертвое тело было разрезано на куски, и отрубленную голову поместили над городскими воротами Бетлабада. Земные останки позднее были захоронены верными учениками в Ктесифоне.

§3. Учение Мани

В центре религиозной системы Мани стоит учение о двух принципах – Боге и материи. Две эти вечные несотворенные субстанции могут также обозначаться как свет и мрак, как истина и ложь, добро и зло. Общие понятия истина и свет могут рассматриваться так же, как существо, обладающее личностью, подобно Богу. Ложь и мрак могут получать не только общее обозначение «материи», но и пониматься как нечто, наделенное персональными чертами, как «князь тьмы». В учении Мани не предусматривалось то, что Добро победит Зло – они равноправны.

Человеческая жизнь и властвующий над ней Бог понимаются как злое начало, а потусторонний мир – равное ему начало Света. Они вместе сосуществуют и борются друг с другом. По манихейским представлениям, мир человеческой жизни не выделился как самостоятельная единица из потустороннего мира, а возник из борьбы сил Мрака (во главе с Богом) и потусторонних светлых сил[17].

В манихействе объектом деятельности по спасению является душа. 141 глава коптских Глав так рассказывает нам о восхождении души после смерти: «Как скоро душа покинула тело, она видит своего избавителя и спасителя; она поднимается, вместе с образом ее господина и тремя ангелами, которые находятся при нем, предстает перед Судьей Истины и добивается победы»[18]. По представлениям, три сопровождающих ангела вручают душе дары: награду за победу, светлые одежды, диадему и венок вместе с короной света. Награда за победу означает, что спасение души из-под власти тела рассматривается как победа Нового Человека над Ветхим. Эту борьбу с Ветхим Человеком можно понимать либо как состязание, либо как процесс. В последнем случае решение зависит от судьи. Умершая душа объявляется «оправданной» перед трибуналом.

Немаловажное место в учении Мани занимает эсхатология. После смерти праведник получает свое высшее Я в обличье прекрасной божественной девы, которая ведет его по пути в рай. Небесная дева, которая воплощает деяния земного человека и качества, и облик которой соответствуют этим деяниям, обозначается в зороастрийских текстах как «образ действий» умершего. В манихейском представлении высшее Я – это «его [умершего] собственный образ действий». Эта деталь чрезвычайно показательна. Для душ прочих людей Мани – вероятно, под влиянием буддизма – учил о блужданиях души. Для обозначения этого блуждания он использует в коптских текстах характерное выражение, а именно греческое слово μεταγγισμός, которое переводится как «переплавка», «перековка»[19].

Мироздание в манихейской эсхатологии рассматривается как различные стадии страданий бога, который является своим собственным спасителем. История спасения человечества одновременно – это рассказ о спасении этого бога, так как бог тождествен душам всех людей. Этот процесс освобождения протекает чрезвычайно медленно и никогда не достигает настоящего завершения: гармоничного собирания заново всех частиц света и их воссоединения в светлом мире. Прежде, чем эта цель будет достигнута, настанет конец света. Апокалипсис настанет тогда, когда появится лже-Митра, который ездит на быке и своим знаком выбрал войну[20]. Его противником будет настоящий Митра.

Так как Мани вырос на земле звездопоклонников[21], в его учении присутствует и астрология. Солнце и луна рассматривались как добрые существа, главные инструменты возвращения светлых частиц, а остальные планеты и знаки зодиака – злые, пагубные силы.

Двенадцать знаков зодиака распределены по пяти сферам. Мани писал: «они извлечены из пяти миров тьмы, привязаны к сфере <…> два знака взяты для каждого мира: Близнецы и Стрелец принадлежат к миру дыма. Овен и Лев, напротив, принадлежат к миру огня. Телец, Водолей и Весы принадлежат к миру ветра. Рак, Дева и Рыбы принадлежат к миру воды. Козерог и Скорпион принадлежат к миру тьмы»[22]. Мани использовал систему, в которой мир разрезан на четыре части. К тому же части света представляются как два лежащих друг против друга треугольника. С помощью распределения на треугольники знаки зодиака располагаются следующим образом: северо-западный треугольник – Овен, Лев, Стрелец; юго-восточный треугольник – Телец, Дева, Козерог; северо-восточный треугольник – Близнецы, Весы, Водолей; юго-западный треугольник – Рак, Скорпион, Рыбы.

В церковной организации дело обстояло таким образом: Мани разделил своих приверженцев на избранных (праведников) и слушателей. Образ жизни двух этих групп верующих различался, и требования, предъявляемые им, были не одинаковы. Все, что манихейская этика предписывает адептам Мани, может быть сведено к трем известным печатям: «печать уст, печать рук и печать груди»[23].

Первая «печать» включает в себя чистоту в мыслях и речах, к чему прежде всего относится воздержание от любых высказываний, которые могли бы расцениваться манихейским учением как богохульство. Однако эта заповедь также неограниченно распространяется на все, чем наслаждается рот. Следовало воздерживаться от всего того, что могло бы усилить плотские влечения тела. В особенности эта «печать» касается плотских наслаждений; ибо плоть происходит от князей тьмы. Поэтому манихеи должны были жить плодами поля и сада, в особенности дынями, цвети запах которых свидетельствует об их происхождении из мира света. Высоко ценилось также масло. Из напитков в первую очередь приветствовались фруктовые соки. Следовало избегать больших количеств воды, ибо вода есть материальная субстанция.

Вторая «печать» означает запрет любого действия, которое может принести вред жизни зверей и растений. По этой причине, манихеи не могли вырывать с корнем растения и умерщвлять животных. Кроме того, под эту печать подпадают также все действия, которые служат помехой победе света, если они еще не охвачены двумя другими печатями. Весьма примечательно, что, по манихейским представлениям, те, кто грешат против этого запрета, несут такое наказание, которое соответствует преступному деянию.

Третья «печать» предписывает манихеям абсолютное половое воздержание, а также запрет брака. Уже сексуальное влечение само по себе является как плотское чувство чем-то дурным, однако размножение считается еще худшим проступком, ибо из-за него замедляется воссоединение частиц света.

Из-за их строгости эти заповеди могли соблюдаться только «избранными». Как мы видели, «избранные» также единственные, кого называют «праведниками». Они посвящали себя исключительно жизни, направленной на спасение их душ, они трудились ради воссоединения частиц света с миром света. И напротив, слушатели совершали все действия, запретные для избранных, но в действительности необходимые для поддержания жизни. Таким образом, обязанностью слушателей было обеспечить избранных всеми необходимыми средствами к жизни.

§4. Ученики Мани и распространение его вероучения

В основном, манихейство распространялось на запад и на восток. В конце жизни Мани манихейство достигло окрестностей Иордана: в 274 г. сообщается, что один ветеран по имени Акуас принес манихейское учение из Месопотамии в Элевтерополис[24]. Кроме того, Мани сам посылал учеников в Иерусалим, чтобы купить христианские книги, которые были включены в состав собственных писаний Мани. Фома, апостол Мани, проповедовал мани­ хейское учение в Иудее. Также Мани отправил своих учеников Фому в Сирию, а Герму в Египет. Позднее, Фома также прибыл в Египет. Известно, что манихейство уже к 261 г. распространилось в Египте. Есть свидетельство о том, до Фомы в Египте побывал и другой манихей – некий Пап[25].

Из Египта манихейство распространилось в Северную Африку и Испанию, из Сирии через Малую Азию в Грецию, Иллирию, Италию и Галлию. Впрочем, в западные провинции, Галлию и Испанию, манихейская миссия проникла как северным, так и южным путем[26]. Здесь, на западе, где манихейские миссионеры пропагандировали свое учение в пределах Римской империи, манихейству пришлось уже с самого начала столкнуться с сильнейшим сопротивлением не только со стороны христианской церкви, которая видела в религии Мани опасного соперника, но и со стороны римской государственной власти.

Император Диоклетиан в 297 г. выпустил свой знаменитый эдикт против манихеев, направленный проконсулу Африки, Юлиану. Диоклетиан предписывает чрезвычайные меры: предводители и сочинители должны быть сожжены вместе с их писаниями, сподвижники наказаны лишением жизни, а их собственность конфискована в пользу государства. Так как Диоклетиан из-за войны с царем Нарсесом живо воспринимал политико-военное противостояние с сасанидским Ираном, высказанная им позиция вполне объяснима, исходя уже из общих военных и политических соображений, так как он рассматривал манихейство как «секту», происходящую из Ирана.

Христианская церковь, как я уже сказала, в штыки восприняла манихейство. Оно натолкнулось на горячее сопротивление, которое по началу осуществлялось лишь ведением борьбы, так сказать, духовным оружием. Однако от этого борьба была не менее ожесточенной и велась с применением всех мыслимых средств[27].

Манихейство рано достигло арабоязычных областей. В пограничном городе Хира, в южной Месопотамии, в точке соприкосновения сирийско-сасанидской и арабской культуры, в период между 293 и 300 г. н. э. был арабский правитель Амра, который покровительствовал манихеям[28]. Благодаря персидским писателям, писания Мани были переведены на новый мировой язык того времени, арабский[29]. Однако на западе манихейство столкнулось с сильным сопротивлением.

Величайшей жестокостью и нетерпимостью по отношению к манихеям выделяются правления багдадских халифатов аль-Махди (775-785 гг.) и аль-Муктадира (908-932 гг.), при которых в Ираке уже во всю расцветало исповедание ислама. Чтобы проводить мероприятия против всех еретиков, в особенности против манихеев, был создан инквизиторский суд под руководством Великого инквизитора. Иногда манихеев «учили» исламу, но если они отказывались от принятия новой веры, их «заставляли прыгать на мечи»[30].

В сасанидскую эпоху манихейская миссия достигла реки Оке и даже перешла через нее. Тем самым в области Согда был создан центр для манихейской пропаганды, который располагал прекрасными путями сообщения и связями как с западом, так и с востоком. Согдийцы были купцами, занимавшимися торговлей с Китаем.

Большой известностью пользовался «шелковый путь», ведущий из Китая в западные страны. Вдоль этого шелкового пути согдийские купцы здесь и там основывали свои торговые колонии. Манихейство через шелковый путь имело большие возможности в распространении, поэтому была развернута целенаправленная деятельность по переводу религиозной литературы на согдийский язык.

В итоге, манихейская вера попала в Китай. Манхеи не раз пытались привлечь в свою веру китайских правителей, но в 732 г. был выпущен императорский эдикт против манихеев, в котором говорилось, что «Учение Мар Мани есть насквозь ложная вера. Она ложно принимает имя буддизма и обманывает народ. Она должна быть запрещена в любой ее форме. Однако так как она является родной религией западных варваров и других людей, не будет для них преступлением, если они исповедуют ее лично для себя»[31].

В середине VIII в. в Китае значительную роль играл тюркский народ уйгуров, на которых сильное влияние оказало манихейство. При завоевании города Лоян, который считался восточной столицей империи, уйгурский князь Бегю-хан (760-780 гг.) встретил манихейских избранных, которые не только обратили его в свою веру, но и побудили его провозгласить манихейство государственной религией в его государстве. В Китае с XI по XIII столетия манихейство пользовалось наибольшим покровительством в провинции Фуцзян. Но манихейская религия и в Китае пошла по пути синкретизма, а два произведения Мани были даже приняты в канон даосизма.

Буддисты, а еще больше конфуцианцы, энергично боролись с вредоносным учением Мани. Так как государственная власть выступила против манихеев, в Китае, в конце концов, манихейство стало, как и в других странах, подпольным религиозным течением. Из-за распада уйгурского государства в IX веке оно лишилось также своей мощной политической поддержки. Очевидно, роковыми для манихейства стали нападения монголов[32].

В кризисные периоды истории люди поддавались этой деструктивной религии. Но не смотря на все попытки исповедующих манихейство, что персидские, что римские, что византийские и прочие правители видели опасность данного учения и жестоко преследовали манихеев.