Встреча в Клонтарфе

Брэм захлопнул крышку своего чемодана и туго затянул оба кожаных ремня. Ирландец был готов к отъезду. Теперь ему оставалось лишь попрощаться и вызвать экипаж, и уже завтра утром он будет дома в Лондоне, рядом с Флоренс и маленьким Ирвингом Ноэлом, который уже несколько месяцев живо передвигался по дому на своих коротких пухленьких ножках, все время что-то лопоча и требуя постоянного внимания матери.

Еще пару недель назад их в лондонском доме Стокеров было четверо — не считая служанки, которую Брэм не причислял к членам своей семьи. Однако он подозревал, что Флоренс так и не признала Латону одной из них, хоть и старалась не показывать этого. И все же его жена не смогла скрыть облегчение, когда Брэм пришел к ней с предложением на год или на два отправить Латону в интернат, где ее научат всему, что должна знать и уметь юная леди. Брэм с трудом представлял себе, что это значило, но ведь ему этого, в конце концов, и не требовалось.

В то время как Флоренс сочла предложение мужа вполне разумным, Латона восприняла его вовсе не так радостно, что ничуть не удивило Брэма. Зато его удивила реакция девушки. Она металась по комнате, кричала, а затем принялась слезно умолять опекуна, чтобы он позволил ей остаться в Челси. Похоже, для Латоны его решение было равнозначно предательству.

— И это называется предложением? Предложение можно отклонить, — запротестовала она.

— Это для твоей же пользы, поверь мне. Два года пролетят очень быстро, а потом ты станешь достаточно взрослой, чтобы принимать решения самостоятельно.

— Я и сейчас могу это делать. Ты просто надеешься, что за это время я забуду Малколма и выйду замуж за какого-нибудь глупого зануду.

Брэм беспомощно поднял руки.

— Я думал, мы уже обсудили эту тему.

— Ничего подобного! Ты лишь раз за разом повторял, что не попустишь, чтобы я загубила свою жизнь, хотя это тебя совсем не касается, и я не считаю, что что-то этим загублю. Как раз наоборот! Я обрету бессмертие. Чем не прекрасный подарок?

— Этот подарок оплачен человеческой кровью! Кровью невинных людей!

Однако Латона не собиралась выслушивать доводы Брэма. Они часто спорили об этом, и каждый раз безрезультатно, поскольку никто из них не собирался отступать от своих убеждений.

— Я думала, мы друзья! Я доверяла тебе. Как ты можешь так со мной поступить? — сказала Латона на прощание, и ее обиженный взгляд до сих пор жег Брэма изнутри.

И все же ирландец был убежден, что поступил правильно. Он не раз останавливал девушку, когда она с наступлением темноты пыталась незаметно выскользнуть из дома. Как еще он мог защитить Латону от вампира, оставившего на ней свой знак?

Однако, отправив воспитанницу в интернат, Брэм не смог окончательно разрешить возникшую проблему и вынужден был признаться себе в этом. Он всего лишь отодвинул ее на пару лет. Но вдруг к тому времени все изменится? Не стоило терять надежду.

Поэтому Брэм воспринял отъезд Латоны с облегчением, хотя несколько дней скучал по ней больше, чем мог себе в этом признаться. Он очень привык к ее компании. Брэм искренне любил свою жену и радовался успехам маленького сынишки, однако с Флоренс нельзя было поговорить о том, что так часто тревожило душу и занимало все помыслы ирландца. Она обеими ногами стояла на земле и слишком трезво смотрела на вещи. Мысли Флоренс были заняты тем, как бы экономнее вести хозяйство и воспитать сына хорошим человеком. В ее мире не было места вампирам и другим ночным существам. Поэтому Брэм любил вечерами сидеть с Латоной в своем кабинете, у камина, и размышлять о произведениях профессора Вамбери и других ученых. Ирландец знал, что Флоренс наблюдала за этими посиделками с тревогой и ревностью. Возможно, его жена чувствовала себя третьей лишней, хоть и пыталась этого не показывать.

Да, наверное, он принял правильное решение. До следующих каникул Латона будет находиться под надежным присмотром воспитательниц, и Брэм сможет позаботиться о своей семье.

Почему же тогда спустя несколько дней после отъезда Латоны он и сам умчался из Лондона, чтобы навестить своих родителей в Ирландии? К чему такая спешка?

Брэм посмотрел на свой багаж. Может быть, и хорошо, что лето закончилось и театр «Лицеум» снова открывал свои двери зрителям: ирландец мог с головой уйти в работу. Правда, владельцем «Лицеума» был Генри Ирвинг, но ведущий лондонский актер был слишком занят в драмах Шекспира и поэтому поручил руководство театром Стокеру.

— В дорогу, — сказал себе Брэм и взялся за ручки одной из своих кожаных сумок.

Внезапно он оцепенел. Сумка грохнулась на пол. У ирландца так закружилась голова, что ему пришлось схватиться за спинку высокого кресла, чтобы не упасть. Его трясло как в лихорадке, по всему телу прокатилась горячая волна, а сердце забилось в быстром неровном ритме.

— Иви, — недоверчиво выдохнул Брэм, когда ее необычайно четкий образ застыл перед его глазами. Словно она сама стояла перед ним.

Со стоном ирландец опустился в кресло.

— Я тебя напугала, Брэм Стокер? Мне жаль.

Воздушная фигурка вампирши беззвучно вплыла в комнату. Она снова была в струящемся серебристом наряде, который так гармонировал с длинными, ниспадавшими почти до колен волосами. Из-под платья виднелись босые ноги.

— Иви, — еще раз произнес Брэм и заморгал. — Я сплю или все происходит по-настоящему?

С улыбкой, которая лишала ирландца остатков здравого смысла, Иви подошла еще ближе.

— Настолько по-настоящему, насколько это возможно в случае с вампиршей, — сказала Иви, опускаясь на краешек второго кресла.

Брэм постепенно начинал верить в реальность происходящего. Вампирша действительно находилась в гостиной его родителей!

— Откуда ты узнала, что я здесь? Я хочу сказать, как ты меня нашла?

Иви пожала плечами.

— О, это было совсем не сложно. Несколько дней назад я прочитала в дублинской газете одну из твоих статей. Поэтому я предположила, что ты сейчас в Ирландии. А поскольку ты отказался от своей квартиры в Дублине, сама собой напрашивалась мысль о том, чтобы поискать тебя в Клонтарфе, в доме твоих родителей. Я заметила, что Бэлкамы — ваши соседи, — как ни в чем не бытию продолжила она.

— Да, я познакомился с Флоренс, когда она была маленькой девочкой, — кивнул Брэм.

— И все же она выбрала тебя и отказала Оскару Уайльду, окруженному мрачной таинственной аурой, — в свою очередь кивнула Иви. — Это свидетельствует о хорошем чутье и рассудительности.

— Не знаю, — немного жалобно пожал плечами Брэм. — Возможно, теперь Флоренс жалеет о своем выборе. Может быть, с Оскаром она чувствовала бы себя более счастливой. В последнее время я был не очень хорошим мужем и, приняв в нашу семью Латону, взвалил на плечи Флоренс тяжелый груз, который она мужественно помогает мне нести, а ведь я даже не посоветовался с ней.

— Позаботиться о Латоне было таким же правильным решением, как и решение Флоренс выйти за тебя замуж. Не забивай себе голову подобными мыслями. Флоренс поступила мудро. Твой друг Оскар Уайльд приятный человек, и все же он принесет много горя женщине, на которой женится, потому что его сущность разрывается между двумя мирами. Он будет любить свою жену и станет хорошим отцом своим детям, но страсть увлечет его по узкой запретной тропе. И предметом этой губительной, неукротимой страсти будут вовсе не женщины.

Брэм удивленно посмотрел на вампиршу.

— Как ты можешь это утверждать? Ты же практически не знакома с ним.

Иви пожала плечами.

— Я чувствую это. Можешь мне не верить, но я не сомневаюсь, что жизненный путь Оскара будет вымощен его гениальными произведениями и скандалами, связанными с запретным влечением поэта.

Какое-то время Брэм раздумывал над словами вампирши. Потом он вспомнил, что так и не знает, зачем Иви разыскала его. Но прежде чем ирландец успел спросить ее об этом, вампирша продолжила. Вероятно, она все это время следила за ходом его мыслей.

— Ты прав. Я покинула безлюдные горы и болота не для того, чтобы болтать с тобой о твоем браке и об Оскаре Уайльде. Я подумала, что ты, возможно, планируешь вернуться в Лондон, и, очевидно, пришла вовремя, — улыбнулась Иви, обведя рукой стоявшие на полу чемоданы и сумки.

— Да, я собирался вызвать карету, которая отвезет меня в порт.

— Хорошо, — кивнула Иви. — Когда отходит корабль?

— Пассажиры должны быть на борту к часу, чтобы капитан не пропустил прилив, — сообщил Брэм, все еще не понимая, зачем Иви нужно это знать.

— Это хорошо. Можно мне поехать с тобой?

Брэм моргнул. Может быть, он ослышался?

— Ты хочешь поехать со мной в Лондон?

— Да. А ты имеешь что-то против?

— Нет, — ничего не понимая, затряс головой Брэм. — Я лишь хочу спросить, зачем тебе туда? И почему ты хочешь поехать именно со мной?

На лице Иви появилось задумчивое выражение.

— Интересный вопрос, вернее даже два вопроса. Ответ на первый из них довольно прост: потому что в Лондоне находятся остальные наследники. А вот второй заставляет меня задуматься, и ответить на него нелегко. Скажем так, мне было бы приятно твое общество.

Брэм снова задумался.

— Значит, остальные наследники в Лондоне, — повторил он. — Но это не объясняет тот факт, что ты предпочитаешь мою компанию обществу вампиров собственного клана. Ведь ты не единственная из Лицана, кто едет в Лондон, не так ли?

Иви отвела взгляд, и ее голос зазвучал немного сдавленно.

— Да, Мэрвин со своими слугами Бриджет и Ниавом отправился туда еще пару дней назад.

— А Сеймоур? — оглядевшись, спросил Брэм. — Где твой брат? Ты не взяла его с собой?

— Сеймоур там, где самое место оборотню, — ответила вампирша.

Брэм озадаченно посмотрел на нее. Разве Сеймоур не сопровождал ее повсюду? Но встретив тяжелый взгляд Иви, ирландец не осмелился спрашивать у нее еще что-нибудь. Он медленно поднялся с кресла.

— Мне следует уже сейчас пойти и попрощаться с родителями, если я хочу вовремя попасть на борт корабля.

— Хорошо, — вскочив на ноги, сказала Иви. — Пойдем. Ты же не против, чтобы я поехала с тобой? Тебе не стоит беспокоиться. Никто на корабле не увидит меня. Нам нужно лишь раздобыть к порту подходящий ящик, в котором ты сможешь снести меня на берег, поскольку я боюсь, что мы прибудем в Лондон днем.

Брэм кивнул, хотя уже сейчас спрашивал себя, что, он скажет Флоренс, если она увидит среди его вещей похожий на гроб ящик и заинтересуется его содержимым.

«Оставь его закрытым, любовь моя, — будет умолять он. — В этом гробу лежит вампирша из Ирландии, и мы не должны открывать его крышку до захода солнца. А вечером я с радостью представлю тебе эльфоподобную Иви».

Терзаемый этими мыслями, Брэм на секунду закрыл глаза. А он-то думал, что с отъездом Латоны все его проблемы закончились.

Иви, снова, видимо, прочитав его мысли, хитро усмехнулась:

— Брэм, не беспокойся. Я не собираюсь превращать твою семейную жизнь в хаос. Я лишь прошу тебя взять меня с собой в Лондон и позаботиться о том, чтобы я благополучно покинула корабль. Тебе даже не придется везти мой ящик в Челси. Я дам тебе адрес, где ты сможешь его оставить.

Брэм невольно почувствовал огромное облегчение, которое заставило его смутиться.

— Я смогу навестить тебя там?

Иви погрозила указательным пальцем.

— Разве ты не собирался по возвращении в Лондон погрузиться в работу и заботиться о жене и ребенке, как и полагается каждому нормальному главе семьи? Без всяких вампирских штучек. Разве ты не для этого отправил Латону в интернат?

Брэм возмущенно уперся руками в бока.

— Да, именно так я и собирался поступить, пока ты не появилась на пороге этой комнаты. Не я разыскал тебя, чтобы предложить поехать в Лондон.

— И все же с тех пор, когда мы попрощались в Сибиу, не было и дня, чтобы ты не вспомнил обо мне с тоской, — заявила Иви.

— Ты не можешь этого знать, — упрямо ответил Брэм.

— Тогда скажи мне, что это не так.

Брэм молчал. Иви знала, что он ничего не сможет ей возразить. Внезапно вампирша легким движением метнулась к стене и замерла между книжной полкой и дверью. Брэм уже открыл рот, чтобы спросить Иви о причинах такого странного поведения, но тут после короткого стука дверь приоткрылась и горничная его матери просунула голову в дверной проем.

— Мистер Стокер? Карета подъехала, мне велено доложить вам об этом, — сказала она с ирландским акцентом и попыталась сделать книксен. — А еще в гостиной вас ожидают господа.

— Спасибо, Кэтлин, — сказал Брэм, покосившись на скрытую от взора служанки Иви, которая стояла за дверью и кивала ему. — Скажите им, что я скоро приду. Вы можете прямо сейчас отнести эти сумки вниз, — продолжил он, подавая их Кэтлин.

Затаив дыхание, Брэм еще пару секунд смотрел ей вслед, а затем быстро закрыл дверь.

— Брэм, расслабься. Меня никто не увидит, если я не захочу этого.

— Хорошо, если так, — с кривой улыбкой ответил ирландец. — Не уверен, что я смог бы объяснить родителям, кто ты и как здесь очутилась.

— Хорошо, тогда иди и попрощайся с ними. Я подожду тебя внизу в карете.

Сказав это, вампирша исчезла так же внезапно, как и появилась. Брэм услышал лишь звук закрывшейся двери. Ни шагов, ни шума ее платья. Исчезла так, словно ее никогда здесь не было, словно он все это придумал.

Брэм осмотрелся в небольшой гостиной, которую его отец использовал в качестве библиотеки. У камина лежали книги, которые он читал еще в те годы, когда работал в судебном ведомстве Дублинского замка, рядом с ними — произведения классиков и современных авторов (среди них — первый сборник стихов его друга Оскара Уайльда) и несколько романов, которые, по всей видимости, купила его мать. Брэм энергично затряс головой, словно пытался очнуться ото сна. Но нет, это был не сон. Иви была здесь и теперь ждала его внизу перед домом. Ирландец резким движением схватил чемодан и поспешил вниз по лестнице.

* * *

Наследники собрались в дворике с фонтаном, расположенном Перед зданием Миддл-Темпл-холла, носившим название Фаунтин-корт. Алиса присоединилась к Лучиано и Клариссе и внимательно следила за тем, чтобы не оказаться слишком близко к Лео.

Вирад подвела их к стене, у которой они с Малколмом уже стояли этим вечером, глядя на простиравшийся до самой Темзы сад с ароматными розами. Они были здесь каких-то два часа назад, и все же Алисе казалось, словно все это происходило ужасно давно и где-то в другом мире. Да, это был мир, в котором все было прекрасным и в котором она с нетерпением ждала встречи с Лео.

Теперь все казалось ей холодным и угрюмым, а вместо аромата роз она слышала лишь тяжелый илистый запах Темзы, воды которой несли грязь и помои из домов сотен тысяч лондонцев.

От печальных раздумий Алису отвлек голос леди Маргарет.

— Наследники кланов, надеюсь, вы хорошо подкрепились теплой кровью в нашем Миддл-Темпл-холле. Возможно, вы также успели немного осмотреться в нем и полюбоваться роскошным двойным кессонным потолком*.

— Надеюсь, нам сейчас не станут читать многочасовую лекцию о чудесах архитектуры, — проворчал Таммо на ухо Фернанду.

Тот с серьезным видом кивнул.

— Это было бы ужасно. Я так насытился, что с удовольствием подремал бы в своем гробу или же прогулялся по Темплу, только бы не слушать скучную лекцию по истории!

Но леди Маргарет, не обращая внимания на перешептывание наследников, спокойно продолжала рассказ:

— Этот зал лично освятила сама королева Елизавета Первая. Уже тогда он был обшит красивыми дубовыми панелями. Стол бенчера*, старейшины нашей судебной палаты, сделан из старинного дуба, росшего в Виндзорском лесу. Этот зал, как вы можете догадаться, повидал многое: праздничные застолья, балы-маскарады и даже премьеру «Двенадцатой ночи» Шекспира.

Алиса внимательно слушала английскую вампиршу. Рассказ леди Маргарет невольно увлек наследницу Фамалия и немного разогнал ее тоску.

— Однако проведение праздников не было главным предназначением этого зала. Нет, здесь с незапамятных времен встречались за ужином достойные уважения юристы и адвокаты, или — как их здесь называют — барристеры*. По сегодняшний день каждый студент-юрист обязан трижды в семестр присутствовать на официальном ужине своего судебного инна, где ему нужно не только есть подаваемые изысканные блюда, но и успешно вести юридические споры. Однако подробнее об этом мы поговорим позже. А теперь давайте немного пройдемся и заодно снова немного углубимся в историю.

Алиса увидела, как Таммо с мученическим видом закатил глаза. Ее младший брат упорно отказывался взрослеть. А ведь в этом году ему уже исполнилось тринадцать. Столько лет было Алисе и ее друзьям, когда они впервые встретились в Риме. И если Алисе не изменяла память, она уже тогда была довольно любознательной и словно губка впитывала в себя все новое. Таммо же, напротив, вел себя как маленький ребенок.

— Нашла над чем ломать голову! Не каждый может быть таким ботаником, как ты, — прокомментировал мысли Алисы ее брат и довольно грубо толкнул ее в бок. — Должны существовать и такие вампиры, которые умеют как следует повеселиться и знают множество увлекательных способов провести свободное время. А выслушивание нудных исторических рассказов к ним явно не относится.

— Ну хоть у Дракас ты, как я вижу, внимательно слушал преподавателей и упражнялся с несвойственным тебе усердием.

— Лишь потому, что мне удается читать твои мысли, сестричка, — пренебрежительно ответил Таммо.

— Ничего себе «лишь»! — резко ответила Алиса. — С чего это ты вздумал читать мои мысли и как тебе вообще удалось пробраться сквозь мою защитную стену?

Таммо лишь пожал плечами.

— Ну, для меня это было не так уж трудно. А значит, либо я уже превзошел тебя в чтении мыслей, — усмехнулся он, увидев объятое ужасом лицо Алисы, — либо ты недостаточно тщательно зaкрыла свой разум.

— Я уверена, что верно второе предположение, — заявила Алиса, глядя в хитро прищуренные глаза брата. — А теперь замолчи, леди Маргарет собирается продолжить рассказ.

Наследники снова собрались вокруг старейшины Вирад. Следовавшие за ними слуги, как всегда, оставались немного в стороне. Лишь Кларисса стояла рядом с Лучиано и вместе с другими вслушивалась в слова лондонской вампирши.

— Только что я говорила о юристах из судебных иннов Темпла. Но они были не первыми, кому принадлежали эти земли. Возможно, кто-нибудь из вас заметил странный золотой знак над входом в большой зал?

— Agnus Dei, Агнец Божий, — сказал Серен и заслужил одобрительный кивок.

— Не успела, сестричка, — проворчал Таммо. — Что с тобой сегодня? Твой блистательный ум, который обычно затмевает нас всех, сегодня как будто отказывается тебе служить.

Алиса ничего не ответила. Да и что она могла ему сказать? Что ум его сестры сковала любовная тоска? Нет, все, что она могла сейчас сделать — это сосредоточиться на защите своих мыслей.

— Да, Агнец Божий, один из главных символов тамплиеров. Второй изображает двух всадников, скачущих на одной лошади. Полное название возникшего в двенадцатом веке ордена тамплиеров звучало как «Бедные Рыцари Христа и Храма Соломона». Как видите, это были не монахи, собиравшиеся в монастыре для молитв, а члены рыцарского ордена, которые с мечом в руках отправлялись в Иерусалим, чтобы защищать христианских паломников от сарацинов. Многие из них были отважными воинами. Красный крест на белом фоне стал символом их мужества и силы. Но рыцари этого ордена преуспели не только в борьбе с неверными. Орден распространился на всю Европу. Он был очень богатым и могущественным, поскольку тамплиеры подчинялись только своему Великому магистру, а не правителю своей страны, а весь орден — лишь Папе Римскому. В двенадцатом веке часть ордена обосновалась и в Лондоне. Мы сейчас стоим посреди Миддл-Темпл-лейн, то есть на бывшей границе Лондонского Сити. Внутренний Темпл, расположенный к востоку от нас, и раньше находился в черте города. На его территории тамплиеры воздвигли круглую церковь — по образу Храма Соломона в Иерусалиме.

Рассказывая об этом, леди Маргарет вела наследников по дороге, которую Алиса сегодня уже успела пройти вместе с Малколмом: через арку, по вытянутому двору, а затем сквозь еще одно здание к площади, окружавшей церковь Темпла. Алиса изо всех сил старалась сосредоточиться на лекции английской вампирши.

— Вокруг церкви рыцари построили внутреннюю, освященную часть своей комменды с трапезной, библиотекой и залом для собраний. Внешняя часть, выходящая к Вестминстеру, не была освящена, поэтому мы и предпочитаем Миддл-Темпл-холл Иннер-Темпл-холлу — бывшей трапезной, расположенной как раз напротив церкви.

Вирад поморщилась, и не одной Алисе было ясно, что она имеет в виду. Для всех вампиров, не принадлежавших к клану Носферас и не присутствовавших на занятиях академии в Риме, было немыслимо войти в освященную церковь, и здание рыцарского ордена, должно быть, тоже вызывало у них неприятные ощущения. Но почему же они тогда решили поселиться в бывших владениях тамплиеров? Неужели в Лондоне не нашлось ни одного подходящего особняка, который смог бы удовлетворить запросы Вирад?

— Как я уже говорила, орден тамплиеров был очень богатым и могущественным, и это не нравилось французскому королю. Не хочу углубляться в детали, скажу лишь, что ему удалось разгромить орден тамплиеров, конфисковать их владения, а самих рыцарей заточить в тюрьму. После того как в 1312 году Папа Римский официально распустил орден тамплиеров, эта коммендл перешла к рыцарям Святого Иоанна, еще одному ордену времен Крестовых походов. Они сдали все ее земли в аренду юристам и их студентам, так что два из четырех судебных иннов Лондона оказались расположенными на территории Темпла.

Леди Маргарет обошла церковь по внешнему краю двора и попела наследников обратно к Миддл-Темпл-холлу.

— На сегодня все. О судебных иннах и их связи с кланом Вирад вы узнаете завтра от лорда Милтона. А сейчас я желаю вам доброй ночи. Вы можете осмотреться на территории Темпла, но не выходите за ворота. Не этой ночью. У вас еще будет достаточно времени, чтобы познакомиться с Лондоном и Вестминстером.

Сказав это, Вирад кивком отпустила наследников и их слуг.

— Ну, что будем делать теперь? — с горящими глазами спросил Таммо своих друзей Пирас.

Алиса была уверена, что они намеревались сделать именно то, что запретила Вирад. И остановить их могли разве что привратники.

* * *

На улицах было темно и тихо. Лишь кое-где на перекрестках горели газовые фонари. Поток посетителей иссяк. В ясные дни запряженный лошадьми омнибус привозил сюда, в расположенный к северо-востоку от Дублина прибрежный городок, людей, желавших принять горячую или холодную ванну в оздоровительном заведении мистера Брирли или просто прогуляться по набережной.

Иви стояла в тени между каретой и оградой соседского сада. Он приблизился к ней. Вампирша уже некоторое время чувствовала, что он ее разыскивает, и попыталась скрыть свои мысли, но ему, похоже, удалось взять ее след. И это при том, что Иви превратилась в летучую мышь и большую часть пути провела в воздухе. Видимо, его привели к ней остатки их мысленной связи.

В будущем ей придется очень постараться и быть чрезвычайно осмотрительной, если она хочет скрыть от него свои следы. Иви подняла голову как раз в ту секунду, когда волк выскочил из-за угла и помчался к ней большими прыжками.

«Добрый вечер, Сеймоур».

«Можешь не притворяться, что не ожидала меня увидеть, дорогая сестричка, потому что я знаю: ты заметила меня еще несколько часов назад».

«Да, и я спрашиваю себя о том, что я упустила, если тебе удалось так быстро разыскать меня».

Волк оскалил зубы.

«Мы провели много времени вместе, и я думал, что хорошо тебя знаю. Но то, как ты ведешь себя в течение последних нескольких месяцев, для меня загадка».

«И все же она недостаточно сложна для того, чтобы помешать тебе найти меня», — со вздохом возразила Иви.

Волк зарычал.

«В том, что тебя тянет к твоим друзьям, для меня нет никакого секрета. А когда после твоего исчезновения мне попалась на глаза газета с именем Брэма Стокера, было не так уж трудно догадаться, у кого ты решила искать помощи».

Иви печально кивнула.

«Оставить газету было ошибкой. Я должна была ее уничтожить».

«Нет! Ты должна была довериться мне и поговорить со мной о своих заботах и желаниях!» — гневно возразил волк.

Иви подняла брови в наигранном удивлении.

«Ах, и тогда бы ты отправился со мной в Дублин, чтобы мы могли вместе поехать в Лондон?»

Волк печально посмотрел на нее своими желтыми глазами.

«Нет, я бы сказал, что тебе слишком опасно снова покидать Ирландию. И я бы утешил тебя и облегчил твою тоску по друзьям».

«Думаешь, это в твоих силах?»

Насмешливый тон Иви заставил волка вздрогнуть, но он решил не поддаваться на ее уловки.

«Дракула еще не повержен, не забывай об этом. Ему пришлось отпустить тебя, но он по-прежнему мечтает воплотить свои планы в жизнь. Хочешь помочь ему в этом?»

«Конечно же нет»,— сердито ответила Иви.

«И все же ты пытаешься тайно покинуть остров. Почему ты такая легкомысленная? Ведь ты сама идешь прямо в руки Дракулы, поскольку он — можешь не сомневаться — сразу же узнает и твоем бегстве!»

«Не нужно меня недооценивать, — ответила Иви. — Однажды он застал меня врасплох, но во второй раз ему это не удастся».

«И как ты собираешься ему помешать?»— невольно заинтересовался Сеймоур.

Но Иви пока не была готова ответить на этот вопрос.

«Ну, если ты не хочешь делиться со мной своими секретами, то я скажу, как я помешаю Дракуле еще раз добраться до тебя».

«Не позволишь мне покинуть Ирландию? Сеймоур, не будь глупым!»

«Я не шучу. Это горькая правда».

Появление Брэма прервало мысленную беседу брата и сестры.

— Багаж уже погрузили, кучер готов...

Увидев Сеймоура, Брэм замолчал. Он удивленно перевел взгляд с волка на Иви и обратно.

— Добрый вечер, Сеймоур, я не...

«... ожидал меня увидеть, да, я прекрасно это понимаю»,— проворчал волк, хотя слышать его мысли могла только Иви.

— Ну что, можем отправляться? — неуверенно спросил Брэм и открыл дверцу экипажа.

«Ты не сядешь в эту карету!»

Однако грозный тон волка ничуть не испугал вампиршу.

«Да? И кто же мне помешает?»

«Я».

«Не смеши меня!»

«Может быть, ты и сильнее меня, но эти люди — нет. Сначала я стащу с козел и разорву в клочья кучера, а затем твоего друга Брэма».

«Ты действительно так поступишь? Лишь для того, чтобы помешать мне уехать с Брэмом?» — изумленно заморгала Иви.

«Да!»— резко ответил волк, и вампирша поняла, что это правда.

Брэм смотрел то на оборотня, то на Иви, беззвучный разговор которых был ему недоступен. И все же ирландец понимал, что между ними что-то происходит и они не согласны друг с другом.

— Нам нужно отправляться прямо сейчас, если мы хотим вовремя оказаться в порту, — отважился напомнить Брэм.

Иви отступила от кареты и скрестила руки на груди.

— Сеймоур не пускает меня.

— И как ему это удается? — с любопытством спросил ирландец, по мнению которого способности Иви были безграничными.

— Он угрожает, что разорвет тебя в клочья, — ответила вампирша.

Брэм невольно отшатнулся от волка.

— И он действительно это сделает?

Иви пожала плечами.

— Я бы не стала проверять серьезность его угрозы. Садись в карету и уезжай. Не беспокойся обо мне и... Да, я думаю, тебе все же следует взять на борт ящик.

Сказав это, вампирша пристально посмотрела в глаза Брэму, а затем развернулась и подошла к Сеймоуру.

— Ну что, пойдем? Куда ведет наш путь?

«Конечно же, обратно в Данлюс, где ты будешь в безопасности».

«Как скажешь».

После этих слов оборотень ожидал, что Иви нехотя поплетется за ним, но вампирша так быстро оказалась на углу, что ему пришлось ускорить бег. Под фонарем Лицана еще раз обернулась и на прощание помахала рукой Брэму, который по-прежнему стоял у кареты и с задумчивым видом смотрел ей вслед.

В МОРЕ

Иви и Сеймоур уже более трех часов бежали в северном направлении. Они пересекли несколько деревень и бесчисленное множество овечьих пастбищ, огражденных каменными стенами. Теперь вампирша и оборотень приближались к долине реки Войн. К западу от них находился Ньюгрейндж [4]и таинственный холм Тара, который испокон веков был источником силы для друидов. На востоке уже виднелось устье Война с расположенным на нем городом Дроэда, который когда-то был таким же богатым, как Корк, Лимерик и Дублин. До тех пор пока в семнадцатом веке Оливер Кромвель не устроил здесь резню, чтобы продемонстрировать свою силу и сломить сопротивление ирландцев английской власти. Две тысячи жителей он приказал перебить в церкви Святого Петра, а остальных продал в рабство. Город не смог оправиться от такого потрясения. Все средневековые укрепления, кроме пары ворот и нескольких участков крепостной стены, были разрушены, и лишь небольшое число жителей все еще вели здесь скромное существование.

Когда Иви и Сеймоур достигли берега реки, вампирша остановилась и оглянулась.

— Да, думаю, этого будет достаточно.

«Что ты имеешь в виду?»

«Я хочу сказать, что теперь мы достаточно далеко от Дублина».

«Достаточно далеко для чего? Нет, не говори этого! Я даже слышать об этом не хочу».

Волк застонал. Он догадывался, что сейчас произойдет. Сеймоур долго жил и сражался рядом с Иви и вынужден был признать, что непреодолимое упрямство было их фамильной чертой.

«Ты и вправду думал, что я так легко сдамся?»

«Я надеялся, что ты наконец-то прислушаешься к голосу разума».

Иви пожала плечами.

«Иногда разум указывает нам неверный путь, который рано или поздно приводит к поражению. Бывают времена, когда нужно рисковать, и именно так я сейчас и поступлю. Прощай, Сеймоур, не грусти в ожидании нашей следующей встречи. И вспоминай меня, если мне суждено допустить ошибку и погибнуть».

Сеймоур попытался схватить Иви, когда она призвала Туман, но превращение произошло так быстро, что оборотень не успел коснуться даже края ее платья. Возникший на месте вампирши сокол стрелой поднялся в небо и улетел прочь.

«Проклятье, Иви, я поймаю тебя, и тогда ты у меня узнаешь!..»

* * *

Часы на башне пробили ровно час, когда сокол опустился на большой моток каната. Пару секунд спустя на его месте появилась девушка в серебряных одеждах. Когда она подошла к Брэму Стокеру, он стоял у поручня и наблюдал за движением людей у причала. Ирландец не стал оборачиваться, хоть и заметил ее. Но Иви увидела, что на его губах заиграла улыбка.

— С точностью до минуты. Теперь все пассажиры на борту. Хотя я должен признаться, что не сообщил капитану об одном из них.

— И хорошо, что не сообщил. Ты достал ящик?

Брэм кивнул.

— Он вместе с моим большим чемоданом находится внизу, в первом багажном отделении.

Иви задумчиво улыбнулась.

— Значит, ты не сомневался в моих возможностях?

— Ни в твоих возможностях, ни в твоей решимости.

Какое-то время они молча смотрели, как маленькие шлюпки перевозят ящики и бочки, которые еще необходимо было погрузить на корабль. Затем последняя шлюпка отчалила и в порту Дублина стало тихо. Портовые рабочие стали расходиться по домам. Пробило два часа. Затем половину третьего.

Брэма охватило беспокойство.

— Почему мы не отчаливаем? Чего ждет капитан?

Иви беспомощно оглянулась.

— Если бы я знала.

— Нам нужно было быть на борту уже в час, чтобы он не пропустил прилив! — рассерженно добавил ирландец.

— Может, мне сходить и узнать, в чем дело?

— Нет, не нужно! — решительно покачал головой Брэм. — Разве можно допустить, чтобы тебя кто-то увидел?

— Ах, ты же знаешь, большинство людей очень быстро забывают о встрече со мной, — улыбнулась Иви.

— Потому что ты принуждаешь к этому их разум, — предположил Брэм.

Как еще иначе можно было забыть Иви, хоть раз ее увидев?

— Да, ты прав, — кивнула вампирша.

— Но почему же ты не воспользовалась своими способностями при нашей первой встрече? Думаю, ты с легкостью могла заставить меня позабыть обо всем. Но ты сделала как раз наоборот, засела в моем разуме, и теперь я не могу прожить и дня, не вспомнив о тебе, — ворчливо добавил он.

Иви подошла еще на шаг и поднялась на носочки, чтобы ее лицо было ближе к лицу Брэма.

— Ты бы предпочел забыть меня? Лишь скажи, и я освобожу твой разум от воспоминаний обо мне, как только мы окажемся в Лондоне.

— Ты можешь это сделать? Ну конечно же! — спросил и тут же сам ответил на свой вопрос Брэм.

Затем он задумчиво посмотрел на Иви. Сама мысль о том, что она исчезнет из его памяти, отозвалась глубокой болью в его сердце. Но разве не было столь же мучительно целыми днями и ночами думать о ней? Даже когда он был занят чем-то другим, где-то на заднем плане всегда находился образ Иви. Это не было влюбленностью, которую Брэм испытывал в годы учебы в дублинском Тринити-колледже, ухаживая за юными дамами, и не имело ничего общего с любовью, которая соединяла его с Флоренс. Это была совсем другая связь, какое-то странное наваждение. И порой Брэм со страхом спрашивал себя, насколько губительной может стать для него впоследствии эта страсть.

— Нет, — решительно покачал головой ирландец. — Тогда моему разуму и моему сердцу будет чего-то не хватать.

— Не будет, если я заставлю тебя полностью забыть о моем существовании, — усмехнулась Иви.

— Все равно! — резко ответил Брэм. — А теперь я пойду к капитану и спрошу, почему мы до сих пор не отчалили!

Ирландец развернулся и удалился тяжелым шагом. Иви осталась стоять у поручней. Она обвела взглядом портовые сооружения. Было почти три часа ночи, и вампирша понимала, что в такое время отсюда больше не отчалит ни один корабль. В ночных прибрежных водах таилось слишком много опасностей. Возможно, капитан и вовсе не планировал выходить в море среди ночи. Он лишь хотел, чтобы все пассажиры и багаж заранее были на борту и корабль мог отчалить с первыми лучами солнца. Уровень воды в этом порту не имел такого уж большого значения, по крайней мере когда судно стояло на якоре ближе к открытому морю, а не у самого причала, где корабли с глубокой осадкой не могли маневрировать во время отлива.

Иви ругала себя за глупость. Почему она не пересекла Войн и не пробежала вместе с Сеймоуром еще несколько миль в северном направлении? Тогда у нее все еще оставалось бы достаточно времени, чтобы успеть на корабль. Вампирша надеялась лишь на то, что волк вернулся в Данлюс, уверенный в том, что корабль уже вышел в открытое море, а значит, у него нет никаких шансов догнать Иви.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Брэм снова появился на палубе.

— Капитан спит в своей каюте, и его можно тревожить лишь в исключительных случаях.

— К которым, по всей видимости, не относятся вопросы разгневанных пассажиров, — сказала Иви, на что Брэму оставалось лишь кивнуть.

— Мне пришлось обойти весь корабль, чтобы найти матроса.

Как и предполагала Иви, капитан не собирался поднимать якорь среди ночи и подвергать корабль скрывавшимся в темноте опасностям.

— Зато нам приказал быть здесь уже в час ночи, — проворчал Брэм.

Пойти в свою каюту и немного поспать ирландец отказался. Поэтому они с Иви еще какое-то время поговорили, а затем умолкли, погрузившись в свои мысли. В конце концов Брэм кивнул и отправился отдыхать.

Когда Иви разбудила его, было около пяти часов утра.

— Думаю, мы скоро отчалим. На корабле что-то происходит. В воздухе царят оживление и ожидание чего-то.

Брэм не слышал и не видел ничего, что могло бы натолкнуть Иви на эти мысли, но поверил ей. Он выпрямился и зевнул.

— Хорошо, как только мы выйдем в море, я снова немного вздремну. Показать тебе, где находится багажное отделение?

— Не нужно, — ответила Иви.

Несколько минут на корабле по-прежнему царила тишина, но как только Брэм спросил у Иви, не могла ли она ошибиться, до них долетели первые глухие звуки. Матросы бегали туда-сюда и выкрикивали какие-то команды. Они взбирались на ванты* и распускали веревки, которыми были связаны паруса.

— Поднять якорь!

Этот крик повторился еще и еще. Ржавая цепь заскрипела и поползла вверх. Затем зазвучала песня матросов, сопровождаемая ритмичными шагами их босых ног. Полотно паруса постепенно разворачивалось и натягивалось на ветру. Наконец-то Иви смогла спокойно вздохнуть. Но нет. Что это? Светлое пятно промелькнуло между стоявших у пристани кораблей и помчалось вдоль мола. Сеймоур! Ему все же удалось догнать ее. Внезапно волк остановился и быстро осмотрелся вокруг. Где ему искать Иви? Была ли она на одном из этих кораблей или он прибежал слишком поздно?

Взгляд оборотня остановился на шхуне*, которая как раз поднимала якорь. Первым импульсом Иви было согнуться и укрыться от зорких глаз брата, но его мысли уже нашли ее.

«Слишком поздно, Сеймоур. Мы уже отчаливаем, а ты не можешь превратиться в чайку, чтобы полететь за нами».

«Нет, летать я, в отличие от тебя, не могу, — ответил волк. — Значит, придется плыть!»

Еще не додумав это предложение до конца, оборотень подбежал к краю мостика. Он не остановился даже для того, чтобы принять человеческий облик, и прыгнул в воду посреди превращения. Вынырнув уже в виде мужчины, Сеймоур мощными гребками поплыл к кораблю.

Брэм лишь сейчас заметил его и перегнулся через поручни.

— Это Сеймоур? Кажется, он собирается доплыть до нас. Он действительно сможет это сделать?

Иви с беспокойством посмотрела на поднятые паруса, наполненные сильным ветром. Шхуна качнулась и начала медленно продвигаться к югу. Но даже против течения Сеймоуру удалось немного сократить расстояние до корабля. Спустя несколько минут между ним и кормой осталось менее пятидесяти шагов.

— Должно быть, он обладает удивительной силой, — сказал Брэм.

— Сеймоур оборотень, — ответила Иви и снова посмотрела на паруса, надуваемые прохладным утренним ветром.

Шхуна начала набирать скорость.

— Он отстает, — сказал Брэм.

Иви кивнула.

«Ты не сможешь доплыть до нас. Поворачивай обратно, пока силы еще не покинули тебя. Ты оборотень, но и оборотни не всесильны».

И хотя Иви была уверена, что ее мысли долетели до Сеймоура, он не отвечал и уверенно продолжал плыть за кораблем.

«Против моря ты бессилен. Отступи!»

«Ни за что! Даже если мне придется бесславно утонуть».

«Проклятье! Какой же ты глупый упрямый пес!» — мысленно выругалась Иви.

Сделав пару широких прыжков, вампирша оказалась у большого смотанного каната, который с трудом могли поднять двое взрослых матросов. Иви закрепила один из концов каната и подтолкнула его к поручням.

— Брэм, ты должен нам помочь. Разматывай канат, пока я не достану до Сеймоура, а затем тяни его на себя!

Ухватившись за свободный конец, Иви одним огромным прыжком перелетела через поручни и оказалась в черной воде. Брэм с трудом подавил крик. Он поспешил к канату и начал разматывать его. Затем ирландец быстро огляделся. Почему пассажиры не заметили, что Иви прыгнула за борт? Никто не закричал. Корабль продолжал стремительно набирать скорость. Может, и здесь не обошлось без особых способностей Иви?

«Ну конечно. Нам ни к чему лишнее волнение на корабле. Лучше сосредоточься на канате, чтобы мы смогли быстрее оказаться на борту».

Как спокойно звучал ее голос, в то время как она ожесточенно сражалась с морскими волнами. Вскоре вампирша добралась до Сеймоура и обвязала канат вокруг его тела.

«Спасибо, сестра».

«Не за что, — холодно ответила она. — Нужно было бросить тебя на произвол судьбы, и если бы ты утонул, как жалкий пес, это было бы лишь твоей виной! Но Тара мне бы этого не простила».

Сеймоур вздрогнул. Однако прежде чем он успел что-нибудь ответить, вампирша отпустила канат, и ее тут же отнесло на несколько метров. Брэм с ужасом смотрел, как Иви исчезла под обрушившейся на нее волной. Ее девичья фигурка больше не показывалась на поверхности. Брэм напряженно вглядывался в волны, но нигде не мог ее заметить. Нет, это невозможно. Иви не могла утонуть. Ведь она вампирша с безграничными возможностями!

«Ну, не стоит преувеличивать. Мои возможности обширны, но не безграничны»,— раздался в голове ирландца знакомый голос, услышав который он чуть не всхлипнул от облегчения.

Среди волн показалась чайка. Она расправила крылья и поднялась в воздух. Вскоре после этого птица приземлилась возле каната, а через пару секунд из сгустившегося вокруг нее тумана вышла Иви, которая тут же ухватилась за канат. Вместе с Брэмом они быстро подтащили Сеймоура к корпусу судна, а затем подняли до самых поручней. Собрав последние силы, оборотень одним махом перелетел через деревянный парапет. Промокший насквозь, он сидел на досках палубы и тяжело дышал. Разодранная рубаха и брюки, от которых остались одни лохмотья, липли к телу. С лохматых белых волос стекали капли соленой морской воды.

— Добро пожаловать на борт! — поприветствовал оборотня Брэм и даже протянул ему руку, но, встретившись с его диким взглядом, быстро убрал ее.

— Вы хорошо себя чувствуете?

Вместо брата ответила Иви.

— Оборотни достаточно крепкие существа, — небрежно махнув рукой, сказала она. — Он быстро придет в себя.

— Как мило, дорогая сестричка, — прорычал Сеймоур и резко замотал головой, осыпав все вокруг себя брызгами.

— Я не просила тебя следовать за мной. Более того, я приложила немало усилий, чтобы отделаться от тебя, — колко ответила Иви.

— Что правда, то правда, — согласился с ней оборотень. — Но только все они оказались напрасными. Так же, как и мои попытки удержать тебя на острове. — Он тяжело вздохнул. — Ну хорошо, в таком случае мне придется присматривать за тобой в Лондоне и надеяться, что мне удастся защитить тебя от всех опасностей.

В первый раз черты Иви смягчились.

— Ах, Сеймоур, как будто это в твоих силах! Лучше следи за тем, чтобы с тобой ничего не случилось. К примеру, чтобы тебя не обнаружили и не вышвырнули за борт. Думаю, ты уже достаточно наглотался морской воды.

— Можно и так сказать, — криво усмехнулся оборотень.

* * *

Латона стояла в темноте, глядя в окно. Она видела перед собой недавно подстриженный зеленый газон с ухоженными цветочными клумбами, который простирался от здания школы до серой каменной изгороди. Девушка рассматривала старые могучие деревья, которые, вероятно, высадили здесь еще в те времена, когда это здание было монастырем, а по его коридорам, словно немые тени, сновали молчаливые монахини. Но это было давно. Должно быть, еще до того, как Тюдоры взошли на королевский престол, а Генрих Восьмой отрекся от Папы Римского и от католической церкви, чтобы затем основать свою собственную, главой которой он провозгласил самого себя. И все из-за того, что ему не разрешали жениться на его возлюбленной — Анне Болейн. Вернее говоря, потому что Папа Римский не давал согласия на развод Генриха с его первой женой — Екатериной Арагонской. Это выглядело очень романтично, но Латона не верила, что король поступил так из-за любви. Ведь и вторая жена быстро надоела Генриху Восьмому, и он казнил ее в Тауэре, чтобы жениться на третьей. Нет, раскол с католической церковью был продуманным ходом в борьбе за власть, позволившим английскому королю распустить все монастыри и присвоить огромные земли, которые он затем смог распределить между верно служившими ему представителями нового дворянства. Так произошло и с этим монастырем, расположенным недалеко от старинного Оксфорда, и теперь вместо молчаливых монахинь по его коридорам ходили довольно разговорчивые девушки и строго смотревшие на них учительницы. Это были дочери местных помещиков, а в последнее время к ним присоединялось все больше дочерей разбогатевших лондонских буржуа. Их отцы были банкирами в Сити, играли на бирже, торговали с колониями или являлись владельцами универсальных магазинов, где продавалось все, что только могло порадовать женский глаз.

«Хорошо, если ты живешь в Лондоне и можешь позволить себе посещение таких магазинов», — сердито подумала Латона. Хотя вовсе не отсутствие магазинов превращало ее пребывание в интернате в пытку. Она просто не привыкла находиться в окружении такого количества беспрерывно хохочущих и болтающих девушек с их мелочными проблемами и ссорами, пустыми разговорами о платьях, моде и любовных волнениях, вызванных улыбкой какого-нибудь смазливого франта*.

Что эти глупышки могли знать о жизни и о любви? Скорее всего, ни одна из них понятия не имела, что такое поцелуй мужчины, не говоря уже об укусе охваченного страстью вампира! Пальцы Латоны нащупали два маленьких шрама на шее, прикосновение к которым сразу же пробуждало в ней вихрь сладко-горьких воспоминаний.

Малколм оставил на ней свою метку, по крайней мере так сказал девушке Хиндрик Фамалия в Вене. Да, теперь она принадлежала Малколму и готова была при первой же возможности навечно разделить с ним царство ночи.

По спине Латоны пробежал неприятный холодок, и одетая в одну лишь тоненькую ночную сорочку девушка обхватила себя руками. Но не холодный ночной воздух заставил ее задрожать. В интернате Латона чувствовала себя одинокой. О чем она могла говорить с этими наивными детьми? Несмотря на хорошее образование, которое им здесь давали, Латона находила их глупыми и оторванными от жизни. И причиной тому была не только ее встреча с Малколмом. Во время путешествий с дядей Кармело девушке пришлось многое повидать. Ей были знакомы и обманчивый блеск дворянской жизни, и страдания бедняков, вынужденных каждый день бороться за кусок хлеба. Замкнутый круг, из которого невозможно вырваться. Латона видела самые прекрасные и самые отвратительные стороны жизни. Она стала свидетельницей жестокой смерти собственного дяди, который был убит в катакомбах Парижа, среди миллионов костей и черепов, собранных с парижских кладбищ.

Разве могла она рассказать об этом девчонкам? Латона презрительно хмыкнула. Они не только не поймут, о чем она говорит, но и просто не поверят ей. Поэтому обычно Латона сидела в стороне и читала. Остальные девушки давно окрестили ее чудачкой, смотрели на нее с недоверием и хихикали за ее спиной.

Лишь поздним вечером, когда все девушки уже давно лежали в своих кроватях, в бывшем монастыре воцарялась тишина и Латона наконец-то могла спокойно вздохнуть. В то время как ее взгляд бродил по залитому лунным светом двору интерната, мысли постоянно обращались к Лондону.

Наступил сентябрь. Листья уже готовы были окраситься в яркие цвета, а ветер то и дело пригонял с моря густые облака. Льющий несколько недель подряд дождь очистил воздух от угольной пыли, и в городе стало легче дышать. Затем по переулкам пронеслись осенние шквалы, а в ноябре, когда ветер постепенно улегся, со всех щелей потянулся туман. Прежде всего из глубин канализационных каналов и труб, которые когда-то были реками и ручьями, свободно пересекающими Лондон. Лондонский туман за несколько секунд превращался в густую колышущуюся массу, в которой прохожие могли видеть не дальше чем на два шага. Иногда он был серым, иногда — желтоватым или ядовито-зеленым. Порой туман пах обычной сыростью, а порой наполнялся невыносимой вонью, от которой к горлу подкатывала тошнота. И все же Латона, и глазом не моргнув, променяла бы залитый мягким лунным светом монастырский сад на туманную лондонскую ночь.

— Проклятье, Брэм, как ты мог так со мной поступить?! Мне тебя ужасно не хватает, — тяжело вздохнув, произнесла она. — Я скучаю по вечерам в твоем кабинете, когда мы сидели и разговаривали о вампирах и о приключениях, которые нам довелось пережить.

Однако Латона прекрасно понимала, что она и сама отчасти была виновата в сложившейся ситуации. Было глупо с ее стороны так открыто высказываться о своих планах. Она знала, что Брэм любил свою воспитанницу и чувствовал себя ответственным за се судьбу. Как еще он мог поступить, если она пропускала все его просьбы и советы мимо ушей? Нет, Латона сама подтолкнула Брэма к такому шагу и верила ему, когда он говорил, что для него это расставание не менее болезненное, но он не видит иной возможности защитить девушку от самой себя.

Но понимание этого пришло к Латоне слишком поздно. Теперь она находилась в интернате, под строгим надзором воспитательниц, и сбежать отсюда было не так-то просто. Малколм лишь посмеялся бы над всеми этими стенами и воротами, охраняемыми зоркими привратниками. Для вампира, который задумал куда-то проникнуть или откуда-то улизнуть, не существовало преград. Вот только Малколм, к сожалению, не знал, где она находится, поэтому ему и в голову не могло прийти искать ее в стенах старого монастыря. Брэм был настолько хитер, что сообщил Латоне о своем решении лишь тогда, когда у нее уже не было возможности побывать в Кенсингтонских садах и оставить у мемориала принца Альберта записку для Малколма.

Но появлялся ли он вообще на условленном месте, чтобы отыскать какой-нибудь знак от Латоны? Пару раз ей удалось побывать у мемориала, построенного королевой Викторией в честь погибшего мужа, но записки от Малколма Латона там, увы, не нашла. Уже тогда прошло бесчисленное количество ночей с тех пор, как они расстались в Париже. Может быть, его записка потерялась или она просто не там искала? А может, Малколм уже забыл ее?

Эта мысль больно ранила девушку. Неужели все его чувства и вправду остались в прошлом? Неужели пришло время привыкнуть к мысли, что ей придется провести остаток жизни без Малколма? Девушка не могла себе этого представить. Чего доброго, Брэму еще удастся подыскать для нее подходящего супруга. И что потом? Латона поморщилась. Быть покорной женушкой нелюбимого мужа, вести домашнее хозяйство и рожать детей? Удел большинства обычных женщин.

Нет! Прежде чем примириться с такой судьбой, она еще раз попытается разыскать Малколма. Даже если ей придется ждать у мемориала ночи напролет! Во всяком случае, она узнает, любит ее Малколм, как прежде, или нет.

Латона стояла, уставившись в окно, но больше не видела ночного пейзажа. В голове девушки постепенно начинал вырисовываться план действий.

** *

Иви лежала в ящике, настолько узком, что она не могла даже пошевелиться. По сравнению с ним любой гроб был удобным — по крайней мере для ее щуплого тела. Брэм извинился за неудобства. Раздобыть ящик побольше в столь короткие сроки было просто невозможно. А настоящий гроб вызвал бы слишком много ненужных расспросов. Иви постаралась унять мрачные мысли. Главное, что даже в таком тесном ящике она была надежно укрыта от солнечных лучей и могла в безопасности переждать следующий день. А стеснения во время дневного сна вампиры не чувствовали.

Теперь они были в открытом море. Солнце должно было вскоре подняться над горизонтом и осветить мир своими яркими, теплыми и в то же время губительными для вампиров лучами. Теперь Иви могла отдаться во власть оцепенению, которое охватывало вампиров каждое утро, смыкая их веки и заставляя разум погружаться в темноту. Мало кто мог противиться силе этого оцепенения. Оно просто не оставляло выбора детям ночи. Но волшебная сила друидской крови, текущей в жилах Иви, позволяла ей перебороть природу и не спать днем. Иногда это было чем-то вроде игры: преодолеть желание заснуть, потратив на это как можно меньше сил. Иви отпустила мысли вдаль, и они, как обычно, поплыли на восток. К стенам крепости, расположенной высоко в Карпатах, скалистый хребет которых отделял принадлежавшую к Венгрии Трансильванию от Валахии.

Мысли вампирши еще не успели долететь до крепости, когда в ней начала подниматься волна ненависти. Иви знала, что это не ее ненависть, но ощущала ее чрезвычайно остро. Вампирша сжала кулаки и заскрежетала зубами. Горе тому, кто посмел бы сейчас приблизиться к ней, но, к счастью, рядом не было никого, кто хотел бы испытать на себе ее гнев.

«Иви, ты еще не спишь? Я ощущаю нечто странное. Ты что-то чувствуешь?»— раздался где-то на краю разума Иви голос Сеймоура. Вампирша грубо вытолкнула его наружу и поспешила надежно оградить свои мысли и чувства, прежде чем волна гнева обрушилась на оборотня.

Ирландка снова сосредоточилась на крепости, расположенной далеко в Карпатах, и на непосредственном источнике своей ненависти. Затем осторожно попыталась оттеснить свои мысли на задний план, открывая пространство для новых чувств. В разум вампирши проникла неясная тоска. Иви попыталась позволить этому чувству свободно парить в сознании, не привязываясь к воспоминаниям.

Ненависть исчезла так же быстро, как и появилась. Иви охватила грусть и такая тоска, от которой она задрожала всем телом. Вампирша удивленно распахнула глаза. Неужели это чувства Дракулы? Тоска древнего и могущественного отца всех вампиров?

Иви испытала любопытство. Она еще больше сосредоточилась. Образы один за другим проносились в ее сознании. Красивая молодая женщина с черными косами радостно смотрит на него. Она доверчиво прижимается к обнимающему ее правителю Валахии. Солнечные зайчики играют в ее волосах. Иви оторопела.

Она была человеком, и мужчина, сжимавший ее в объятиях за зубчатой стеной Поенари, тоже. Но внезапно этот образ смешался с другим. Он и она стояли в лунном свете. Женщина в объятиях Дракулы теперь казалась исхудавшей, но черты ее лица остались прежними. Лицо было бледным. В улыбке обнажались острые клыки. В сознании Иви возникло имя: Эржебет.