Первичный крик 421

экзистенциальном сознании и трагической героике жизни ма-

ленького простого человека стало единственным способом из-

бежать безумия. Я изо всех сил старался оттеснить первичную

боль; и, в конце концов, мне это удалось.

В то время я сделал поразившее меня открытие: никто не

имеет права приказать мне, когда я должен убить кого-то дру-

гого. Все очень просто. Но простота, также как и чувство, ус-

кользала от меня с тех самых пор, когда я начал тревожиться о

том, что будет со мной. Я был настолько воодушевлен этой про-

стой идеей, что превратил ее в своего рода перевернутую догму.

В Аризоне я принял участие в движении гражданского непови-

новения и старался уяснить, каким образом можно соединить

политику и искусство. Отказаться от призыва в армию и пойти

в тюрьму, или эмигрировать и писать для мира мою великую

книгу и умереть в возрасте тридцати девяти лет? Как совмес-

тить то и другое? Это был труднейший вопрос. Он возник из

больших чувств, и на них он покоился. Эти чувства, в конеч-

ном итоге, касались мамы и папы. Я должен чувствовать себя

достойным уважения (мама); надо было помочь людям пере-

стать воевать друг с другом (мама и папа); надо было найти дом

мира, простоты и устойчивости (для нас троих); надо было быть

сильным и умелым (папа); и так далее. Я отказался получить

призывную карточку, но сделал это весьма прозаическим пу-

тем, не нарываясь на лишние мучения и неприятности. Я буду

писать и учиться до тех пор, пока за мной не придут и не отве-

дут меня в тюрьму. Я повел себя очень пассивно.

На первом же приеме у Арта я рассказал ему, как хотел по-

слать отца ко всем чертям, когда тот отказался дать мне денег

на лечение. Арт сказал: «В самом деле?»

Я сказал: «Ну, я очень хотел, чтобы он мне помог». «Попро-

си его». «По телефону?» «Просто попроси, здесь». Я начал было

говорить, но слова застревали в горле. «Я не хочу этого делать,

и вы знаете это». «Проси!»

Я подчинился, и в следующий момент понял, что я корчусь

и извиваюсь на кушетке и ору, чтобы отец помог мне, при этом

я ЧУВСТВОВАЛ гнев всем своим существом, всем своим те-

лом и разумом, я чувствовал то, что подавлял в себе всю свою

жизнь. Силы мои иссякли, я обмяк, по рукам побежали мураш-