Артур Янов

одна, прошло целых три недели полной изоляции, когда я, на-

конец, ощутила свое совершеннейшее одиночество. Я всегда

думала, что одинока, потому что сама выбрала уединение, и если

бы я захотела, то перестала бы быть одинокой. Только теперь

мне стало ясно, что я была одинока всю жизнь, и все эти годы я

хотела одного, принадлежать чему-то (семье) или, точнее, кому-

то (моим родителям). Я поняла, что когда я раньше оставалась

одна, то всегда чувствовала, что кто-то пристально наблюдает

за всеми моими действиями и вторгается в мои мысли. Теперь

я уверена, что это смутное чувство чьего-то присутствия было

символом надежды, что я небезразлична моим родителям. Те-

перь же я чувствую и, мало того, знаю, что я совершенно и аб-

солютно одинока.

Когда самые высокие и крепкие стены моей защиты были

разобраны, мой ум буквально затопили воспоминания прошло-

го. Все они сильно печалили меня — грустны были даже самые

счастливые воспоминания, из-за того, что их было так мало, Я

начала переживать сцены моего прошлого. Я переживала их,

буквально перемещаясь в то время и снова чувствуя все, что про-

исходило со мной в то время; и это, при том, что защиты

уже не было, позволило мне полностью и свободно проявить и

выразить обуревавшие меня чувства.

Почти все первичные сцены, которые я пережила в первые

месяцы лечения, были связаны с ощущением холода. Стоило

мне лечь на спину, как меня начинало трясти, зубы стучали,

кисти и стопы синели. Я переживала первичные состояния дли-

тельностью до двух часов и все это время мое тело сотрясал не-

удержимый озноб. Сначала я думала, что мне холодно по ка-

кой-то внешней причине: из-за погоды, из-за неприятных лю-

дей или от противных ощущений, которые могли заставить

меня чувствовать холод. Потом я поняла, что холод (невроз)

находится внутри — не на поверхности кожи, а внутри моего

тела. Надо было удалить толстые слои льда, покрывавшие боль,

причиненную не любившими меня родителями, и только пос-

ле этого я смогла заново пережить болезненное чувство, кото-

рое прикрывали эти пласты льда.

Когда дрожь постепенно стала проходить, я стала совершен-

но беззащитной. Часто, видя своих родителей, я начинала пла-