Среда и условия развития нормального и аномального ребенка

Психологические исследования показывают, что объективно одна и та же среда по-разному влияет на нормального и аномаль­ного ребенка.

Если мы захотим уточнить, чем именно отличается одна и та же среда в отношении условий развития для нормального и ано­мального ребенка, то прежде всего следует выделить значение количества и качества информации, получаемой тем и другим., Под такой информацией мы будем понимать совокупность воз­действий среды, организующих поведение ребенка, его познава­тельную и практическую деятельность. Сюда входит информа

ция, получаемая путем непосредственного восприятия, а также опосредствованно, через слово, слышимое и видимое. Для нор­мального развития необходимо увеличение количества и измене­ние качества сообщаемой информации. Наиболее благоприятные условия развития создает оптимальный приток информации, свое временно обогащающейся и усложняющейся. Этому правилу должна отвечать система обучения и воспитания.

Для создания необходимых условий развития надо знать за­кономерности развития ребенка. Раскрытием этих закономернос­тей занимается психология.

2. Координация органов чувств

Для того чтобы принять ту или иную информацию, необходи­ма сохранное гь соответствующего анализатора.

Когда дело идет о лицах, у которых поражен орган чувств, сейчас же возникает вопрос, как это сказывается на деятельнос­ти прочих органов чувств, на приеме информации неповрежден­ными воспринимающими приборами. Вопрос ведет к уже ясно определившейся проблеме взаимодействия органов чувств, в изу­чении которой важная роль принадлежит психологии.

Благодаря трудам И. П. Павлова понимание проблемы углу­билось. Старый термин «орган чувств» приобрел новое содержа­ние в связи с учением об анализаторах. Существенно, что сово­купность органов чувств все более понимается как единая си­стема.

Принадлежность органа чувств к системе означает обуслов­ленность работы каждого органа деятельностью всей системы. В известном смысле можно говорить об участии других звеньев системы в работе каждого ее звена, о содействии, оказываемом ему. «Принцип содействия» осуществляется при этом по-разно­му. Система неоднородна в своих частях, и отношения между ее частями различны. Повреждение одного из анализаторов по-раз­ному сказывается на деятельности сохранившихся.

Наряду со степенью участия одного органа чувств в работе другого необходимо различать и характер оказываемого содей­ствия.

Первый род координации анализаторов. Участие разных органов чувств в восприятии предметов

Можно наметить пять видов участия одного органа чувств в деятельности другого.

К первому виду участия одного анализатора в работе дру­гого относятся те простейшие случаи, когда воспринимаемое «ведущим» органом чувств приобретает лишь большую контра­стность («четкость») вследствие притока возбуждения, идущего со стороны другого, раздражаемого в данный момент, органа

чувств. Относительно зрительного восприятия С. В. Кравков (1948, стр. 69) пишет: «Добавочное возбуждение зрительного прибора, возникающее при воздействии слухового раздражите­ля, распределяется по всему зрительному полю неравномерно, но в большей степени притекает туда, где уже имеется значи­тельное возбужде,ние, и в меньшей мере добавляется к слабо возбужденным участкам нашего зрительного аппарата. При этом происходит увеличение имеющегося контраста между час­тями поля, если разница в возбуждении этих частей была доста-точно велика». Ничего нового, специально отражаемого содей­ствующими органами чувств ведущий орган чувств в данном слу­чае не получает.

Ко второму виду участия одного анализатора в работе друго­го принадлежат те случаи, когда некоторые свойства объекта не оказывают воздействия на ведущий орган чувств, но воспри­нимаются другим органом, участвующим в восприятии данного объекта, и осуществляется «внедрение» этих компонентов в об­раз, получаемый ведущим органом чувств.

Такие случаи наблюдаются, например, при вкусовом вос­приятии, в которое включаются тактильные, обонятельные ком­поненты.

К третьему виду участия одних органов чувств в работе дру­гих отнесем те случаи отражения одного и того же объекта дву­мя органами чувств, когда в результате их совместной работы со­вершенствуется анализ того комплекса, который воспринимается ведущим органом чувств. В этих случаях лучшее членение объек­та происходит благодаря тому, что некоторые его части воздей­ствуют не только на «ведущий», но и на «соучаствующий» в вос приятии предмета анализатор. Так, издаваемые объектом звуки привлекают взор и помогают зрительному анализу предмета, особенно тех его участков, которые издают звуки.

При четвертом виде участия отражаемые анализаторами раз­личные свойства одного и того же объекта связываются в систе­му, сохраняя в ней относительную самостоятельность. Это помо­гает более полному познанию объекта. Так, например, морская вода познается и зрительно, и осязательно, и на вкус, и посредст­вом обоняния. Восприятие предмета одновременно или почти од­новременно несколькими органами чувств помогает уяснить вза­имосвязь различных свойств или сторон объекта. В последующем, опираясь на восприятие одного свойства, возможно судить о дру­гих (например, по запаху—о вкусе блюда, по звуку, вызванному ударом ногтя по предмету,—о материале, из которого он сде­лан, и т. д.).

Наконец, к пятому виду участия одного органа чувств в ра­боте другого надо отнести те случаи, когда два органа чувств отражают одну и ту же «сторону» объекта. Например, когда фор­ма предмета воспринимается как зрительно, так и осязательно. Содействие анализаторов отражается на представлениях о

воспринятых объектах. Положительный эффект взаимодействия проявляется и в области представлений, остающихся в памяти по окончании восприятия.

Второй род координации анализаторов. Воспринимающий и двигательный аппараты анализаторов

Со вторым родом взаимодействия мы встречаемся тогда, ког­да изучаем отношения рецепторной части воспринимающего в данный момент анализатора с кинестетическим анализатором. Мы имеем в виду кинестезию двигательных аппаратов, обслужи­вающих рецепторы. Как известно, рецепторы кожи (тактильные), вкуса, обоняния, зрения и слуха выполняют свои функции с по­мощью мышц. Работой мышц рецепторы приводятся в движение, которое обеспечивает благоприятные условия для приема внеш­него раздражения данным анализатором. Наилучшее восприя­тие раздражения, на какой бы анализатор оно ни падало, дости­гается координацией мышечного анализатора с рецептором ана­лизатора, принимающего внешнее раздражение. В этой коорди­нации регулирующая роль, как правило, принадлежит анализа­тору, воспринимающему объект. Работа мышечного аппарата регулируется качеством отражения объекта, который получает анализатор.

Такая регуляция координирующих анализаторов может про­исходить непроизвольно (по типу сдмонастраивающихся систем). Это имеет место, например, в процессе зрительного восприятия. Двигательные механизмы, ведающие величиной зрачка, аккомо­дацией хрусталика и конвергенцией глаз, автоматически регули­руются свойствами зрительного образа. Если работой двигатель­ного аппарата глаза, совершающейся непроизвольно, не дости­гается необходимое качество образа воспринимаемого объекта, содействие глазу оказывает произвольная деятельность мышц глаза, лица, головы, рук, всего тела.

Двигательный аппарат не только обслуживает рецептор, со­действуя наилучшему восприятию объекта, но и оказывает воз­действие на самый образ. Идущие от него кинестетические ощу­щения в одних случаях входят в состав воспринимаемого обра­за, обогащая его содержательную сторону, в других—меняют образ, не входя в него в качестве компонента.

Третий род координации анализаторов. Координация анализаторов при выполнении практической деятельности

К третьему роду мы относим совместную работу анализато­ров при выполнении движений, действий и деятельностей испол­нительского характера, среди которых первое место по значению и разнообразию занимают трудовые действия. Потребность в

координации органов чувств при выполнении двигательных опе­раций вызывается по меньшей мере двумя пр.ичинами. Участие нескольких органов чувств дает возмож.но»сть держать в поле восприятия предметную и социальную ситуацию работы, учиты­вая происходящие в ней изменения, реагировать на них своим поведением. Кроме того, потребность в координации органов чувств при выполнении двигательных операций вызывается тем, что работающий должен выполнять одновременно две функции: функцию исполнения и «слежения» (контроля) за характером исполнения. Поэтому, как правило, любая исполнительская дея­тельность выполняется при участии другого анализатора, кото­рому передается функция слежения.

В качестве главного контролера и регулятора движений вы­ступает зрительный анализатор. В некоторых случаях регули­рующую функцию выполняет преимущественно слуховой анали­затор. Но обычно оба анализатора при этом сотрудничают. И. М. Соловьевым была проведена серия опытов над взрослыми людьми, имевшими нормальное зрение и слух. Испытуемые должны были выполнять несложные поручения: а) с участием обоих анализаторов; б) без участия зрения; в) без участия слу< ха; г) без участия зрения и слуха. Прежде всего с очевидностью выяснилось, что при исключении зрения и в еще большей мере при исключении зрения и слуха проблема контроля и регуляции приобретает для человека особое значение.

«Выключение» зрительной рецепции ясно показало значи­тельную роль слуха в качестве контролера и регулятора деятель­ности. Эта роль нами мало замечается, если мы пользуемся зре­нием. В указанной ситуации многие операции не поддавались слуховому контролю. Увеличилась контролирующая роль ле­вой руки. Однако и ее участие в целом ряде случаев было недо­статочно. Контролировать приходилось обеими руками, пр:и отсутствии контроля со стороны одного, а тем более двух орга­нов чувств контроль и регуляция становятся сложной деятель­ностью, предполагающей специальное обдумывание, включение особых приемов и способов. Плавное течение исполнительской деятельности нарушается включением контролирующих опера­ций. При «выключении» зрения совокупная деятельность вследст­вие резко изменившихся форм и методов контроля приобретает совсем другое строение. Трансформация деятельности, наблю­давшаяся при исключении слуха, усиливается при исключении зрения и слуха.

Новой и существенной особенностью изменившейся исполни­тельской деятельности явилось сильно выросшее участие памяти в ее регуляции. Обозрение ситуации, изменяющейся в результа­те исполнительской деятельности, невозможно. Как правило, предметы издают звук только при перекладывании, перемеще­нии. Осязательное восприятие окружения совершается медлен­но и требует перерыва в исполнительской работе. Все сказанное

17

побуждает испытуемых запоминать произведенные действия. Та­ким образом, «включение» следящего анализатора приводит к новому построению деятельности.

Совместная работа анализаторов играет важную роль и при овладении действием. Бытовая, спортивная и особенно трудовая деятельность требует образования таких навыков, которые поз­воляют быстро, гладко и полноценно выполнять многие не толь­ко простые, но и весьма сложные действия. Функции слежения и контроля в процессе приобретения двигательного навыка в зна­чительной мере выполняют зрение и слух, т. е неисполняющие анализаторы.

Лишь после более или менее длительного периода упражне­ний роль следящих анализаторов уменьшается и регулирующая функция все более переходит к исполняющему органу, который оказывается в состоянии выполнять и регулировать двигатель­ные операции. Иначе говоря, исполнительный орган, например рука, становится саморегулирующимся органом.

Для регуляции движения посредством кинесгетических ощу­щений, порождаемых самим движением исполнительного органа, необходимо иметь в памяти очень четкий кинестетический образ этого движения, его «эталон», при помощи которого только и мо­гут осуществляться самоконтроль (и самоисправление.

Выполнение движения в «отсутствие» следящего анализато­ра более сложное и трудное дело, чем выполнение того же дви­жения при участии следящего анализатора. Сравнительное ис­следование показало, что однократно зрительно воспринятая схема движения может служить хорошим образцом для после­дующего его выполнения. Но та же схема оказывается малоудо­влетворительным образцом при двигательном ознакомлении с ней (Т. В. Розанова, 1962).

При изучении последствий глухоты обнаруживается зависи­мость речедвигательной сферы от слухового анализатора, кото­рый выполняет регулирующую функцию не только при громком говорении, но и в процессе беззвучной (внутренней) речи. Регу-ляпия речевой деятельности посредством слухового образа дос­тигается быстрее, легче и точнее, чем посредством кинестетиче­ского образа.

3. Компенсация и «сверхкомпенсация» дефекта

Работа сохранившихся анализаторов при наличии пораженного

Сушествует мнение, согласно которому выпадение из систе­мы органов чувств какого-либо анализатора создает выгоду для других. Одни авторы, рассматривая мозг как резервуар энергии, питающий внимание человека, утверждают, что с поражением анализатора происходит перераспределерие «энергетического

фонда» и сохранившиеся анализаторы начинают действовать с повышенной энеогией. Если повреждены два анализатора, осгав-шиеся получают еще большую выгоду.

С точки зрения других авторов, при поражении одного и осо­бенно двух органов чувств происходит сужение сознания, что в свою очередь обеспечивает повышенную продуктивность дея­тельности сохранившихся органов чувств Подобные теории име­ют своих приверженцев вплоть до настоящего времени, хотя они находятся в полном противоречии с современными взглядами на психическую деятельность.

Согласно третьей точке зрения, приток энергии к анализато­рам совершается не вследствие ее оттока ог поврежденного ана­лизатора, а в результате нагнетания, вызванного чувством соб­ственной малоценности. Это чувство способно мобилизовать энер­гию нервной системы и направить ее мощным потоком туда, где можно уменьшить отрицательные последсгвия повреждения. Ре­зультатом является компенсация и сверхкомпснсация дефекта (А. Адлер (A. Adler), 1928 и его последователи).

Применительно к глухим сторонники рассмотренной теории высказывают мнение, что сохранившиеся анализаторы глухих быстро достигают изощренности. Их работа с избытком возмо-щаег отсутствующий анализатор. Это считается одинаково дей­ствительным и для утратившего слух взоослого человека, и для ребенка. В литературе можно найти такое мнение, что у глухих от рождения и оглохших до двух лет компенсация отсутству ющего слуха происходит уже на протяжении дошкольною воз­раста.

Имеются ли, однако, фактические основания для рассмотрен­ных утверждений? Исследования по сурдопсихологии, ведущие­ся в течение ряда лет группой психологов в Институте дефекто­логии АПН СССР, не обнаружили фактов, которые свидетель­ствовали бы, что поражение слуха приносит «выгоду» другим органам чувств.

При обсуждении влияния дефекта на человеческий организм сторонники указанной теории говорят о возникновении «психо­физического контраста». Разберем эгу дополнительную гипотезу. Такой контраст следует искать, согласно общему принципу кон трастного действия, между пораженным и функционально бли­жайшим к нему органом чувств. Но имеющиеся сведения о слепых детях позволяют предполагать, что кинестезия, тесно связанная со зрением, сградает у них сильнее, чем вкус или обо­няние, а осязание, теснейшим образом связанное со зрением, — значительнее, чем слух. Если остановиться на слухе, то даже здесь его функция, стоящая ближе к зрению, страдает более, нежели отстоящая; бинауральный слух страдает более, чем му­зыкальный или речевой. Таким образом, преимущества, вытека­ющего из якобы контрастного отношения к пораженному орга­ну чувств ближайшие его «функциональные соседи» не получают.

Скорее напротив, чем далее по отношению к поврежденному стоит тот или иной орган чувств, тем он лучше функционирует.

У глухих, полагаем мы, звенья системы органов чувств также неравномерно страдают от поражения слуха. Это происходит не в соответствии с требованием «психофизического контраста», вы­двигаемого теорией «выгоды от поражения». Тут с большой ясно­стью выступает другой характер влияния пораженного органа чувств, противоположный контрастному: утрата слуха крайне отрицательно влияет на кинестетический анализатор, причем именно в той его части, которая ближе прочих связана со слухом (мы имеем в виду кинестезию речедвигательного аппарата). Речь нуждается в развитом дыхательном аппарате и со своей сто­роны содействует его развитию. Немота отрицательно сказыва­ется на кинестезии дыхательного аппарата. Зрительный анали­затор страдает заметно меньше.

В только что разобранной теории «сверхкомпенсации» верно лишь то, что сохранившееся может брать на себя компенсацию утраченного. Однако эта теор«ия не отвечает современному уче­нию о взаимодействии анализаторов.

С каждым годом мы все лучше понимаем, что анализаторы образуют сложную взаимодействующую систему, существенное место в которой занимает содействие одних другим.

Взаимоотношения наглядно-чувственного и словесно-логического познания при поражении органа чувств

Обратимся к рассмотрению психики в целом. Так как глав­ным дефектом глухого является вызванное поражением слуха нарушение речи и словесного мышления, следует уяснить вза­имоотношения между словесно-логическим мышлением и чувст­венно-наглядным познанием действительности.

Высказывалось мнение, что при поражении речевой системы чувственно-наглядное познание развивается особенно успешно. Иначе говоря, контраст, о котором шла речь, образуется между низким уровнем словесно-логического мышления и высоким уров­нем чувственно-наглядного познания. Указанным положением утверждается существование антагонистических отношений меж­ду чувственным и рациональным познанием.

Это глубоко ошибочное воззрение не соответствует действи­тельному отношению между обеими формами познания. Психо­логические исследования говорят о другом. Отношение между чувственным и рациональным познанием действительно про­тиворечиво, но возникающие противоречия, разрешаясь, разви­вают обе формы познания, а не тормозят развитие той или другой. Развитие чувственного познания создает благоприятные условия для словесно-логического познания, которое в свою очередь со­действует развитию чувственного. Правильность этого взгляда

убедительно раскрыта психологическими исследованиями, посвя­щенными развитию познавательной деятельности глухих детей. Обнаружено, что слабость словесной речи, а тем более ее отсут­ствие — немота, отрицательно сказывается на развитии восприя­тия, наглядного познания действительности в целом. Овладение языком благоприятствует развитию указанных процессов.

При обсуждении проблемы психического развития глухоне­мых детей непременно возникает вопрос об отношении между чувственным познанием и мимико-жестовой речью. В результате исследования А. И. Дьячкова (1957) было найдено, что зритель­ное восприятие и узнавание геометрических объектов осущест­вляется на более низком уровне теми, кто слабо владеет мими­ко-жестовой речью.