Д. Г. Левицкий. Парадный портрет

К тому времени, о котором мы говорим, в мировом искусстве сложился уже определенный тип парадного портрета, на формирование особенностей которого очень большое влияние оказали сословные представления. Смысл создания подобных произведений, их содержание сводится главным образом к показу портретируемого как персоны значительной, представителя высшего привилегированного сословия, обладателя высоких чинов и званий. Эта задача определила и выбор тех выразительных средств, которыми художники пользовались при создании парадных портретов. Модель в них всегда помещается в такую обстановку, которая способствует созданию ощущения значительности, необычности, торжественности изображения, а каждая из деталей содержит намек на действительные или мнимые заслуги и добродетели особы, которую мы видим перед собой. В первых из дошедших до нас работах Левицкий выступает как художник, уже свободно владеющий живописным мастерством и хорошо знающий разработанные до него приемы создания сложных композиционных портретов. Однако здесь он еще только начинает поиски пути для выражения в своем искусстве новых принципов изображения человека.

Очень интересны с этой точки зрения портреты А. Ф. Кокоринова (1769), Б. В. Умского (1770), Н. А. Сеземова (1770). Все они построены по уже сложившейся схеме решения парадного портрета. В центре расположена фигура портретируемого, четко и объемно рисующаяся на фоне. Вокруг аксессуары, которые несут большую смысловую нагрузку. Они в то же время усиливают ощущение строгой уравновешенности композиции и вместе с колоритом придают портрету определенное декоративное звучание. Полное представление о том, каким был типичный парадный портрет XVIII века, дает изображение директора Академии художеств Александра Филипповича Кокоринова, в котором торжественность и значительность образа портретируемого соединяются с почти театральной условностью и изысканностью >>>.

" Портрет живописный г-на ректора Академии Александра Филипповича Кокоринова "

Холст, масло.

Кокоринов стоит у отделанного бронзой, темного лакированного бюро, на котором лежат чертежи здания Академии художеств, книги, бумаги. На Кокоринове светло-коричневый, густо шитый золотым позументом мундир, поверх него — шелковый кафтан, опушенный легким коричневым мехом. Тончайшие кружева жабо и манжет, высокий белый галстук и шпага завершают парадное одеяние.

Лицо Кокоринова, с вежливой улыбкой и выражением горделивого спокойствия, обращено к зрителям. В его сильном, с выступающими скулами лице, во всей крепкой фигуре чувствуются внутренняя собранность и живая энергия, а в глубине спокойных глаз затаилась то ли печаль, то ли усталость. Но все это скрывается под маской светской любезности и величавости. Обстоятельно, подробно рассказывают о Кокоринове окружающие его предметы. Великолепная обстановка, роскошная одежда свидетельствуют о том значительном положении, которое занимает Кокоринов. А книги, бумаги, чертежи уточняют рассказ, разъясняя, что перед нами — видный деятель культуры, крупный архитектор, один из создателей величественного здания Академии художеств.

Все в портрете Кокоринова: цветовое решение, композиция, тщательно подобранные, великолепно написанные аксессуары, парадная одежда — способствует созданию настроения торжественности и приподнятости. Кокоринов не был знатным человеком, принадлежащим к верхушке правящего сословия. Но сила установившихся представлений о целях парадного изображения человека, привычка к определенным схемам построения репрезентативного портрета заставляют художника написать Кокоринова — талантливого архитектора, человека, своим трудом добившегося определенного положения в обществе, так, как будто он аристократ, знатный сановник. И все те выразительные средства, которыми пользуется здесь Левицкий, позволяют нам узнать о Кокоринове только то, что, следуя традиции, считал возможным или находил нужным сказать художник.

Качествами, обязательными для каждого парадного изображения XVIII века, отмечен и портрет откупщика Никифора Артемьевича Сеземова >>>.

" Портрет откупщика Никифора Артемьевича Сеземова "

Холст, масло.

Но в отличие от портретов Кокоринова и Умского, являющихся классическими парадными изображениями, этой работе Левицкого присущи черты, красноречиво говорящие, что художник становится на путь исканий, которые приведут его позже к новым глубоким и оригинальным решениям.

Правда, в данном случае Левицкому дали возможность отойти от традиционных приемов парадного изображения особенности биографии и личности Сеземова. Сеземов — «села Выжигина поселянин», — как сообщает надпись, сделанная на обороте холста, на котором написан портрет, был крепостным графа П. Б. Шереметева. Став откупщиком, он благодаря своему уму, предприимчивости, энергии нажил огромное состояние, что позволило Сеземову заняться широкой благотворительностью. Портрет был заказан Левицкому в связи с тем, что Сеземов пожертвовал двадцать тысяч рублей в пользу Московского Воспитательного дома.

Такой герой в парадном портрете — явление исключительное для искусства XVIII века. Как же изобразил его Левицкий?

Перед нами немолодой, дородный, степенный человек с изборожденным морщинами энергичным, умным лицом. В цепком взгляде проницательных глаз — смекалистость и хитрость хорошо знающего жизнь человека. Он бородат, без парика. Черные волосы подстрижены в кружок. И одет Сеземов на русский манер: на нем длинный, на меху, кафтан, подпоясанный ниже талии, как было принято в простом народе. Нет на полотне и роскошной обстановки, обязательной для картин такого рода.

И все-таки этот портрет — парадное, торжественное изображение человека. Сеземов широким жестом указывает на бумагу, которую держит в руке. На этой бумаге нарисован план Воспитательного дома, под ним — спеленутый младенец и подходящий к случаю текст из Священного писания. Все эти детали сразу же возвращают нас в круг представлений, связанных с парадными изображениями. Очевидно, портрет Сеземова создан для того, чтобы рассказать об общественных добродетелях богатого откупщика — его щедрой благотворительности, его заботе о «сирых и бездомных». Кроме того, передавая «демократические» черты облика Сеземова, художник в то же время дает нам почувствовать, что хотя перед нами и мужик, но мужик необыкновенный. Поза его торжественна и величава. А «простонародная» одежда из голубовато-зеленоватого шелка, отделанная золотисто-коричневым мехом, выглядит не менее дорогой и нарядной, чем любой роскошный костюм аристократа.

Несколько необычное решение парадного портрета, в котором художник сумел, в чем-то отказавшись от привычной схемы, передать неповторимое своеобразие внешнего и внутреннего облика модели, необычность самой этой модели говорят о том, что художник ищет пути для передачи индивидуальной выразительности образа портретируемого им человека и достигает этого даже в такой своеобразной области искусства, как парадный портрет XVIII века.

Портрет горнозаводчика Прокофия Акинфиевича Демидова >>> был написан Левицким в 1773 году.

"Портрет горнозаводчика Прокофия Акинфиевича Демидова"

Холст, масло.

Демидов изображен на фоне величественных колонн и падающих тяжелыми складками драпировок. За колоннами — здание Воспитательного дома, на строительство которого Демидов пожертвовал большие денежные суммы. Именно за свою широкую благотворительность и заботу о воспитании подрастающего поколения (в здании Воспитательного дома размещалось основанное на средства Демидова Коммерческое училище для купеческих детей) прославляется в портрете горнозаводчик.

Есть в лице Демидова обязательное для парадных портретов благосклонно-доброжелательное и одновременно снисходительное выражение. Живым, непринужденным и в то же время открыто демонстративным жестом он привлекает внимание зрителей к окружающим его предметам. Атласная одежда Демидова сверкает и переливается алыми и серебристыми оттенками. Мы видим, что Левицкий сохранил в этой работе и внешнюю схему парадного портрета, с обязательным сочетанием репрезентативности, монументальности и декоративности, и то настроение особой приподнятости, тот пафос возвеличивания портретируемого, без которых такие произведения невозможны. Более того, по размаху, торжественности, да и по количеству аксессуаров этот, портрет намного превосходит то, что делал в этом роде Левицкий прежде.

Но если здание Воспитательного дома — деталь естественная для такого рода полотен, то остальные аксессуары сразу же выводят его за традиционные рамки парадного портрета. Демидов стоит, опираясь на большую металлическую лейку, около стола, на котором лежат луковицы каких-то растений и книги, возможно, труды по ботанике. У основания колонн стоят горшки с растениями, составляющими, по-видимому, предмет особой заботы и гордости хозяина, ибо на них, а не на Воспитательный дом указывает Демидов. Да и одет Демидов по-домашнему. На нем халат и ночной колпак. Даже если усматривать в изображении цветущих растений аллегорию воспитания юношества, то кроме этого символического значения, предметы, окружающие портретируемого, его наряд содержат в себе прямой и открытый намек на его личные вкусы, склонности и особенности характера. Все эти детали заставляют нас вспомнить, что Демидов был известен не только своей щедрой благотворительностью и заботами о процветании отечественного просвещения. Он был еще прославлен среди современников как большой любитель садоводства, чудак и оригинал.

Вся жизнь Демидова — странная смесь разумных действий и безудержного мотовства, дерзкого вызова общественным вкусам и нелепых, грубых поступков барина-самодура. И эта причудливость нрава заказчика нашла свое выражение в картине.

Ведь чудачеством было позволить изобразить себя на парадном портрете, предназначенном к тому же для официального учреждения, в столь интимном виде. Но это чудачество шло навстречу исканиям Левицкого, стремившегося к более углубленному и правдивому раскрытию человеческого характера.
Художник добивается здесь большой полноты характеристики портретируемого. Сквозь маску барственной небрежности и экстравагантность внешнего облика мы отчетливо различаем живые черты необычной натуры.
Лицо Демидова — холеное лицо человека пресыщенного и утомленного, с мягкими, несколько отвисшими щеками, нездоровым старческим румянцем, с тенями под глазами, задумчиво и чуть насмешливо смотрящими из-под тяжелых век. Короткие, чуть приподнятые брови и плотно сжатые, презрительно сложенные, несмотря на любезность тронувшей их улыбки, губы придают физиономии Демидова выражение некоторой старческой сентиментальности и брюзгливости. Странное сочетание едкой иронии и чего-то, похожего на снисходительность или чуть насмешливое добродушие придает лицу Демидова неповторимое своеобразие. Очень выразительна поза Демидова, в ней ощущается какое-то небрежное изящество. Характерна его фигура, уже заметно отяжелевшая.

Левицкому удалось создать в портрете Демидова сложный образ человека с широкой душой, наделенного наблюдательным умом, способного быть добрым и отзывчивым и в то же время совершать поступки невероятные и сумасбродные.
Такой полноты, силы и объективности характеристики парадный русский портрет XVIII века до этого не знал. Однако в интимных портретах предшественники Левицкого уже достигли большого мастерства в раскрытии характера человека. Но и в этом жанре Левицкий сумел сказать свое слово.

Замечательным мастером интимного портрета показал он себя в написанном почти одновременно с «Демидовым» портрете великого французского философа-просветителя Дени Дидро >>>, который с 28 сентября 1773 года по 22 февраля 1774 года жил в Петербурге.

Личность Дидро, всей своей деятельностью утверждавшего торжество человеческого разума, давала художнику большие возможности для создания образа сильного, мужественного человека, наделенного высоким и проницательным умом. В то же время сам великий философ отмечал, что написать его портрет чрезвычайно трудно. «У меня было сто различных физиономий на день, смотря по предмету, каким я был занят... У меня лицо, которое обманывает художника». Левицкий показал Дидро как бы наедине с самим собой, таким, каким он мог быть в повседневной жизни.

Дидро в халате, без парика. Редкие волосы небрежными прядями лежат на лысеющей голове. Распахнутый ворот рубашки обнажает старческую шею. Но, может быть, именно поэтому лицо Дидро поражает своей значительностью: все черты его говорят о творческой одаренности, постоянной напряженной работе мысли, сильной воле.

Очень интересен созданный в 1783 году большой портрет Екатерины II — законодательницы >>>.

"Портрет Императрицы Екатерины II - законодательницы"

Холст, масло.

Это не просто портрет и не просто парадное изображение императрицы, каких было очень много создано в XVIII веке. Это своеобразная живописная ода, политическая декларация, выражающая идеалы передовых людей эпохи и предлагаемая ими в завуалированной форме императрице.

«Программа» картины была разработана Н. А. Львовым. Он выразил в этой программе представления части русских просветителей об идеальном, справедливом и разумном монархе.

И Левицкий, используя форму парадного, прославляющего портретируемого изображения, в котором содержание образа раскрывается прежде всего при помощи деталей обстановки, воспел благородный идеал гражданственного служения человека, и прежде всего монарха, обществу, государству, выразил гуманное и прекрасное, но по сути своей утопическое содержание программы картины, составленной Львовым.

Екатерина II в белом, отливающем серебром платье строгого покроя, с лавровым венком на голове и орденской лентой на груди, в тяжелой мантии, ниспадающей с плеч, предстает перед нами прекрасная, благосклонная, торжественная и недоступная.

Облик высокой стройной молодой женщины на портрете только отдаленно напоминает реальную Екатерину. Но Левицкий и не ставил перед собой задачу правдиво показать внешность и передать внутренний мир царицы. Он создавал образ идеального правителя, и Екатерина такая, какой она изображена на полотне, вполне отвечает аллегорическому смыслу картины.

Г. Р. Державин, откликнувшийся на эту работу Левицкого стихотворением «Видение мурзы», так описал героиню портрета:

Виденье я узрел чудесно:
Сошла со облаков жена, —
Сошла — и жрицей очутилась
Или богиней предо мной.

Фигура Екатерины рисуется на фоне торжественного занавеса, широкими складками окутывающего грандиозные колонны и пьедестал, на котором помещена скульптура Фемиды — богини правосудия. За колоннадой, за строгой балюстрадой — бурное небо и море с плывущими по нему кораблями. Екатерина широким жестом простерла руку над зажженным жертвенником. Рядом с жертвенником на толстых фолиантах сидит орел — птица Зевса, царя Олимпа.

Все эти атрибуты могут вызвать у нас воспоминания о событиях, действительно происходивших во время царствования Екатерины II. Именно тогда гремела слава морских побед русского флота на Черном море и был присоединен к России Крым. Екатерина издавала законы и даже демонстративно создала целую законодательную комиссию, работа которой, правда, не дала сколь-нибудь значительных результатов, но должна была всему миру показать, что Екатерина является «идеальным монархом».

Однако в портрете, созданном Левицким, все предметы, изображенные на полотне, содержат в себе не просто намек на реальные события времени.

Картина «Екатерина II — законодательница» пользовалась большим успехом. Она не раз повторялась самим художником. С нее было сделано множество копий. Она вдохновила на поэтический отклик не только Дер жавина. Ей посвятил стихотворение и поэт Богданович. В ответ на все эти похвалы и восторги сам Левицкий в журнале «Собеседник любителей российского слова» за 1783 год (часть VI) расшифровал содержание картины, как бы подтверждая правильность ее прочтения современниками:

«Середина картины представляет внутренность храма богини правосудия, перед которой в виде законодательницы ее императорское величество, сжигая на алтаре маковые цветы, жертвует драгоценным своим покоем ради общего покоя. Вместо обыкновенной императорской короны увенчана она лавровым венцом, украшающим гражданскую корону, возложенную на главе ее. Знаки ордена святого Владимира изображают отличность знаменитую, за понесенные для пользы отечества труды, коих лежащие у ног законодательницы книги свидетельствуют истину. Победоносный орел покоится на законах, и вооруженный Перуном (имеется в виду молния, которую держит орел в когтях. — прим.) страж рачит о целостности оных...»

В этом описании ясно звучит призыв к служению государству, к «рачительной заботе» о его процветании. Именно этот патриотический пафос, это наглядное выражение мечты о разумном, просвещенном, «законосообразном» управлении страной и составляет смысл, является основным содержанием картины Левицкого.