Занятие третье

Подсобка студенческого театра. На улице ливень. 13 стульев расставлены в 3 ряда. Один стул стоит напротив всех наподобие театральной сцены. На него направлен свет. Студенты занимают все 13 мест. Диготалльфер опирается руками на спинку 14-ого стула. Рядом сидит его слепой пёс.

Диготалльфер: Кого-то не хватает?

Михаэль: Да, Елены. Но она должна прийти.

Артур: В среднем человек тратит две недели своей жизни на поцелуи.

Илия: Reducio ad absurdum. (Сведение к абсурду).

Диготалльфер: (с упрёком) Barbam video, sed philosophum non video. (Вижу бороду, но не вижу философа).

Пауза.

Диготалльфер: В таком случае: приступим. Мне нужен доброволец, который не боится смерти.

Тишина. Проходят бесконечные секунды. Поднимается рука.

Диготалльфер:Очень смело, юноша. Садитесь наэтот стул.

Вызвавшийся студентсадится, гладит пса. Тот принюхивается, отворачивается и отходит. В помещение вбегает Елена.

Диготалльфер: (Елене, холодно) Вы опоздали. Прошу вас выйти.

Елена: Но, господин…

Диготалльфер: …и больше не возвращаться.

Елена выходит, хлопает дверью.

Диготалльфер: (стоя за спинкой стула, хладнокровно) Сегодня мы «разыграем» вербальные похороны. Представьте, что этот человек мёртв. Каждый из вас встанет на моё место и скажет прощальную речь, некролог этому человеку. Я вижу: всем всё ясно. Желающий просто заходит за спинку стула и начинает говорить. Потом выходит следующий.

Встаёт Матвей. Медленно подходит.

Матвей: Он говорил, что во мне желания познания больше чем любви. Он не терпел мою вспыльчивость, он учил, как быть сильнее себя самого. Он говорил только обо мне, как будто я был его сыном. Да мы все.... Он был сильнее, мудрее каждого из нас, и очень любил. Потому что, чем человек сильнее – тем он крепче любит слабых. От меня ушёл очень близкий человек. Ушёл отец.

Матвей уходит. На его место встаёт Илия.

Илия: Этот человек умел быть в двух местах одновременно, быть везде и нигде. Быть другом и соперником, полезным советчиком и умелым спорщиком. Он хоть и был немногословен, немного сломлен этим миром, в котором ему, такому романтику и мечтателю, было сложно, но каждое его слово имело значение, вес. Его ждали Там. И ждал Он. Он ждал его как сына. Я точно знаю это. И не просто так сейчас льёт дождь. Requiescat in pace. (Покойся с миром.)

Уходит. Пауза.

Мария: Да что таить? Я любила его.Его холодные руки, которые никогда не касались моих. Его тёплый голос, который касался струн моего альта. Когда он входил, я чувствовала, что в комнату входит не только он, но и его дух. (текут слёзы) Его всегда было как будто двое, трое… Беда не приходит одна. Потому что его холод был моей бедой, моим отчаянием (плачет).

Уходит. Встаёт Михаэль.

Михаэль: Хм… Мне кажется, мы уважали друг друга. После смерти Арнольда он пришёл ко мне, и мы просто сидели в тишине, и мне стало легче. Он был разным. Он мог зайти и поиграть в карты, а мог пройти мимо, не заметив... За то время, что мы с ним были знакомы, я привык к одной вещи. Если я играл в карты, ругался последними словами, на меня находило ощущение, что за спиной стоит человек с чёрными волосами и записывает каждый мой грех. Вот и сейчас такое ощущение, что он и ныне здесь.

Михаэль уходит. Никто не трогается с мест. Наконец, встать решается Пётр.

Пётр: Однажды он сказал мне, что наши пути рано или поздно разойдутся. Он сказал, что я оставлю его. Я закрыл уши. Но ушёл он, и теперь всё это не имеет значения. Я хотел лишь сказать, что он был моим лучшим другом (смотрит в сторону Матвея) и останется им навсегда.

На место Петра встаёт Владимир.

Владимир: Летом мы жили в деревне. У нас было одно детство. Лет в семь он дал мне книгу. Он сказал, что в этой книге я найду себя. Я прочёл её только через несколько лет, но… (молчание, бредя) Умер Герман. Пусть настанет ночь. У нас поминки. У нас назначена встреча, этим все сказано. Мы не святые, но у нас назначена встреча. Сколько людей может вам ответить так же? (грустно) Человеку не увидеть собственных век. Веки-веки. Во веки! Во веки веков! Вековой… (смотрит на Германа) Герман? (Владимир начинает задыхаться, что-то еще бубнит и, наконец, падает в эпилептическом припадке).