Два этапа развития: монетаризм и теория «торгового баланса»

В Западной Европе меркантилизм зародился уже в XV-XVI в., но широкое распространение по­лучил в XVII столетии. Главной предпосылкой генезиса меркантилизма было разложение феодализма и зарожде­ние капитализма. Процесс разложения феодальной системы порождал острые экономические противоречия. Пыта­ясь преодолеть их, дворянский абсолютизм во Франции, России стремился форсировать торговлю и промышлен­ность меркантилистскими методами, чтобы устранить эко­номическую ограниченность феодализма путём развития мануфактурной промышленности. Кольбертизм и эконо­мическая политикаПетра I дают об этом наглядное пред­ставление. Меркантилизм как политика оказывалсянавооружении абсолютизма, в том числе и мелкокняжеского (в Германии).

Но меркантилизм был буржуазным течением экономи­ческой мысли по своему происхождению, природе и зада­чам. Он возник на базе обобщения опыта первоначального накопления капитала и решал практические вопросы ускорения этого процесса. Меркантилизм выражал инте­ресы торговой буржуазии. Не случайно Голландия была объявлена идеалом меркантилизма: в XVII в. она достиг­ла необычайного расцвета и обогащения, развивая судо­ходство, внешнюю торговлю и колониальную экспансию. Маленькая страна бросила вызов Испании, овладев мор­скими коммуникациями и став властелином огромной тор­говой империи. Золотой поток, обогащавший голландскую буржуазию, ослеплял меркантилистов. Они призывали учиться у Голландии. На подобный путь развития стано­вились Англия, Франция, Испания и Португалия.

Следовательно, меркантилизм не был случайным явле­нием в истории экономической мысли Европы. Он имел реальную базу, отличался практицизмом и решал акту­альные проблемы своего времени. Следует отметить, что А. Смит без всяких оснований высмеивал меркантилизм как разновидность суеверий средневековья (вроде като­лицизма), а последующие буржуазные экономисты вплоть до наших дней характеризуют воззрения меркантилистов как наивные и странные. Игнорируется тот факт, что они явились выразителями сокровенных вожделений буржуа­зии — её жажды безграничного обогащения за счёт тор­гового грабежа и колониального разбоя. Меркантилисты толковали об увеличении национального богатства, а фактически искали пути спекулятивного обогащения буржуазии, особенно за счёт ограбления других стран и колоний.

Не случайным было и обоготворение золота. Шло оскудение дворянства, ускоренное «революцией цен», его титулы и звания теряли значение перед капиталом, кото­рый выступал в золотой оболочке. Меркантилисты уже понимали, что капитал превращается в могущественную силу, играет роль «золотого тельца» в экономике развива­ющегося капитализма.Они и в этом отношении выражали взгляды буржуазии, её преклонение перед золотом. Маркс писал 21 февраля 1849 г., что «золото и серебро во все времена являются ключом к сердцу буржуазии».

В теоретическом отношении меркантилизм был весьма слаб, поскольку буржуазная политэкономия находилась в младенческом состоянии. Меркантилисты не дали и не могли дать развёрнутой теории капитализма, не анализи­ровали его законов и категорий. Они трактовали преиму­щественно вопросы экономической политики и решали их конкретно, практически.

Концепция меркантилизма, как показал К. Маркс, прошла два этапа в своём историческом развитии. Для первого из них была характерца монетарная политика, направленная на решение проблемы накопления золота в национальном масштабе путём манипуляций в сфере де­нежного обращения, его регулирования.

В работе «Наброски к критике политической эконо­мии» Ф. Энгельс писал, что «политическая экономия воз­никла как естественное следствие распространения тор­говли, и с ней на место простого ненаучного торгашества выступила развитая система дозволенного обмана, целая наука обогащения», которая «носит на своём челе печать самого отвратительного корыстолюбия». В эту пору «люди ещё жили наивным представлением, что богатство заклю­чается якобы в золоте и серебре», нужно только поскорее запретить вывоз благородных металлов, а нации «стояли друг против друга, как скряги, обхватив обеими руками дорогой им денежный мешок...». Энгельс вскрыл корни монетарной системы, показав её связь с изменениями в экономике XVI в.: разложением натурального хозяйства, необычайным развитием торговли, быстрым формирова­нием купечества, проявлением его хозяйственных и клас­совых интересов. Купцам потребовалась «наука обогаще­ния», и её пытались создать их идеологи — мерканти­листы. Много позднее в «Капитале» К. Маркс приходит к выводу, что «монетарная система есть просто выражение иррациональной формы Д— Т — Д′, движения, протека­ющего исключительно в сфере обращения...». Это пристрастие к денежной форме накопления капитала явилось действительно специфической чертоймонетаризма. Хотя эта черта была присуща всей меркантилистской системе, в воззрениях монетаристов она выступала особенно ярко, приобретя даже уродливые формы.

Монетаризм был ещё примитивной формой собственно меркантилизма, характерной для XVI в. и ориентировав­шейся на запрет вывоза денег, ограничение импорта, уси­ление добычи золота и серебра, установление высоких по­шлин на ввоз товаров, снижение ссудного процента. Такие запреты многократно устанавливались в Испании XVI столетия, но не дали нужных результатов. Монетаризм оказался экономически бесплодным. Он был архаической формой экономической политики, отчасти унаследованной от средневековья и приспособленной к условиям абсолю­тизма. На монетаризме сказывалось ещё влияние нату­рального хозяйства, городской регламентации торговли и денежного обращения, ориентирующейся на замкну­тость экономики каждого города.

Основоположники марксизма, подвергнув критике мо­нетаризм, вскрыли причины его эволюции и неизбежность перехода к принципу «торгового баланса». Как отмечал Ф. Энгельс, монетаризм при последовательном его прове­дении убил бы торговлю. Кроме того, «стало ясно, что капи­тал, неподвижно лежащий в сундуке, мёртв, тогда как в обращении он постоянно возрастает». Именно на этой основе и возникла теория «торгового баланса», допускаю­щая широкое развитие внешней торговли, хотя упорно от­стаивалось мнение, «будто богатство заключается в золо­те и серебре». Прибыльными признавались лишь опера­ции, приносящие стране «наличные деньги»⁴.

Поскольку испанский монетаризм оказался несостоя­тельным (чисто административные методы накопления золота и серебра оказались бесплодными), начался пере­смотрэтой доктрины. Во второй половине XVI в. меркан­тилисты выдвинули теорию «торгового баланса», более зрелую и соответствующую новым условиям мировой тор­говли. Возникла, по выражению Маркса, меркантилист­ская система в собственном смысле слова, начался второй этап развития меркантилизма. Поздние меркантилисты центр тяжести переносили из сферы денежного обращения в сферу товарного обмена.Они отказались от запрета вы­воза денег за границу, ограничений импорта иноземных товаров и ориентировались на форсирование экспорта национальной продукции, прежде всего промышленной, за­воевание рынков, в том числе колониальных.

Идеи позднего меркантилизма усиленно проповедовали английские сторонники этого направления, предлагавшие создать более благоприятные условия для развития тор­говли своей страны, с использованием преимущественно экономических факторов, путём достижения активного торгового баланса. Для этого английские меркантилисты предлагали ускорить развитие судоходства и экспортных отраслей промышленности. Они допускали свободное дви­жение ссудного процента, осуждали накопление сокро­вищ, ибо деньги, по их мнению, все время должны нахо­диться в обороте. Импорт товаров не исключался, если он не делал торговый баланс пассивным. Допускалось вме­шательство государства в экономическую жизнь, но более ограниченное и преимущественно поощрительное (заклю­чение торговых договоров, содействие судоходству, орга­низация колониальных экспедиций и т. д.). Одобрялся сбор высоких налогов.

Значение теории «торгового баланса» состояло втом,что она давала более зрелое и эффективное решение эко­номических проблем периода первоначального накопления капитала и мануфактурного капитализма. Активное саль­до торгового баланса действительно являлось важным ис­точником обогащения буржуазии, причём постоянным и надёжным, не связанным со случайностями полити­ческой жизни и административной деятельности.Это значит, что поздние меркантилисты, открыв одиниз важныхисточников накопления капитала, правильно понимали экономические задачи своей эпохи, поскольку время промышленных переворотов ещё не пришло. Приходилось ориентироваться на торговлю как на источник капиталистической прибыли.

Важно отметить, что меркантилизм (особенно на втором этапе) порывал с традициями экономической мысли средневековья, её поисками «справедливой цены», осуждением ростовщичества, оправданием регламентации хозяйственной жизни, нормативизмом, ориентацией на натуральное хозяйство, связью с богословием, нравоучительными догмами и т.д. Меркантилизм был первой ступенью либерализации средневековой торговли, хотя позднее, на более зрелом этапе экономического развития, и подвергался острой критике со стороны фритредеров. На самом деле меркантилисты освобождали купца от «спра­ведливых цен» и ограничений конкуренции, пытались реа­билитировать его спекулятивные операции и барыши, разрешали торговать товарами любого качества, a тем более на мировом рынке. Они санкционировали ростовщичество, порывали с богословием, нравственными сен­тенциями, с натурально-хозяйственными воззрениями.

3. Роль меркантилизма в развитии экономических идей

К. Маркс разоблачил легенду А. Смита о беспочвенности и иллюзорности меркантилистских идей. На самом деле они были отражением незрелости капитализма XVI —XVII вв., господства торговли над промыш­ленностью, когда в сфере обращения формировались крупные капиталы и шло их «первоначальное накопле­ние». Именно это привело к идеализации денежной формы стоимости (золота и серебра).

К. Маркс блестяще раскрыл особенности методологии и теории меркантилизма, показал его слабые места и ограниченность. В работе «К критике политической эко­номии» Маркс писал, что, исследуя сферу обращения, меркантилисты «смешивали деньги с капиталом», но при этом выбалтывали «в грубо-наивной форме тайну буржу­азного производства, его полное подчинение меновой сто­имости», что вызвало нападки последующих буржуазных экономистов, которые объявляли меркантилизм иллюзией, ложной теорией. По мнению Маркса, «эта система сохра­няет не только историческое право, но так же в опреде­лённых сферах современной экономики... полное право гражданства», поскольку меновая стоимость и в ней при­нимает форму денег, а золото и серебро сохраняют «спе­цифические функции» в качестве «денег в отличие от их функции средства обращения». Эти специфические функции только ограничиваются, продолжает существовать противоположность золота и серебра другим товарам.

Самым слабым местом в методологии меркантилизма являлось то, что он в силу исторических условий не мог выйти за рамки сферы обращения. Меркантилисты исхо­дили из поверхностных явлений процесса обращения в том виде, в каком они обособились в движении торгового ка­питала, схватывая только внешнюю видимость явлений. К. Маркс подчёркивал, что это происходило отчасти потому, что торговый капитал был первой свободной формой су­ществования капитала вообще, отчасти вследствие того преобладающего влияния, какое торговый капитал имел в первый период переворота в феодальном производст­ве — в период возникновения капиталистического произ­водства.

К. Маркс пришёл к выводу, что концепция мерканти­лизма по своему «грубому реализму являлась настоящей вульгарной политической экономией той эпохи, перед практическими интересами которой были оттеснены со­вершенно на задний план зачатки научного анализа у Петти и его последователей». Но это критическое заме­чание Маркс относил лишь к воззрениям меркантилистов на капитал и прибавочную стоимость.Он отмечал, что «производство на мировой рынок и превращение продукта в товар, а потому в деньги, монетарная система справед­ливо провозгласила предпосылкой и условием капита­листического производства. В её продолжении, в меркан­тилистской системе, решающую роль играет уже не пре­вращение товарной стоимости в деньги, а производство прибавочной стоимости,— но с бессодержательной [begriffslos] точки зрения сферы обращения — и притом та­ким образом, что эта прибавочная стоимость представле­на в форме добавочных денег, в положительном сальдо торгового баланса». В первой главе I тома «Капитала» К. Маркс приходил к выводу, что стоимость и величина сто­имости вовсе не вытекают из способа её выражения как меновой стоимости вопреки мнению меркантилистов. Зато «меркантилисты переносят центр тяжести на качествен­ную сторону выражения стоимости, на эквивалентную форму товара, находящую своё законченное выражение в деньгах».

Таким образом, можно отметить определённые дости­жения меркантилистов в освещении вопросов теории ка­питализма. Речь идёт о признании товарных связей пред­посылкой капитализма и условием его развития, о прикос­новении к тайне буржуазного общества, призванного «де­лать деньги», и её ярком выражении (хотя и в грубой форме), о поисках источника прибыли, склонности к ана­лизу качественной стороны выражения стоимости (в виде меновой стоимости), эквивалентной форме товара. Это значит, что меркантилизм даже в своей монетарной форме имел значение для анализа кругооборота капитала в XIX в. Однако Маркс беспощадно и саркастически разоблачал методологические пороки теории меркантилизма, которая не стала истинной политэкономией. Она не вышла за пре­делы сферы обращения, отражала лишь исторически ограниченную роль купеческого капитала, предпочитала трактовку практических вопросов, не решая проблему первоисточника прибыли.

В методологии меркантилисты не вышли за рамки эм­пиризма, оказавшись не способными к дедуктивным по­строениям и обобщениям. Они ограничивались проблема­ми сферы обращения, довольствовались описанием повер­хностных явлений обмена, придерживались меновой кон­цепции. Критика феодализма как строя у них отсутство­вала. Вопросы теории товарного производства не были решены, отсутствовала теория стоимости, хотя цена и противопоставлялась издержкам производства. Сама идея экономического закона была чужда меркантилизму. Функции денег трактовались односторонне. Монетаристы сводили их к накоплению богатства, теоретики «торгового баланса» добавили функцию средства обращения. Первые склонялись к идеям будущего номинализма при трактовке стоимости денег, но оказывались в противоречии со своим учением. Теоретики «торгового баланса» высказывали идеи, созвучные количественной теории денег. Денежный фетишизм был характерен для меркантилизма. Отдава­лась дань натурализму, поскольку всякое золото объяв­лялось деньгами. За ними не замечалось социальных от­ношений.

Для монетарной и меркантилистской концепций был характерен взгляд, «согласно которому продажа товаров выше их стоимости и возникающая отсюда прибыль со­здают прибавочную стоимость, положительное увеличение богатства» и «будто прибыль отдельного капитала есть не что иное, как этот избыток цены над стоимостью —„при­быль от отчуждения"». При этом монетарная теория на­ходит источник прибыли «только в обмене с другими стра­нами», а меркантилистская — в активном сальдо торгово­го баланса, не видя «дальше того, что эта стоимость пред­ставлена в деньгах (золоте и серебре)». К. Маркс под­чёркивал, что, по мнению меркантилистов, в сфере всякого производства может создаваться прибавочная стоимость только посредством «прибыли от отчуждения», продажи товаров выше их стоимости, а что «выигрывает один, то теряет другой», и внутри страны нет «никакого образо­вания прибавочной стоимости». Меркантилисты отрицали на деле образование абсолютной прибавочной стоимости, утверждая, что она «выступает как деньги.

Постановка меркантилистами проблемы первоисточ­ника капиталистических доходов и анализ прибыли от от­чуждения свидетельствовали о том, что они нащупывали один из этих источников в сфере неэквивалентного обме­на.Фактически у меркантилистов проблема сводилась к перераспределению купеческой прибыли, а не к выявле­нию её первоисточника. Они игнорировали прибыль, воз­никающую в сфере мануфактурного производства. Не по­нимали они и роли внутренней торговли, хотя она была важной сферой формирования купеческих доходов. При­быльными меркантилисты объявили лишь экспортные от­расли производства, а простую наценку при продаже то­варов наивно считали первоисточником прибыли. Хотя меркантилисты предпочитали неэквивалентный обмен, но своими рассуждениями о нем фактически ставили пробле­му эквивалентного обмена. Но именно попытки её решения в дальнейшем привели классическую буржуазную политэ­кономию к поискам экономического закона товарного об­ращения, а затем и товарного производства.

Важно подчеркнуть, что меркантилисты рассматрива­ли прибыль как самостоятельную категорию, не завися­щую от ренты — феодальной или капиталистической.

Односторонний подход к анализу экономики сказы­вался у меркантилистов и при трактовке производитель­ного труда. Как отмечал К. Маркс, у них труд производи­телен лишь в тех отраслях производства, продукты кото­рых, будучи отправлены за границу, приносят стране бо­льшие деньги, чем они стоили. Меркантилисты выдвигали неосознанную идею о связи производительного труда с прибылью. Они видели, что в XVI —XVII вв. открытие новых месторождений золота и серебра вызвало огромный приток благородных металлов и быстрое обогащение предпринимателей. Они заметили выгодность ввоза това­ров в страны, производящие благородные металлы, и за­являли, что производительным является только труд, за­нятый в экспортных отраслях, продажа товаров которых в обмен на серебро и золото приносит прибыль.

Как видим, у меркантилистов есть проблески зрелых идей, поскольку они производительность труда связывали с функционированием капитала, прибыльностью его при­менения. Но ограничение этого лишь немногими отрасля­ми производства экспортного назначения было явно одно­сторонним, ошибочным. По мнению Маркса, иллюзии мо­нетарной системы возникают «из того, что она не видела, что золото и серебро в качестве денег представляют общественное производственное отношение, но в форме природных вещей со странными общественными свойства­ми.

Меркантилистская экономическая политика сводилась к заботам об обмене и приливе золота". Для идеологов купцов и фабрикантов эпохи меркантилизма характерно некоторое понимание роли «ускоренного развития капита­ла» принудительными методами для перехода от феода­лизма к капитализму. Но этот переход своеобразен в каждой стране, и поэтому национальный характер мер­кантилистской системы в устах её защитников — не про­сто фраза. Под предлогом, будто их занимает только бо­гатство нации и ресурсы государства, они в действитель­ности объявляли интересы класса капиталистов и обога­щение вообще конечной целью политики государства. Но в то же время меркантилисты сознавали, что развитие ин­тересов капитала и класса капиталистов, капиталисти­ческого производства, сделалось основой национальной силы и национального превосходства. В статье «Положе­ние во Франции» (1860) К. Маркс писал, что «отмена по­шлин на сельскохозяйственное сырье составляет главный пункт доктрины меркантилистов XVIII века». Позднее в «Наброске доклада по ирландскому вопросу» (1867) он отмечал, что в 1698 г. английский парламент «обложил огромной пошлиной ввоз ирландских изделий» и запре­тил их вывоз в другие страны».

К.Маркс убедительно разоблачил классовый характер экономической программы меркантилизма, показав, что обогащение буржуазии выдавалось за умножение богат­ства нации.

В целом можно утверждать, что меркантилистами бы­ли сделаны некоторые шаги и в области экономической теории, поскольку ими трактовался капитализм как новый способ производства, выявлялись многие его черты. К. Маркс писал, что уже монетарная теория стояла «на страже у колыбели буржуазной экономии». Ведь мер­кантилизм ориентировался на мануфактурный капитализм и впервые в мировой истории делал его предметом иссле­дования, хотя и поверхностно. Поиски источника торговой прибыли были невозможны без понимания отличий капи­тализма от феодализма, новых условий торговли и мето­дов её использования.

Меркантилизм открыл новый мир для экономических исследований, хотя смог осветить его только отчасти. Это была самодовлеющая стихия движения товарного обра­щения, свободная от попечительской регламентации — цеховой, муниципальной, королевской. Тем самым откры­вались невиданные возможности для экономического ана­лиза, выяснения ряда закономерностей товарного рынка и денежного обращения. Перед экономической мыслью последующих веков была поставлена грандиозная задача, которая породила новые теории стоимости. Получил при­знание эмпирический метод исследований мерканти­листов, который в отличие от схоластического давал фак­тологическую базу для экономического анализа, хотя и был односторонним. Крупным шагом вперёд стало частичное использование статистики. Она делала более надёжными выводы. Меркантилизм породил специальную литературу экономического характера. В ней нашли отра­жение экономические интересы и требования нового клас­са — буржуазии, хотя и представленного только купцами и мануфактуристами. Для них была сформулирована не­возможная в средние века экономическая программа тор­гового ограбления аграрных стран и колоний, вполне от­вечающая условиям генезиса мануфактурного капитализ­ма. Это была программа первоначального накопления капитала.

Поздний меркантилизм был прогрессивным. Он содей­ствовал развитию торговли, судостроения, экспортной промышленности, международного разделения труда. Ведь это означало развитие производительных сил. Меркантилисты заметили грядущее величие капитала, его со­циальное значение, всевозрастающую экономическую роль. Святыням и титулам феодального мира был проти­вопоставлен его величество капитал, да ещё в золотой оболочке. Как предвестники нового, буржуазного мира, они, наконец, реабилитировали прибыль, признали её пра­вомерность, если даже она добывается грязными метода­ми обмана, спекуляции, взвинчивания цен. Мерканти­листы дали новую классификацию достоинств отдельных профессий и отраслей производства. Производительным был признан труд, содействующий получению прибыли, т. е. связанный с функционированием капитала, работой экспортных отраслей промышленности, внешней тор­говлей.

Появилось новое понимание богатства как скопления золота и серебра, чуждое эпохе феодализма, когда круп­ное землевладение олицетворяло богатство, толкуемое в натурально-хозяйственном смысле. В понимании мер­кантилистов богатство не связывалось с землёй,оно сбли­жалось с капиталом. Центр тяжести перемещался на дви­жимое имущество. Меркантилисты ввели ёмкое понятие «национальное богатство», хотя и использовали его для реабилитации грабительской деятельности буржуазии. Это понятие обогатило экономическую мысль XVI—XVII вв. и позднее широко использовалось экономистами.

Отрицая средневековую регламентацию хозяйственной жизни, меркантилисты в основном ориентировались на экономические факторы роста производства и торговли. Одобрялось стимулирование мануфактурного производст­ва с помощью субсидий, раздачи земель, рудников, при­глашения иностранных мастеров. Экономическая полити­ка меркантилизма выходила за рамки сферы обращения. Важное значение придавалось росту населения, демогра­фическим факторам. Само богатство теоретики «торгового баланса» начинали определять как «избыток продуктов» в стране, хотя и обмениваемый на иноземное золото. Они явно недооценивали роль внутренней торговли, оставаясь в плену своей фразеологии об умножении «национального богатства». Ведь фактически речь шла об ускорении обо­гащения буржуазии, а оно могло происходить и за счёт внутренних ресурсов. Внешняя торговля была односто­ронне объявлена единственным источником накопления капитала, хотя она является лишь одним из них.

Меркантилисты возлагали свои надежды на государство, в том числе абсолютистское. Это было новым моментом в истории экономической мысли, не известным сред­невековью. Они ратовали за политику высоких налогов и ускорение с помощью их первоначального накопления капитала, за обогащение буржуазии. Меркантилизм по­ставил новую и важную проблему экономической роли го­сударства, толкуя её очень широко. Однако и в этом во­просе у меркантилистов проявлялась непоследователь­ность. Хотя ими провозглашалась свобода многих форм экономической деятельности, одновременно они уповали на таможенный протекционизм, монопольные компании (вроде Ост-Индской), колониальную систему, фискальный грабёж. Купцы стремились использовать абсолютизм, и это сказывалось на воззрениях теоретиков «торгового баланса».

Специфики капитализма меркантилисты не понимали. Не было дано анализа даже мануфактурного производст­ва. Социальные проблемы капитализма игнорировались или оставались недоступными для понимания мерканти­листов, интересовавшихся лишь коммерческим опытом.