Иерархия правил

Взаимодействие индивидов и институтов. Обсуждение понятия института, его соотношения с понятием нормы (правила), а также других общих вопросов, связанных с ролью институтов в детерминации экономического поведения, позволяет перейти к характеристике всей совокупности институтов в рамках экономической системы в целом. Для решения этой задачи представляется полезным взять за основу трехуровневую схему анализа, предложенную О. Уильямсоном, некоторым образом модифицировав ее трактовку (рис. 1.2). Эта схема в наглядной форме представляет взаимодействие индивидов (первый уровень) и институтов разных типов: тех, которые представляют собой институциональные соглашения (второй уровень), и тех, которые являются составляющими институциональной среды (третий уровень)

В соответствии с терминологией, предложенной Д. Нортом и Л. Дэвисом, институциональные соглашения — это договоренности между индивидами и (или) их группами, определяющие способы кооперации и конкуренции. Примерами институциональных соглашений выступают прежде всего контракты — добровольно установленные экономическими агентами правила обмена, правила функционирования экономических и политических рынков, правила взаимодействия внутри иерархических структур (организаций), а также различные гибридные формы институциональных соглашений, сочетающие в себе признаки рыночных и иерархических взаимодействий.

Институциональная среда — совокупность основополагающих социальных, политических, юридических и экономических правил, определяющих рамки человеческого поведения. Составляющими институциональной среды выступают правила социальной жизни общества, функционирования его политической сферы, базовые правовые нормы — конституция, конституционные и иные законы и т. п Рассмотрим основные связи между блоками схемы, обозначенные на упомянутом рисунке цифрами.

В качестве общего замечания ко всем характеризуемым далее типам воздействий следует подчеркнуть, что все влияния, воздействия и т.п. в экономике, строго говоря, осуществляют, согласно принципу методологического индивидуализма только индивиды. Это означает, что, когда мы говорим, например, о влиянии институциональных соглашений друг на друга (см. ниже п. 2), это выражение имеет по существу метафорический характер и используется просто для краткости. Используя строгий язык, здесь следовало бы говорить о воздействии индивидов, заключивших одно институциональное соглашение, на других индивидов, при формировании между ними какого-то иного институционального соглашения.

Воздействие индивидов на институциональные соглашения.

Поскольку институциональные соглашения, по определению, представляют собой добровольные договоренности, предпочтения и интересы индивидов играют решающую роль в возникновении (создании) тех или иных институциональных соглашений (разумеется, в рамках, определяемых институциональной средой).

В зависимости оттого, какие поведенческие предпосылки принимает исследователь, т.е. в зависимости от того, как трактуется исследователем экономический агент, различными будут и объяснения наблюдаемых институциональных соглашений. Например, если полагать, что индивиды обладают полнотой всей информации, необходимой для принятия решений, включая совершенное предвидение будущих событий, а также совершенной способностью осуществлять логический вывод и проводить оптимизацион­ные расчеты, невозможно объяснить существование многих видов контрактов. Непонятным становится, зачем индивиды расходуют время и ресурсы на их подготовку, если упомянутое полное знание должно изначально дать им ответ, стоит осуществлять некоторый длительный обмен или не стоит. Если же полагать, что знание не полно, а вычислительные возможности не совершенны, роль контрактов становится вполне понятной — подобные (временно устанавливаемые) правила вносят определенность в неизвестное будущее, упорядочивают будущие взаимодействия экономических агентов.

2. Влияние институциональных соглашений друг на друга.

Содержание данного типа взаимоотношений достаточно разнообразно: поведение отдельных организаций влияет на характер изменяющегося рынка (скажем, выстраивание барьеров входа может приблизить рынок к монополистическому), объемлющие договоренности предопределяют типы более частных контрактов, правила действий гарантов контрактов влияют на выбор экономическими агентами типов заключаемых договоров, а характер рынка (например, его сегментация) — на структуру фирмы и т.д.

3. Влияние институциональной среды на институциональные соглашения.

Содержание данной связи непосредственно вытекает из определений институциональной среды и институциональных соглашений: правила, входящие в состав институциональной среды, определяют несовпадающие издержки заключения различных институциональных соглашений. Если какой-то их тип запрещен общими правилами, то издержки индивидов, решивших, несмотря на запрет, все же заключить такое соглашение, возрастают (добавляются, например, затраты на сокрытие информации); сокращаются также ожидаемые выгоды от такого соглашения, поскольку уменьшается вероятность достижения успеха, и т.д.

4.Влияние институциональных соглашений на индивидуальное поведение

Хотя институциональные соглашения и заключаются экономическими агентами добровольно, непредвиденные обстоятельства могут так поменять ситуацию принятия решений, что следование, например, ранее заключенному контракту может оказаться для индивида невыгодным. Однако разрыв контракта одной стороной может принести убытки другой стороне, причем в размерах, превышающих выгоды первого (например, если вторая сторона осуществила уже непереключаемые инвестиции). В этих условиях существование механизма принуждения контракта к исполнению (например, судебного) явно воздействует на решение первой стороны, предотвращая, тем самым, возникновение неоправданных социальных потерь.

5. Влияние институциональных соглашений на институциональную среду.

Наиболее типичный способ такого воздействия тесно связан с распределительными эффектами институтов: институциональное соглашение, обеспечивающее ощутимые выгоды своим участникам, может сформировать так называемую группу специальных интересов — совокупность индивидов, заинтересованных в сохранении и увеличении получаемых выгод. Для этой цели при определенных обстоятельствах такая группа способна повлиять, например, на законодательный процесс с тем, чтобы добиться принятия закона, закрепляющего получаемые преимущества путем формализации предшествующего частного соглашения. В экономической теории такой способ действий относится к ренто-ориентированному поведению, анализу которого большое внимание уделяли такие известные экономисты, как Дж. Бьюкенен, Г. Таллок и Р. Аккерман

6. Влияние институциональной среды на индивидуальное поведение.

Такое воздействие оказывается основополагающими правилами как непосредственно (например, Конституция Российской Федерации — закон прямого действия, т.е. гражданин может непосредственно обратиться в суд, если будет полагать, что кто-то нарушает его гарантированные Конституцией права), так и через институциональные соглашения, также формирующиеся, как отмечалось выше, под влиянием институциональной среды.

7. Влияние индивида на институциональную среду.

Индивиды воздействуют на институциональную среду двумя основными способами: во-первых, через участие в выборах законодательных органов государства, принимающих законы, а во-вторых, через заключение институциональных соглашений, содержание которых, как было отмечено выше, также способно воздействовать на институциональную среду.

Не все из рассмотренных взаимодействий изучены в настоящее время в экономической теории в одинаковой степени. Вместе с тем описанная схема представляет собой полезное средство для системного представления институтов и их взаимодействий через индивидуальное поведение. Фактически мы будем сталкиваться с намеченными в ней соотношениями на протяжении всего изложения содержания основ новой институциональной экономической теории

Трехуровневая структура, в наглядной форме отражает иерархический характер взаимоотношений социально защищенных правил, действующих в обществе и экономике. Вместе с тем деление всей совокупности институтов на институциональную среду и институциональные соглашения является лишь первым приближением к действительному соотношению упомянутых правил по соподчиненности, степени влияния друг на друга и жесткости детерминации поведения экономических агентов. В рамках институциональной среды можно вычленить надконституционные, конституционные и экономические правила. Это деление предложил Д. Норт. В соответствии с его идеями иерархию правил можно доопределить

Представление о соподчиненности (субординации) правил дает соотношение любого закона и нормативных актов, принимаемых на его основе органами исполнительной власти, или подзаконных актов: закон определяет принципы, стратегии поведения, в то время как подзаконные акты конкретизируют эти принципы в алгоритмы действий. Например, законодательство о налогообложении определяет ставку налога на прибыль, а инструкция фиксирует правила расчета величины налогооблагаемой прибыли, увязанные с конкретными бухгалтерскими формами, счетами и т.п. Долгосрочный контракт, заключенный двумя фирмами относительно их взаимодействия в области научно-исследовательских разработок, фиксирует, что фирмы будут проводить совместно исследования, в которых они заинтересованы; в то же время для каждого конкретного исследовательского проекта заключается специальное соглашение, фиксирующее такие моменты, как предмет и цель проекта, формы участия сторон, объемы финансирования, распределение авторских прав и т.д.

Соподчиненность правил представляет собой, как следует из приведенных примеров, широко распространенное явление, имеющее место как внутри институциональной среды, так и в совокупности институциональных соглашений. Приведенные примеры демонстрируют также общий принцип содержательной упорядоченности правил: норма более низкого порядка уточняет и раскрывает содержание нормы более высокого порядка. Последние, более общие, очерчивают те рамки, детали внутри которых регу­лируют более частные нормы, и в этом смысле являются конституционными или надконституционными.

Разумеется, далеко не все правила связаны между собой подобными содержательно-логическими соотношениями. Значительная их часть в этом плане вообще никак не соотносится друг с другом, т.е. относительно их пар нельзя сказать, что одно правило имеет более или менее общий характер, чем другое. Скажем, правила дорожного движения и правила расчета подоходного налога не сопоставимы в рамках принципа содержательно-логической упорядоченности. Однако любые правила становятся сравнимыми, если в качестве основы для сопоставления выбрать такую их характеристику, как издержки введения (или изменения) правила, понимая под издержками не только денежные затраты, но и всю совокупность усилий экономических агентов, включающую и психологические издержки, а также необходимые для введения или изменения института затраты времени1.

При таком подходе более общими, стоящими выше по иерархической лестнице, являются правила, издержки изменения или введения которых больше, чем у сравниваемых с ними правил.

«Экономическая» иерархия правил сильно коррелирует с их содержательной иерархией (разумеется, если последняя существует). Так, очевидно, что издержки разработки и принятия конституции через референдум выше, чем соответствующие издержки для законов, которые, в свою очередь, выше, чем аналогичные издержки для подзаконных актов. Поэтому удобство экономической иерархии правил состоит прежде всего в том, что она позволяет сравнивать и упорядочивать такие правила, между содержанием которых нет смысловой связи.

Теперь, исходя из деления всей совокупности правил на те, которые образуют институциональную среду, и те, которые представляют собой институциональные соглашения, а также из введенных представлений о иерархии правил, рассмотрим более подробно содержание институциональной среды и институциональных соглашений.

Надконституционные правила.

Все компоненты институциональной среды представляют собой правила, определяющие порядок и содержание «нижестоящих» правил. Подобные «метаправила» могут иметь как формальный, так и неформальный характер. Наиболее общие и трудно изменяемые неформальные правила, имеющие глубокие исторические корни в жизни различных народов, тесно связанные с преобладающими стереотипами поведения, религиозными представлениями и т.п., и зачастую не осознающиеся индивидами, т.е. перешедшие в разряд стереотипов поведения больших групп населения, называются надконституционными правилами. Они определяют иерархию ценностей, разделяемых широкими слоями общества, отношение людей к власти, массовые психологические установки на кооперацию или противостояние, и т.д.

Надконституционные правила относятся к числу наименее изученных, как в теоретическом, так и в эмпирическом отношении. В данном случае затраты времени не обязательно коррелируют с денежными издержками, поскольку на изменения правил поведения влияет и естественное забывание информации, не сопряженное со специально осуществляемыми для этого издержками.

Фактически относительно них имеются только отдельные умозрительные конструкции и разрозненные фактические наблюдения исследователей (преимущественно философов и социологов), не позволяющие осуществить строгую логическую реконструкцию данного слоя институциональной среды.

Вероятно, первой (во всяком случае, наиболее известной) работой, посвященной по существу изучению надконституционных правил, была книга Макса Вебера «Протестантская этика и дух капитализма», в которой этот немецкий социолог убедительно показал влияние религиозных поведенческих установок и моральных ценностей, присущих протестантизму, на взаимоотношения и правила взаимодействия экономических агентов и их отношение к труду, т.е. правила трудового поведения.

Конституционные правила.

Эти правила, во-первых, устанавливают иерархическую структуру государства; во-вторых, определяют правила принятия решений по формированию государственных органов власти (министерств, ведомств, агентств и т.п.), например, правила голосования в демократических государствах, правила наследования в монархиях и т.п.; в-третьих, определяют формы и правила контроля действий государства со стороны об­щества.

Конституционные правила могут иметь как формальный, так и неформальный характер. Скажем, правила наследования власти в монархиях могут иметь форму неписаного обычая или традиции, в то время как правила голосования при выборах законодательного органа государства — форму тщательно прописанного закона. Конституционные правила как особый слой институциональной среды могут выделяться не только на уровне государства, но и на уровне других организаций, фирм, корпораций, некоммерческих фондов и т.п. Их функцию в них выполняют прежде всего уставы, а также различные корпоративные кодексы, формулировки миссий и т.п. Отождествление таких локальных, внутриорганизационных правил с конституционными возможно на базе функционального понимания последних, поскольку с юридической точки зрения соответствующие документы не имеют, разумеется, ничего общего с конституцией как основным законом государства.

В этой связи необходимо привлечь внимание к существенному различию между экономическим и юридическим пониманием конституционных правил, препятствующему установлению взаимопонимания между представителями соответствующих отраслей науки.

Если, как следует из изложенного выше, экономическое понимание конституционных правил весьма широко и никак не связано с формой представления соответствующих правил (напомним, они могут быть и неформальными), то юридическое понимание конституции имеет гораздо более строгий и узкий смысл. Например, упоминавшиеся выше правила наследования власти в монархиях, имеющие формы обычая или традиции, с точки зрения юридической не имеют отношения к конституции, равно как и внутрифирменные кодексы, формулировки миссий некоммерческих организаций и т.п. Это различие необходимо иметь в виду экономистам при чтении юридических исследований, затрагивающих вопросы конституционного права.

Экономические правила.

Экономическими называются правила, непосредственно определяющие формы организации хозяйственной деятельности, в рамках которых экономические агенты формируют институциональные соглашения и принимают решения об использовании ресурсов. Например, к экономическим правилам относятся квоты на импорт или экспорт той или иной продукции, запреты на использование некоторых видов контрактов, законодательно установленные предельные сроки действия патентов на изобретения и т.п.

Правила и права.

Любое право индивида (или организации) — это возможность беспрепятственно осуществлять некоторые действия, в частности действия с тем или иным объектом (имуществом). Такая возможность есть прямое логическое следствие правила, в соответствии с которым подобные действия не подвергаются санкциям со стороны гаранта этого правила. Действия же, наказываемые в рамках принуждения правила к исполнению, не составляют содержания чьего-либо права.

Когда индивид действует в соответствии с правилом, т.е. становится его адресатом, он автоматически приобретает права, присущие этой роли. Это означает, что, совершая разрешенные правилом действия, он не встретит какого-либо противодействия и, следовательно, не должен будет нести издержки, необходимые для защиты от такого противодействия1. Это означает, что с экономической точки зрения права являются средствами экономии ресурсов в процессе осуществления действий.

1. Если, конечно, данное правило не противоречит какому-то другому правилу, разделяемому индивидом, также претендующим на блага, с которыми действует первый индивид. См. выше о соотношении формальных и неформальных правил.

Разумеется, индивиды могут совершать действия, на которые у них нет прав. Однако при этом, как отмечалось выше, они могут подвергнуться санкциям и понести убытки. Следовательно, ожидаемые выгоды от совершения такого действия будут меньше, чем если бы индивид имел соответствующее право.

Экономические правила являются условиями и предпосылками возникновения прав собственности: последние возникают там и тогда, где и когда в обществе формируются правила, регламентирующие выбор ими способов использования ограниченных благ (в том числе ресурсов). В этой связи можно сказать, что, изучая права собственности, мы исследуем экономические правила, и наоборот. Вероятно, одними из первых экономических правил, регламентировавших хозяйственную деятельность, были правила, определяющие границы территорий, на которых первобытные племена вели поиск и собирательство съедобных растений и животных. Это правило определяло права собственности племени на соответствующую территорию: внутри ее границ собирательство могло осуществляться беспрепятственно, в то время как за ее пределами член одного племени мог столкнуться с представителями другого, следствием чего был бы конфликт по поводу того, кому принадлежит найденное растение или пойманное животное. Подтверждением тому, что именно «правило территории» могло быть одним из первых экономических правил, служит тот факт, что многие животные, ведущие (относительно) оседлый образ жизни, располагают подобными территориями (этологи — специалисты, изучающие поведение животных, — называют их ревирами). Некоторые из животных (например, собаки, волки) определенным образом помечают границы своих ревиров, при этом метки служат сигналами для других особей того же биологического вида, что территория «занята», «принадлежит» кому-то из других особей.

Права собственности определяют те действия по отношению к объекту, которые разрешены и защищены от препятствий их осуществления со стороны других людей. С этой точки зрения можно говорить о том, что ситуации выбора определяются правами собственности.

Права собственности представляют собой такие разрешенные и защищенные от препятствий к их осуществлению возможные способы использования ограниченных ресурсов, которые являются исключительной прерогативой отдельных индивидов или групп.

В историческом плане можно выделить два подхода к определению и исследованию собственности: 1) как внутри себя нерасчлененное целое, абсолютное и неделимое; 2) как набор правомочий, которые представляют собой открытое множество. Первый подход основан на континентальной правовой традиции, представленной в Кодексе Наполеона. Второй подход реализован в рамках англосаксонской традиции. Значимость второго подхода обусловлена возможностью дифференцированного отношения к вещи эко­номических агентов в соответствии с их сравнительным преимуществом в ее использовании.

Следствиями развития континентальной традиции является рассмотрение собственности как вещи; формальная неделимость имущественных прав; ограниченные возможности использования принципов прецедентного права ввиду формальной неделимости собственности.

Для понимания англосаксонской традиции необходимо иметь в виду, что благо имеет множество измерений (по полезным свойствам), которые можно классифицировать по времени, месторасположению, форме. К физическим измерениям вещи следует добавить ее правовые характеристики, отражающие отношения между людьми. Многообразие характеристик и полезных свойств вещи обусловливает многогранность правовых отношений к ней других людей, принимающих форму правомочий.

В качестве возможного способа структуризации права собственности можно рассматривать следующие виды правомочий1 (С.Пейович):

1) право пользоваться вещью (usus);

2) право извлекать из использования данной вещи доход (usus fructus);

3) право изменять физическую форму и субстанцию вещи (abusus);

4) право передавать указанные правомочия другому лицу (дарить, завещать, продавать, передавать на время).

Наиболее рельефно англосаксонская правовая традиция воплощена в перечне А.Оноре, состоящем из одиннадцати правомочий.

Право владения, суть которого — в защищенной возможности осуществления физического контроля над вещью. Данное правомочие лежит в основе исключительности права собственности. Если отсутствует право владения (вне зависимости от того, кому оно принадлежит), то бессмысленным становится и сам термин «собственность».

2. Право пользования относится к вещам, обладающим как не­посредственной, так и косвенной полезностью.

3. Право управления включает в себя возможность определения направления, в котором может быть использована данная вещь, а также определение круга лиц и порядка доступа к ресурсу.

4. Право на доход, который может проистекать из непосредственного пользования вещью (имплицитный доход) или пользования вещью другими индивидами (доход в явной форме — денежной или натуральной).

5. Право на капитал (или капитальную стоимость), которое предполагает возможность дарения, продажи, изменения формы или уничтожения блага. Данное право включает временной аспект в отношения между людьми по поводу того или иного блага.

6. Право на безопасность, или иммунитет от экспроприации, которое предполагает защиту от вредного воздействия на поток доходов в виде экспроприации даже при условии наличия компенсационной системы.

7. Право на передачу вещи по наследству. Существование данного права обусловлено тем, что после смерти данная вещь пере­стает быть ценной для ее обладателя, однако интерес к ней как активу сохраняется для других. Раз это так, то данное правомочие может быть ценным для того, кто является завещателем, в той степени, в какой посредством его использования может быть осуществлен обмен правами.

8. Бессрочность, которая означает отсутствие каких-либо временных границ в осуществлении правомочий. Чем длиннее временной горизонт, тем выше ценность данного актива для его обладателя.

9. Запрет вредного использования. По сути, это «отрицательное» право, которое не позволяет использовать вещь таким образом, чтобы это было связано с вредом, наносимым имущественным объектам других агентов. Данное правомочие является основанием для проведения грани между исключительностью права и его абсолютностью.

10. Ответственность в виде взыскания. Это правомочие дает возможность отчуждать вещь в уплату долга. Данное правомочие также обладает ценностью, так как позволяет использовать имущество в качестве залога.

11. Конечные права являются следствием неопределенности и возникающей в связи с этим необходимости заполнять пробелы в уже заключенных соглашениях.

В связи с перечисленными правомочиями необходимо сделать несколько поясняющих замечаний.

1. Часть правомочий может выступать только в кластере (или пучке), т.е. являются взаимодополняемыми и не имеют ценности одно без другого. Например, право на доход бессмысленно, если не существует правомочия «безопасность», поскольку низкая вероятность получения дохода ввиду отсутствия безопасности означает фиктивность данного правомочия. Право пользования часто объединяется с правом на доход, особенно если трудно провести различие между явным и неявным доходом. Данное правомочие оказывается неотъемлемой частью права на капитальную стоимость, поскольку ценность последнего определяется через дисконтированный поток ожидаемых доходов.

2. Следует проводить различие между исключительными правами собственности и их передаваемостью. В частности, фермер может обладать исключительным правом на физический контроль по отношению к участку земли, однако продать или заложить его он не может.

3. Существует принципиальное различие между исключительным и абсолютным правом собственности. Исключительность права для данного человека может существовать при наличии девятого правомочия, тогда как именно данное правомочие не позволяет говорить о праве собственности как абсолютном.

4. В экономической литературе не существует единой, общепринятой классификации правомочий. Чем более дифференцированы отношения между людьми по поводу вещей, тем более полезными оказываются дробные классификации правомочий для более адекватного отражения характера отношений.

5. Как экономические правила могут быть формальными и неформальными, так и права собственности могут быть правами де-юре и де-факто. Данный подход позволяет объяснять, например, функционирование рынка земли как инструмента по передаче прав собственности в ситуациях, когда последние не специфицированы и не защищены государством.

Существенное значение для понимания прав собственности имеет, с одной стороны, их спецификация, а с другой — размывание. Спецификация права собственности — это создание режима исключительности для отдельного индивида или группы посредством определения субъекта права, объекта права, набора правомочий, которыми располагает данный субъект, а также механизма, обеспечивающего их соблюдение. Для понимания спецификации прав собственности важно, кто (какой именно гарант) ее обеспечивает и каким образом осуществляется передача права (если она вообще допускается).

Когда речь идет о формальных правах, то их, как правило, специфицирует государство. Вместе с тем внутри предприятия, например, те или иные формальные права собственности могут специфицироваться его руководством. Наряду с формальной возможна безличная спецификация, в основании которой лежит повседневная практика взаимодействия экономических агентов, т.е. гарантом выступает любой член группы, заметивший совершенное нарушение. Она относится обычно к неформальным правам собственности, выступающим как следствия существования неформальных правил.

Важнейшей функцией процесса спецификации прав собственности является придание последним свойства исключительности. Правомочие собственности называется исключительным, если его субъект в состоянии эффективно исключить других экономических агентов из процесса принятия решения относительно использования данного правомочия. Исключительность того или иного права собственности не означает, что оно принадлежит индивиду, т.е. частному лицу. Исключительными правами может обладать группа людей, хозяйственная организация (юридическое лицо), наконец, государство. Исключительность права собственности экономически важна потому, что именно она создает стимулы к эффективному исполь­зованию ресурсов: если права собственности субъекта на результат использования его ресурсов не являются исключительными, у него нет стимулов максимизировать этот результат, поскольку весь он или его любая часть могут достаться другому. Например, если земледельцы какого-то оседлого племени регулярно подвергаются набегам кочевников, отбирающих большую часть урожая и оставляющих столько зерна, чтобы земледельцы лишь не умерли с голода, у последних нет стимулов к усилиям, нацеленным на максимизацию продуктивности земли. Они будут стремиться выращивать лишь необходимый минимум зерна, расходуя «высвободив­шиеся» ресурсы на иные цели, например, на спецификацию своих прав посредством найма вооруженной защиты или просто проводя время в праздности.

В известном смысле обратным к процессу спецификации является размывание прав собственности. Этим термином обозначается практика нарушения исключительности прав, приводящая к снижению ценности объекта права для субъекта, так как поток ожидаемых доходов должен дисконтироваться по более высокой ставке процента (учитывающей риск экспроприации). Регулярные набеги кочевников, фигурировавшие в предыдущем примере, как раз представляют собой форму размывания прав собственности земледельцев на урожай. Таким образом, фактический уровень исключительности того или иного правомочия собственности — это функция от процессов спецификации/размывания права собственности.

Заключение. Содержание данной лекции, посвященной базовым понятиям новой институциональной экономической теории, разумеется, не исчерпывает всей связанной с ними проблематики. Целый ряд важных, но более «тонких» вопросов остался за ее рамками. К ним относятся, например, вопросы разнообразия форм описания институтов и их сравнительных преимуществ для решения различных теоретических и прикладных проблем, проблематика объяснения происхождения институтов и предсказания появления новых институтов и т.д. Многие из таких проблем только обсуждаются в текущих научных исследованиях, по ним отсутствуют сколько-нибудь общепризнанные решения.