сверхзадачей этюда, с тем, что мы хотим этим этюдом сказать, его идеей.
Кроме того, при переходе к этюдам с импровизированным текстом важно познакомить студентов с тем, что представляет собою «подтекст».
Иногда актеры на сцене говорят текст, не учитывая ни своей задачи, ни отношения к тому, о чем они говорят. При этом они не ищут внутреннего смысла произносимых слов, а стараются передать лишь внешнее, прямое, поверхностное их значение. К. С. Станиславский рассказывал, как один актер-ремесленник произносил фразу: «Я вспоминаю ряд длинных, длинных дней и коротких вечеров». Он произносил слова «длинных, длинных дней», растягивая букву «и», стараясь интонацией передать невероятную длину этих дней, а слова «коротких вечеров» произносил скороговоркой, стараясь передать их быстротечность. Такое механическое играние слов лишает фразу всякого смысла, ибо непонятно, зачем она говорится.
В жизни мы очень редко подчеркиваем прямое значение слов, а говорим их для чего-нибудь, т. е. с какой-либо целью. В зависимости от этой цели одна и та же фраза может иметь множество значений, выражающих ее внутренний смысл — «подтекст».
|
|
Например, фраза «Который час?» очень редко произносится в прямом смысле, т. е. только для
Стр205
того, чтобы узнать время. Почти всегда ее значение будет Зависеть от предлагаемых обстоятельств. Например, если я спал и, проснувшись, решил, что проспал, фраза «Который час?» будет звучать как: «Неужели я опоздал?» Если меня будят, а я хочу спать, то фраза «Который час?» будет звучать: «Дайте еще поспать!» Если преподаватель перед уроком спрашивает: «Который час?»,—это может звучать как: «Пора начинать!» Если он спросит у опоздавшего ученика: «Который час?»,— это может звучать как: «Почему ты опоздал?» Если юноша спросит девушку, которая вечно опаздывает на свидание: «Который час?»,— это может звучать как: «Зачем ты меня мучаешь?» и т. д. и т. д.
Этот внутренний смысл произносимых слов называется «подтекстом» и выражается в мимике, интонации, ритме произносимой фразы и ударении. В жизни мы всегда говорим с верным подтекстом, выражающим наше отношение к происходящему, а на сцене часто не умеем со всей точностью и тонкостью передать свое отношение и пользуемся грубыми, механическими интонациями, не наполненными смыслом. Для того чтобы слова на сцене имели подтекст, надо хорошо знать, что ты хочешь сказать, и говорить именно об этом. Тогда слова сами получат внутренний смысл, и на сцене зазвучит живая человеческая речь, а не пустой «текст».
Стр. 206