Под пологом леса

Шейн проснулся от звука своего собственного стона.

Судя по ощущениям, он был укутан в кокон из густого меха, мягкого, точно ласка нежного любовника. Измученный Вест, не открывая глаз, прислушался к себе. Тело, покрытое после ночной погони ушибами и ссадинами, ныло и пульсировало. Особенно болел укус в плечо. Задний проход так воспалился, что о сексе сегодня лучше даже и не думать. Шейн скрючил пальцы, борясь с желанием протереть царапины, которые зудели, точно сумасшедшие. Он хотел, чтобы отметины от кошачьих зубов дали ему временную защиту и не затягивались подольше, а когда это случится, кот их обновил. Но не самому же способствовать задаче.

Шейна порядком помяли, хорошо, хоть ничего не сломано. Можно вполне обойтись без медицинской помощи. Экстренная эвакуация, слава богу, не потребуется. Подстрекаемый гормонами и инстинктами, кот сначала загнал его, а потом затрахал до изнеможения, но это пустяки — последние нападения собственных братьев доставили куда больше неприятностей. Вест выкарабкивался и из худших переделок.

Убедившись, что ранен не настолько серьезно и удаления с арены можно не опасаться, Шейн сосредоточил свое притупленное мировосприятие на том, чтобы определить, где он и чего ждать от грядущего дня.

Нос щекотали запахи древесного дыма и сочного мяса, к ним примешивались ароматы леса: зелени, сырой земли, прелых листьев. Время от времени утреннее щебетание птиц прерывалось шипением жира, капающего в огонь.

Мускус сильно не ощущался, лишь чуть-чуть пахло его котом.

Шейн осторожно приподнял веки и осмотрелся сквозь ресницы. В животе екнуло, глаза широко распахнулись, узрев листву той самой чащи, в которой его так опрометчиво угораздило спрятаться прошлой ночью. Он лежал, укрытый грудой толстых шкур, их водонепроницаемая кожа с внешней стороны защищала от сырости, а мех сохранял тепло его тела. Рядом потрескивал костер, оранжевые и желтые языки пламени лизали окорок на вертеле. Ближе к огню мясо уже подрумянилось.

Вест потер рукой лицо. Без привычной бодрящей порции кофеина с утра, после которого мозг обычно включался работу, он с трудом силился осмыслить весь этот набор подсказок и знаков.

Котяра вернул его на место неудачно выбранного вчера лагеря, что являлось плохим признаком. Катастрофически плохим. Но он также позаботился о Шейне, завернул в меха. И костер разжег, чтобы согреть. Шейн не мог сказать наверняка, но блестящий вертел, на котором жарилось мясо, был сделан из серебристого металла, а металл на аренах считался верхом роскоши. Нет, кот не станет расточительствовать в самом начале охотничьего периода.

Шейн втянул носом воздух, насыщенный ароматом мяса, приправленного специями. Травы здесь росли в изобилии, нужно только уметь их определять, но даже кот, стремящийся снискать расположение добычи, не стал бы заниматься сбором растений и оставлять партнера без присмотра. Солидных размеров окорок человек тоже не мог осилить в одиночку. Даже вдвоем такой кусок вряд ли прикончить. Так что трапеза явно рассчитана на компанию.

Проморгавшись и стряхнув остатки сна, Шейн попытался соединить кусочки загадки воедино. Итак, подарок в виде еды исходил не от его кота. И если тот этого не делал…

Скорее всего, события прошлой ночи впечатлили наблюдателей.

Ссадины хоть и раздражали, но были пустяковыми. Прививки гарантировали, что на арене такие повреждения исчезнут довольно скоро, их место займут новые, нанесенные следующим котом, — спаривание не должно ограничиваться одним контактом. В отличие от царапин, глубокие раны от зубов на плече никак не соотносятся с временной меткой; больше похоже на проявление активного интереса. Быстро не заживут. Кот скрылся, но он не бросил Шейна посреди Охоты на произвол судьбы просто потому, что захотелось попробовать других конкурентов — только не после такого укуса.

Однако это не означало, что кот не придумал какую-нибудь хитрость. Оправданную.

Или наблюдатели проголосовали, чтобы помочь Шейну вернуть кота.

Застонав от неловкости и одновременного мрачного удовлетворения, он приподнялся и сел. Устроившись в шкурах, приготовился ждать, пока котик не примет или не отклонит подачку. Глядя на щедрость устроителей, Вест задался вопросом, сколько на него сделано ставок и на какие суммы. Сейчас его имя, должно быть, возглавляет рейтинг текущего цикла, раз Шейн удостоился такого великодушия. Разногласий по поводу него было много — из-за того, что он человек. Это сказалось в самом начале, но благодаря своему усердию в освоении навыков выживания в демонстрационном центре он достиг превосходных результатов. Интересно, а как восприняли успехи отец и братья? Его хорошая игра упрочивала высокое положение и влияние семьи Шейна на родине. Если повезет, то участие в Охоте может даже поколебать стремление родственничков любыми путями избавиться от него. Пока все складывалось удачно.

Наличие окорока сулило неплохие перспективы, раз уж Вест решил покинуть арену — если только не нарушит свою стратегию и удержится в числе самых сильных проигравших, постоянно спариваясь с котом. Поскольку наблюдатели срочно подсуетились, чтобы кот возвратился к нему, Шейну пока нечего опасаться своей возможной победы. Если бы все обстояло так серьезно, он проснулся бы на верхушке дерева придавленный тяжелыми ручищами посапывающего в спину котика, который заловил его в темноте. После того как Шейн отключился, его кот должен был обращаться с ним крайне осторожно. До такой степени осторожно, что Шейна обеспечили достаточным количеством мяса, чтобы заманить не одного кота, а целую тройку или даже четверку.

Ладно.

Невзирая на боль, он улыбнулся, вообразив, как ощетинится кот всеми своими шерстинками при мысли, что его добыча может попасть в лапы голодных охотников, привлеченных сытной едой и аппетитным кусочком беспомощной, оставленной в одиночестве человечинки. Это ненадолго развлекло Шейна.

Однако котяра, судя по всему, бродил где-то неподалеку. Вест был готов поспорить, что за ним наблюдают. Разумеется, сам кот — да и устроители тоже — хотели оценить его реакцию на такое скоропалительное спаривание.

Полный решимости не разочаровать ни того ни других, Шейн откинул шкуры, которые продолжали сползать с плеч, и метнулся к костру. Поморщился — натруженные мышцы запротестовали против таких резких движений, – дотянулся до своего рюкзака и затащил в меховое гнездо. Исходящий от шкур аромат сразу же взбудоражил измученный вчерашними упражнениями член. Не успел Вест тронуть пальцами собачку молнии, как сразу понял, что кот похозяйничал в его вещах. Заметив, что все перевернуто, он еще больше в этом уверился.

А котик-то любознательный. Очень любознательный.

Запасная форма, выдаваемая всем участникам, оказалась приятным сюрпризом, если принять во внимание, что котяра вчера первым делом разодрал на нем рубашку и штаны. Некоторые его собратья терпеть не могли одежду и, как только дело доходило до настоящего спаривания, крали ее у игроков. Но, похоже, этот кот отличался от других. Хоть не придется все оставшееся время бегать по арене голышом. Найдя зубную щетку в правом кармашке, вместо левого, Шейн тут же схватил ее, сунул в рот и начал чистить зубы. Ботинки отсутствовали, потерянные бог знает где в лесу прошлой ночью. Он вынул сменный набор и на свое счастье увидел на дне рюкзака мокасины, что поистине было еще одним подарком судьбы, так как подошвы старых тяжелых бутс оставляли глубокие следы.

Наблюдатели не единственные, кто возблагодарил Шейна. Не может быть, чтобы кот просто так расщедрился. Неужели его так проняло ни с чем не сравнимое удовольствие от преследования?

Шейн, нахмурившись, ощупал вещмешок, чтобы убедиться. Выдернул зубную щетку изо рта и отложил, решив еще раз все проверить.

Планшет исчез.

Также котяра конфисковал пакет первой помощи.

— Тебя пометили. — Сердце пронзительно забило тревогу. Шейн подскочил и забрался назад под шкуры. Из-за деревьев на него смотрели прищуренные темные глаза давешнего блондина, который спрашивал у намбианца контрабандный нож: — Твое плечо. Поздравляю.

Пульс стучал все быстрее, мышцы напряглись. Готовый к немедленному бегству, Шейн молча изучал своего конкурента. На левом виске у того наливался синяк, но в остальном парень не казался особенно потрепанным после премьеры на арене. По правде сказать, он находился в лучшем состоянии, чем Шейн, но это не являлось признаком успеха на Охоте, разве нет? И блондина не эвакуировали. Он все еще принимал участие в борьбе, что было уже хоть маленьким, но достижением. Выше Шейна ростом, но фигурой уступал – несколько рыхлый в талии, какой-то весь мягкий. Вест не ожидал, что мужик продержится, несмотря на то, что распотрошил намбианца. Но хотя Шейн теперь знал, насколько внешность обманчива, и понимал, что с таким противником надо держать ухо востро, это вовсе не делало того менее опасным. Наоборот, он станет жестоким врагом. Или более выгодным союзником.

— Спасибо, — сказал Шейн, решая, что выбрать. Раз парень беспрепятственно приблизился к нему на такое расстояние, кот предлагает Шейну взять того в союзники. Вест, скрепя сердце, согласился и произнес: – Болит адски.

— Такой глубокий укус долго не заживет, даже если сразу наложить повязку. – Рот блондина чуть дернулся. — Но кот, конечно же, реквизировал у тебя пакет первой помощи. — Он указал подбородком в сторону рюкзака, который Шейн по-прежнему сжимал в руках. – Ведь так?

Запоздало последовав той же самой утешительной логике, Шейн кивнул:

— Возможно.

— Тогда расслабься. Ты сможешь стать первым победителем этого цикла.

Вест скривился.

Губы парня изогнулись в подобии сочувственной улыбки:

— Успокойся, твой кот и на шаг бы меня к тебе не подпустил, если бы считал, что я чем-то наврежу его новой игрушке.

При напоминании об этом внутри все сжалось. Наверное, кот действительно искал себе пару, иначе не стал бы помечать жертву так тщательно, но маркировка накладывала на конкурентов только временное ограничение. Страх перед карательными мерами вынуждал большинство из участников держаться в стороне от территорий спаривающихся котов, и любой, кто посмеет нарушить запрет, очень рисковал. Коты были непостоянными, их интерес мимолетен. Укус в плечо мог означать многое.

Или ничего.

Слишком рано делать выводы. Хотелось надеяться, что кот не станет понапрасну рисковать, но ведь тот не ставил на кон собственную жизнь или безопасность. Он ставил жизнь Шейна. Да, котик, возможно, неплохо оттрахал его, глупого, вчера вечером, что никоим образом не являлось основанием для доверия сегодня. Вест хмуро глянул на блондина:

— Как ты меня разыскал?

— Пошел на запах жареного мяса. Разве тебе не любопытно, что происходит в другой части арены? А вот твоему коту очень даже. Стоял бы я здесь, если бы он не хотел узнать свежие новости. — В животе у блондина заурчало. – Кстати, я Фэллон.

Обменяться информацией показалось Шейну не плохой идеей.

— Где кинжал?

— Конфисковали. – Глаза Фэллона вспыхнули негодованием. — Обычно нас не очень шерстят, так как котам нравится выяснять, что за контрабанду мы там пронесем, но они не потерпят оружие. Когда начнется следующий сезон спаривания и объявят новую Охоту, то сразу вспомнятся все смертельные случаи. Вот они и отобрали нож.

Не лишено смысла.

Кроме того, блондин прав. Шейну, как и его коту, необходимо знать, что твориться вокруг, и Вест не отступился от своего намерения добраться до другой посадочной площадки. Он все же склонялся к мысли найти себе союзника. Судя по размеру куска мяса, которым его одарили устроители, в напарники ему выбрали Фэллона.

— Есть хочешь? — спросил Шейн.

Тот просиял и расслабил плечи:

— Ужасно. – Вытянув ладони, он подошел к костру с противоположной стороны и опустился на землю. Шейн встревожился, когда Фаллон даже не оперся руками. Парень должен просто феноменально контролировать мышцы ног. В своем нынешнем положении Вест был намного слабее. — Черт, как же это здорово, — сказал тот, сбрасывая рюкзак и с усталым стоном потирая шею. — Я целый день на ногах. И всю ночь. А ты?

Шейн покачал головой:

— Кот сцапал меня, когда я остановился, чтобы переждать темноту.

— Я топал через всю арену и ни одного не сподобился соблазнить, а ты управился, строя из себя недотрогу. — Фэллон запрокинул голову и расхохотался.

Уголок губ Шейна дрогнул:

— Я не строил.

Посмеиваясь, Фэллон кивнул на окорок над потрескивающим огнем:

— Кажется, еда уже готова.

— Угощайся. Я вегетарианец.

Блондин зыркнул в него глазами и фыркнул:

— Шутишь, да?

Шейн со злорадным удовлетворением ответил:

— Нет.

— А ты понимаешь, что если победишь, то будешь связан с плотоядным животным?

— Мой куратор в центре уверял меня, что коты способны адаптироваться к пищевым потребностям партнеров из внешних миров. Мало кто не употребляет мяса, но я не первый. — То, что вегетарианство сделает его менее привлекательным и уменьшит шансы на победу, было просто маленьким бонусом. — Их желудок не переваривает фрукты, овощи, зерно и производные белков. Они не виноваты, что не могут питаться по-другому, но я сам ничего не имею против тех, кто ест мясо. — Он махнул в сторону костра: — Жуй давай.

Сардонически приподняв бровь, Фэллон выудил из своего походного набора вилку, наклонился над огнем и вонзил её в окорок, отхватывая кусок мяса. Костер зашипел от новой порции сока и жира.

— Ну, делись новостями, — напомнил Шейн.

Заработав челюстями, Феллон выложил, что сразу после того как он расправился с намбианцем, на посадочную площадку нагрянули надзиратели и медслужба. Во время гонки через чащу третьего человека с корабля действительно укусила змея. Фэллон не извлек яд, поэтому, неудачника эвакуировали. Намбианца тоже. Наблюдатели хотели дисквалифицировать Фэлллона из-за использования запрещенного оружия, но в конечном счете сошлись на том, что его не стоит наказывать — ведь правила нарушил другой игрок.

— Откуда мне знать, когда соизволят явиться наблюдатели и разоружат ублюдка, а, показав кинжал, тот понял, что у него мало времени, чтобы пустить его в ход. Не пырни я эту тварь первым, он нанес бы удар мне.

Скорее всего, так.

Жаль, что Фэллона не выдворили с арены. Блондинчик ни сложением, ни внешностью не вышел – явно не во вкусе котов, — однако он был грозным соперником.

Откусывая мясо, тот рассказывал Шейну, какая у него выдалась унылая ночь, скрашенная лишь эпизодической стычкой с кучкой намбианцев, на которых он набрел в восточной части охотничьей территории:

— Остальные пока у посадочной площадки. Оттуда до сих пор доносятся рычание и крики – видно, коты разгулялись на славу. Так что оргия не скоро закончится. Не возражаешь, если я возьму еще? — Он указал вилкой на окорок.

— Не стесняйся, бери.

— Ты сам не знаешь, чего теряешь, — отрывая другой кусок, застонал тот, когда сок полился в огонь. – Я смотрю, тебя мало волнует, что наблюдатели не одобрят, что ты не принял их подарок?

Да, Фэллон не настолько глуп, чтобы не заметить металлический вертел. Шейн поставил ему еще один плюсик в уме.

— Мясо предназначалось коту. А не мне.

— Такой кусочище. — Фэллон облизал жирные пальцы. – Уверен, что пир не должен был привлечь союзника?

— И это тоже. — Шейн вздохнул. – Но, тем не менее, сей банкет накрыт не для меня.

— Все для тебя. Коты просто жаждут раннего победителя, всегда жаждали, и по тому, что я видел, ты — их лучшая надежда на Арене 4.

— Нет, если умру от голода. — Шейн снова принялся копаться в вещмешке. – Я же теперь без планшета, по которому сверялся, что можно есть, а что нет, — проворчал он. – Чем они предлагают мне питаться?

— О-о, — протянул Фэллон.

Шейн вздернул подбородок.

— Что?

Тот вытер жирные пальцы пучком листьев;

— Твои преимущества были очевидны, судя по пари перед охотой. Я думал, что ты сам поймешь.

— Пойму что? — спросил Шейн, начиная раздражаться.

— Твой кот хочет, чтобы ты от него зависел.

Шейн свел брови:

— Правила Охоты запрещают котам предпринимать любые действия, которые непосредственно и преднамеренно препятствуют способности игрока конкурировать.

— Он обеспечит тебя всем, что нужно, и, в случае необходимости, вернет планшет, если вашему удачному спариванию будет что-то угрожать. — Фэллон ухмыльнулся. – А пока он за тобой ухаживает. Помни: они тоже должны нас завлекать.

Шейн вздрогнул, вспомнив смущающие детали вчерашнего виртуозного соблазнения.

— Но я ведь здесь? Мне бы не удалось пройти через все эти демонстрационные тесты, если бы я не осознавал, что спаривание является на арене моей единственной целью, — сказал он, стараясь, чтобы наблюдатели не догадались по его лицу, что он лжет.

— Я тоже. Единственная цель: приманить котика. Получить его. — Фэллон подмигнул. – Для меня это кратчайший путь в дипломатический корпус. А для тебя?

Подавив усмешку, Шейн мысленно послал своих братьев куда подальше:

— Скрываюсь от своих родственничков-убийц.

Фэллон окинул Шейна взглядом, оценивая его раны:

— Даже так? А перспектива оказаться брошенным толпе одержимых стояком котов лучше? Безопаснее?

— Закрой-ка рот, – усмехнулся Шейн, впервые действительно сожалея, что он встретил Фэллона на арене. Почему они не увидели друг друга позже? Побег с Нарона спас Шейну жизнь, но он оставил всех, кого знал. Даже бабушке не сообщил, что благополучно достиг центра подготовки, опасаясь, что его кровожадные братцы ей отомстят: ведь та помогла Шейну скрыться. Он отчаянно нуждался в друге, но только не здесь, не сейчас. Самый близкий, кого допустимо позволить себе на арене, это… — Союзник?

— Союзники. — Фэллон отправил в рот последний ломоть мяса. – Твой укус кровит. Какая Охота обходится без царапушек… Однако если начнется заражение, то тебе прямая дорога на эвакуацию. Плохо только, что так рано, — добавил он. – Хочешь, поделюсь антибиотиками из моей аптечки?

Шейн точно не знал, сослужит ли отметина, полученная прошлой ночью, хорошую службу или приведет к фатальным последствиям — проклятый котяра, сволочные гормоны, чертова жажда совокупления — но сойти с дистанции в его планы точно не входило.

— Хочу.

Когда тот обошел вокруг костра, чтобы передать тюбик с мазью, из кроны дерева прямо над ними раздалось угрожающее ворчание.

Побелевший как мел Фэллон отдернул руку.

В животе похолодело, но Шейн выдавил фальшивую улыбку. Вот так — а коту, видать, понравилось с ним развлекаться. Загнав подальше страх и неуместное предвкушение, Вест вытащил из своего рюкзака мокасины и сунул в них ноги.

— Двигай отсюда, а я его отвлеку, — бросил он Фэллону. — Встретимся позже. Сам меня не ищи. Если ему не нужна информация, он тебя все равно прогонит.

— Ясно. Договорились. — Фэллон сглотнул: — Спасибо.

— Ну, увидимся. — Шейн на это надеялся.

Он закрепил шкуру, чтобы не спадала, и бросился в лес — слава богу, кот не атаковал сразу же. Скрежет когтей о древесину, шуршание листвы над головой — вместо того чтобы устроить засаду на Фэллона, тот увязался за Шейном. Уже хорошо. Ему ведь нужен союзник, а заполучить такового не представлялось никакой возможности, если его котик охранял свою территорию — сейчас конкретно Шейна — слишком рьяно.

Углубляясь в чащу, он подумал, что в конечном итоге кот опять его поймает – от этих мыслей в животе запорхали бабочки. Ночью Вест мог ориентироваться только на тактильные ощущения да на запах. Одурманенный феромонами и сексом мозг в основном воскрешал в памяти виртуозный шипастый член и вызванные им ощущения. Марикет населяли племена котов. Некоторые из их представителей были так огромны, что почти вдвое превосходили человека ростом, хотя он почему-то думал, что его кошак не настолько большой. Любая крупная особь просто порвала бы его во время траха. Кроме того, когда тот подминал Шейна и накрывал своим телом, он чувствовал себя замечательно беспомощным, но отнюдь не раздавленным. Это сужало список возможных разновидностей. Может, кто-то из пантер? Они на планете преобладали, хотя существа из семейства кошачьих вообще не так уж редки, особенно пумы, которые, как известно, предпочитают охотиться по одиночке и преимущественно гонят добычу с заходом солнца и практически до зари.

Шейна настиг охотник-одиночка вскоре после наступления темноты.

Получается, он прельстил пуму? Вест, дрожа, ступал по каменистой земле, вездесущая ежевика цеплялась за укутывающую тело шкуру. Сердце билось урывками. Кот преследовал его всю ночь, выматывая и трахая свою жертву, пока сопротивление не сломилось. Тиграм и ягуарам просто не хватило бы для этого терпения – характер не тот. Даже щедрая подачка наблюдателей имела смысл. Перед видами, которые сбивались в группы, одинокий кот был уязвим не меньше Шейна. Они оба нуждались в поддержке.

Итак, пума или, иначе, кугуар.

Наверняка пума. И если это так, то Шейн мог бы рассчитывать…

Подозрительное шевеление на противоположной стороне поляны. Он повернул голову, дыхание застряло в горле.

Его и правда угораздило спариться с кугуаром.

Сильное тело, сплошь состоящее из литых мышц, покрывала короткая золотистая шерсть от кончиков ушей, торчащих на голове, до подушечек пальцев босых ног. Четыре пальца, хотя Шейн вчера насчитал пять. Эти самые пальцы обхватывали Шейна за бедра, впиваясь выпущенными когтями в плоть, царапали спину. Эти руки притягивали его и держали, когда сопротивляться не оставалось сил.

Вест перевел взгляд выше.

Золотой мех от загривка к голове постепенно темнел, переходя в ярко-рыжевато-коричневый. Кончики ушей, которые Шейн жаждал потрогать, венчали темные кисточки, почти как у рыси. Из одежды на коте была только полоска черной ткани, обмотанная вокруг бедер, чтобы прикрыть пенис. С такого расстояния, Шейн отчетливо мог различить на ней маслянистое пятно, свидетельствующее, что гон у того в самом разгаре и он готов к сексу. Тело Шейна мгновенно отреагировало ответным покалыванием.

Наконец хвост — длиной где-то с треть высоты роста, — нетерпеливо подергивался из стороны в сторону, демонстрируя степень возбуждения своего хозяина, который, тем не менее, старался сдерживать себя и не набрасываться сходу. Кот не принуждал, он ухаживал.

Возможно, Фэллон был прав, высказав предположение, что Веста прочат в победители.

Боже, Шейн всей душой надеялся, что это не так. Он внимательно всматривался в его лицо, выискивая признаки ослабления интереса. Но черты были столь чуждые и непохожие на человеческие, что Шейн ничего не мог по ним прочитать. Раскосые желтые глаза с вытянутыми зрачками, сужающимися до черточек, тупой нос, что-то вроде баков, обрамляющих крупный чувственный рот.

Тот самый рот, который отсасывал Шейну накануне.

Временно или нет, но на данный момент этот кугуар его пара. Вест никогда не видел создания более экзотичного и прекрасного. Член встал, скорее всего, рефлекторно — во время Охоты коты прививали претендентам привычку подчиняться, а механизм адаптации организма к условиям запускался сразу с момента первого преследования.

Терпкий мускус феромонов влек Шейна пересечь травяное море, отделяющее его от кота. Витающий в воздухе запах пота и секса будоражил кровь, рот наполнился слюной. Несмотря на тяжелые травмы, Вест испытал неконтролируемый порыв тут же упасть на четвереньки и гостеприимно приподнять задницу.

Наверное, уже от одного только взгляда на эту скульптурную живую мощь, воплотившуюся в великолепном хищнике, Шейна захлестнула бы похоть. Желающие валом валили на Охоту и терпели долгий процесс изнурительных тренировок в надежде вкусить плотских утех с неуловимыми котами. Конкуренты выходили на арены каждый по своим собственным эгоистичным соображениям: большинство преследовали деловые цели, как Шейн и Фэллон, но были и такие, которые лишь хотели, чтобы их оттрахали самые изощренные и искусные любовниками в известных мирах.

Причина, в данный момент заставляющая Шейна гореть огнем, уже не имела никакого значения. Ничто не имело значения — ни подготовка, ни феромоны, ни даже опасная хищная красота.

Важен был лишь инстинкт, требующий одного: отдаться, принадлежать. Это необъяснимое влечение перечеркивало все остальное: намерение Шейна соблюдать безопасную дистанцию, боль, пронзающая все тело, глупое стремление усложнить коту Охоту.

Вест просто испытывал потребность. Настолько непреодолимую, что снова капитулировал.

Одуряющий аромат притягивал, звал, воспламенял, и Шейн безропотно двинулся на зов. Он шел, не отводя от своей пары пристального взгляда. Молчание ничуть не смущало. Скорее даже поощряло преодолеть расстояние как можно скорее. Он хотел соединиться со своим котом. Хотел вздрагивать от его прикосновений, таять от его нежности.

Шейн облизал губы.

Он просто должен его попробовать.

Вест приблизился и остановился, чувствуя на своих губах чужое дыхание, с каждым рваным вдохом соски задевали поросшую коротенькой шерстью грудь.

— Сокровище, – проговорил кот и подался навстречу, наклоняя голову. Безумно хотелось поцелуя, но тот лишь взял Шейна за подбородок: — Мое. И такое голодное.

Из горла вырвался полный вожделения возглас. Кугуар был в расцвете лет — наверняка за свою жизнь не раз участвовал в Охоте и гораздо лучше Шейна знал, как заполнить пустоту в его изнывающем теле. Вопиющая несправедливость, конечно, но что тут скажешь?

Кот поднял руку и, запустив пальцы Весту в волосы, обхватил его голову ладонью. Надавил, привлекая к себе; Шейн не сопротивлялся. Он хотел этого, хотел почувствовать тяжесть горячего тела, твердость упругих мышц. Кот прижал его лицо к своей шее, и Шейна затрясло.

— Вдохни, — шепнул тот. Вест глубоко втянул воздух и застонал — в нос ударил еще не выветрившийся запах вчерашнего секса. Закрыл глаза, чтобы сосредоточиться на знакомом успокаивающем ощущении шелковистого меха и этого восхитительного аромата. Прильнул ближе, член немедля окреп. Ответом послужило довольное мурчание, На пораненное бедро легла рука, притягивая прямо в удобную ложбинку между мускулистыми ногами. Господи, какое упоительное чувство… Шейн потерся щекой об атласные волосинки на горле кота и был вознагражден тихим смешком: — Упрямый… — одобрительно сказала он хриплым голосом. — Но любвеобильный.

Шейн за собой раньше любвеобильности не замечал, однако сейчас был просто уверен: все, что с ним происходит, правильно и нисколько не грязно. Он снова погладил щекой мех, немного подвинулся, распахивая свою импровизированную накидку, чтобы всем телом, с ног до головы обнаженной кожей ощутить тепло своего кота.

— Жестокий… — блаженно вздохнул Шейн, — но обольстительный.

Тот со смехом склонился, мазнул по страждущим губам моргнувшего от удивления Шейна быстрым поцелуем и бесцеремонно перекинул через плечо. Из Шейна едва дух не вышибло. Кот присел, затем подскочил и устремился в кроны деревьев. Воздуха не хватало, твердая почва с каждой секундой все удалялась. Шкура держалась на нем каким-то чудом – вероятно, упасть ей не давал его собственный вес, поэтому случайные ветки не так больно стегали и не причиняли особого вреда. Вест только охал от особенно резких толчков. Кугуар перепрыгивал с ветки на ветку, выше и выше в густой полог. Земля исчезла из виду — между ярко зеленой листвой мелькали только размытые коричневые кляксы.

Они перемещались в верхнем ярусе леса. С каждым скачком Шейна ощутимо встряхивало, хотя он уже большой мальчик, потерпит. Котяра не успокоится, пока его новая игрушка в опасности, а Фэллон представлял угрозу, когда пытался до него дотронуться; значит, Шейну грех жаловаться. Но он так и не расслабился по-настоящему, пока кот не спустился, и они снова не очутились в траве.

Сцепив руки на мощном загривке, Шейн соскользнул вниз, едва устояв на дрожащих ногах. Он не спешил отпускать надежную шею, наслаждаясь мягкостью роскошного меха под пальцами.

Он ожидал, что кот утащит его в свое логово на каком-нибудь дереве, однако тот пока не спешил торопить события. Видимо, боялся спугнуть.

Отлично.

Повеселевший, немного испуганный, слегка возбужденный Шейн откинул голову и заглянул в странные, раскосые глаза:

— Поцелуй меня еще раз.

Глаза потемнели.

Вдруг беззаботный утренний щебет птиц нарушил вопль — кричал человек, затем крик резко оборвался и по лесу прокатился громогласный, леденящий кровь рев.

Фэллон попался!

Но это не кот. Ни один кот не способен издавать такие звуки.

Кот настороженно повернул голову. Выпустив на мгновение когти, коротко резанул Шейна по плечу и оттолкнул:

— Беги. — Прыгнул и скрылся в направлении криков; от следующего вопля волосы встали дыбом. — Беги! Спрячься на дереве. Я тебя найду.

Сердце ухнуло — судя по треску ломаемой древесины, долетевшему со стороны их недавно покинутого лагеря, там разгорелось сражение; Шейн повиновался. У него не было ни когтей, как у кота или других соперников, ни оружия, ни врожденной способности скакать с дерева на дерево. И он ничего не знал о хищниках, которые обитали в джунглях Марикета, но Вест и без того понимал, что для человека вступить в схватку с любой тварью, нарушившей щит безопасности — чистое самоубийство.

Душераздирающие крики Фэллона говорили сами за себя.

Учтя это красноречивое предупреждение, Шейн рванул с места, уходя как можно дальше от диких звуков, и так быстро, как только мог.

Впопыхах наступил на край шкуры, которая хоть и спасала от колючек, но сейчас мешала, не задумываясь скинул — скорость важнее. Побежал в одних мокасинах. Легкие горели от нехватки кислорода. Он остановился, шаря глазами по деревьям в поисках удобной ветки.

Поздно. Что-то живое и тяжелое распластало его по земле. В спину врезались камни и острые сучки, припорошенные тонким слоем опада. Шейн задохнулся.

Кот.

Каждый нерв тревожно зазвенел — пахло почти так же, как и от его кота, но все же по-другому.

Какой-то кислятиной.

Неправильно.

Это другой кот.

Вест задергался, лягаясь и пинаясь изо всех сил.

— Нет! – выкрикнул он. Неподъемная туша, навалившаяся сверху, почти совсем лишила его доступа воздуха. Ноги теперь были скованы мощными бедрами, но кулаки продолжали отчаянно молотить по железобетонным мышцам. — Нет! — заорал он еще громче.

Не переставая рычать, чужой кот захватил сначала левое запястье Шейна, затем правое, завел ему за голову и, ломая сушняк, больно вдавил в каменистый грунт. Шейн снова закричал, взбрыкнул, старясь стряхнуть зверя с себя, но все безуспешно. Слишком он громаден и силен. От смрадного дыхания, кружилась голова, желудок сводило приступами тошноты, но Вест упрямо изворачивался и бился. Кот проигнорировал метку на его плече, как и запах секса, оставшийся после предыдущего спаривания. Наоборот, когти зверя вгрызлись в кисти до костей, а от устрашающего рыка завибрировал позвоночник.

— Нет! — снова завопил Шейн. Он орал, в то время как кот свободной рукой метнулся вниз к дергающимся бедрам и вонзил в плоть полностью выпущенные когти. Боль обожгла, словно тот ударил кинжалами, в голове помутилось.

Вест без передышки горланил, продолжая отчаянно бороться, чем лишь усугублял свое положение. Когти погрузились еще глубже. Хватка на запястьях усилилась, кости хрустнули. Адская мука. Несмотря на порванную мышцу и кровь, стекающую по паху из распоротого бедра, Шейн попытаться увернутся.

Вдруг придавливающий вес куда-то исчез.

Шейн резко откатился в сторону — прочь от злобных рыков, которые раздавались буквально в двух шагах и от которых звенело в ушах. Опираясь на руки, он пополз вперед, затем уткнулся лицом в землю; раздробленные запястья отказывались держать его. Не обращая внимания на вопли и скрежет кошачьих когтей, пустил в ход локти и двинулся дальше. Едва только его перестало обдавать брызгами крови и чуть приглушились звуки ударов, Шейн поднялся на ноги. Его шатало, пульс гулко стучал в висках, но он сделал шаг… другой… третий.

И побежал.

Каждый вздох давался с трудом, на сей раз из-за того, что он без остановки орал как безумный. Зловоние постороннего кота, дикая боль в обоих запястьях… Коты всегда сражались за территории и потенциальных сексуальных партнеров, но едва только тех помечали… Шейн споткнулся. Брякнулся на землю — благо, что падение вышибло из груди воздух, положив конец его истошным воплям. Он схватился за лианы, опутавшие толстое дерево, из последних сил цепляясь за них корявыми пальцами. Но только вымазал кровью ствол, оставив четкий след. Попытка дотянуться до спасительных ветвей оказалась безуспешной, он горестно взвыл – кисти рук пульсировали и совсем не слушались. Пришлось с грехом пополам заставить передвигаться ноги.

Ослабший, измученный, Шейн не успел сделать и нескольких шагов, как снова упал. Срикошетив от встречного дерева, рухнул. Истерзанное тело разъехалось по грязи, но Вест так и не встал. Запястья пылали, тело сотрясалось от крупной дрожи. Ветер холодил открытую рану, по бедру ручьем лилась кровь.

Шейн не понимал, какого черта все пошло наперекосяк.

Он не мог больше бежать. Со сломанными запястьями, мягкими как кисель и совершенно бесполезными, не мог даже подняться. Израненный, до смерти перепуганный, лучшее, что он мог сделать и на что были способны его руки – это зарыться в опавшую листву.

Из зеленой завесы стрелой вылетела темная фигура. Подхватила и притиснула к теплой шерстистой груди. Шейн вскрикнул – мир померк. Снова высокие деревья, листья, ветки… затем знакомый шепот:

Сокровище. – У Веста от сердца отлегло.

Его кот победил чужака.

А вот насчет исхода сражения возле лагеря Шейн с уверенностью бы не сказал. Он гадал что за существо добралось до Фэллона, жив ли тот или погиб. Арены перед Охотой тщательно зачищались, периметр каждой строго проверялся, любые тоннели и лазейки, обходящие щит безопасности, перекрывались, чтобы смертоносные хищники Марикета не воспользовались малейшей брешью в защите. На Фэллона не должны были напасть дикие звери, а на Шейна — другие коты, так как его спину все еще украшали метки первого.

Даже в тесных объятиях своего кота, Шейн чувствовал, что теряет остатки самообладания. Обхватив того за шею, он неловко повис на нем. Застонал, точно от удара, когда они покинули верхний ярус и с глухим звуком приземлились на лесную подстилку. Кот снова понесся через редеющие деревья.

— Он трогал меня, — зачем-то сказал Вест. Кожу саднило, в душе поселились отвращение, безотчетный слепой страх. И еще горечь. Шейн цеплялся за кота, терся о его шелковистый мех, но не мог вытравить назойливую кислую вонь, точно въевшуюся в кожу. — Он трогал меня.

Головокружительный прыжок.

Они с размаху плюхнулись в теплую воду и камнем пошли ко дну; Шейн закричал, захлебываясь. Рот и нос немедленно залило, но кот с шумным всплеском быстро вынырнул на поверхность. Озерцо, по-видимому, питал минеральный источник. Насыщающие его газы перебили все, включая запах пота его кота. Сокрушенный потерей, Шейн затрепыхался, но кот просто сильнее прижал его к своей груди. Пульс немного успокоился и уже не грохотал так бешено в ушах, когда послышался голос:

— Его больше нет. Он мертв, — певуче мурчал он. — Ты в безопасности. Тебя больше никто не тронет.

Шейн застонал — если на то пошло, никто и не должен был его трогать.

— Вдохни, сокровище. — Кот притянул голову Веста к ложбинке между своим плечом и шеей. Здесь неповторимый аромат ощущался наиболее сильно. Чистый, без примеси пота, смытого водой. От мерзкой вони чужака не осталось и следа — хорошо, очень хорошо. Но кровь все же чувствовалась. Его собственная. Казалось, что он никогда не сможет избавиться от жутких воспоминаний и отмыться до конца. Вокруг бедер по воде расплывалось темно-красное облачко, раны на запястьях тоже кровоточили. А в непосредственной близости от кота обоняние жадно ловило лишь упоительный мускус спаривания, который стал еще гуще. Интенсивнее. — Просто дыши.

Дрожащий, обессиленный, истекающий кровью Шейн повиновался. Сдался. К черту бессмысленное сопротивление. Он обвил своего кота руками и ногами – длинный кошачий хвост, гладил его под водой вдоль спины. От потери крови и пережитого шока кружилась голова, но кот действовал на Шейна умиротворяюще. Дыхание выравнивалось, мышцы постепенно отпускало напряжение.

Хотя дрожь не унималась.

Господи, как же больно…

Они плавно двинулись к кромке пруда. Стонущего Шейна мягко вытолкнули на мшистый берег, который от воды с кровью сразу же окрасился розовым. Кот обдирал с камней мох, прикладывая к ранам и говоря:

— Это чтобы остановить кровотечение. — Потом выбрался из источника сам, уложил Шейна на спину и навис над ним, словно защищая. Зашипел: – Оставьте его в покое. Отойдите!

Полубессознательный Шейн в панике пытался хвататься за своего кота, но пальцы не гнулись.

Незнакомый голос:

— Ему надо помочь, Лор. Он теряет слишком много крови.

— На него напали!

— Мы знаем. Он нуждается в квалифицированной помощи. — Голос убеждал, успокаивал. – Его не эвакуируют, обещаю.

Рядом мелькнул синий комбинезон медицинской службы Четвертой Арены.

Кот – Лор – ощетинился:

— Вы заберете его только через мой труп.

Перед глазами поплыло, сердце остановилось от страшной догадки — Шейн уставился на своего кота.

Вот черт!

Он стал победителем.

Нет! Только не он. Не так скоро. Это же не имеет никакого смысла.

Находясь на грани смерти, Шейн плохо понимал, что происходит, но дух борьбы никак не желал покидать его окончательно. Вест изогнулся, пытаясь заставить непослушные руки… оттолкнуть кота как можно дальше? Привлечь ближе? От боли мутилось в голове, кожей он все еще ощущал призрачную хватку…

— Надо перевязать его, Лор. — Кот зарычал, но медик продолжил: — Я объясню, как потом лечить, но сейчас ты должен позволить нам помочь ему. Если этого не сделать немедленно, будет еще хуже. Сначала я дам успокоительное. Только и всего. Клянусь.

Под его руководством Лор обложил бедро Шейна дополнительными пучками мха. Вест выгибался от нестерпимой боли — кот удерживал. Медтехник передал ему сканер, чтобы тот смог проверить степень повреждения запястий, а сам следил, как он накладывает шины, чтобы сломанные кости сошлись правильно. Лор лично наложил Весту на все пять глубоких ранений на бедре фиксирующие повязки, которые заменили мох, впитывавший кровь. Инъекции тоже сделал Лор: две в ягодицу и третью в плечо. Верный своему обещанию, медик почти не прикасался к Шейну.

Но его это мало волновало.

Шейн орал, пока не осип, как бы терпеливо Лор ни старался заставить его лежать смирно и сколько бы ни прятал его лицо на своей груди. Шейну и не нужны были глаза, он и так знал: здесь незнакомец, чужой, враг; кто-то кроме Лора опять трогал его. Кругом посторонние запахи. Шейн всем существом чувствовал их неправильность.

Он кричал и кричал до тех пор, пока не отключился под действием транквилизатора.

оставить свою "спасибу"