Ягайло начинает действовать

Пришла осень, а вместе с ней пришло и время сбора традиционной дани виленскому двору – подданщины. Но напрасно ждал ее Ягайло от старших братьев. Так и не получил он ни гривны серебра от Андрея Полоцкого, из Брянска от Дмитрия, из Киева от Владимира. Крупнейшие княжества Литовского государства стали фактически независимыми. А если к этому еще добавить то, что западная часть Великого княжества Литовского находилась в непосредственном управлении Кейстута, то от наследства отца у Ягайлы почти ничего не осталось.

Лазутчики Ягайлы, которых разослал по непокорным княжествам предусмотрительный Войдылло, доносили, что Андрей Полоцкий один за другим шлет послов в Брянское и Киевское княжества, а на днях его боярин Алексей Селява отправился с дарами к великому князю московскому. Ягайло понял, что дальше ждать нельзя. Это твердил ему и Войдылло, описывая шаткость положения своего господаря.

И вот в одно дождливое осеннее утро Ягайло преобразился. Никто не узнавал в решительном человеке былого беззаботного, ленивого юношу. Кипучая жажда деятельности охватила Ягайлу. Он твердо вознамерился силой оружия привести в повиновение своих старших братьев.

Наступили осенние холода. Но, несмотря на то, что военные походы начинались обычно весной или летом, это не остановило Ягайло в его приготовлениях. Спешно начала создаваться дружина. Один за другим из ворот Верхнего замка выезжали на резвых конях гонцы, разнося призывный клич молодого князя по всем землям Литвы. Ягайло понимал, что для войны с тремя самыми крупными княжениями будет недостаточно рати, собранной в немногочисленных подвластных ему землях. Тогда он обратился за помощью к дяде. Кейстут одобрил намерения племянника и призвал бояр своей половины княжества принять участие в предстоящей войне.

Вскоре в стольный град начали прибывать вооруженные отряды из Апуоле, Гриеже, Медвигалис, Берзгайнис, Кернаве. По улицам Вильно, которые протянулись как продолжение трактов из Трок, Полоцка, Укмерге, Медининкай, Рудининкай, непрерывным потоком шли одинокие воины и целые боярские или княжеские дружины. Опасаясь за свои владения, привели воинов князья из династии Рюриковичей: Мстиславский, Слуцкий, Клецкий, Кобринский. Даже из далекого Новгород-Северского прислал дружину брат Ягайлы – князь Корибут.

Наиболее знатные ратники размещались на территории Верхнего замка. Остальные воины располагались в Нижнем и деревянном Кривом замке, что на горе Антария, состоящей из трех возвышенностей – Бекешей, Крестовой и Столовой. Но вышеперечисленные укрепления не могли вобрать в себя постоянно прибывающее количество народа. Вооруженные люди ломились в дома перепуганных местных жителей. Иногда дело оканчивалось кровавыми стычками. Владельцы посессий, обнесенных высокими каменными стенами и превращенных в крепости, давали решительный отпор пришельцам. Но осенние холода, а вслед за ними и первый снег упрямо гнали воинов под крышу. После нескольких неудачных штурмов богатых особняков, ратники довольствовались приютом в убогих домах беззащитного черного люда Литовской столицы.

День и ночь трудились немецкие перебежчики Иоанн Ланцеберг и Фридрих Миссенский, обучая воинскому искусству литовских ремесленников и крестьян. Немало усилий приходилось приложить им для того, чтобы мозолистые руки, всю жизнь державшие соху или лепившие горшки на гончарном круге, научились владеть мечем и сулицей, щитом и луком.

Воины и их учителя-немцы старались изо всех сил, ибо за их подготовкой к войне следил сам великий князь, который помимо того, что мог наблюдать за ходом учения из окна своего замка, и сам был частым гостем на поле мнимых сражений. Сегодня, несмотря на мокрый снег, сменившийся к обеду мелким моросившим дождем, он с Войдыллом наблюдал, как его собственные подданные – жители Крева и Витебска – рубят мечами толстые дубовые столбы, принимая их за воображаемого противника.

Подъехал Витовт. После избрания Ягайлы великим князем двоюродные братья почти перестали видеться. Государственные дела целиком и полностью поглотили Ягайлу.

– Привет, Ягайло, – добродушно улыбаясь, произнес Витовт.

– Здравствуй, брат, – ответил ему Ягайло с той же дружеской улыбкой, которая говорила, что он рад видеть родственника.

– Прими, Ягайло, в свою рать еще одного воина. Отец поручил мне возглавить жмудские дружины.

– Я рад, Витовт, что ты будешь со мной в этой горькой войне. – С благодарностью промолвил Ягайло.

– Не печалься, брат. Ты воюешь за правое дело. Единство нашего великого княжества должно быть сохранено – это завет покойного Ольгерда.

Витовт удалился также неожиданно, как и появился – прискакал гонец и передал какое-то распоряжение отца. Ягайло с Войдыллом снова остались одни, если не считать дерущихся со столбами ратников.

Войдылло о чем-то напряженно думал, изредка бросая взгляды на Ягайлу.

– Тебя что-то мучает, Войдылло? Ты хочешь о чем-то меня спросить? – Догадался молодой князь.

– Воинов нечем кормить, Ягайло. Опустошены все хлебные и мясные лавки. В казне пусто. Если дело так пойдет и дальше, то скоро в Вильно начнется голод. Сегодня к Верхнему замку приходил крестьянин, у которого воины отняли овец. Надо что-то делать, князь, или выступать в поход или искать деньги, корм для лошадей, еду для людей.

– Да, обрадовал ты меня Войдылло, – озадаченно промолвил великий князь. – И самое страшное то, что я не вижу выхода. Ты же знаешь, старшие братья не прислали мне ни единой гривны. Выступать в поход тоже еще рано. Еще не все дружины подошли к столице, а из тех воинов, что находятся здесь, половина не умеет толком держать меч в руке. Придумай что-нибудь, Войдылло, у тебя же всегда находился какой-нибудь выход из любого положения, – умоляющим голосом попросил Ягайло слугу.

– А не обратиться ли нам, князь, к немецким купцам. Помнишь обещание Конрада фон Кросберга? Заодно посмотрим, чего стоят обещания крестоносцев.

– В твоих словах, Войдылло, есть толк, – оживился Ягайло. Бедственное положение заставляло его цепляться и за соломинку. – Когда же ты съездишь к этому всемогущему купеческому старшине?

– Да прямо сейчас, князь. – Ответил Войдылло, не любивший ничего откладывать на потом. Тем более, дело не терпело отлагательства.

Через мгновение лошадь несла княжеского любимца в направлении поселений немецких купцов и ремесленников, а изрядно промокший Ягайло направился к Верхнему замку. У ворот его встречал Богдан, молчаливо ожидавший приказаний господина.

– Приедет Войдылло – немедля проводи его ко мне. – Бросил Ягайло слуге, устало слезая с лошади.

Отобедав, Ягайло прошел в почивальню и улегся в постель прямо в одежде, сняв лишь сапоги. Медленно потекло время в ожидании Войдыллы. Стремительные события последних дней не давали покоя молодому князю, но вскоре обильный обед и усталость сделали свое дело. Ягайлу начало клонить ко сну. Проснулся он от осторожного, но довольно громкого стука в дверь.

– Кто там? – Спросонья спросил князь.

Дверь отворилась, и в почивальню вошел Войдылло. Обрадованный Ягайло встал и бросил взгляд за окно. На землю начали медленно опускаться сумерки.

– Ну, наконец-то явился! – Возбужденно заговорил Ягайло. – Ты что так долго ездил?

– Прости, князь, пришлось отобедать в обществе почтенных немецких купцов.

Его слегка порозовевшее лицо и приторно сладкая речь говорили о том, что обед не обошелся без основательной выпивки.

– Я здесь лежу, волнуюсь, жду, не дождусь, твоего возвращения, а ты в это время хлещешь немецкие вина. – Отчитал Ягайло своего любимца.

– Прости еще раз, князь, но человек с человеком быстрее договариваются за бутылкой доброго вина, нежели без нее. К тому же, я думаю, все твои волнения, господин, окончились сладким сном.

– Ну ладно, выкладывай, с чем приехал. Довольно мне слушать твою пьяную болтовню. – Нетерпеливо перебил речь слуги Ягайло.

– Приехал я ни с чем, а с кем. Меня сопровождал сам старшина немецких купцов – Ганул. Тебе, князь, самому придется договариваться с ним. Эта хитрая немецкая лиса даже спьяну не выболтает ни одной своей мысли, он хочет говорить только с тобой. Но я думаю, что мы получим требуемое золото.

– Что же ты его сразу не привел?

– Не поведу же я дорогого гостя к тебе в опочивальню смотреть, как среди бела дня спит великий князь литовский. – С веселыми искорками в глазах молвил Войдылло.

– Тоже верно, – согласился Ягайло. – Где же он?

– В комнате для приема гостей.

Ягайло слегка освежил лицо водой, привел себя в порядок, и вскоре друзья двинулись по замковому коридору в направлении указанной Войдыллом комнаты. Едва они переступили порог гостевой, как сидевший там человек поднялся со стула и склонил голову в приветственном поклоне. Лицо немца при этом продолжало оставаться ровным и спокойным. В этом поклоне не было ни благоговейного заискивающего трепета подданных, ни надменной самоуверенности властителей. Купец приветствовал великого князя литовского, как равный равного. Можно подумать, что немец ежедневно встречается с владыками государств. Было что-то в умных глазах его, пронзительном взгляде, чертах лица такое, что заставляло Ягайлу мысленно признать купеческого старшину равным себе.

– Ну, что ж, приступим к делу. – Заговорил первым Ягайло, которому не терпелось поправить свое бедственное финансовое положение. – Можешь ли ты предоставить в долг деньги, о которых просил Войдылло?

– Отчего же, князь, конечно могу. Господь учит нас помогать ближнему, хотя люди в наше время часто забывают добрые дела…

– Так дай же это проклятое золото. – Нетерпеливо перебил Ягайло нравоучительную речь, до боли в ушах напоминающую слова послов Тевтонского ордена.

– Деньги ты получишь, светлый князь. – Все так же спокойно и уверенно продолжал купец. – Но в свою очередь, я осмелюсь просить тебя выполнить две небольшие просьбы.

– Что же ты просишь, Ганул? – Впервые назвал купца по имени Ягайло. Надо сказать, что мать в детстве называла купца именем мало похожим на нынешнее. Ганулом его стали называть простодушные литвины, упростившие имя немца до неузнаваемости. Правда, и купеческий старшина ничего не имел против своего нового прозвища.

– Во-первых, светлый князь, прошу предоставить немецким купцам право торговать во всех твоих владениях, платя пошлину только при въезде в Великое княжество Литовское.

– Считай, что твое первое условие выполнено.

– Во-вторых, – продолжал Ганул, – твои воины не должны переступать границы Тевтонского и Ливонского орденов. Если же они придут на территорию, подвластную крестоносцам с целью грабежа, то должны быть наказаны твоей же рукою.

– Куда мне разевать рот на чужие территории. Как видишь, Ганул, я и в собственном княжестве не могу навести порядок.

– Мы, купцы, вынуждены думать о завтрашнем дне. К тому же, в собственном доме порядок ты, можно сказать, навел. Собранного войска достаточно для того, чтобы привести в повиновение твоих братьев. Если светлый князь согласен выполнить мои маленькие просьбы, то пусть он подпишет эту грамоту. Здесь изложено все услышанное тобой. – С последними словами купец, словно волшебник, ловким движением выхватил из левого рукава пергаментный свиток.

Ягайло принял грамоту из рук купца, но подписывать не спешил. Забота купца о государствах крестоносцев насторожила литовского князя. Он вопросительно посмотрел на Войдыллу, но тот утвердительно кивнул головой: «Соглашайся». Еще мгновение, и витиеватая роспись Ягайлы легла на пергамент. Едва просохли чернила, купец тут же отправил договор обратно в рукав.

– Сегодня вечером тебе привезут деньги, – сообщил он князю.

– Не пожелает ли дорогой гость отобедать, – вспомнил, наконец, Ягайло о своих обязанностях хозяина.

– Благодарю, князь, но я спешу. Сегодня нам завезли товары из Любека и Штральзунда. – Отказался купец, видя, что приглашают его больше из вежливости, так как время было далеко не обеденным.

Купеческий старшина сдержал слово. Вечером во двор Верхнего замка въехала усиленно охраняемая воинами повозка, которая спасла войско Ягайлы от голода.