I. Акцентологическая типология.— II. Генезис тонов.— III. Генезис акцентных систем.— IV. Реконструкция просодии языков древних письменных памятников.
I. Историческая акцентология начала разрабатываться сравнительно недавно. Такое отставание было вызвано тем, что в распоряжении ученых было слишком мало акцентологических данных: далеко не все древние письменные памятники и далеко не все экспедиционные (и миссионерские) записи содержат сведения об ударении. Поэтому не было возможности разработать типологию акцентных систем, установить, откуда они происходят, в каком направлении имеют тенденцию изменяться.
Начало акцентологической типологии положили работы Евгения Дмитриевича Поливанова (см. [Поливанов 1924/1968], а также другие работы, опубликованные в [Поливанов 1968] и [Поливанов 1991]), сравнившего так называемые "дзэнхейные" (букв. "полностью ровные", т. е. лишенные повышения или понижения тона) слова в японском языке и греческие окситоны (слова с ударением на окончании; слова с ударением на основе называются баритонами). Японские "дзэнхэйные" слова имеют либо одинаковый "никакой" (низкий) тон на всех слогах, либо факультативное повышение тона на последнем слоге. Приблизительно так же устроены греческие окситоны: например, слово {akmE/} `острие; высшая степень’ перед паузой или безударными служебными словами – клитиками – произносится с повышением тона на последнем слоге (что обозначается знаком { /} – "акут"). В позиции перед полноударным словом оно будет выглядеть как {akmE\}, то есть будет "полностью ровным", c одинаковым "никаким" (низким) тоном на обоих слогах (что обозначается знаком { \} "гравис"). Большое значение для акцентологической типологии имело предложенное Р.О. Якобсоном на древнерусском материале разделение словоформ на три группы в зависимости от их способности нести ударение (см. [Jakobson 1935/1971], [Якобсон 1963a, 9]):
1) ортотонические (термин В.А. Дыбо), т. е. такие, которые всегда сохраняют ударение,
2) клитики — служебные слова, не имеющие собственного ударения,
3) энклиномены — акцентно самостоятельные словоформы, у которых все слоги фонологически безударны и которые при определенных условиях могут терять ударение, ср., например, рус. н{а/} голову, н{а/} руку.)
В языках существуют различные типы просодической организации словоформ. Движения тона могут характеризовать либо каждый слог по отдельности, либо лишь один выделенный ("ударный") слог в слове (интонационные характеристики прочих слогов при этом однозначно определяются их позицией по отношению к ударению). В первом случае говорят о слоговых тонах, во втором — об ударении. Слоговые тоны бывают регистровыми и контурными. В первом типе смыслоразличительную нагрузку несет относительная высота тона, во втором — его движение. Регистровые тоны представлены во многих языках Африки (например, в йоруба, тубу), контурные — во многих языках Юго-Восточной Азии (например, в китайском, вьетнамском).
Ударение может быть музыкальным и силовым (или "экспираторным", "динамическим"). О музыкальном ударении говорят, когда отличия в движении тона используются для различения слов, ср., например, лит. {a/}uk{s^}tas `высокий' и a{u~}k{s^}tas `этаж' — в первом случае дифтонг au характеризуется нисходящим движением тона, во втором — восходящим. При силовом ударении ударный слог часто бывает более громким и/или более долгим, чем прочие — "безударные" — слоги. В языках с силовым ударением различия в движении тона не различают слова, но могут отличать, например, вопрос от утверждения, как в русском языке, ср. Это зяблик (нисходящая интонация на ударном гласном) — утверждение — и Это зяблик? (восходящая интонация) — вопрос.
Ударение — как музыкальное, так и силовое — может быть демаркационным или парадигматическим. Демаркационным называется такое ударение, которое располагается определенным образом относительно границ слова. Парадигматические акцентные системы устроены более сложно. Они "характеризуются двумя или несколькими типами поведения акцента в слове, именуемыми акцентными типами или акцентными (акцентуационными) парадигмами (а.п.), по которым распределены все слова соответствующего языка следующим образом:
1. В корпусе непроизводных слов выбор акцентного типа для каждого слова не предсказывается какой-либо информацией, заключенной в форме или значении этого слова, а является присущим данному слову (приписанным ему) традиционно.
2. В корпусе производных основ выбор акцентных типов определяется акцентными типами производящих (обычно с соответствующей поправкой на словообразовательный тип)". [Дыбо В. 2000а, 10].
Все перечисленные типы просодической организации слов связаны друг с другом и могут в ходе языковой эволюции переходить один в другой.
II. Источником регистровых тонов бывает фонологизация естественных регистровых различий гласных после звонких и глухих согласных. После звонких согласных тон слога обычно понижается, и слог произносится в так называемом "низком регистре", а после глухих согласных понижения не происходит ("высокий регистр"). В диалектах китайского и во многих языках Юго-Восточной Азии различие двух тональных регистров возникло около тысячи лет назад, но пока существовали глухие и звонкие согласные, это различие было чисто фонетическим. В ряде языков и диалектов (например, в современном литературном китайском) противопоставление по глухости/звонкости впоследствии утратилось, а регистры, соответственно, фонологизировались.
Контурные тоны могут возникать при утрате сегментных единиц. Так, например, в кетском языке третий тон (всего в кетском их четыре) возник на гласных, стянувшихся после выпадения G (звонкого увулярного) между ними. В истории китайского языка конечная гортанная смычка (‑{?}) отпала, вызвав появление восходящего тона, а конечный ‑s сначала перешел в ‑h, а затем также отпал, вызвав появление падающего тона. Кроме того, контурные тоны, по-видимому, могут приходить на смену регистровым: при сочетании в рамках одного слова нескольких слогов с различными тонами происходят тональные ассимиляции. Так, в языке йоруба, например, высокий тон после и низкого произносится как восходящий, а низкий после высокого — как нисходящий, т. е. последующий слог начинается на той же частоте, на которой закончился предыдущий, а его тон реализуется как движение в направлении своего регистра (см. [Каплун 2000]).
III. Разноместное ударение может развиться из фиксированного при втягивании клитик. Так произошло, например, в турецком языке. Пратюркское ударение могло стоять только на последнем слоге. Впоследствии, когда формы вспомогательного глагола, следовавшего за основным, сперва потеряли собственное ударение, а затем вошли в состав словоформы основного глагола, сформировалась современная система: ударение стоит на последнем слоге перед первым аффиксом клитического происхождения, например, verd{i/}yse `если он дал' < verd{i/} `он дал' + yse (форма условного наклонения глагола-связки). Другой путь развития разноместного ударения из фиксированного представлен, например, в итальянском языке. В латыни ударение падало на второй слог от конца, если он был долгим или закрытым, и на третий от конца, если предпоследний слог был кратким. После утраты количественных различий гласных место ударения перестало предсказываться фонетическим обликом слова, ср., например, ит. amo [{a/}mo] `я люблю' (наст. вр.) и am{o\} [am{o/}] `он любил' (форма одного из прошедших времен) — первая форма наследует латинскому презенсу amo [{a/}mo], вторая — латинскому перфекту am{a_}vit [am{a_/}vit].
Лучше всего изучен в настоящее время генезис парадигматических акцентных систем. Как указывает В.А. Дыбо, "морфонологический анализ подобных систем приводит к выводу, что они могут быть экономно описаны, если мы разделим все морфемы соответствующего языка на акцентуационные классы, определяемые приписанными им "валентностями", — морфонологическими сущностями, посредством которых выражается некое отношение между морфемами разных классов, названное отношением доминантности (доминируемости) — рецессивности (термины заимствованы из генетики)" [Дыбо В. 2000а, 11]. "Практически во всех изученных нами акцентных системах наблюдается по два класса валентностей: доминирующие (высшие), маркируемые знаком +, и рецессивные (низшие), маркируемые знаком ‑. Но теоретически таких валентностей, вероятно, может быть и больше, важно лишь, чтобы между ними существовала градация и правило, согласно которому в словоформе морфемы, самые высокие по шкале градации, рассматривались бы как доминирующие, а все морфемы, низшие по этой шкале, относились бы в разряд рецессивных и не учитывались бы правилом постановки ударения" [Дыбо В. 1995, 237-238].
Доминантные и рецессивные морфемы различаются по своим возможностям влиять на место постановки ударения в слове: правило, описывающее порядок размещения ударения в слове (контурное правило), учитывает лишь доминантные морфемы, предшествующие первой рецессивной. Рецессивные морфемы при наличии в слове доминантных считаются как бы несуществующими; точно так же не учитываются контурным правилом и все доминантные морфемы, стоящие после одной или нескольких рецессивных морфем, которым предшествует хотя бы одна доминантная.
В наиболее простом случае в одних и тех же условиях доминантные морфемы сохраняют на себе ударение, рецессивные же теряют его. Например, в абхазском языке la `собака' — доминантная морфема, а la `глаз' — рецессивная, ср. al{a/} `(эта) собака' и {a/}la `(этот) глаз'.
Существуют разные виды систем парадигматического акцента. Морфемы могут различаться не только по доминантности-рецессивности, но и по тому, на какой слог требует постановки ударения та или иная морфема. Так, например, в современном русском языке есть морфемы, требующие постановки ударения на себя (например, приставка вы-, ср. в{ы/}карабкаться), левее себя (например, суффикс -тор, ср. механиз{а/}тор), правее себя (например, суффикс –отн-, ср. беготн{я/}) и т. д. (см. [Зализняк А.А. 1985, 35-89]; отметим, что перечисленные суффиксы доминантны, тогда как приставка вы- - нет, ср. выкар{а/}бкиваться). Вероятно, столь сложные системы могут исторически восходить к одной из двух более простых, имеющих по два класса валентностей — "+" (доминантные) и "—" (рецессивные) — и различающихся видом контурного правила:
1. Правило балто-славянского типа. Ударение ставится на начало первой последовательности доминантных морфем:
- {+/} + + — + — +
2. Правило абхазско-убыхского типа. Ударение ставится на конец первой последовательности доминантных морфем:
— + + {+/} — + — +
С учетом того, что рецессивные морфемы (и стоящие после них доминантные — если перед рецессивными есть хотя бы одна доминантная морфема) для контурного правила как бы не существуют, данные правила тождественны контурным правилам, действующим в языках с демаркационным акцентом:
1. Ударение ставится в начале последовательности морфем, образующих словоформу (или фонетическое слово) (так обстоит дело, например, в финском языке).
2. Ударение ставится в конце последовательности морфем, образующих словоформу (или фонетическое слово) (так обстоит дело, например, во французском языке).
Единственное отличие заключается в том, что в системах парадигматического акцента учитываются не все морфемы, входящие в словоформу (или фонетическое слово), а только первая группа доминантных морфем.
По всей видимости, языки с морфонологизованными акцентными парадигмами сами по себе являются развитием систем со слоговым тоновым акцентом. Так, в тапантском диалекте абазинского языка, близкородственного абхазскому, морфемы, соответствующие абхазским доминантным, имеют (в основном) высокий тон, а морфемы, соответствующие абхазским рецессивным, — низкий. Существуют языки, где есть и ударение, и тоны, и при этом ударение ставится в начале (или в конце) первой последовательности слогов с высоким тоном (а слоги с низкими тонами, находящиеся перед или после нее, не учитываются), ср., например, одну из форм глагола `сказать' в языке тубу (морфемы разделены черточками): nu‑gu‑f{a/}d‑{э}r‑ge, тональная схема "низкий — низкий — высокий — высокий — низкий" [Дыбо В. 1995, 269].
Рассмотрим в качестве примера фрагмент индоевропейской акцентной реконструкции (по книге [Дыбо В. 2000а], без анализа сложных случаев).
В праславянском языке восстанавливается несколько типов слоговых интонаций, т.е. тональных контуров ударных слогов ("Основной материал для реконструкции праславянских интонаций дают сербохорватский и словенский языки в их диалектах" [Дыбо В. 2000а, 17]. "В восточнославянских языках следы старых интонаций усматриваются в различиях ударения в полногласных сочетаниях" [там же, 19]):
Таблица 3.3.1
Тип реконструируемого тонального контура | Количество гласного в праславянском | Рефлексы в современных языках (примеры) |
циркумфлекс | долгий | рус. в{о/}рон, сербохорв. (штокавск.) вр{а#)}н, словенск. vr{a#)}n |
(нисходящий) | краткий | сербохорв. (штокавск.) в{о#)}з, словенск. v{o.#)}z |
новый акут | долгий | рус. кор{о/}ль, сербохорв. (штокавск.) кр{а#)}{ль} |
(восходящий) | краткий | сербохорв. (штокавск.) к{о\\}жа, словенск. k{o#~/}{z^}a |
(старый) акут (возможно, восходяще-нисходящий) | долгий | рус. вор{о/}на, сербохорв. (штокавск.) вр{а\\}на, словенск. vr{a/}na |
Старый акут мог быть только на долгих слогах.
В некоторых русских диалектах различаются рефлексы нового акута и циркумфлекса в кратких слогах, ср., например, рязанские формы к{о^}жа (отражение нового акута) и воз (отражение циркумфлекса).
Кроме того, восстанавливаются три акцентных парадигмы — a (ударение всегда стоит на основе, как, например, в русском слове с{и/}ла, род. п. с{и/}лу, им. п. мн. ч. с{и/}лы и т. д.), b (ударение всегда на окончании, если оно не является нулевым, ср. рус. черт{а/}, вин. п. черт{у/}, им. п. мн. ч. черт{ы/} и т.д.) и c (ударение в формах ед. ч. стоит на основе, в формах мн. ч. — на окончании и может перемещаться на предлог, ср. рус. м{о/}ре, твор. п. м{о/}рем, но з{а/} морем, им. п. мн. ч. мор{я/}). При этом а.п. a всегда характеризуется акутом, а.п. b включает в себя формы с "новым акутом" на корне (если за корневым слогом следует слог с редуцированным, т. е. ъ или ь, или с несокращающейся в праславянском долготой) и формы с ударением на элементе, следующем за корнем (во всех остальных случаях). Такое дополнительное распределение позволяет провести внутренюю реконструкции и восстановить для раннего праславянского а.п. b как тип с ударением, всегда стоящим на конце. В а.п. c имеются как формы с ударением на корне (циркумфлексом или "обычным" краткостным ударением), так и формы с ударением на окончании (конечным) или на элементе, ему предшествующем (в этом случае ударение — акут или новый акут).
Обнаруживается следующая зависимость:
Таблица 3.3.1
Славянская акцентная парадигма | a | b | c | c |
Просодическая характеристика корневого слога в славянском | акут | безударность | циркумфлекс* | циркумфлекс* |
Балтийская акцентная парадигма | ||||
Литовская акцентная парадигма | ||||
Просодическая характеристика корневого слога в балтийском | акут | циркумфлекс* | акут | циркумфлекс* |
Количество слога в индоевропейском | долгий** | краткий*** | долгий** | краткий*** |
Индоевропейский акцентный тип | баритонированный | баритонированный | окситонированный | окситонированный |
* Включая краткостное ударение.
** Включая сочетания с "{s^}va indogermanicum".
*** Включая краткие дифтонги.
Таким образом, славянские а.п. a и b оказываются дополнительно распределенными; обе они соотносятся с баритонированным акцентным типом, засвидетельствованным в древнегреческом и санскрите. Литовские акцентные парадигмы также находятся в дополнительном распределении, соотносясь с количеством слога и акцентным типом, восстанавливаемым на основе данных санскрита и древнегреческого. Приведем некоторые примеры:
Таблица 3.3.2
Слав. | Лит. | Греч. | Др.‑инд. |
*v{y//}dra (а.п. a) `выдра' | {u_/}dra (а.п. 1) `выдра' | {hy/dra_} (ударение на основе) `водяная змея, гидра' | |
*v{ь//}lna (а.п. a) `шерсть' | v{i\}lna (а.п. 1) `шерсть' | {u_/}r{n.}{a_} (ударение на основе) `шерсть' | |
*blъxa{|} (а.п. b) `блоха' | blus{a\} (а.п. 2) `блоха' | {psy/lla} (ударение на основе) `блоха' | |
*n{o\}vъ (а.п. b) `новый' | {ne/oS} (ударение на основе) `новый' | n{a/}vas (ударение на основе) `новый' | |
*{z^}{i#(}vъ (а.п. c) `живой' | g{y/}vas (а.п. 3) `живой' | j{i_}v{a/}s (ударение на окончании) `живой' | |
*dъkti{|} (а.п. c) `дочь' | dukt{e.~} (а.п. 3) `дочь' | duhit{a_/}r (ударение на окончании) `дочь' | |
*rosa{|} (а.п. c) `роса' | ras{a\} (а.п. 4) `роса' | ras{a_/} (ударение на окончании) `жидкость, влага' | |
*snъxa{|} (а.п. c) `сноха' | {nyo/S} (ударение на окончании) `сноха, невестка' | snu{s.}{a_/} (ударение на окончании) `невестка, золовка' |
Взаимно-однозначного соответствия между ударением в балто-славянском, санскрите и древнегреческом языках нет, но валентности морфем соответствуют друг другу: корни слов с а.п. a и b (и, соответственно, балт. а.п. 1) являются доминантными, и их греческие и санскритские соответствия несут на себе ударение, корни же слов с а.п. с (и, соответственно, балт. а.п. 2) рецессивны, а их греческие и санскритские соответствия безударны. Это, по-видимому, свидетельствует о том, что праиндоевропейская система была тоновой, акцентные же различия сформировались позднее, независимо в разных языках-потомках.
IV. Особую задачу представляет реконструкция ударения в языке, известном только по древним письменным памятникам, поскольку в большинстве случаев эти памятники не содержат сведений об акцентуации. Рассмотрим в качестве примера реконструкцию тохарского ударения.
В тохарском B языке (в большинстве рукописей) представлены, в частности, чередования гласных a {~} {0/} и {a_} {~} a, например: yasar — мн. ч. ys{a_}ra `кровь'. При этом в словоформе долгое {a_}, так же, как и a, которое способно чередоваться с нулем, может встретиться не более одного раза; кроме того, если в словоформе присутствует {a_}, то a, способного чередоваться с нулем, в ней быть не может, и наоборот. Таким образом, в каждом слове один слог (чаще всего — второй от конца) оказывается выделенным: только в нем возможно долгое {a_}, и только в нем из a и нуля выбирается a. Все это, по-видимому, свидетельствует о том, что в тохарском B языке существовало динамическое ударение и приведенные чередования гласных должны быть проинтерпретированы как {a/} {~} {0/} и {a_/} {~} a: y{a/}sar — ys{a_/}ra (отметим, что при отсутствии этих гласных определить место ударения в слове чаще всего невозможно).
В тохарском A языке подобных чередований гласных нет, и сделать выводы о его акцентуации можно лишь на основании сопоставления с тохарским B. Тохарскому B неконечному o в тохарском A может соответствовать либо o, либо a, например:
Таблица 3.3.3
Тох. B | Тох. A | |
kos | kos | сколько |
okt | ok{a:}t | восемь |
orpo{n#.}k | orpa{n#.}k | помост |
karyor | kuryar | торговля |
Можно видеть, что o первого слога отражается в тохарском A как o, а o второго слога — как a. Такое дробление рефлексов — *o > o/a — нередко встречается в языках с динамическим ударением, причем развитие *o > o наблюдается в ударной, а развитие *o > a — в безударной позиции, ср., например, рус. пр{о/}сто и прост{о/}й — ударный гласный в обоих случаях произносится как [о], а безударный — приблизительно как [а]. С гипотезой о динамическом ударении в тохарском A хорошо согласуются и другие черты его исторической фонетики:
- отпадение конечных неузких гласных, ср., например, mok (< пратох. *moko, ср. B moko) `старый', k{a:}nt (< пратох. *k{э}nte, ср. B kante) `сто',
- чередование a с нулем, происходившее только в непервых слогах, ср. mala{n~} (формально — мн. ч. от *mal) `нос', но akmla{m.} локатив от akmal (< ak `глаз' + *mal `нос') `лицо'.
Подобные явления "весьма характерны именно для языков с сильным начальным ударением; в качестве достаточно близкой параллели можно указать ситуацию в вепсском языке, на протяжении всей своей истории сохраняющем, как и другие прибалтийско-финские языки, фиксированное ударение на первом слоге: в этом языке в большинстве позиций произошло отпадение конечных гласных (ср. вепсск. kurk `горло' {~} фин. kurkku, вепсск. ora{u)} `белка' {~} фин. orava), а также развилась вторичная беглость гласных в непервых слогах, ср. t{u:}tar `дочь' — мн. ч. t{u:}tred" [Burlak, Itkin (in print)].
Библиография
Типология просодических систем рассматривается в [Дыбо В. 1995], [Дыбо В. 2000a], [Поливанов 1968], [Поливанов 1991].
Генезис парадигматических акцентных систем исследуется в [Дыбо В. 2000a].
Реконструкции индоевропейской акцентуации посвящена работа [Николаев 1989a], реконструкции праславянской акцентуации — работа [Зализняк А.А. 1985].
Классические работы Ф. де Соссюра о литовской акцентуации см. в [Соссюр 1977].
О славянской акцентуации см. [Дыбо В. 1981].
О реконструкции праалтайской просодии см. [Старостин С. 1991], [Starostin 1995].
Представляют интерес также работы [Иллич-Свитыч 1963], [Пекунова (в печати)].
ПРИЛОЖЕНИЕ
В двух языках алтайской семьи — корейском и японском — существуют тоны. Между ними устанавливается следующая система регулярных соответствий:
Таблица 1
Корейский | Японский |
высокий тон | низкий тон |
низкий тон | высокий тон |
"долгий" тон | высокий/низкий тон |
При этом можно показать, что долгота гласных (утраченная в ряде современных диалектов) и, соответственно, "долгий" тон в корейском языке вторичны.
Различие долгих и кратких гласных, не объясняемое позднейшими процессами, имеется в тюркских (прежде всего в туркменском и якутском) и тунгусо-маньчжурских языках; в монгольском долгота гласных вторична. Но это различие не может быть механически спроецировано на праалтайский уровень, поскольку тюркским долгим гласным в тунгусо-маньчжурском соответствуют краткие, и наоборот, тунгусо-маньчжурским долгим гласным соответствуют краткие гласные в тюркском. "Все многообразие просодических соответствий для первого слога в алтайских языках можно свести к четырем основным рядам" [Starostin 1995, 191]:
Таблица 2
Тюркский | Тунгусо-маньчжурский | Корейский | Японский | |
долгий | краткий | низкий тон | высокий тон | |
краткий | долгий | высокий тон | низкий тон | |
краткий | краткий | низкий тон | высокий тон | |
краткий | краткий | высокий тон | низкий тон |
Приведем примеры на эти соответствия:
Таблица 3
Тюркский | Тунгусо-маньчжурский | Корейский | Японский | |
*{e_}n- (туркм. {i_}n-) `спускаться' | *{n_}ene- (эвенк. {n_}ene-) `идти' | *n{a\}{n/}- (ср.‑кор. n{a\}{n/}-) `идти, двигаться вперед' | *{i/}n- `идти, уходить' | |
*ala-n (якут. al{a_}-s) `равнина' | *p{a_}lin- (эвен. h{a_}linr{э/}) `луг' | *p{э/}r(h)- (ср.‑кор. ph{э/}r{i/}) `поля, луга' | *p{a\}r{a\} `равнина' | |
*tup{n/}ak (туркм. tojnaq) `копыто' | *t{u:}pa (ороч. tipa) `ноготь' | *t{o\}ph- (ср.‑кор. th{o\}p) `ноготь, коготь' | *t{u/}m{a/}i `ноготь, коготь' | |
*b{a:}n (туркм. men) `я' | *bi (эвенк. bi) `я'; ср. тж. негид. bitte `мы' | *{u/}‑r{i/} (ср.‑кор. {u/}‑r{i/}) `мы' | *b{a\}- `я' |
Поскольку соответствия в языках-потомках "взаимно-обратны", можно лишь констатировать, что в праалтайском языке существовало некоторое (просодическое? фонационное?) различие двух "тонов" — A (> кор. низкий, яп. высокий) и B (> кор. высокий, яп. низкий). Дать этому различию фонетическую интерпретацию при имеющихся данных затруднительно. Тем не менее можно с уверенностью утверждать, что долгие гласные, имевшие "тон" A, сохранились в тюркском, но сократились в тунгусо-маньчжурском, а долгие гласные, имевшие "тон" B, наоборот, сохранили долготу в тунгусо-маньчжурском, но утратили ее в тюркском.