2015-09-06
285
Глава 16. "Оговорки по Фрейду"
В 1900 году Фрейду крайне не везло. Его мучило чувствонеудовлетворенности. Он завидовал Флису, богатому и уверенному,процветавшему в своем прогрессивном городе, а письма, которые он слал вБерлин, были пронизаны жалостью к себе. То, что он знал себя, не помогалоему справиться с "невротическими колебаниями настроения", как он их называл- равно как и с тревогой по поводу денег: "Я чувствую себя опустошенным","Моя спина заметно согнулась". Каким же он был глупцом, что мечтал о свободеи благополучии, - стонет он, - просто потому, что написал книгу основидениях! Он зарабатывал довольно большие деньги - пятьсот флоринов в неделю.Если это и поднимало его настроение ("деньги для меня - веселящий газ", какоднажды сказал он Флису), эффект был преходящим. Тяжелая работа с пациентамивызывала в нем чувство усталости и тоску по "солнцу, цветам, синей воде,совсем как в молодости". Как многие врачи, он не питал к пациентам особеннотеплых чувств и видел в них своих "мучителей". Свободное время он описываетс горькой иронией. Он - "ищущий удовольствий обыватель", который посвящаетсебя фантазиям, игре в шахматы и чтению английских романов. Крепкие сигарыон себе не позволял, алкоголь (как он решил) ему не помогал, что же касаетсяплотских удовольствий, "я перестал заводить детей". Если бы у него было больше денег или было бы с кем поехать в Италиюэтим летом... Если бы он только мог избавиться от утомительной дружбыБрейера! Он хочет купить металлическую шкатулку, которую однажды видел ввитрине магазина в центре Вены, но во время прогулок не может найти этотмагазин, а посмотреть его адрес в телефонном справочнике постоянно забывает.Наконец он заставляет себя найти это место и обнаруживает, что магазиннаходится совсем рядом с тем зданием, где живут Брейеры. То есть - он взапретной зоне, и его бессознательное избегало этого места. Если в письмах Фрейда все верно, он практически ничем в этот год незанимался - лишь вел полураститсльное существование, беспокоился и старел.День рождения в мае 1900 года он отметил со словами: "Да, теперь мнедействительно сорок четыре - я старый, немного жалкий на вид еврей". Семьянастояла на том, чтобы отпраздновать это событие, но Фрейд был очень занятприсыпанием головы пеплом и сообщил Флису, что для него было бы "достойнымнаказанием", если "ни одна из неизведанных областей психической жизни, вкоторые я ступил первым, не будет носить моего имени и подчиняться моимзаконам". Иногда меланхолия отступает. Когда создается впечатление, что научноесообщество наконец принимает Флиса с его идеями о периодичности, Фрейдмечтательно говорит, что было бы очень приятно увидеть, как критики другавозьмут свои слова обратно. Такое злобное ликование, такая удовлетворенная жажда мести играет вмоем случае важную роль. Пока мне редко выпадало отведать этого блюда. Такчто я присоединяюсь к тебе. Семья Фрейда начало лета провела в "Бельвю", куда он ежедневно ездил сБерггассе. Это место вызывало в нем приятные воспоминания о сне Ирмы. Онмечтал о мраморной табличке, которая когда-нибудь увековечит это событие.Больше его практически ничего не радовало, если не считать семейных дел, вчастности, визита манчестерских Фрейдов - его сводного брата Эммануила ссыном Сэмом. Они олицетворяли собой другую жизнь, которую Зигмунд мог бывести в сельской Англии, где евреям позволяли жить спокойно, а в городскойратуше не заседал мэр Люгер, раздувавший уголья расизма. Эммануил "привез с собой настоящий глоток свежего воздуха, потому чтоон замечательный человек, живой и умственно энергичный, несмотря на своишестьдесят восемь или шестьдесят девять лет. Он всегда был мне дорог". Сэмубыло тридцать пять - еще один интересный представитель английской ветвисемейства. Гости поехали оттуда в Берлин, "теперь семейную штаб-квартиру",куда перебралась из Нью-Йорка Анна Бернейс с дочерьми. Фрейд увиделся совсеми троими в Вене и нашел их настоящими красавицами, развитыми не полетам, как американки, и очень обаятельными. Так иногда собственная семьяпроизводит на тебя хорошее впечатление". Отчасти недовольство жизнью Фрейда было позой, защитной реакцией,суеверным нежеланием показать, что он счастлив. Флис знал об этом больше,чем остальные, потому что он уже много лет был доверенным лицом Фрейда.Фрейд испытывал в его дружбе чуть ли не физическую потребность. Трудноповерить, что он боялся Флиса, но, возможно, он боялся его потерять. Получивлестное письмо от Флиса, в котором тот, видимо, подчеркнул положительныестороны жизни в "прекрасном одиночестве", Фрейд отвечает (в мае 1900 года),что он бы не возражал, "если бы это не зашло так далеко и не относилось бы ико мне и к тебе". Он добавляет: Я знаю, если учитывать статистику человеческого горя, как мало человекудостается хорошего. Но ничто не заменит мне отношений с другом, которые такнужны части меня - возможно, более женственной части. Фрейд восхищался Флисом как смелым ученым, новым Кеплером, которыйможет изменить видение мира всеми людьми. Или же он хотел этим восхищаться.Возможно, Флис не отвечал ему тем же. Быть может, Фрейд был слишком большимромантиком для трезвого ученого Флиса. Теория биологических ритмов и периодов, с точки зрения Флиса, быланастоящей наукой, и Фрейд всегда признавал это, хотя его большеинтересовало, как можно применить теорию к его семье: в какие дни дети могутзаболеть, мужчины будут иметь наибольшие творческие способности, а женщины снаименьшей вероятностью могут забеременеть. Он интересовался именно этими"прекрасными нововведениями". Некоторые идеи Флиса имели очень большое значение для Фрейда, в томчисле понятие о сексуальности детей и внутренней бисексуальности человека.Но за восторженным вниманием Фрейда к идеям Флиса всегда стоялоэмоциональное увлечение автором этих идей как человеком. Причем на уступки вэтих отношениях шел именно Фрейд. Существует письмо от 1899 года, в которомон вспоминает прогулку возле Берхтесгадена, где "ты был, как обычно, слеп ккрасотам природы и вместо этого с пылом рассказывал о трубах Маннесманов[немецкое инженерное изобретение 1890-х годов]. В то время я почувствовалсебя подавленным твоим превосходством". Их отношения должны были скоро измениться. Возможно, им обоим пришло вголову, что психология одного и биология второго несовместимы, хотя вписьмах они этого не упоминали. Летом 1900 года во время недолгогосовместного отдыха в горах они поспорили о своих идеях. С этого моментадружба начала остывать. По словам Флиса, причиной стал его друг. Фрейд никогда не говорил прямооб этой встрече. В письмах до ссоры содержится очень мало информации. Водном он говорит, что они начинают отдаляться круг от друга, и винит в этомрасстояние, разделяющее их. В другом Фрейд выказывает раздражение тем, чтодруг советует ему узнать больше о назальной терапии. Возможно, это недовольство вышло на поверхность, когда они встретилисьи Флис начал говорить то, что не нравилось Фрейду. Наверное, тому, что автор"Толкования сновидений" мог выслушивать от автора "Связи между носом иженскими половыми органами", существовал некий предел. Возможно, причиныразрыва были более серьезными. Друзья договорились о встрече за несколько недель. Они собиралисьпровести вместе четыре дня, со вторника, 31 июля, до субботы, 4 августа, вавстрийском Тироле под Инсбруком, до того как приедут "женщины"(предположительно, Марта и Минна) и Фрейд отправится с ними в Италию. Фрейдс Флисом отправились к альпийскому озеру Ахензее, расположенном на высотедевятисот метров над уровнем моря. Скорее всего, они сняли номера в одной изгостиниц на берегу озера, "Зеешпитц" или "Схоластика". Оттуда отдыхающиемогли отправиться после завтрака к вершине и, пройдя еще около километра,оказаться там к полудню. Это была пустынная скалистая местность с крутымисклонами, с которых можно было сорваться, и глубоким озером у подножия гор,где можно было утонуть. Позже Флис говорил в частных беседах, что Фрейдхотел его там убить. На людях, что вполне понятно, ничего подобного он не говорил. В своемповествовании о ссоре, опубликованном в 1906 году, Флис просто заявляет, чтоу Ахензее Фрейд "применил ко мне силу, что сначала показалось мне странным".Флис вспоминал, что к такому взрыву негодования Фрейда привели его слова отом, что на психику действуют "периодические процессы", они влияют насостояние ума пациента, а значит, ни внезапные ухудшения состояния, ни егоулучшения нельзя приписать только психоанализу". Неудивительно, что это таквывело из себя Фрейда. Ему сказали, будто все, что он делает какпсихоаналитик, подчиняется всеобщей схеме биоритмов. Флис видел в нем только завистливого коллегу во власти "личной вражды".Он упоминает, как однажды услышал от Фрейда такие слова: "Хорошо, что мыдрузья. Иначе я бы лопнул от зависти, услышав, что в Берлине кто-то делаетподобные открытия!" Флис, "пораженный", рассказал об этом своей жене Иде,которая любила Фрейда не больше, чем он ее. Своей семье и по меньшей мере одному другу Флис рассказал другое: когдаони гуляли у Ахензее, Фрейд хотел незаметно толкнуть его, чтобы тот упал илиутонул, и выдать это за несчастный случай. Этот факт раскопал Питер Суэйлз,услышавший его от дочери Флиса в 1981-1982 годах, когда той было уже большевосьмидесяти. Еще два человека подтверждают, что Флис рассказывал об этом, инеизвестно, было ли это только предположением Флиса, или у Ахензеедействительно что-то произошло. Если это всего лишь предположение, сразу лионо пришло Флису в голову или только по прошествии времени? Флис, обидчивый и агрессивный, какими иногда бывают слабые люди,возможно, страдал от мании преследования. Несколько лет спустя Фрейдговорил, что у Флиса "развился тяжелый случай паранойи после отказа отдружеских чувств по отношению ко мне"*. Но была ли это паранойя илиосторожность? В "Толковании сновидений" описывается один сон Фрейда,намекающий на смерть Флиса. Фрейд даже упоминает о нем в одном из писем: "Ия радуюсь тому, что пережил тебя; не правда ли, ужасная идея?" * Флис не единственный из бывших друзей Фрейда, впоследствии получившийтакой удобный диагноз паранойи. Когда в дело вступал психоанализ, Фрейд нестеснялся в выражениях. Впрочем, иногда он отзывался о Флисе теплее."Когда-то я его очень любил", - писал он в 1911 году. Суэйлз, который считает, что паранойя Флиса была обоснована, находитболее убедительные доводы в книге, опубликованной Фрейдом в следующем году,"Психопатология обыденной жизни". В книге содержится много историй,посвященных странностям человеческого поведения. Одна из них, вроде бымалопримечательная, касается нескольких дней летнего отдыха, которые онпровел со своим "попутчиком". Суэйлз заключает, что этим "попутчиком" былФлис, все происходило в Ахензее, а эта история - не что иное, как частьскрытой автобиографии, которую Фрейд так любил вставлять в свои книги. Вэтом рассказе, по мнению Суэйлза, содержатся смутные намеки на их дружбу. В одном месте Фрейд пишет, как он был в то утро поражен тем, что мой товарищ отверг мое предложениесовершить довольно длительную прогулку, а также во время короткой прогулкиотказался пойти по тропе, которую счел слишком крутой и опасной. Суэйлз идет дальше и выдвигает предположение, что Фрейд упоминает"опасную тропинку" с целью запугать Флиса, который должен был прочесть книгупосле ее выхода (сначала в психиатрическом журнале) в следующем, 1901 году."Здесь перед нами, - говорит Суэйлз, - встает без прикрытия совершенно инойФрейд, отличающийся от того, каким его представили биографы". Это достаточносмелое заявление, и Суэйлз доводит его до крайности, но история на озереАхензее действительно весьма странная. Со снами и фантазиями Фрейда следуетсчитаться. За этими предполагаемыми фантазиями относительно друга и коллегиВильгельма, следуют другие, касающиеся подруги и свояченицы Минны. В этомслучае догадки играют еще большую роль. Питер Суэйлз интересовался и этойисторией и упорно искал доказательства по фрейдовским "сусекам". История о том, что у Фрейда с Минной был роман, существует довольнодавно. Эрнест Джонс, писавший об их тесной дружбе, предполагал, что такоеможет прийти людям в голову, и заявил: "С обеих сторон не было никакогосексуального влечения". Возможно, Джонс знал, что слухи утверждают обратное,и настаивал на преданности Фрейда своей жене. Юнг утверждал, что ему точноизвестно о существовании связи от самой Минны. С формальной точки зрения этобыл бы инцест. Есть некоторые факты, говорящие о том, что это произошло -или что у Фрейда были фантазии на эту тему - ближе к концу того же лета 1900года. Минна потеряла надежду выйти замуж за четырнадцать лет до того, когдаее жених умер от туберкулеза. Она нашла себе работу гувернантки и"компаньонки", некоторое время жила с матерью в Гамбурге и смирилась сположением старой девы, как и многие женщины, но это сделало ее острее наязык. С 1896 года она поселилась с Фрейдами на Берггассе - бездетнаятетушка, которая жила в своей комнате с громко играющим граммофоном иоказывала семье неоценимую помощь. Говорят, Юнг, познакомившийся с ней в 1896 году, утверждал, что она"очень красива", но фотографии этого не подтверждают. Есть данные о том, чтоеще до женитьбы на Марте Фрейд писал сестре Розе в 1886 году, что Минна"очень некрасива и толста как гиппопотам". Это не отражало его истинныхчувств, а если он и действительно так думал в тот момент, то явно находилсяпод влиянием нетерпеливого ожидания брака с ее сестрой. С самого начала Фрейд почувствовал духовную близость с Минной, котораяне была под пятой матери, в отличие, как он считал, от Марты "Минна любитее, но не жалеет", - говорил он своей невесте. Минна не собиралась стать иидеальной домохозяйкой. Если она выполняла работу по дому, ее скорее можнобыло увидеть с тряпкой в одной руке и книгой в другой. Идеальная домохозяйканужна была Фрейду в виде Марты, и, будучи помолвленным со своей "маленькойженщиной", он уже говорил о том, какие хозяйственные качества хочет в нейнайти - любовь к мебели, ленточкам, абажурам и кладовым. У Минны были другие достоинства. В письмах Фрейда к ней не заметночувства интеллектуального превосходства, сквозившего в письмах к Марте.Когда жених Минны умер, он посоветовал ей не пытаться поддерживать дружескиеотношения с его семьей, потому что они наверняка винят в произошедшем ее."Сожги письма, пока еще зима", - пишет он. Через восемь лет после женитьбына одной сестре он называет вторую в письме Флису "моей ближайшейнаперсницей". Это было еще задолго до того, как она переехала к ним наБерггассе, 19. Все это лишь наводит на мысль о возможности эротического интереса, ноничего не доказывает, а биографы Фрейда не стремились исследовать этотвопрос. Лучше оставить Фрейда с Минной в покое - их восхищение друг другом,общие интеллектуальные интересы, совместный отдых - и не особеннозадумываться о том, с чем могло быть связано такое тесное общение, когда онибеседовали за завтраком, жаловались на плохие рессоры, вместе забирались нагорные склоны, плавали на пароходах по озерам, в полдень стояли у руинзамков, делились сардоническими шутками об англичанах за границей, дремалирядом в шезлонгах или прогуливались по террасе после ужина. Летом 1900 года Минне было тридцать пять - в то время такой возраствоспринимался не таким молодым, как сейчас, и все же не был препятствием дляэнергичной и пылкой женщины, такой, с какими Фрейд часто сталкивался средисвоих чрезмерно страстных истеричек. Самому Фрейду было сорок четыре, аслова в письме Флису "я перестал заводить детей", как полагают, закрываютобсуждение. Странно, но это обсуждение цензоры не убирали из первойпубликации писем Флису, в то время как почти всю личную информацию,касающуюся секса, они вычеркнули. То, что Фрейд больше "не заводит детей", ссамого начала должно было считаться благопристойным. Предположительно, этафраза с библейским оттенком была эвфемизмом половых сношений, хотя,возможно, Фрейд имел в виду только то, что сказал, то есть то, что детейбольше не будет, в отличие от удовольствия. Что бы он ни имел в виду, логично было предположить, что человек,придававший такое значение сексу в своих работах, мог жить нормальнойполовой жизнью и после сорока четырех. Фактически, есть предположения, чтоон занимался любовью с Мартой даже в 1915 году, когда ему было пятьдесятдевять (он упоминал об этом в неопубликованном анализе сна). Возможно, впериод с 1896 года, после рождения Анны, последнего ребенка, до климакса уМарты, произошедшего уже в новом веке, он пользовался каким-то методомконтрацепции. (В письме Флису в 1900 году упоминается запланированная наавгуст поездка с Мартой, когда они должны "учесть дни, во время которых онанеспособна получать удовольствие" - скорее всего, он говорит о неудобствах,связанных с менструацией. В июле его жене исполнялось тридцать девять). Эдуард Хичман сделал необычное наблюдение Он был среди первых венскиханалитиков и входил в окружение Фрейда с 1905 года. В марте 1954 года онписал Эрнесту Джонсу, по всей видимости, в ответ на его вопросы осексуальной жизни Фрейда. Тогда ему было уже больше восьмидесяти, он жил вАмерике, где занимался анализом и преподавал с 1940 года. "Я никогда необращал внимания на его гениталии, - двусмысленно пишет он, - но однаждывидел у него в брюках эрекцию после [психоаналитического] путешествия схорошенькой женщиной". Это в биографию Джонса не вошло, как и его замечаниео том, что "один коллега говорил мне, будто пациентки должны были прикрыватьноги, чтобы избежать сексуального возбуждения во время анализа [Фрейда]".Трудно оценить истинность этих воспоминаний пожилого человека. Но самаяпоразительная из историй Хичмана связана с Минной и описана в одном из писемо половой жизни Фрейда: Однажды он дал мне открытое письмо, чтобы я отнес его Минне. Там былонаписано "Когда наступит вечер, мы вместе пойдем сквозь темноту. 15 июня1923 года". Этот год был для Фрейда переломным, когда изменилось его здоровье и всяжизнь. Возможно, эта записка Минне (оставил ли он ее незапечатанной, чтобыХичман прочел ее и сделал соответствующие заметки?) была написана подвлиянием указанных событий. События лета 1900 года, касающиеся Фрейда и Минны, слабо отражены вписьменных источниках. Проведя четыре дня с Флисом у Ахензее, Фрейдотправился в Италию с Мартой и, возможно, Минной. Они снова были в горах,совершали походы по ущельям и ледникам, но Марты, как обычно, надолго нехватило, и через неделю она вернулась в Вену к детям - без сомнения, в связис днями, когда она была "неспособной к удовольствию". Еще до отъезда Марты Фрейд встретил на отдыхе друзей из Вены. Онотправился с ними в Венецию, где они случайно встретили его сестру Розу смужем, а после чего все вместе поехали в Южную Австрию к сестре Анне и ее"американским детям", отдыхавшим в то время у озера. Это была последняянеделя августа. Дальнейшие события описываются в длинном письме, посланном ФрейдомФлису. В нем нет мрачных отголосков событий у Ахензее. Это просто подробныйрассказ о путешествии, который он написал сразу же по возвращении в Вену. И наконец - уже было 26 августа - пришло облегчение. Я хочу сказать,приехала Минна, с которой я поехал по долине Пустер... Они провели почти две недели наедине в Северной Италии, опять же средигор и озер. В маленьком городке Рива на озере Гарда они оставались пять дней"в божественном месте с прекрасным столом, наслаждались роскошью безсожалений и тревог". 8 сентября он отвез Минну на горный курорт Мерано, вавстрийский Тироль, гае она должна была оставаться несколько недель или дажемесяцев в связи с периодической инфекцией или слабостью легких. По словамДжонса, который мог перепутать года, Фрейд затем вернулся в Вену через Милани (неизвестно почему) Геную. К 10 сентября Фрейд уже был в Вене. Предположение, что Фрейд с Минной были любовниками во время этихтринадцати дней, исходит от Суэйлза. Тот в очередной раз использует все туже уловку: берет автобиографичный текст Фрейда, ранее не вызывавший никакихподозрений, и расшифровывает его с помощью своих собственных фантазий,совсем как поступал сам Фрейд со снами. Текст - это все та же"Психопатология обыденной жизни", в которой Суэйлз нашел связь с Ахензее. Вглаве, названной "Забывание иностранных слов", рассказывается о разговоре с"одним образованным молодым человеком", с которым он познакомился на отдыхелетом 1900 года. Как и в "Покрывающих воспоминаниях", он использует диалог санонимным лицом для иллюстрации положений психоанализа. Когда его знакомый опускает из латинской цитаты слово "aliquis"[кто-то], Фрейд на месте использует свободные ассоциации молодого человека ипрослеживает ход его мыслей до церкви в Неаполе, где в один и тот жесвященный день в году кровь святого в бутыли разжижается. С помощью другихассоциаций Фрейд находит главную причину беспокойства, кроющегося за этойзабывчивостью. Кровь, которая должна потечь в определенное время, напоминаетего знакомому о страхе, что от него может забеременеть женщина и он от нееуслышит, что у нее не наступила менструация. Доводы Суэйлза о том, будто этот знакомый не существовал, а Фрейдвыражает свои собственные страхи о том, что мог сделать Минну беременной иих связь может иметь какие-то последствия, слишком сложны, чтобывоспроизводить их здесь. Суэйлз делает очередное смелое предположение, чтоименно в городе Трент, который они посещали, Минна потеряла девственность,потому что там Трентский совет в шестнадцатом веке подтвердил святостьбрака, а это было "очень похоже на Фрейда - насмеяться над христианскойдогмой в самом уязвимом месте"*. В этом очерке все ассоциации со словом"aliquis" Суэйлз относит к жизни самого Фрейда. * Когда свободомыслящий Г. Дж. Уэллс до первой мировой войны имел романс молодой социалисткой Эмбер Ривз, однажды днем они занимались любовью вдеревенской церкви в графстве Кент. Уэллс говорил о том, какое удовольствиеим доставило ощущение "греховности". Суэйлза нужно читать целиком и в оригинале, чтобы оценить этотнесдержанный стиль отчасти ученого, отчасти безжалостного охотника,истребляющего животных за вознаграждение. Его книги психоаналитическоесообщество называло "прекрасной научной фантастикой" (и менее лестнымитерминами). В данном случае его предположение о том, что Фрейд за страхамизнакомого скрывает свои собственные, странно убедительно. В разговоре Фрейдас "образованным молодым человеком" действительно есть что-то, напоминающее"Покрывающие воспоминания". Дальнейшие предположения Суэйлза касаются подозрения, что Минна моглаотправиться в Мерано, поскольку ей было нужно сделать аборт, который, скореевсего, и был проведен в одной из местных клиник. Это уже менее вероятно.Согласно обычному циклу продуктивности, едва ли хватает времени на то,чтобы, если зачатие произошло 26 августа или после этого дня, к 6 или 7сентября менструация не началась и Фрейд с Минной из-за этого запаниковали иотправились в Мерано к 8 сентября. Скорее это был просто страх передвозможной беременностью. В то время цикл продуктивности понимали неполностью. Если у Минны менструация должна была начаться в первые днисентября, 26 августа она уже не могла зачать, но они с Фрейдом этого незнали. Однако, если Минна боялась, что забеременела, этот страх, как частобывает, мог вызвать задержку менструации. В таком случае поездка в Меранобыла оправданной предосторожностью. Последствия беременности Минны были быслишком ужасны. Она оставалась в Мерано шесть недель. Пока ее не было, Фрейд писалФлису: "Я должен, в конце концов, заняться реальной стороной сексуальности,о которой человек узнает лишь с большим трудом". Этому замечанию оченьхочется придать особое значение. Минна вернулась в Вену где-то 20 октября, все еще чувствуя себя неважнои вызывая беспокойство ближних. "Не все ясно с ее состоянием", - писал ФрейдФлису. В начале 1901 года у нее открылось внутреннее кровотечение, поставилидиагноз язвы кишечника. О причине, которая сначала упоминалась в связи с еепосещением Мерано, инфекции легких, не говорилось. Суэйлз приводит яркие аргументы в пользу того, что Фрейд думал обеременности. После возвращения в Вену в 1900 году Фрейд сразу же принялсяза работу над "Психопатологией обыденной жизни". Эпизод со словом "aliquis"появляется на первых же страницах. Новые данные, обнаруженные в 1997 годуколлегой Суэйлза и еще не опубликованные, убедительно показывают, где Фрейдмог узнать как раз в то время историю о разжижающейся крови в неапольскойцеркви, на которой впоследствии основал свой диалог с "неким молодымчеловеком". Но само то, что Фрейд беспокоился о беременности, не обязательнобыло связано с Минной. Марте в то время было тридцать девять лет, и,возможно, именно у нее была задержка. Если Фрейд узнал об этом, вернувшись вВену, этого было бы достаточно, чтобы заставить его думать об "aliquis" итому подобном. Что касается самой Минны, все остальное - слухи. Свидетельство Юнгадалеко от убедительного и дошло до нас в нескольких версиях. Самая яркаяисходит от американского профессора Джона Биллински, который утверждал, чтоуслышал ее от восьмидесятидвухлетнего Юнга в 1957 году. Во время первогопосещения Юнгом Фрейда в Вене в 1907 году Минна якобы призналась гостю, чтозять влюблен в нее, они спали друг с другом и ее мучает чувство вины.Вероятность этой истории уменьшается из-за того, что Биллински представилслова Юнга в виде стенограммы, а затем признался, что ничего не записывал,пока беседа не закончилась. Эти воспоминания появились лишь в 1969 году,когда Юнг уже давно умер, и до сих пор не вызывают большого интереса. Биллински не один. Другие тоже утверждают, что слышали историю Минны отЮнга. Среди них его товарищ Карл Майер и один итальянский журналист.Говорят, Оскар Рие утверждал, что Фрейд остается с Мартой ради детей.Вероятность этого не исключена. Доступ к переписке Фрейда с Минной ограничен. Историк-фрейдист ПитерГэй, который одним из первых увидел их в архивах Фрейда в 1988 году,обнаружил отсутствие некоторых номеров между 94-м и 161-м в семнадцатилетнийпериод с апреля 1893 по июль 1910 года. В тех письмах, что сохранились,ничего особенного не содержалось. Однако сексуальная связь могла быприходиться именно на те годы, в которые не хватает некоторых писем.X x x
Летние сны закончились. Фрейда оставило чувство разочарования, онсмирился с тем, что мир не готов к "Толкованию сновидений", и снова началработать. Если он все еще считал себя "старым и жалким евреем" - если этокогда-нибудь было больше чем прикрытием, - он об этом перестал говорить.Теперь у него с Флисом было меньше тем для разговора - или больше, но онипредпочитали их не затрагивать. Письма из Берлина и обратно шли все реже, хотя Фрейд рассказывал Флисуо том, как идет работа над новой книгой, "Психопатология обыденной жизни", ио новой пациентке, "восемнадцатилетней девушке, случай которой легкооткрылся имеющимся набором отмычек". Это была "Дора", первая из рядапациентов Фрейда, которым он посвятил отдельные рассказы. Анализ резкозакончился в последний день 1900 года, когда Дора устала от невропатолога,указывавшего ей, что она должна думать о сексе. Через несколько дней Фрейдуже описывал этот случай. Дора завораживала его, а отмычка уже быланаготове. Очерк был готов в течение нескольких недель и стал чем-то вроденовеллы о снах, оральном сексе, мастурбации и адюльтере. Однако он былопубликован лишь четыре года спустя. "Психопатология обыденной жизни", над которой он продолжал работатьпараллельно с рассказом о Доре, была закончена к маю 1901 года. Эта книгастала наиболее популярной работой Фрейда, благодаря которой даже те, ктоедва знает, кто такой Фрейд, шутливо объясняют словами "оговорка по Фрейду!"моменты, когда они случайно говорят совсем не то, что хотят сказать. Идея о том, что оговорки и забывания слов могут свидетельствовать овнутренних конфликтах и поэтому делают всех нас аналитиками-любителями, несразу стала предметом разговоров среднего класса. В виде книги работапоявилась только в 1904 году. Сначала это было небольшое издание менее чем всто страниц, которое с переизданиями постепенно разрасталось, пока его объемне увеличился в три раза. Фрейд не мог устоять перед искушением ввести в нееновые истории. Теории в книге было очень мало. В 1914 году, когда появился перевод книги на английский, в Лондонесочли ее "очень любопытной новой системой самоанализа, которым можетзаняться каждый, не беспокоясь о состоянии собственных нервов". Два годаспустя в одном американском журнале писали, что невротикам нельзя даватьчитать эту книгу, потому что от этого они "будут еще более мрачноуглубляться в себя". Большая часть данных, приведенных в книге, была получена самим Фрейдом(часто в период, когда он занимался самоанализом). Как и в "Толкованиисновидений", сексуальные моменты Фрейд исключил. Оговорки и описки,избирательное забывание, неправильное толкование и кажущиеся бессмысленнымиили запутанными поступки - все это было, по мнению Фрейда, частью процессапод названием "расстройство репродукции" (или "дефектность функции"). Этот принцип был не нов. Фраза Фрейда "у людей есть цели, которых онииногда стремятся достичь, не подозревая об этом", напоминает ремарку ТомасаХарди о том, что люди отвлекаются от своих целей во время их достижения.Писатели давно использовали оговорки как удобный литературный прием.Криминалистам также было известно, что свидетельства можно изучать напредмет невольного разоблачения. Для Фрейда все это было частью психологического устройства человека. "Яне могу понять, почему мудрость, являющаяся продуктом повседневногожизненного опыта людей, не может быть частью науки", - пишет он, обращаясь кмиру в целом, как он делал это в "Толковании сновидений". Расстройстворепродукции - это не случайные события, а точное свидетельство постоянногопротиворечия между сознательным и бессознательным, или, выражаясь втерминах, использованных им в "Толковании сновидений", "вторичным" и"первичным" процессом. Он говорил о "постоянном токе 'личного характера', окотором я обычно не подозреваю", проходившем через все его мысли ивыдававшем себя расстройствами репродукции. Случай, когда Фрейд не мог вспомнить имя художника Синьорелли, цифра2467, которую он считал случайной, но она таковой не оказалась, магазин сошкатулкой в витрине, который он никак не мог найти, - все это определялосьволнениями бессознательного. Фрейд предлагает для сравнения сотни другихпримеров. Политик открывает сессию австрийского парламента словами: "Яобъявляю заседание закрытым". Женщина говорит, что мужчине не обязательнобыть красивым, "если у него есть пять прямых конечностей" Женщина с ревнивыммужем, который обвиняет ее в том, что она "снова вела себя как шлюха!",потому что танцевала на семейной вечеринке канкан, на следующий день выходитиз кареты и ломает ногу. Это самонаказание, которого она подсознательножелала, соответствует преступлению, как предполагает Фрейд, потому что онане скоро сможет танцевать снова. Фрейд не описывает ни одной бессмысленной оговорки или несчастногослучая. У него все имеет свои причины. Муж называет жену именем своейлюбовницы и таким образом раскрывает свою неверность. Письмо, отправленноебез марки или с неправильным адресом, и не должно прийти. Но "Психопатологиюобыденной жизни" можно понимать двояко. На протяжении большей части книгиФрейд как будто расширяет границы познания человеком самого себя, объясняет,что оговорки и забывания - отражение психического конфликта. Но в концекниги он заявляет читателям, что все предопределено и все они - жертвынеизбежного. Возможно, в нем заговорил ученый, с ностальгией вспоминающийсуровые лаборатории молодости, где мудрецы-профессора учили его, чтоорганизм - это химическая машина. В любом случае, он так никогда и непопытался примирить эти противоречивые заключения. Расстройства репродукции присутствуют не только в автобиографическомматериале, использованном в книге, но и во всей жизни Фрейда, причем даже онсам не всегда осознавал это. В сентябре 1897 года, когда он писал Флису отом, что отказался от теории совращения, он оговорился и использовал фразу:"Конечно, я не скажу об этом в Дане". Энтони Стэдлен обнаружил (на заметкуфрейдистам, которые упустили этот момент из виду), что это созвучно сбиблейской фразой Давида, оплакивающего свое поражение: "Не говорите об этомв Гафе" - городе филистимлян, его врагов. Дан - название главного городаИзраиля. Таким образом, согласно теории Фрейда, его бессознательноеприказывало ему: "Не говори моим друзьям и коллегам об этой ошибке. Держи еев тайне" (что он и делал). На протяжении многих лет в письмах коллегам Фрейдиногда невольно выражал свои потаенные мысли. Своими описками и снами оннеустанно производил материал для исследований будущих психоаналитиков. В своей книге "Психопатология обыденной жизни" он так до конца и необъяснил, почему бессознательное, по его мнению, так вмешивается в жизньчеловека. Фрейд считал, что отрицательные мысли ("эгоистические, завистливыеи враждебные чувства и побуждения"), противоречащие нормам морали,используют расстройства репродукции в качестве средства выражения себя. Оннаходил удивительным то, что "стремление к правде [то есть к тому, чтобывыдать себя расстройством репродукции] гораздо сильнее, чем мы обычнопредполагаем". В других местах книги он говорит, что "согласие в этихрасстройствах репродукции и случайных поступках в большой степениэквивалентно послушному принятию аморального. Среди этих подавляемыхпобуждений немаловажную роль играют различные сексуальные мотивы". Таким образом, согласно сценарию Фрейда, аморальное бессознательноестарается проникнуть в повседневное поведение в виде поучительногонапоминания о темной стороне личности человека. В снах темные мыслиподвергаются цензуре, чтобы спящий не обеспокоился и не проснулся. Но вдневное время таким мыслям позволено досаждать нам. Некоторые критики отвергают эту концепцию полностью. Но большинство изнас склонны в какой-то мере верить в расстройство репродукции хотя быпотому, что это подтверждается нашим опытом. Для Фрейда, однако, этостановится не менее чем разгадкой человеческой природы. В более сложныхпримерах (таких, как с Синьорелли и "aliquis") он предлагает такие жезамысловатые толкования, как и для снов, и можно точно так же критиковатьФрейда за то, что он включал в анализ свои собственные фантазии. Книга "Психопатология обыденной жизни" была впервые напечатана внескольких номерах психиатрического журнала летом 1901 года. В то время какФрейд ждал оттисков, чтобы отправить их Флису, их дружба постепенно угасала.Письмо Фрейда от 7 августа было ответом на послание Флиса, в котором тотявно сыпал соль на рану, открывшуюся почти ровно год назад у озера Ахензее. "Невозможно скрывать, - пишет Фрейд, - что мы немного отдалились другот друга". После упоминания о том, что Ида Флис (за что Фрейд винил Брейера)считает, будто его дружба с Вильгельмом каким-то образом мешает их браку, онпродолжает: Ты выступаешь против меня и говоришь мне, что "тот, кто читает мысли,на самом деле проецирует свои собственные мысли на других людей" Это значит,что вся моя работа бесполезна. Если ты так думаешь обо мне, то просто выбрось мою "Психопатологию", нечитая, в мусорную корзину. Она полна ссылок на тебя - явных, говорящих отом, что какой-то материал принадлежит тебе, и скрытых, связанных с твоимвлиянием на мои мотивы. Можешь считать это "свидетельством
