Кризис и стержневой мегатренд экономической макроистории

Главная причина кризиса - перманентное отставание развития институтов и практик обеспечения экономической ответственности от роста скорости, плотности и масштабов экономических взаимодействий и процессов.

В нынешнюю эпоху глобального капитализма появились новые эффективные формы глобального экономического управления (международные экономические институты, банки развития и проч.), весьма изощренные средства преодоления инфляции, долговых кризисов, кризисов перепроизводства. Начальный период глобализации был не только почти повсеместной эйфорией, но также эпохой расцвета национального и группового эгоизма. Однако сам обозначенный выше мегатренд продолжал действовать, причем с невиданной ранее мощью, что проявилось как в долгом беспрецедентном росте мировой экономики, так и в нынешнем глобальном кризисе. Таким образом, смысл последнего состоит в том, чтобы осознать необходимость постоянного «подтягивания» институтов и практик обеспечения экономической ответственности к объективным требованиям современной глобальной экономики.

Кризис и три мегатенденции мирового развития:

Мегатенденция I, условно названная «Вестернизацией», или «глобализация»

Мегатенденция II, протестная и изоляционистская, включает создание союзов и блоков, противодействующих вестернизации и глобализации. Подъем мусульманского фундаментализма, антизападная политика, отчуждение России от Запада, ее попытки создать политические и военные блоки в противовес НАТО. Эта Мегатенденция II не столь глобальна, как Мегатенденция I, но все же до сих пор составляет значимую и драматическую антитезу последней.

Мегатенденция III была обозначена как «Многополюсное партнерство». Ее носители ориентируются на экологические, демократические, гуманистические принципы. Признавалась ее слабость, утопичность. Последние полтора десятка лет прошли с триумфальным шествием «глобализации» — Мегатенденции I.

Что же представляет собой нынешний мировой кризис в данном контексте? Очевиден очередной сбой в Мегатенденции I (вестернизации и глобализации), который, однако, приведет не к ее закату, а к новому витку развития, некоторому очищению от дисбалансирующих факторов, вероятному появлению новых глобальных правил и институтов регулирования.

Первоначальное злорадство представителей протестной Мегатенденции II («у них бушует кризис, а у нас тихая гавань надежности») довольно быстро угасло. На период кризиса, особенно при локальном преобладании решений и процессов, характерных для Мегатенденции II, резко вырастут протекционизм, таможенные барьеры, религиозно-этническое взаимоотчуждение, фундаменталистские движения, вероятен реванш диктатур и авторитарных режимов. На этом пути следует ожидать и максимума массового насилия в мятежах, в их подавлении, в гражданских и внешних войнах. К сожалению, нынешний политический режим в России по своей сути и направленности соответствует именно Мегатенденции II (о политических последствиях мирового кризиса для России см. далее).

Весьма проблематичными выглядят перспективы Мегатенденции III (многополюсное партнерство, альтерглобализм, гуманистические и правозащитные движения). Вообще говоря, каждый кризис глобального капитализма и экспансии вестернизации (американизации) объективно дает хороший шанс для нового подъема пока еще слабой Мегатенденции III. Однако на этом фланге пока не видно ни ярких лидеров, ни свежих сильных идей, ни поднимающихся общественных движений.

Если же стратегии выхода из кризиса будут включать самоограничение мировых экономических элит, поддержку беднейших социальных слоев и регионов, развития соответствующей инфраструктуры, образования, гражданских институтов и проч. (в том числе, с прагматической целью создания новых рынков), то гуманистическая Мегатенденция III получит статус конструктивной оппозиции внутри глобализующей Мегатенденции I. Оптимальным следует считать именно такой союз и взаимоусиление процессов Мегатенденций I и III, поскольку сама по себе Мегатенденция IIIслишком слаба. Эти объединенные силы способны ответить на вызов вышеуказанного стержневого мегатренда — выстроить новые структуры ответственности, включающие механизмы самоограничения элит. В таком случае протестная и изоляционистская Мегатенденция II будет еще более маргинализована и дискредитирована.