Предисловие

Б

еспокойный луч шпионом прокрался по шершавой стене. За ним и второй, и третий, и четвертый - бледная луна ворвалась в настежь распахнутое окно гостиной. Тени вмиг украсили причудливыми фигурами потрепанный плюш одного из старых кресел. В комнате звенело напряженное молчание: лишь тяжелый маятник бойко отбивал секунды. Воздух насквозь пропитался крепким табаком.

Лица присутствующих не выражали особого беспокойства, однако их косые взгляды не раз задерживались на старинном циферблате с четырьмя ржавыми стрелками, отстукивающими время миров с разницей всего в минуту. Недавно отстучало полночь.

- Рад снова видеть Вас, господа, под одной крышей хотя бы временно. Надеюсь, вы помните, скольким воспоминаниям обязаны отчему дому, - тихо произнес высокий, худощавый мужчина. Отстраненные водянисто-серые глаза придавали ему вид призрака, а дымчатые длинные волосы в разы усиливали ассоциацию. Рослая фигура уселась на подоконник в самой непринужденной позе. – Если мне не изменяет память, мы не виделись уже давно, целых двадцать лет. Не так ли, Корэй?

- Действительно, Ветран, давно. Но всего семнадцать, а не двадцать, - только из вежливости ответил хмурый тип. В небесно-голубых глазах явственно читалось неумолимое желание уйти, однако эта встреча была из важных. Он сдерживался, делая вид, будто его интересует убранство комнаты. Одна вещь все же привлекла его внимание – на каминной полке, широко распластав крылья, возвышалось чучело ястреба. Глаза птицы сверкали рубинами.

У камина расположился еще один гость. Он стоял чуть поодаль, в тени, хотя три кресла рядом пустовали. Казалось, мужчина не решался подойти – ему угодно было стоять у плетеного шкафа, главным украшением которого была чудесная коллекция самодельных роз из золота, серебра, хрусталя... Одну гость осторожно крутил в руках.

- Однако один из нас до сих пор верен своей привычке опаздывать, - добродушно воскликнул Ветран, подкручивая пышные усы, и неожиданно вспылил: - Черт, все же невыносимо больше ждать его!

- Здравствуйте и извините за опоздание, - неожиданно у второго окна показался черный силуэт. Человек этот был молод, озорство слышалось в звенящих нотках его голоса.

Юноша заскочил в комнату и свалился прямиком в мягкое кресло. Копна взъерошенных рыжих волос пламенем горела при свете луны, а в черных угольках глаз отсвечивали звезды.

- Да, - цокнул языком Корэй, устремив строгий взгляд на прибывшего. – Младший брат никогда не отличался излишней пунктуальностью. Не спорь. Это правда, дорогой Агний.

Лицо юноши вспыхнуло.

- Хватит! Прекратите сейчас же, - подал голос до сих пор молчавший гость.

- Лонс, опять ты поучаешь нас?.. Эй, неужели я снова замечаю за своим братцем необъяснимую страсть к цветам? – с иронией произнес Агний, заметив с какой любовью тот приглаживает лепестки будто живого бутона.

Секундное превосходство было на лицо, однако мужчина ловко парировал:

- Ты ведь не забыл слова великого отцовского трактата, которые каждый из нас должен был знать когда-то? – Лонс нахмурился. - …«Своей верой мы обязаны самым прекрасным существам Вселенной – цветам. Да, цветы даны нам небесами. Запах и цвет их украшают жизнь нашу, а не являются условием людского существования. И только поэтому человек способен жить спокойно, пока есть в этих четырех мирах цветы»… Помнишь, добрый друг мой?

Агний поспешно открыл рот, чтоб сказать что-то резкое, но, словно передумав, сделал глубокий вдох и перевел дыхание.

- Помню. Конечно, помню. Все, до последнего слова. Моего отца, - с лица юноши мигом исчезло озорство. – Он живет, пока мы его помним. Его душа живет. Ведь, как я понимаю, именно поэтому мы собрались здесь, в поместье Рода Аллерзиев…

- Что ж, пора начинать наш маленький домашний совет, - разбил наступившую тишину Ветран, довольный такой развязкой семейной ссоры. – Агний, пожалуйста, растопи камин. Мрачные тени нагоняют тоску. Ах, ностальгия, ностальгия…

- Конечно.

Юноша резко выбросил вперед левую руку. Живая искра спиралью скользнула с кончика его указательного пальца и вспышкой ворвалась на мирно лежавшие поленья. Пламя мгновенно вспыхнуло миллиардами огней - по комнате разнесся уютный треск огненных забав.

- Благодарю, дорогой брат.

- Разрешите мне отсесть подальше. Не терплю открытый очаг, - процедил сквозь зубы Корэй. – Никто не против? Прекрасно.

Все четверо расположились в мягких креслах. Тьма забилась по углам, а свет плавными переливами растекся по гостиной.

Ветран еще больше казался призраком – его дымчато-серый плащ, закрепленный серебряной запонкой на плече, придавал мужчине удивительную стройность и бледность. Голову венчала хрустальная полупрозрачная диадема. Меч, что выглядывал из-под мантии, был под стать дорогому украшению: идеально ограненные алмазы светились в его рукоятке.

Корэй хитрым взглядом оценивал происходящее. Его небесно-голубая мантия пятном выделялась на фоне рыжеватого освещения. Остроносая сабля блестела аквамаринами на руках хозяина. Тонкий обруч, запечатлевший всю сущность водной стихии, - бурю пенящихся волн, - охватывал волосы.

Молчаливый Лонс выбрал противоположную Ветрану сторону. Это оказался крепкий, дюжий богатырь; широкоплечий, статный. Однако в его плавных движениях было нечто чересчур женственное. Мужчина скрыл свое лицо под глубоким капюшоном изумрудного плаща так, что только колкая каштановая бородка торчала наружу. Видимо, волнуясь, Лонс не выпускал из рук длинные кожаные перчатки. Хоть символов принадлежности к семейному роду на виду не было, каждый из братьев оставался уверенным – оружие и диадема с собой.

Угрюмости комнаты не подчинялся лишь Агний. Простодушные черты не давали хмурости поселиться в душе юноши. Добрые глаза бродили только с целью отыскать что-нибудь увлекательное. Усыпанный веснушками нос вертелся волчком, выражая искреннее любопытство: как все-таки интересно разглядывать тех, кого не видел с детства! Меч и диадема Агния алели осколками рубинов…

- Я думаю, и так понятно, что далеко не все рады этой встрече, - Лонс недоверчиво покосился на Ветрана.

- Не переживай, брат, нам нужна вся семья совсем ненадолго, - успокоил его Корэй. Он то и дело озирался на Агния.

- Полно, дорогие мои. Мы ведь не заклятые враги друг другу, - миролюбиво изрек самый старый из четверых, Ветран. – А теперь, пожалуйста, Ваши мечи в знак единства нашей семьи.

Вскоре на небольшом столике лежали в ряд четыре экземпляра восхитительного холодного оружия. Тонкие и увесистые, парадно украшенные и остро наточенные, изящные и роскошные мечи внушали немалое уважение. Любое лезвие отличалось от других собратьев - вставка драгоценных камней переливалась в каждом как-то по-особому.

- Для начала стоит вспомнить давнюю историю, - спокойно произнес Корэй.

- Согласен, брат, - поддакнул Ветран учтиво. Видимо, каждый имел особую репутацию в семейных кругах. – Тем более кое-кто до сих пор не знает ее до конца. Этот рассказ - для тебя, малыш Агний. Мы не виним твое незнание. Война есть война.

Юноша нетерпеливо пригладил растрепавшуюся челку и, наконец, уселся, готовый выслушать все, что будет сказано. Старший братец вытянул долговязые ноги и, соединив от удовольствия кончики пальцев, начал свое повествование:

- На протяжении миллиона столетий, а то и больше, и до сих пор все твердо уверены в том, что существует только четыре Великих Планеты в огромной Вселенной. Однако отец не раз намекал на обратное.

- Уж не считаешь ли ты также? – грубо перебил его Лонс.

- Нет. Полагаю, на этот раз отец все-таки ошибся. А что касается твоих колких замечаний, оставь их сейчас при себе.

Мужчина насупился, но смолчал.

- Продолжим?.. Пустота доброй части Галактики навеки принадлежит мраку – черному, гнетущему, удручающему. И лишь наделенные жизнью миры, к которым каждый из нас имеет честь относиться, способны разбить эту муть. Основные четыре Стихии – силы, позволяющие повелевать, пожалуй, всем, что дано познать человеку, - являются началом для системы Великих Планет. Стихийная вражда зародилась с первого дня создания Вселенной. Королевство воздуха Ария противоборствует с Макошью, царством Богатой земли. Огненная империя – Смогаль – это вечный враг водного мира, Понты. Да, Стихии никогда не уживались вместе. Но есть одно исключение, дорогой Агний, – наша семья... Многие сейчас хотят мира, ибо какой толк от непрекращающейся войны? Разрушенные города, разбитые сердца, лишения и голод? Наш отец тайком пытался вернуть мир. Не вышло... Вот. И мы, единственные представители Рода Аллерзиев, обязаны не посрамить честь нашего, к сожалению, погибшего отца Аллерза, великого исследователя, путешественника, испытателя и философа!

- Да, отцовский Кубок Четырех Стихий… - туманно произнес Лонс и будто очнулся: – Может достояние отца поможет нам?

- Я тоже думал об этом, дорогой брат. Поэтому и захватил семейную реликвию на этот совет, - усмехнулся в усы Ветран.

- Сейчас не до смеха. И что нам делать с этим Кубком? Явно не все так просто. Кто-кто, а наш отец обожал загадки, - колко подметил Корэй.

- Да ты что? А я не знал!

- Ну, да. Куда тебе-то до этого! – хохотнул над братцем Лонс.

- Черт, меня терзают смутные сомнения, - неожиданно прервал домашнюю перепалку рыжий смельчак, крутя в руках семейное достояние. – Мне кажется, или эти углубления сделаны специально?.. Эй, что вы на меня так смотрите? Я просто взял посмотреть! И все-таки, прав я или нет?

- Вероятно, наши диадемы пришлись бы точно в пору, - глухо отозвался Лонс. Он медленно провел пальцем по одной из четырех широких борозд. – Да, я больше, чем уверен в этом. Молодец, дружок. Вырастешь, от тебя толк будет, в отличие от этих умников.

Агний заговорщически подмигнул смелому собеседнику.

- Что ж, раз так, решено. Прошу Ваши диадемы, господа...

Запись из дневника Аллерза Аллерзия

Так родилась Великая Пятая Планета – Аллерзия. Планета чистая, светлая, непорочная. Жажда нового оказалась выше ненависти, власти. Путешественники прокладывали дороги к неизведанному. Волна открытий захлестнула планеты. Даруны слились в единое государство. Четыре брата превратились в правителей, а Война Стихий – в Стихийный Союз. Мечи сменились сферами и спиралями, даруны - маги Стихий - заменили воинов. Повсюду, как в сказке, царил мир. Люди снова могли смеяться просто так, от счастья. От вечного безграничного счастья …

Однако не могли Стихии жить без вечной вражды, без кровопролитий... Именно Стихии, а не люди. Аллерзия давала новую неистраченную энергию. Дары природы подпитывали силы свои, высасывая из нее жизнь. Планета настойчиво разорялась и, в конце концов, разделилась на четыре Стихийных Лагеря. Вновь пробудилось зло, но люди не сдались.

Общими усилиями на перекрестке границ Стихий - Огня, Воды, Земли и Воздуха, - величайшие даруны, среди которых остались и члены Рода Аллерзиев, возвели школу, главной целью которой стала дружба между детьми Стихий. Светодар - несущий свет в будущее - именно такое название дали ей мудрецы.

Тысячелетие сменялось тысячелетием, время текло своим чередом. Однако не дано было закончиться Великой Истории. Однажды, в обители первых правителей Аллерзии исследователи обнаружили рукопись руки самого Аллерза Аллерзия. В дневнике великого мудреца и нашли тот самый предшествующий Стихийному перевороту разговор. Оказалось, отец Четырех жил в родовом поместье после своей, так сказать, смерти. Он и поведал то, о чем изначально достоверно известно не было.

Дворец превратился в Храм четырех Стихий, в главной зале на полу осталось изображение Кубка, достояния семейства Аллерзиев и всего мира. Точной копией стала напольная фреска Светодара, оставленная аж Великими Братьями.

Всего тысячу лет назад ясновидящие изрекли пророчество, которое ныне знают даже малыши: «В мир наш явятся четверо, что найдут четыре предмета четырех Стихий. Чистые сердца превозмогут силу величайшего творения Рода Аллерзиев. Однако сделать это смогут только те, чьи души останутся неразрывными, покуда смерть не настигнет каждого»…

«Слово о Великом перевороте»

от знаменитого ученого Фризмайло