Чудесное спасение

Тем временем в одном из ближайших к городу сел, девушка с ог­ромной сумкой бежала за отъезжающей повозкой.

- Стойте! Подождите! - кричала она ей вслед.

Повозка остановилась, и сидящий в ней мужичок оглянулся.

- Вы в деревню? - спросила девушка запыхавшимся голосом.

- Нет, в город! - отрезал извозчик.

- Но как же так! Что же мне теперь делать! - расстроилась она.

- Опоздали на последний кэб?

- Да, - еле слышно прошептала она.

- Ну, это не беда: от города до деревни еще ближе. Солнце уже са­дится, следующего экипажа вы вряд ли дождетесь, так что полезайте ко мне.

Молодая особа огляделась вокруг и влезла в двуколку. Деревня Фоксфилд, равно как и Маллингем, отстоит от неизвестного посел­ка, в котором оказалась девушка, мили на четыре¹. Следовательно, на этот путь приходилось потратить весь остаток дня. Дорога имела направление на северо-запад. Кругом были только поля, покрытые снегом, к которым по безоблачному бледно-голубому небу медленно склонялось по-зимнему ослепительное, но не греющее солнце.

- А где же я там остановлюсь? - спрашивала, словно сама себя, девушка. - Думала - сегодня дома буду.

- Не расстраивайтесь вы так. Приедем, увидим, я вам помогу.

___________________________________________________________________________

¹1 миля = 1,6 км.

- А может, вы все-таки заедете в Фоксфилд? - робко спросила девушка. - Сами ведь говорили: там недалеко.

- Нет, увольте! - протянул со смехом мужик.

- А если я вам заплачу?

- Думаю, у вас столько не найдется, да и некогда: дома заждались.

В то время лошадь везла их уже рядом с лесом, начавшимся спра­ва и продолжавшимся до самой деревни, охватывая ее еще и с севера. Лес этот в основном дубовый, но также здесь встречаются бук и ясень. Он отчетливо вырисовывался своими черными, словно обугленными стволами деревьев на белом снегу. Тишину леса нарушали только во­роны, беспокойно летавшие над вершинами деревьев и каркавшие.

На вид девушка была лет двадцати, кареглаза, с темными кашта­новыми волосами, покрытыми платком. Одета она была простенько, почти как все деревенские, но в очень чистую и хорошо сидящую оде­жду: в кожаные туфли, местами истертые, судя по всему ношенные не первый год, обычную строгую темно-синюю юбку из толстой ткани и светлую короткую курточку с яркими узорами и рюшами на женский манер. Иногда она улыбалась, видимо вспоминая о родном доме.

Когда до деревни оставалось пять километров, на повороте в Маллингем двуколка остановилась. Девица и извозчик продолжали спорить. Она его уговаривала и так, и эдак. Ничего не получалось. А домой хотелось.

- Всего пять километров! - твердила она.

- Ну не могу я. Не хочу.

- Чего вам стоит? Всего пять километров!

- Пять - туда, Пять - обратно, потом еще до города.

- Ну пожжаалуйста! - стала она уже умолять.

- Вот именно, что пять километров. Пешком пройти можно, - раздраженно выпалил он.

Элизабет (так ее звали) задумалась.

- Мы так до ночи спорить будем. Значит, пешком пойдете или со мной едете?

- Пойду! И без вас справлюсь, - гордо ответила девушка, спрыги­вая с повозки.

- Ну и идите! Давно бы так, - сказал мужик и хлестнул лошадь, которая тут же помчалась по дороге, сворачивающей на запад, в Мал­лингем.

- Спасибо, что хоть досюда довезли! а крикнула она ему в спину, он что-то буркнул в ответ.

Через несколько минут повозка превратилась в темную точку на снежном горизонте. Девушка развернулась в сторону Фоксфилда и побрела по колее, оставленной повозкой, которая, судя по припо­рошенному снегом, шедшим после полудня, следу, проехала здесь утром.

Был вечер. Солнце садилось, и становилось немного холодней. От деревьев потянулись длинные синие тени и залили все вокруг. Так она прошла километр, пока солнце окончательно не скрылось за горизон­том. Стали сгущаться сумерки. Как только стемнело, где-то вдалеке послышался волчий вой. В городской суете, там, где жила и училась все это время, Элизабет совсем забыла, что ее родная деревня - ди­кая местность. Она, конечно же, испугалась этого воя, стала думать, как быстрее добраться домой, пока еще хоть что-то было видно.

Человек всегда считал волка своим врагом и даже проявлением нечистой силы, панически боялся его и всячески пытался истребить. Для этого были основания. Волки часто нападают на домашний скот, а случается - и на человека, но такое бывает реже, обычно в голодные зимы. Известное выражение «волк-одиночка» лишено всякого смы­сла, так как волки ведут групповой образ жизни. Они чуют запах за полтора километра и охотятся стаями, поэтому они такие живучие.

На волков начались гонения не только крестьянами, которых ра­зоряли эти звери, но и церковью. Их считали слугами дьявола. В де­ревнях царили множественные суеверия по этому поводу. Пахать не начинали, пока поле троекратно не обходили вокруг с хлебом и за­жженной свечой. Семена просеивали на волчьей шкуре, проделав в ней обязательно ровно тринадцать дыр. С 1520 года начинается пре­следование оборотней. Верили, что укушенный заражался и вскоре должен был превратиться в волка. Поэтому укушенного сразу от­правляли на виселицу. С тех пор сложился культ волка как сверхъе­стественного существа и началось его безжалостное истребление.

По этому поводу несколько лет назад высказался доктор Роберт Спенсер, едва ли не единственный настоящий ученый в городке. Это было после публичного повешения оборотня.

Одного молодого охотника из деревни покусал волк. С ним нача­ли случаться припадки, проявляющиеся болезненным состоянием и неожиданными вспышками злости. Его жена скрывала причину бо­лезни от друзей и родственников, пока в приступе ярости муж ее не убил. Тогда его арестовали и, обнаружив следы укусов, передали в руки инквизиции. На суде преступник вел себя неадекватно, не пони­мая ничего из происходящего, не говорил, а лишь корчился в судо­рогах и бросался на всех, пытаясь освободиться от кандалов. Доктор защищал его, объясняя суду, что он всего лишь болен, но признав, что науке неизвестно, как лечить эту болезнь, он потерпел поражение. Как впоследствии ученый ни старался переубедить суд, инквизитор все равно объявил обвиняемого животным, одержимым дьяволом, то есть оборотнем, и вынес приговор - смертная казнь. На следующий день человек был публично повешен. Может он этого и заслуживал за убийство жены, но ведь он сделал это не нарочно. Он ее любил, так же, как и она его, о чем свидетельствует то, что жена не выдала его властям.

Доктор Спенсер выступил на «заседании» охотников графства с докладом о ликантропии². Обычные люди даже не представляли себе, что это такое, объясняя все легендами об оборотнях, тем самым сея панику над и без того страшными событиями.

Помещение представляло собой обычный деревянный домик с двумя большими окнами по бокам. Изнутри стены были украшены различными трофеями и оружием. У дальней стены находилась кафе­дра для выступлений, а перед ней несколько кресел, обшитых кожей, и простых скамей, которые обычно ставили вокруг большого стола перед камином те немногие охотники, что обсуждали свои приклю­чения по вечерам. Сейчас же был день, много посетителей, и лавки стояли в ряд.

Сначала поднялся старый авторитетный мужчина - председатель охотничьего клуба и зачитал распоряжение из Лондона многолетней давности об отстреле волков и размерах вознаграждений за это. За­тем он привел свою статистику, обращая внимание слушающих на тот факт, что количество убитых животных за год заметно снизилось. Этому были объяснения: популяция волков на территории графства действительно уменьшилась, а немногих оставшихся уже не так лег­ко выследить и убить, тем более, что многие на это уже махнули ру­кой. Охотник добавил, что если ничего не предпринимать, они могут снова расплодиться. Высказывались различные предложения. Люди обсуждали создавшуюся ситуацию, спорили. Некоторые просто по­ворачивались и уходили. Можно было даже не загадывать, что дело кончится ничем, как и в большинстве таких случаев, потому что скоро это начало подтверждаться.

___________________________________________________________________________

² Ликантропия - малоизученное средневековое заболевание, передающееся от волка человеку, нечто вроде бешенства, принимаемое людьми за мистическую лунную болезнь, приводящую к оборотничеству.

- От волчьего укуса оборотнем может стать каждый из нас, - рас­сказывал доктор с невысокой кафедры охотничьего клуба, - но не стоит поддаваться панике. И я сейчас объясню почему. Ученые вы­яснили основные симптомы заболевания, так пугающие вас. Начало приступа у «пораженного луной» схоже с лихорадкой и параличом, сопровождаемыми изменением процессов, происходящих в коже. За­тем, особенно в полнолуние, ликантропом овладевает жажда крови, подавляя все остальные чувства. Наверняка вы будете иного мнения, но дальнейшего превращения не следует. Человек остается челове­ком, волк - волком. Не стоит казнить человека за это. Пока он не совершил злодеяний, его надо изолировать и лечить. По сути, волки являются распространителями опасного заболевания - ликантропии, нечто вроде тяжелой формы бешенства и не более. Здесь нет никаких проделок дьявола. У меня все. Решения и действия остаются за вами.

И тут доктор поспешно удалился, недовольный реакцией слуша­телей, мало что понявших из его лекции.

Но мы-то понимаем, что все это лишь суеверия. Хотя никто не возражал против отстрела волков, они ведь наносят урон фермерам и крестьянам, загрызая скот. Уже давно на них объявлена охота до полного уничтожения. За это дают даже денежные премии. Во многих графствах Королевства волков истребили еще в прошлых веках, но в таком диком, далеком от цивилизации месте, как видите, один клан все-таки сохранился.

Элизабет зашагала быстрее. Волчий вой пробудил в ее мыслях давнее воспоминание, внезапно выплывшее из тумана, словно страш­ный сон. Когда-то ее дед поздно вечером вернулся с охоты с огромным серым зверем, положил его у порога и прошел в комнату. Бетти, быв­шая тогда еще маленькой и очень любознательной девочкой, подошла к нему и потрогала за мягкую шерсть. Как часто бывает, ребенка с детства пугали лесными хищниками, специально преувеличивая исхо­дящую от них опасность, чтобы он не совершал глупостей. От прикос­новения труп волка сполз с порога на пол и перевернулся кверху мор­дой. Бетти сильно напугалась и закричала. Она еще помнит эту серую вздыбившуюся шерсть, кровавые оскаленные зубы и яростные глаза. Сейчас для нее это показалось бы не более чем смешным случаем.

Тревожно каркающие вороны оповестили о приближении хищ­ника. Не успела в памяти Бетти пролететь эта история, как перед нейпредстал, словно оживший из прошлого, бешеный, свирепо оскалив­шийся зверь. Недалеко на бугре выскочил еще один волк, немного меньше этого. Он, поведя носом по воздуху, завыл и оглянулся назад. Вслед за ним выскочили еще два. Время будто остановилось на мгно­вение. Сердце девушки учащенно забилось и хотело вырваться из гру­ди, отдаваясь ударами в пятках. Ее охватил такой ужас, что хотелось кричать, но голос не подчинялся, будто его парализовало. Мурашки пробежали по всему телу до самой макушки. Ноги, как и голос, ее не слушались. Но инстинкт самосохранения преодолел страх. Элизабет побежала к ближайшему дереву, при этом чувствуя спиной догоня­ющих. И вдруг раздался оглушительный выстрел, а затем скулящий вопль волка. Когда девушка, успевшая залезть на первую ветку дере­ва, оглянулась, то увидела, что один волк убит наповал, а другие ис­пугались выстрела и разбежались. Затем она услышала собачий лай и стремительно приближавшийся галоп лошади. Вскоре из темноты показался молодой человек на коне. Высокий, стройного телосложе­ния, одет он был как охотник и держал в руке ружье. Его рыжий конь выказывал беспокойство, постоянно фыркая, а собака обнюхивала убитую жертву, но, к сожалению для нее, волк был уже мертв.

Джентльмен подал руку даме, в испуге забравшейся на дерево, и помог ей спуститься.

- С вами все в порядке? — спросил он.

- Д...да, - дрожащим от страха голосом ответила Элизабет.

- Если бы я не разогнал их, - со смехом говорил охотник, - они бы караулили вас под деревом всю ночь и весь следующий день.

- Спасибо большое! Не знаю даже, как вас отблагодарить... Вы охотник?

- В некотором роде. Я провожу так свободное время, отвлекаюсь от дел. Как вы попали сюда в такой час?

- Опоздала на последний кэб, мужик до поворота довез, и так хо­телось домой попасть, что решила пешком от поворота пойти.

- О чем же вы думали, смелая леди? Получается, вы в деревне живете?

- Да, я ехала домой к маме от тетушки.

- А я из Маллингема.

На миг они замолкли, не зная, что сказать.

- А можно поинтересоваться, как звать моего спасителя? - вышла из положения снова развеселившаяся путешественница.

- Джозеф... Джозеф Сандерс.

Девушка засмущалась, когда посмотрела в его глаза, сверкнув­шие расширенными зрачками, и улыбнулась.

- Ах да! - вдруг вспомнила она. - А меня - Элизабет Хоулингсгон.

- Очень приятно. Будем знакомы... Вас подвезти? - спросил Джо­зеф и стал привязывать волка сзади, к седлу.

- Спасибо, не откажусь.

- Даже и не думайте. Как я могу оставить вас здесь одну на рас­терзание хищникам.

- Зачем же тогда спрашивали, брали бы сразу да везли.

- Видите ли, - начал Джозеф с намеренно ученым видом, - я не могу распоряжаться свободой выбора человека без его согласия.

Такой разговор забавлял их обоих.

Они забрались на лошадь и поскакали к деревне. Точнее помча­лись быстрее ветра. Элизабет, сидевшая сзади, держалась, крепко об­хватив Джозефа и прижавшись к нему. За его широкой спиной она чувствовала себя защищенной от любых неожиданностей.