Глава 26

Солнце набирало силу с каждым днем, обнажая темную землю на заснеженных тропах Айра-Таэри, постепенно превращавшихся в грязевые болотца, беспощадно засасывающие подошвы путников.

Ленриссиль радовался, что его муж, судя по расчетам, успел благополучно добраться со своим войском в Вольсинию, пока узкие тропы Священного леса не стали для людей труднопроходимыми. Эльф с легкостью мог себе представить, в какую пытку для них превратилось бы возвращение домой по подтаявшим дорожкам, достаточно ему было взглянуть на плетущегося сзади себя Кеанмайра, то и дело, проваливающегося в мутную жижу по щиколотку.
- Я же говорил, что твоя идея пойти с нами на охоту была плоха с самого начала.

Красавчик злобно зыркнул на принца, понимая его правоту. Человек жил в Айра-Таэри уже две недели, и все это время его не покидало ощущение собственной никчемности и бесполезности. Квенди считали Кеанмайра слабым и ущербным существом, взирая на него с тоскливым сочувствием, с каким смотрят люди на беспомощных калек, которым не под силу справится с элементарными задачами. Вот и сейчас, увязавшись с эльфами на охоту, Кай еле переставлял ноги, то и дело, увязая или поскальзываясь на ледяной корочке, не успевшей растаять. Красавчик весь с ног до головы измазался в грязи, отскакивающие от сапог куски, летели во все стороны, попадая даже на Ленриссиля, на чистом одеянии которого не было ни единого пятнышка, как будто он гулял по дворцовым залам, а не передвигался по лужам и непроходимой земляной каше. Остальные охотники ушли далеко вперед, легко скользя по тропам, словно паря. Принц же не захотел бросать друга, вынужденный останавливаться каждые пару шагов, оглядываясь в сторону Кая.
- Прости меня, Ри, - извинился расстроенный Красавчик. – Из-за меня ты вынужден был отстать от сородичей.
- Ничего страшного, - утешил человека принц. – Но, Кай, дело вовсе не в охоте. Просто ты не можешь идти против своей природы. Не нужно пытаться подражать эльфам, одаренных великим Таэрэ, особыми возможности.
- Но как я смогу помочь Фэю, если не в состоянии и шагу ступить на его земле без посторонней помощи?!
- Ты действительно считаешь, что Фаэливрину есть дело до твоих бесполезных стараний стать одним из квенди?! Глупец, как же ты не поймешь, что единственное что может вернуть его - это твоя человечность.
- Что ты имеешь в виду? – не понял Кеанмайр.
- Ни один сородич не в силах заставить Фаэливрина чувствовать. Нас с детства учили говорить красивые слова, почитать старших, уважать законы, но не многие из эльфов умеют давать волю гневу, радости, слезам, страху… Эта наука сложна для моего народа, но для тебя она естественна, как для нас жизнь в Айра-Таэри. Дай своему любимому то, в чем он действительно нуждается и не борись со своей сущностью.

Кеанмайр осознал, что действительно пытался, словно крохотный муравей, взобраться на гору, которая была ему не по силам. Как можно было равняться с эльфами человеку, не наделенному природой их гибкостью, острым восприятием и быстротой? Красавчик понял, что избрал неверный путь, чтобы изучить изнутри жизнь лесного народа. Вернувшись из леса почти под вечер, Кай опрометью бросился к жилищу Фаэливрина, чтобы успеть до его возвращения сделать все задуманное.

После отъезда Дилвина, Фэй перебрался жить из роскошных покоев, с которыми были связаны слишком тяжелые воспоминания в дом своих родителей, продолжительное время пустовавший. Кай и Ленриссиль вслед за Фаэливрином покинули королевский дворец, заняв небольшое жилище, в котором раньше жил один из казненных Хальдаром мятежников.
Кеанмайра не переставала удивлять архитектура эльфов. Казалось, что дома врастают в стоящие рядом деревья, органично и естественно вписываясь в лесной пейзаж. Постройки квенди, длинные и узкие и сами походили на деревья. Дойдя до дверей, с изображением огромного дуба – символа рода Миллиамни, Кай осторожно постучал. Ответом ему была тишина, и человек догадался, что Фэй опять отправился бродить по лесу в одиночестве. Войдя в дом, двери которого всегда были открытыми, Кеанмайр уверенно зашагал по крутой лестнице, готовясь совершать каждодневные, ставшие уже привычными, действия.

Фаэливрин не понимал, почему судьба не может смилостивиться над ним и подарить долгожданный покой. Зачем Кеанмайр остался в Священном лесу, бередя его израненную душу?! Квенди приложил все силы, чтобы уединиться ото всех в своем родовом пустующем доме, но упрямый человек никак не хотел перестать его мучить. Стоило только ему, Фаэливрину, решить уехать из дворца – несносный Кай в тот же день последовал за ним, да еще и Ленриссиля потащил с собой! Фэй не понимал, почему верный друг так горячо поддерживает его супруга. Неужели Кеанмайру удалось усыпить его бдительность?

Фаэливрин все ждал момента, когда муж покажет себя перед их народом во всей красе, но человек не спешил демонстрировать свою развратную натуру. Чего уж там говорить, Кай был предельно заботлив, учтив и удивительно терпелив… Все это было пугающе непривычно. Виртуозная игра или… О том, что следовало за этим «или» эльф запрещал себе даже думать. Кеанмайр был назойлив словно муха, донимая мужа своим вниманием и постоянным присутствием. Фаэливрин понимал, что не должен реагировать на мужа, но каждый раз от его слов или действий душа снова начинала оживать и метаться, словно загнанный в ловушку зверек. Чтобы как можно реже видеть Кеанмайра, Фэй уходил на долгие прогулки, которых раньше избегал. Эльф не хотел признаваться даже самому себе, как соскучился по дыханию ветра, сидя в дворцовой комнате, и если бы не Кай, то он долго не решился бы покидать ее пределы. Родной лес будто помогал исцелению квенди, стирая с лица мертвенную бледность и снова наполняя свое дитя живительной силой. Фаэливрин вскоре окончательно окреп и перестал ощущать слабость и нежелание шевелиться.

Природа пробуждалась и пела, восславляя торжество жизни, после суровой зимы, и душа эльфа незаметно оттаивала, словно земля после долгой стужи. Несколько дней назад Фаэливрин случайно набрел на первые подснежники, пробивающиеся из черных островков, окруженных потерявшим свою белизну снегом. Не удержавшись, Фэй погладил их нежные головки мимолетным касанием. «Надо же, я даже не заметил, как пришла весна…» - удивленно подумал эльф, впервые вырываясь из плена своего равнодушия. Фаэливрин полной грудью вдохнул воздух, пахнущий теплом и свежестью и, впервые за долгое время, поприветствовал солнце, протягивая к светилу распахнутые ладони…

Возвратившись в свой дом после прогулки, Фэй застал привычную картину. Жилище было прибрано, вода натаскана, а на столе стоял горячий ужин, дожидаясь своего хозяина. У эльфа после смерти родителей никогда не было слуг, поэтому сомневаться в личности загадочного помощника не приходилось. Каждый вечер Кеанмайр управлялся по хозяйству, спеша закончить все дела до того, как супруг вернется, а наутро человек даже не заикался о своих стараниях. Фаэливрин, не видя смысла бороться с неизбежным, уселся за накрытый стол, вяло ковыряясь в тарелке. «Что ему нужно от меня? Какие цели он преследует?» - ломал голову юноша, не находя никаких ответов.

Весна считалась у эльфов самым значимым сезоном, символизирующим начало нового цикла. Именно весна, а не осень, как было принято у людей, открывала очередной год. С этим временем у квенди было связано множество традиций и обрядов, чтобы обеспечить благополучие всего народа на весь следующий цикл. Начало весны ознаменовывалось у лесного народа праздником Пробуждения земли. Эльфы считали, что с осени до весны земля "замкнута”, то есть спит. В связи с этим до определенного момента ее нельзя трогать — сеять, копать, строить ограждения.

В этот день, эльфы до восхода солнца проводили обряд очищения и обновления жилища, домашней утвари, пищи и собственного тела.
- Почему все так странно смотрят на меня? – удивленно спросил Кеанмайр, не ведающий о тонкостях эльфийских традиций.
- Ты надел сегодня темные одежды! – укоризненно сказал Ленриссиль.- В этот день все носят светлое одеяние, чтобы будущий год был таким же ясным и счастливым.

Кай закатил глаза, думая о том, что удержать в голове все приметы эльфов не представляется возможным. Красавчик вспомнил, каким дураком себя чувствовал, когда нечаянно сломав ветку у дерева, вынужден был ритуально просить у него прощения, чтобы не вызвать недовольства у строгих квенди, ставших свидетелями его проступка. Кай воочию убедился, что лесной народ подчиняется жесткой дисциплине, регламентирующий всю их жизнь. Человеку приходилось вставать вместе со всеми с восходом солнца, трудиться изо всех сил, потому что после переезда из дворца им с Ленриссилем пришлось самим обеспечивать себя всем необходимым. Эльфы не поощряли праздность, и, глядя на них, Кеанмайр не позволял себе предаваться лени. Постепенно Красавчик почувствовал, что втягивается в строгий ритм жизни чужого народа. Человек стал замечать, что становится более терпеливым, выдержанным и спокойным, словно квенди передали ему частичку своей невозмутимости. В этом странном лесу, Кай ощутил умиротворение, которое никак не мог найти для своей души в прошлом.

Вечером дня Пробуждения квенди разводили большие костры, разжигая их на возвышенностях или на открытых местах. Они имели значение оберега; костры символизировали уничтожение зла и тьмы, а обрядовый огонь связывали с весенним солнцем. Возжигание костров сопровождалось разнообразными ритуальными действиями — обходом поселения с факелами, зажженными от общего костра, пением, особыми танцами. Каждый из эльфов брал в свое жилище частичку очищающего огня, который горел в каждом доме до самого утра, сжигая все горести и несчастья прошедшего года.

Фаэливрин не желал развеивать темноту одинокого дома светом ритуального пламени. Эльф чувствовал, что ни один костер не поможет ему очиститься от грязи, в которую он вступил, навсегда заклеймив себя позором. Эльф из окна наблюдал за мерцающими огоньками, перемещающимися по лесу, словно волшебные светлячки, и сердце его наполнялось печалью и тоской. Он не мог вернуться к прежней жизни, чувствуя себя лишним среди сородичей. Квенди навсегда покинула прежняя наивность и беззаботность. Другие эльфы никогда не поймут его, инстинктивно желая сторониться сородича, ставшего чужаком. Теперь лучшей участью для Фаэливрина было заняться целительством, большую часть года уединенно готовя травяные сборы.

В дверь тихо поскребли, и Фэй вздрогнул, отвлекаясь от своих мыслей. Кеанмайр, не дождавшись приглашения, сам вошел в дом мужа, держа в руках лампадку с небольшим огоньком.
- Я зажег ее от общего костра и принес тебе, - несмело сказал Кай, ставя лампадку на стол, за которым сидел Фаэливрин.
Золотистое сияние огня окутало эльфа и человека, не находивших слов, чтобы завязать разговор.
- Зачем тебе все это? – наконец спросил Фэй, который не был в силах оторвать взгляд от оранжевого язычка пламени.
- Малыш, я отвечу на твой вопрос немного позже, - пообещал человек, не желая внезапно обрушивать на любимого свои признания. – А сейчас разреши просто немного посидеть с тобой рядом.

Фаэливрин и сам не понял, почему язык не смог сказать Кеамайру слова отказа, и эльф лишь молча продолжал смотреть на огонь. Человек сел напротив супруга, любуясь бликами, играющими на лице любимого. Обычно болтливый Кай сейчас ни за что не хотел нарушать уютной тишины пустыми речами…
***

Ленриссиль не представлял, что будет так сильно мучиться от одиночества. Несмотря на то, что рядом был Фаэливрин и Кеанмайр, каждую свободную минуту принц думал о муже, вспоминал его глубокий голос, сильные, но нежные объятия, желая поскорее в них очутиться. Казалось бы, эльф должен был радоваться представившейся возможности побыть в родном лесу, где все было дорого и близко сердцу, но Ленриссиль мечтал вернуться в Вольсинию, подарившую ему настоящее счастье.

Принц каждый день навещал Фаэливрина, которого настораживало его благосклонное отношение к Каю. Ленриссиль не упускал возможности невзначай рассказать о том, как Кеанмайр проявил себя во время войны, о попытках приспособиться к жизни в Священном лесу, о его нежелании верить в их предательство.

Фэю ничего не оставалось делать, кроме как слушать, внимательно ловя каждое слово друга. Эльф задумчиво кусал губы, обескураженный удивительными рассказами. Ленриссиль не мог сдержать улыбки, видя, какую реакцию производят на друга его речи. Он добивался, чтобы Фаэливрин понял, что его супруг превратился из циничного шута в серьезного, а главное любящего мужчину. У Фэя были причины сомневаться в таком невероятном превращении, однако Кай день за днем не напрасными словами, а реальными поступками доказывал правдивость историй Ленриссиля.

Принц, встав, как всегда ранним утром, быстро привел себя в порядок и отправился к Фаэливрину.
- Доброе утро, мелин нил, - с улыбкой поздоровался Ленриссиль. - Сегодня прекрасная погода, не хочешь прогуляться со мной?

Фаэливрин кивнул, выражая свое согласие. Выйдя из дома, эльфы направились в сторону леса, минуя высохшую на весеннем солнышке полянку, на которой царило непривычное для Священного леса оживление.

Эльфийская детвора смеясь от удовольствия, играла в странную игру, не знакомую лесному народу. Все стало на свои места, когда среди веселящихся детей обнаружился Кай, с азартом показывающий маленьким квенди правила. Остроухие ребята мгновенно поняли принцип и, разделившись на две команды, бросились врассыпную в кусты. Даже у взрослых квенди, наблюдавших необычную картину, не хватало духа прекратить шумную забаву и одернуть расшалившихся детей. Родители показательно хмурились, но уголки плотно сжатых губ, то и дело подрагивали, пытаясь сдержать невольную улыбку.

Кеанмайр, завидев мужа в компании Ленриссиля, оставил детей и подошел поздороваться.
- Вы не будете против, если я составлю вам компанию на прогулке? – поинтересовался Кай.
- Если только Фаэливрин не возражает, - осторожно ответил Ленриссиль.
- Как пожелаешь,- ответил Фэй, заставляя человека испытать огромную радость.

Пока Кеанмайр беседовал с мужем, он даже не заметил, что в их маленькую компанию вторглась эльфийская девочка, которой должно быть не исполнилось еще и десяти циклов. Крошка несмело подошла к Каю и впихнула ему в руки простую плетеную сумочку. Мужчина присел на корточки перед малышкой, ласково ей улыбаясь.
- Это что, подарок? – спросил человек и, видя, что ребенок его не понимает, постарался припомнить эльфийские фразы, которых нахватался за последние недели. – Эа янна?
- Ни мэр нэри эсса эа энгви.
- Она хочет подарить тебе эту вещь, - перевел Ленриссиль.
- Диола ли, - поблагодарил Кай.

Малышка, смутившись, убежала, спрятавшись за юбку матери, которая тут же принялись отчитывать дочь за дерзость.
- О, Кай, я поражаюсь, как тебе удается покорять даже неприступные сердца нашего народа? - хохоча в голос, заметил Ленриссиль.
- Она ведь еще совсем крошка и просто захотела меня отблагодарить.
- Эльфы никогда не дарят своих вещей чужакам. Получить в дар личную вещь практически равноценно услышать признание в любви, если переводить на человеческий язык.

Кай только фыркнул в ответ на смех принца, но в ту же минуту, словно окаменел. Ему показалось или на лице Фаэливрина на мгновение действительно промелькнула улыбка?!
Не успев додумать свою мысль, Кай заметил приближающегося всадника, направлявшегося прямо к ним. Квенди протянул в руки Ленриссиля белый конверт, скрепленный печатью.
- Мне поручено передать Вам это письмо, - сухо пояснил эльф и, легко поклонившись, стремительно скрылся.

Принц озадаченно вскрыл послание, но в следующую минуту, его красивое лицо озарилось счастьем.
- Это от Дилвина… - с придыханием сказал эльф, целиком погружаясь в чтение.

Глаза Ленриссиля повлажнели, когда он читал трогательные строки, написанные рукой любимого человека. Кунду прижал послание к груди, словно пытаясь уловить частичку тепла своей второй половинки.
- Ри, ну что же ты стоишь? Беги сейчас же писать ответ! – велел Кеанмайр, понимая, как тяжело находиться вдали от того, кого чувствуешь всем сердцем.
- А как же наша прогулка? – неуверенно спросил принц.
- Мы с Фэем чудесно пройдемся вдвоем, ведь правда же?

Фаэливрин застыл в нерешительном молчании, однако он не хотел доставлять беспокойство другу, поэтому покорно кивнул.

Когда Ленриссиль провожал взглядом удаляющуюся пару, сердце наполнилось верой, что у этих двоих все образуется.

Дни летели за днями, сменяя друг друга. Фаэливрин в последнее время становился все более раздражительным, и Кеанмайр с Ленриссилем поняли, что время долгого безразличия прошло, и со страхом ожидали всплеска пробудившихся эмоций, которые так или иначе должны были найти выход.

Это случилось, когда в Айра-Таэри пришел день весеннего равноденствия, называемый Эхтэлэмель. Эльфы в этот день украшали деревья яркими лентами, предвкушая их скорое цветение. Также в праздник равноденствия было принято приветствовать вернувшихся в лес перелетных птиц, рассаживая на наряженные ветки маленькие фигурки птах, сделанных из теста
- Фэй, малыш, пойдем на праздник, - уговаривал мужа Кай, желая, чтобы любимый хоть немного повеселился.
- Я не хочу, если тебе угодно можешь сходить с Ленриссилем, - категорично ответил Фэливрин.
- Ленриссиль уже давно на поляне, пожалуйста, мой хороший, ты ведь не можешь вечно избегать любого общества.
- Я не пойду! – сердито ответил Фаэливрин.
- Малыш, ведь у тебя такой прекрасный голос, почему ты не хочешь пойти и спеть вместе со своими сородичами?
- Разве ты не слышал меня?! – гневно выкрикнул Фэй. – Я никуда не пойду! Я не могу больше петь, потому что радость навсегда покинула мое сердце! Мне не под силу веселиться на праздниках, я вообще никогда не смогу больше быть счастливым!!!

Кеанмайр понял, что долго сдерживаемая в душе боль прорвалась, словно плотина, и мужа сейчас накроет истерика. С одной стороны это было хорошо, потому что говорило о том, что Фаэливрин окончательно избавился от безразличия к окружающему миру, но с другой, слишком сильный всплеск эмоций мог повредить неокрепшей душе Фэя. Эльфа потряхивало от переизбытка чувств, и он сам не заметил, как зацепил рукой тарелку из тончайшего фарфора, которая полетела на пол, разбившись вдребезги. Фаэливрин, дрожащими руками принялся собирать осколки, порезав одним из них изящную ладонь. Увидев кровь на своих руках, эльф застыл, утягиваемый в водоворот отвратительных воспоминаний. Нестерпимая жажда… Шуграт, оскверняющий беспомощное тело… Острый осколок и кровь на собственных ладонях…

Кеанмайр, в первую минуту, скорчившись от мучительного фонтана эмоций, бьющих из чужой души, кинулся к Фаэливрину, рывком притягивая его к себе.
- Родной мой, все уже закончилось. Никогда, слышишь, никогда, ни одна тварь больше не посмеет сделать тебе больно!

У эльфа стучали зубы, и он неосознанно прижимался к теплому телу Кая, не выпускающим мужа из объятий.
- Зачем я тебе, Кеанмайр? Просто объясни мне, зачем?! – спросил эльф, когда пришел в себя достаточно для того, чтобы начать вырываться.

Кай тут же ослабил хватку, становясь перед эльфом на колени.
- Я больше не могу молчать о своих чувствах, - сказал Кай. – Знаю, что не заслуживаю такого подарка судьбы, но твоя душа стала моей душой. Ты мой Акуа Фэа… Так это, кажется, называется по-эльфийски.

Фаэливрин застыл, не в силах произнести ни слова. Как это может быть? Выходит Кеанмайр слышит все, что творится в его душе?
- Почему? – тихо задал Фэй единственный вопрос.
- Наверное потому, что я очень люблю тебя, - ответил Кеанмайр, обнимая колени супруга. – А может быть потому, что ты спас мою жизнь, пожертвовав своей свободой. Я не знаю точной причины, но теперь мы связаны друг с другом навеки.
- Я ничего не смогу дать тебе, - сказал Фаэливрин, отпихивая от себя стоящего на коленях Кая. – Я пуст, словно опорожненный сосуд. Мое сердце замерзло, а тело умерло для плотских утех. Разве тебе нужен такой супруг?
- Пусть ты не сможешь отдать мне своего сердца и тела, но твоя душа - моя. И я не променяю ее ни на что на свете, - возразил Кай, осторожно беря мужа за руку, чтобы обработать и перевязать порез.
- Я не могу позволить себе поверить в твои слова. Ты снова причинишь мне боль, и на этот раз она убьет меня.
- Малыш, однажды я уже просил шанса добиться твоих чувств и отступил после первого же отказа. Теперь я так просто не сдамся. Несмотря ни на что, я всегда буду рядом, чтобы поддерживать, защищать и любить тебя.
- Меня нельзя любить…

Сердце Кая дрогнуло от той горечи, которую он услышал в любимой душе.
- Родной, если бы я только мог поделиться с тобой своими чувствами, у тебя не осталось бы никаких сомнений, - с искренним сожалением сказал Кай. – Прошу тебя, душа моя, поедем со мной домой. Не могу видеть, как ты ловишь на себе сочувствующие взгляды сородичей. Мои родители, Джаннет, Риган любят тебя всем сердцем, да и ты отвечаешь им тем же. В Вольсинии осталась твоя настоящая семья, которая с нетерпением ждет нашего возвращения. Я клянусь, что постепенно, ты снова научишься радоваться жизни.

Фаэливрин не мог произнести ни слова, принимая самое важное в жизни решение. Кай не смел даже вздохнуть, со страхом ожидая ответа.
- Поклянись, что не станешь удерживать меня, если я захочу вернуться в Священный лес, - сказал Фэй, сдавшись.
- Клянусь, душа моя, что если жизнь со мной покажется тебе невыносимой, я сам отвезу тебя обратно на родину.

Душа эльфа была переполнена смятением. Что же он натворил? Зачем согласился возвратиться с Кеанмайром в Вольсинию? Наверное он сошел с ума… Но стоило Фаэливрину лишь взглянуть в яркие глаза Кая, как душа отказывалась подчиняться разуму, стремясь к пламени чувств, как ночной мотылек. Что же на этот раз сулит ему мир людей? Ответ знает лишь одна судьба.

P.S. Использовалась статья
http://himera-zp.at.ua/publ/mify_i_legendy_slavjan/vesennie_prazdniki_slavjan/3-1-0-51
а также как всегда русско-эльфийский словарь.