Первая встреча

Это было много лет назад. Я писал репортаж о Кипре. В майский день я уже проехал по острову не одну сотню миль: многое осмотрел, взял несколько интервью. Мне нужно было рассеяться, побыть среди людей. На узенькой улице Арсино в Никосии можно найти все, что душе угодно, недаром ее называют улицей развлечений. На одном углу рюмочка анисовой водки, на другом чашечка кофе, здесь можно поболтать со случайными знакомыми, там заглянуть в кинотеатр.

Фотографии в витрине обещали захватывающий детектив. На фоне домов, слепленных из папье-маше и фанеры, мчались автомашины, гангстеры стреляли в полицейских, полицейские целились в гангстеров. Соединенные Штаты конца двадцатых годов, только что изобретен автомат. Бросался в глаза молодой человек: костюм в полоску, темные очки, лакированные черно-белые туфли, рука в перчатке, сжимающая автомат. Он из банды гангстеров, ограбивших банк.

А ведь мне знакомо это лицо, подумалось мне. Я уже встречал его в газетах. Но когда и в связи с чем, никак не мог вспомнить. Когда фильм закончился, я поспешил к входу, чтобы снова взглянуть на пестрый плакат-анонс. Человека с автоматом звали Дин Рид.

В мае 1972 года его имя говорило уже о многом. Ведь это нечастое явление, когда артист и певец, выросший и воспитанный на «фабрике грез», в Голливуде, становится поборником подлинной демократии и прогресса, и делает это последовательно и неуклонно. Молодой янки, который путешествовал по экранам в шляпе «стетсон», выступил в Чили на стороне Сальвадора Альенде, протестовал против преступной политики своего правительства во Вьетнаме, стал активным членом Всемирного движения сторонников мира.

Что за человек этот Дин Рид, как стал он нашим другом и товарищем по борьбе? С самим Ридом я познакомился только в 1977 году. И хотя теперь нередко видел его в кино и по телевизору, читал статьи о нем, слышал его песни, вопросы, которые занимали меня в 1972 году, все еще оставались без ответа. И я с нетерпением ждал встречи с Дином Ридом.

Рид пришел ко мне, чтобы предложить сотрудничать в редакции, в которой я работал. Он собирался отправиться в очень интересную поездку за границу. И в самом деле, почему бы певцу не попробовать писать, подумал я и согласился на его предложение.

Через две недели он пришел снова, а с собой принес рукопись. В ней было семнадцать мелко исписанных страниц. Я схватился за голову – мне бы за глаза хватило и пяти.

Попытался деликатно объяснить Риду эту проблему, но он сразу же закивал головой. Ясное дело, нет вопросов, я могу вычеркнуть лишнее – просто он записал все, что было у него на душе.

Когда рукопись была готова, я попросил просмотреть ее перед тем, как отдать в печать. Примет ли он мою весьма радикальную правку или он влюблен во все, что написал? Но тут же понял, что для Дина главное – это дело, а вовсе не собственная персона. Кое в чем он был со мной не согласен, но по основным вопросам мы тотчас же нашли общий язык. Статью прочли, о чем свидетельствовала обширная читательская почта. Стало быть, мы хорошо поработали вместе.

Но наши контакты на этом не прекратились. Мы стали часто встречаться, беседовать на разные темы. Каждая такая беседа оставляла у меня чувство, что я что-то выиграл от встречи. Так мы стали друзьями.

До 1978 года Рида четыре раза арестовывали за политические убеждения, а 31 октября я снова натолкнулся на заметку:

«Вашингтон, корреспонденту агентства АДН. В субботу неподалеку от города Делано, штат Миннесота, США, арестован певец и киноартист Дин Рид. Он принял участие в многотысячном митинге фермеров, которые протестовали против засилья промышленных концернов. Американский актер, который живет сейчас в ГДР и на днях должен был вернуться в Берлин, содержится в настоящее время в тюрьме «Райт Каунти» города Буффало в штате Миннесота».

Я был возмущен, но не удивлен. Я слишком хорошо знал Дина и понимал, что он не мог поступить иначе.

А в ноябре 1978 года десятки тысяч людей выступили в защиту Дина Рида. Власти Соединенных Штатов были буквально засыпаны телеграммами, тысячами телеграмм из Голливуда и Берлина, Рима и Москвы, Буэнос-Айреса и Варшавы.

Когда после многих дней и ночей, проведенных за тюремной решеткой, Дин вернулся в Берлин, я пожал ему руку и подумал, что пора написать об истории этого человека, о жизни борца.

Кто бы мог подумать тогда, в конце пятидесятых, что этот удачливый парень встанет на такой путь?