Совет бродяги

Из Аризоны в Калифорнию ведет прямое как стрела шоссе. И хотя стрелка спидометра подскакивает порой до ста миль, дорога кажется нескончаемой. Слишком уж однообразная пустыня. Даже выветренные и принимающие от этого порой самые причудливые формы обломки скал и высокие канделябры кактусов не спасают пейзаж от монотонного уныния. Не спасает и музыка радиопередач.

Дин любит компанию и всегда готов помочь человеку. Поэтому, когда он видит «голосующего» бродягу, каким-то образом оказавшегося на пустынном шоссе, он без колебаний берет его с собой. Можно отвести душу, поболтать в дороге.

Правда, сам бродяга не вызывает особого доверия, его костюм оставляет желать лучшего, лицо давно не брито, башмаки стоптаны – чего же еще ждать от бродяги. Но вот поговорить он любит, причем он умелый рассказчик, а сами истории настолько интересны, что становится ясно: этот человек знавал куда лучшие дни.

Дин замечает, что он нередко подхватывает мелодию песен, звучащих в эфире, причем делает это вполне профессионально. Дин спрашивает, не музыкант ли он. Было и такое, отвечает бродяга, у него был джаз, они играли ковбойские песни, музыку в стиле кантри. Вообще пока он не начал пить, жизнь была вполне сносной.

Дин весь внимание, он рассказывает, как нравится ему петь, и даже исполняет бродяге свою песню «Не разрешай ей уходить».

– Совсем неплохо, – одобрительно кивает головой попутчик.

А под конец бродяга спрашивает его:

– Послушай, парень, у тебя не найдется пары лишних долларов? Я уже столько времени не спал в настоящей постели.

– Ладно, – отвечает Дин, – только не пропивай их. Лучше выспись хорошенько.

– Будь по-твоему. Ты славный юноша. Я не хочу, чтобы твои деньги пропали даром, и поэтому дам тебе хороший совет. Загляни-ка в «Капитоль», там еще есть люди, которые помнят меня. Песенка, которую ты мне спел, совсем недурна. Ты можешь стать певцом.

Дин улыбается. Он польщен, но отправляется в «Капитоль» (а это одна из самых крупных американских компаний, производящих грампластинки) без всякой надежды.

Он заходит туда сразу после выходного дня, пока у господ еще хорошее настроение после отдыха. Август 1958 года. Дин Рид пока не подозревает, что стоит на пороге решающих перемен в его жизни.

Во вторник делают пробную запись. В среду дают знать, что запись понравилась. В четверг сообщают, что его лично хотел бы прослушать президент компании. В пятницу он исполняет свои песни перед боссом. А еще через несколько дней Дин Рид и президент фирмы «Капитоль» Уойл Гилмор подписывают договор сроком на семь лет. Стало быть, это день рождения новой звезды?

Нет, звездой я так скоро не стал. На то было много причин. И вообще, прежде чем стать звездой, надо понять, что же ты собираешься исполнять, какова твоя главная цель как исполнителя.

Как известно, я сыграл заглавную роль в фильме студии ДЕФА «Из жизни одного бездельника» и думаю, что взялся за нее только потому, что сам был когда-то таким человеком – не пригодным ни к чему. Правда, летом 1958 года я еще не оценивал себя столь критически, а был гордым обладателем договора с компанией грампластинок. Разве можно было мечтать о большем? Прощай, метеорология!

Я был ужасно наивным и искренне полагал, что все люди любят друг друга. По крайней мере, лично я до сих пор почти не знал плохих людей. Даже отец девушки, который не хотел простить мне нашей первой любви, в сущности, был озабочен только тем, что мы не очень подходили друг другу.

Весь мир представлялся мне в розовом цвете, мне казалось, так будет всю жизнь, особенно тогда, когда я сделал своей профессией то, что мне нравилось больше всего.

Однако уже вскоре я был вынужден убедиться, что жизнь в Голливуде не райские кущи. Первая моя пластинка раскупалась неважно. Да и вторая была не нарасхват. Так что было бы неверным утверждать, что я ракетой вознесся ввысь. И все же я, по-видимому, принес компании достаточный доход, ведь договор не был расторгнут. Не исключено, что опытные боссы знали, что капиталовложения в шоу-бизнес не сразу оборачиваются прибылью. Во всяком случае уже тогда я понимал, что представляю собой объект, в который вложен капитал.

Позднее я познакомился и с самыми зловещими проявлениями индустрии развлечений.

Пришел день, когда мне стали предписывать, как себя вести в личной жизни, что можно делать, а что непозволительно.

В капиталистическом мире песня меньше всего произведение искусства. Это такой же товар, как мыло или виски определенной марки. И если ты хочешь преуспевать, то должен научиться продавать свою песню. Для этой цели художнику нужны импресарио, который обо всем позаботится, агент, который заводит необходимые знакомства, человек по связям со средствами массовой информации, который организует рекламу, и, наконец, так называемый бизнес-менеджер, который будет «выбивать» гонорары.

Если у тебя на руках договор с компанией грамзаписи, это не значит, что ты избавлен от всех хлопот. Наивно ожидать, что будут предлагать хорошие песни, ты их должен находить сам. К тому же, если ты не звезда эстрады, с одних только гонораров от грамзаписей не проживешь, приходится выступать где только удастся: в клубах, барах, ресторанах.

У меня тоже был импресарио, некий мистер Эберхард. По договору ему причиталось двадцать пять процентов моего гонорара. Вообще говоря, это немного. Скажем, импресарио Элвиса Пресли отнимал у него половину заработка. Еще десять процентов уходило на оплату моего агента, по пять процентов доставалось человеку, который заботился о моей рекламе, и бизнес-менеджеру. Не забудьте про налоги – они составляли тридцать процентов. Так что на мою долю приходилась четверть всего гонорара.

Впрочем, я привык к этому, в этом не было ничего необычного. Но однажды мистер Эберхард продал подписанный со мной договор. Его купила организация, которая торгует в Голливуде всем, что связано с шоу-бизнесом, с «промышленностью развлечений». Это не что иное, как синдикат, своего рода мафия. Так что однажды прекрасным ранним утром меня посетили два человека, которые детально разъяснили мне, что, по мнению этой организации, я делаю неправильно. Они вручили мне список, в котором было обозначено, какие рубашки мне следует надевать, какие галстуки носить, с какими женщинами мне следует показываться перед объективом фоторепортеров, которыми кишмя кишели прибрежные рестораны. Они также высказали точку зрения своей организации – было бы неплохо, если бы я инсценировал небольшой скандал с мисс такой-то.

Я отказался от этой опеки. Я не хотел быть рабом. Уж лучше оставаться совсем без импресарио.