Бонус №5

ДжунМёна преследует ощущение, что что-то идёт не так.

Сначала оно ютится на самом краю сознания, ненавязчиво заявляя о своём присутствии, но ДжунМён отмахивается от него, как от жужжащего над ухом комара. Но на следующий день невнятная тревога не исчезает, даже наоборот, начинает обретать чёткие границы, будучи подкрепляемой вроде бы чистыми мелочами, которые, однако, нагромождаясь друг на друга превращаются в весомую силу.

ДжунМён помнит о том, что временами он бывает излишне мнительным, впечатлительным и падким на скорые выводы, поэтому в мыслях своих отшучивается, до последнего говоря себе о том, что тревога безосновательна. Говорит себе, что его профессиональное отторжение хэппи эндов не должно иметь никакого отношения к реальной жизни. И что она - жизнь - не может до бесконечности быть подобной сказке: в конце концов, бывают такие моменты, дни и недели, когда рутина и усталость преобразуют краски, делая их более тусклыми и невыразительными. За подъёмом следует спад, и наоборот - надо только подождать, и принимать это адекватно, без срывов и лишних подозрений. Нет ничего удивительного в том, что последнюю неделю Крис ведёт себя немного отстранёно, ведь заботы и мешанина требующих его внимания дел забирают всю энергию, и он просто не способен как-либо реагировать на активность своего омеги. Однако хмурое лицо альфы и его немногословность действуют и на ДжунМёна: он тоже начинает больше молчать, порой едва ли не сливаясь с обстановкой, чтобы не мешать. Один раз он пробует растормошить Криса и вытащить его куда-нибудь за пределы квартиры, но в ответ получает довольно резкую отповедь о том, что альфа устал и что у него нет времени на такие глупости. ДжунМён проглатывает обиду, осознавая, что Крис прав, и что сейчас, видимо, действительно не время. Крис почти не улыбается и даже дома продолжает копаться в каких-то бумагах, которые неимоверно раздражают ДжунМёна, да так, что хочется собрать их в один шуршащий ворох и сжечь к чёртовому дедушке. Но он осаживает себя, напоминая о том, какая у Криса важная работа и какой Крис ответственный. ДжунМён не без усилий сдерживает свои колючие порывы и просто ждёт, когда всё вернётся на круги своя.

А потом он чует на Крисе сильный запах другого омеги. Сильный настолько, что невозможно объяснить его появление ничем, кроме плотного физического контакта типа, как минимум, объятий.

ДжунМён молчит, хотя тревога с периферии сознания вырывается в самый центр. Он доверяет Крису, но запах чувствуется и на следующий день. Крис долго говорит с кем-то по телефону, стоя на балконе, и сквозь стекло ДжунМён видит, что он улыбается. ДжунМён подсчитывает, что ему Крис не улыбался уже четыре дня, и вообще, всё, что он видел, это устало закрытые глаза.

Этим вечером ДжунМён делает попытку приласкаться, но Крис осаживает его только одним взглядом и словами о том, что завтра очень рано вставать.

ДжунМён молча кивает, но сердце пренебрегает привычным ритмом, меняя его на беспокойно-ускоренный. ДжунМён доверяет, но с каждым днём такой медленной и раскрашенной обыденной серостью эмоциональной пытки ему становится всё тяжелее.

Его отец бросил папу, когда ДжунМёну было пять; до этого отец тоже говорил папе, что любит его, и папа верил.

ДжунМён не хочет сомневаться, но внутренний голосок ехидно шепчет о том, что слишком рано расслабился и сдал свои позиции; вполне возможно, его ждёт такой откат, что он ещё сто раз успеет пожалеть, что позволил себе влюбиться. ДжунМён обозлённо затыкает сам себя, и начало его нового рассказа сминается и отправляется в корзину для бумаги, потому что все персонажи умирают, не доживая до настоящей кульминации.

Наверное, стоит просто взять и поговорить начистоту, но тогда, когда проговаривать вслух действительно необходимо, язык ДжунМёна словно примерзает к нёбу, и он продолжает упрямо молчать, перекатывая свои переживания внутри.

***

Крис проклинает свою работу, свой выбор профессии, самого себя. Его добивает, что он живёт среди документов, независимо от своего местонахождения. Ему очень жаль, что он не может уделять внимание ДжуМёну, который уже превратился в тень самого себя, но Крис слишком хорошо знает, что если будет отвлекаться, то процесс разборки информации и подборки доказательств затянется на неопределённый срок.

Это настоящий аврал, потому что на результате этого судебного разбирательства будет основано ещё несколько расследований, и Крису, как человеку, от которого во многом зависит исход, надо быть досконально подготовленным. Стол в кабинете завален так, что уже невозможно понять, какого цвета столешница. Тао больше не зовёт на обеденный перерыв и является лишь тогда, когда приносит очередные данные из прокуратуры - он тоже по горло завален. За последние дней десять они даже лишним словом не перекинулись, только стандартными вежливыми фразами.

Крис чувствует себя роботом. Единственным моментом просветления является СеХун, который неизвестно каким образом оказывается в городе (снова от своего истинного сбежал отдохнуть, вот точно), и несколько дней подряд на правах друга приходит поболтать, пока слишком уж ревнивый альфа не отыскал его в доме родителей. Крис думает, что иногда природа шутит и составляет такие комбинации, что истинная пара может вызывать недоумение (БекХён ниже СеХуна, и очень часто визжит, если ему что-то не нравится).

Ближе к концу недели Крису удаётся вырулить к кофе-автомату (второй раз за всё это время он позволяет себе взять небольшой перерыв и покинуть стены кабинета), и он задумчиво закидывает мелочь, чтобы заказать себе растворимую жижу. В голове пусто, лишь изредка мелькают образ задержанного, его личного дела и фотографии с места преступления. Никаких уютных мыслей о ДжунМёне и друзьях - Крис уже не способен противиться усталости. Взять бы и заснуть на пару лет, что выспаться наверняка.

***

ДжунМён на стены лезть готов, потому что последнюю пару ночей Крис предпочёл провести на работе, обосновав это притоком дел. Котята, словно ощущая тягостное настроение, ведут себя неестественно тихо и спокойно, тычутся в него носами и вопросительно мяукают, но ДжунМёну не хочется с ними играть. Ему вообще ничего не хочется: он отключает ноутбук (чтобы избавить себя от искушения одним махом испортить или удалить все наработки), отключает телефон (чтобы ДжонИн или кто другой не стал добиваться от него разговоров). Отключение телефона не фатально: Крису звонить или писать всё равно некогда. Один раз в голове мелькает мысль съездить к КюХёну, но ДжунМён сам себя обзывает идиотом, ведь брату совсем не стоит видеть его в таком угнетённом состоянии.

После третьей ночи, проведённой в одиночестве, ДжунМён не выдерживает, дожидается времени обеденного перерыва и едет к Крису на работу, чтобы хотя бы полчаса побыть со своим альфой.

Однако то, что он видит возле кафе, перечёркивает все его планы.

Крис снова улыбается - снова не ему - и как-то по-свойски приобнимает незнакомого омегу, которому, по ходу, в таком положении очень даже комфортно. Сердце с размаху бухается о рёбра, насквозь прогрызаемое обидой. ДжунМён резко разворачивается.

Ему не хочется ни о чём думать.

***

Крис более-менее расправляется с нужным ему материалом и наконец-то приходит домой. Да, поздно, да, уставший и раздраженный, но домой. Квартира встречает гнетущей тишиной, которая давит на барабанные перепонки и заставляет ощутить подозрение. Крис оглядывается на замок, проверяя не сломан ли он. Но нет, в дом никто не проникал. Тогда где ДжунМён?

Пропажа находится в спальне: ДжунМён лежит, свернувшись в калачик и тихонько сопит.

Крис облегченно выдыхает, но когда он хочет уйти в кабинет, чтобы не мешать чужому сну, его окликают.

- Крис? - спросонья неуверенно зовёт ДжунМён. Сгустившиеся эмоции, тревога и клокочущая у сердца обида владеют языком и впервые называет своего альфу его ненастоящим именем. ДжунМён приподнимает голову и, понимая, что это не сон, и что Крис действительно соизволил явиться, кривит губы. Злость тлеет в груди, но он цепляется за подушку, сдерживая порывы. Крис вопросительно приподнимает бровь, но омега шипит сквозь зубы: - Ничего, иди, куда шёл.

Крис удивлённо подмечает в интонациях злость и, естественно, никуда не идёт. Да, он понимает чувства омеги по поводу своего длительного отсутствия, но злость-то чем заслужил?

- ДжунМён, с тобой всё в порядке? - Крис подходит к кровати и усаживается рядом с насупленным омегой.

ДжунМён едва не задыхается, когда альфа приближается. Сердце стучит уже где-то в горле, а чужой, неправильный, слишком сладкий запах ощущается гипертрофировано и почти полностью перебивает запах Криса. Эмоциональное состояние ДжунМёна всегда напрямую отражалось на физическом; вот и сейчас он едва слышно сипит, морщась:

- От тебя воняет. Меня тошнит.

Он нисколько не преувеличивает: желчная дурнота подкатывает к горлу, вызывая первый тошнотный позыв. Мысль о том, откуда на Крисе этот запах добивает и заставляет голову нездорово кружиться. ДжунМён вскакивает с кровати и несётся из спальни, едва не сшибая угол, чтобы в ванной комнате склониться над раковиной, врубить холодную воду и начать дышать - размеренно, вдох-выдох, чтобы прийти в себя. Лицо горит, руки подрагивают; ДжунМёну от самого себя противно.

Крис без промедления идёт следом, прикидывая, отчего такая реакция. Явно не от того, что от альфы несёт потом. Может, у ДжунМёна токсикоз? Хотя он на таблетках уже вон сколько времени, о беременности и речи быть не может.

Он останавливается на пороге в ванную, не стремясь подойти ближе: может, ДжунМёну станет от этого ещё хуже. В животе скользкими щупальцами начинает шевелиться тревога за здоровье омеги.

- ДжунМён, объясни.

ДжунМён сдавленно смеётся, намертво вцепляясь в раковину побелевшими пальцами и глядя на Криса в зеркальном отражении. Он это серьёзно? Из них двоих объясняться нужно именно ему, ДжунМёну?

- То ты не обращаешь на меня внимания и относишься как к надоевшей назойливой собачке, отвлекающей тебя от всего на свете, что действительно для тебя важно, а то вдруг проявляешь интерес. От тебя воняет другим омегой, а ты даже не можешь понять, почему мне так противно? Может быть, и сегодня не стоило возвращаться? А он симпатичный; ты так искренне улыбался, когда обнимал его.

Лицо Криса на эти слова не выражает ничего, только безупречное хладнокровие.

- Это был СеХун, - негромко говорит он, и по его голосу невозможно разобрать настроение. - Тот самый омега, который нашел свою истинную пару. Мы не виделись больше года. - Альфа не пытается ни оправдаться, ни сделать себя менее виноватым - он просто говорит как есть. Он складывает руки на груди и смотрит на ДжунМёна нечитаемым взглядом. - И да, давно ты повадился следить за мной?

- Следить? - с горечью переспрашивает ДжунМён. - Ты даже мысли не допускаешь, что я ужасно по тебе соскучился и хотел тебя увидеть, да? Нет, конечно не допускаешь, ведь я по определению неуравновешенный и бзиканутый омега. - Он закрывает кран и проходит мимо Криса на кухню, чисто на автомате поднимая ладонь, чтобы прикрыть сморщившийся нос. - Я рад, что у тебя такие прекрасные отношения со своим бывшим, что в такой напряжённый рабочий период тебя тянет улыбаться и уделять толику своего времени именно ему.

Крис чувствует, что ослабленное усталостью самообладание даёт сбой, но стискивает зубы, до последнего удерживая себя от острых слов.

- Мы общались всего несколько дней минут по пятнадцать, не больше. - Он идёт следом за ДжунМёном, сохраняя расстояние в метр, чтобы не провоцировать. - Возможно, после его завтрашнего отъезда мы ещё лет десять не созвонимся - его альфа очень ревнивый. - Крис останавливается на пороге кухни и смотрит на то, как ссутулившийся ДжунМён хлопочет над чайником. - Неужели ты вправду думаешь, что мне в кайф быть так долго без тебя?

- Я не знаю, - отвечает ДжунМён, вяло поигрывая в стакане чайным пакетиком. - Последние две недели... Не знаю, какими их видишь ты, но я вижу очень хреновыми. Любая моя попытка быть поближе воспринимается в штыки - признайся, я тебе сейчас больше мешаю, иначе бы ты не торчал всё время, проводимое дома, в кабинете, отгораживаясь от меня столом.

Руки ДжунМёна замирают и опускаются; он смотрит на чай, но совсем не хочет пить. И зачем он его сделал? Видимо, просто чтобы создать хоть какую-то видимость деятельности. Омега хмурится; возникшая в его голове мысль не является новой, но озвучивает её он впервые.

- Я хочу съехать обратно. Думаю, логично, что некоторое время нам обоим следует отдохнуть друг от друга.

Крис не сразу соображает, что его тело движется, и спустя секунду находит себя уже прижимающим ДжунМёна к краю стола.

- Никуда ты не поедешь, - шипит он почти в самые губы омеги, зло глядя ему в глаза. - Ты хочешь, чтобы я предъявил на тебя свои права? Хочешь? - Крис резко опускает руки на чужую задницу и больно сжимает. - Ты же хочешь, чтобы я не оставлял тебе выбора! - Вжимает ДжунМёна в себя и смотрит как-то непривычно хищно. - Я не отпущу тебя никуда, усёк?! - болезненный укус в шею.

- ИФань! - протестующе вскрикивает ДжунМён, слабо упираясь ладонями в широкую грудь альфы, но тот в следующий момент пресекает это сопротивление, в стальном захвате сжимая тонкие запястья и разводя руки в стороны. - Что ты...

Договорить ДжунМён не может, потому что Крис крадёт слова, целуя так оголодало, будто прошло не две недели, а два года. Альфа подхватывает его, резко сажая на стол: стакан с чаем падает с края куда-то в сторону и не разбивается только благодаря попаданию на мягкий коврик, но сложно это заметить, когда в головах творится такой сумасшедший сумбур, сбивающий с толку.

Крис умом понимает, что сейчас действует по-животному, но не может остановиться: ДжунМён больше не упрекает его в том, что он забыл о своей паре, а только судорожно дышит, явно не зная, как поступить: то ли вырываться, то ли поддаться. Крис чувствует, как на его плечах остаются красные следы - ДжунМён пока ещё не наловчился рвать рубашку ногтями.

- Монстр, - шипит ему на ухо, после чего, вернувшись к губам, терзает их, прикусывая до болезненных ощущений. Руки сами путешествуют под футболку, не оглаживая, просто чтобы в следующий момент спуститься ниже и ненадолго проникнуть под резинку домашних шорт и боксёров. - Раздевайся, - приказным тоном говорит Крис, отстраняясь и через голову стаскивая с себя рубашку. Он не отступится.

ДжунМён сбит с толку, но одно понимает точно - спорить с Крисом сейчас чревато. Против воли его охватывает огненный трепет: за две недели он так истосковался по прикосновениям и ощущению тела альфы рядом с собой, что теперь его руки едва справляются с одеждой. Футболку удаётся снять без особого труда, но когда он хочет встать со стола, чтобы стянуть шорты, рука Криса удерживает его на месте в крайне неудобном положении. ДжунМён вспыхивает, когда ему приходится почти лечь на спину, чтобы приподнять бёдра и избавиться от особо раздражающего в такой момент куска ткани.

Уже обнаженный, Крис цепляется за разведённые ноги омеги и впивается пальцами в нежную плоть, которую раньше усыпал поцелуями и лёгкими полуукусами. Альфа опускает голову и кусает за внутреннюю сторону бедра, отчего ДжунМён даже не стонет, а жалобно скулит, потому что больно. Но Крис не останавливается, продолжая оставлять укусы по периметру бёдер и лобка.

Явно удовлетворённый своими действиями, он жадно вдыхает запах нарождающегося желания и смотрит на омегу почти безумно. Он легко шлёпает по уже стоящему члену, после чего стаскивает ДжунМёна на пол и разворачивает к себе спиной, вынуждая опереться о столешницу.

ДжунМён стискивает зубы, сдерживая стон, вызванный резкостью происходящего. Он не напуган, скорее удивлён. Крис осатанел после предложения разъехаться, можно ли считать это... хорошим знаком?

Впрочем, в конкретный момент можно считать это самой удачной, пусть и нечаянной, провокацией: альфа наваливается на него, беспрестанно беспорядочно кусая за шею и плечи, вжимаясь в распростёртое под ним тело, словно вознамерившись пометить своими следами и своим запахом каждый сантиметр бледной, но уже начавшей медленно краснеть под таким грубоватым напором кожи.

И ДжунМён поддаётся, потому что ему как никогда раньше хочется чувствовать себя нужным.

Крис сжимает пальцы на чужом загривке, и давит, упорно давит, пока ДжунМён не укладывается грудью на холодную поверхность стола и не прижимается к нему щекой. Альфа отходит чуть в сторону, а затем шлёпает по беззащитной попе, вот только не игриво, а со злостью, едва ли не с желанием причинить боль. И так несколько раз по одному тому же месту, пока кожа не начинает алеть предупреждающим красным.

Крис проводит пальцами между ягодиц, ощущая густые капли смазки. Хочется засадить так глубоко, чтобы ДжунМёну надолго запомнилось, и чтобы глупостей в голову больше не лезло. Но вместо этого каким-то чудом докричавшийся до него здравый смысл заставляет хоть немного подготовить омегу. Пальцы проталкиваются внутрь, встречая небольшое сопротивление.

- Ты для меня всё, когда ты это уже поймёшь? – шипит он, когда вскоре проталкивается в покрасневший анус. Толчки изначально получаются порывистыми, рваными и до упора. Никакой привычной медлительности.

Крис просто не понимает, как донести это до ДжунМёна, сделать так, чтобы он это осознал. Сейчас получается лишь говорить на языке грубости.

ДжунМён тяжело дышит; сердце вместе с рёбрами готовится пробить к чертям собачьим заодно и поверхность стола; пальцы с отчаянием хватающегося за спасательный круг стискивают дерево, чтобы чувствовать надёжную опору. Ему неудобно; он почти жалобно выдыхает имя альфы.

В голове Криса набатом бьёт мысль о том, что он уже перешёл чёрту дозволенности: ещё один шаг в ту же сторону, и дело будет выглядеть изнасилованием (хотя не выглядит ли оно так уже сейчас?). Альфа замедляет движения бёдрами, чтобы дать омеге отойти от боли и, проскользнув рукой по торсу ДжунМёна, прихватывает пальцами его шею и вынуждает прогнуться в спине. Когда ему подчиняются, Крис скользит горячим языком по ушной раковине ДжунМёна, после чего прикусывает чувствительную мочку.

- Я не отпущу. - На конце фразы Крис сильнее подаётся бёдрами, пока его руки путешествуют по бледной груди омеги. - Не сомневайся.

- Достаточно просто не отталкивать, - шепчет ДжунМён, и даже сейчас не сможет сдержать проникновение в голос толики искренней обиды.

Одной рукой он упирается в стол, другой же находит ладонь Криса, замирающую на его животе. Несмотря ни на что, самым главным сейчас является то, что от Криса снова пахнет Крисом: обострившийся из-за возбуждения запах напрочь сносит любые посторонние веяния.

Крис рычит на эти слова, потому что ДжунМён всё равно не понимает до конца происходящего.

Широкая ладонь сползает совсем низко и сжимает член омеги, бёдра возобновляют толчки. ДжунМён сдавленно охает, когда ему надрачивают в разы быстрее, чем толкаются внутрь. Крис чувствует, как он судорожно дышит, как ошалело стучит его сердце. Крис делает ещё один жадный вдох, после чего кусает ДжунМёна за плечо.

ДжунМён не реагирует на это даже звуком; его рот открывается, но из него не вылетает ни единого слова. Веки опускаются вниз, он кусает губы и почти приваливается к груди Криса, туманно теряя чёткость происходящего, потому что тело, полностью контролируемое альфой, вынуждает обращать внимание на нарастающее удовольствие, пусть и проникнутое некоторой излишней порывистостью, но в виду этого схожее со штормовым валом. ДжунМён только невразумительно хрипит, когда дёргается, кончая Крису в руку; колени подкашиваются, но альфа удерживает его, нагоняя собственную разрядку.

От возбуждения, вызванного ссорой, Крис избавляется быстро, вжимаясь в ДжунМёна до упора и содрогаясь в сладкой истоме. Как только в голове немного проясняется, он аккуратно выходит из омеги и разворачивает к себе лицом, чтобы обнять и зарыться носом в вишнёвые пряди. Злость сходит с него почти так же быстро, как и пришла.

- Нам нужно в душ.

Вместо ответа ДжунМён крепко обхватывает альфу обеими руками, пряча лицо у него на плече. Ему не хочется никуда идти, только как можно дольше стоять и молчать, отсчитывая удары чужого сердца, вдыхать горячо будоражащий дыхательные пути аромат и чувствовать на себе вернувшие нежность прикосновениям руки.

Но он не может сказать, что конфликт исчерпан неожиданной вспышкой Криса и последовавшим за ней сексом.

- Как долго это продлится? Я имею в виду, как долго мне нужно будет доводить тебя, чтобы ты обращал на меня внимание?

Ему самому стыдно за такие слова, потому что они звучат совсем по-детски. Но, с другой стороны, Крис приручил его, значит, упрямо думает ДжунМён, несёт ответственность за то, что омега чувствует себя так тоскливо и одиноко.

- Есть вещи, которые не от меня зависят, - хрипло говорит Крис, укачивая омегу в своих объятьях. - В конце недели слушание дела, в котором я участвую. Если всё пойдёт гладко, то дело закроют с первой попытки. Поэтому я так тщательно готовлюсь.

Крис целует ДжунМёна в висок, параллельно собирая капельки пота, и раздумывает, как ответить на второй вопрос. Но подходящего ответа, который бы принял омега нет, поэтому...

- Тебе просто надо немного подождать, в конце концов, котята были тебе подарены именно с целью отвлечь от моего отсутствия, - признаётся он, ласково пересчитывая подушечками пальцев позвонки на тонкой спине.

- Это тяжело, - тихо говорит ДжунМён. - Иногда мне кажется, что когда ты возвращаешься загруженным, ты смотришь сквозь меня, словно не видишь. И даже когда ты дома, тебя нет. И котята здесь не помогают.

Ему не хочется расстраивать альфу, но всё то, что он держал в себе две недели, устало тесниться внутри и стремится быть озвученным, пусть даже смысла от этого немного.

- Ну, когда ты работаешь над очередным текстом и к тебе приваливает вдохновение, ты тоже теряешься для меня - всегда витаешь где-то в других мирах, - немного подумав, отвечает Крис. - Я знаю, что сложно, но ведь не всегда всё складывается так, как мы хотим, верно?

Крис думает, что если ДжунМён сейчас всерьёз расстроится, то он будет винить себя все оставшиеся дни за его слёзы.

- Козёл, - бурчит ДжунМён, всё так же не расцепляя рук, наоборот, прижимаясь словно отчаянно ищущий защиты ребёнок. - Ненавижу тебя. Без тебя хорошо было. А сейчас без тебя совсем-совсем плохо. - Он замолкает, потому что голос предательски вздрагивает, чуть ли не срываясь на всхлип.

- О Господи, ДжунМённи! - пугается Крис, когда заглядывает в изрядно повлажневшие глаза. - Не плачь, пожалуйста.

Крису кажется, что омеге как раз-таки проще выпустить всё то, что накопилось, через слёзы, но у него сердце замирает от этой картины. И дышать больно, потому что знать, что ДжунМёну плохо из-за него, Криса, - невыносимо.

- Я тебя люблю, - совсем шепотом где-то у аккуратного ушка. - Люблю.

- Совсем сду...сдурел, не буду я плакать, - прерывисто, но в своём стиле отвечает ДжунМён, а потом до него доходят последние слова Криса и он почти сразу берёт себя в руки. И верить - очень хочется. - Люблю козлика, - добавляет насмешливо, лёгкой интонацией стараясь стереть уныние, оставляя его позади.

- Меее, - протяжно тянет Крис, хотя у него не козлик выходит, а какой-то медведь с недосыпа, с его-то низким голосом. - А теперь поскакали в душ, моя козочка. - Он получает болезненный тычок под рёбра, но только фыркает на это, - а то скоро сперма засохнет, и будет очень неприятно стянута кожа.

Крис с облегчением видит, как лицо ДжунМёна немного проясняется.

- Я постараюсь больше не нырять в работу так, чтобы игнорировать тебя, обещаю. Честное прокурорское.