2015-10-13
294
Лунная улыбка – способ сокрытия истинных чувств, непроницаемый вид. Принято считать, что у луны есть лицо, лишенное определенных черт. Поэтому с нею сравнивают всякого, кто прячет свои чувства за ложным весельем.
Вересса Метль. Пустоши. Толковый словарь
Ледники отступили до берегов озера Сицекпан и остановились, упершись в землю и заняв глухую оборону против солнечного тепла. Передовая эпоха не собиралась сдавать позиции. Хватка ледников крепла, гладкие грани сверкали всего в трех милях от Нохтланда. Так были перекроены границы эпох.
Передовая эпоха, обширная и безлюдная, простиралась от южных пригородов Нохтланда до южного края материка. Поздняя Патагония прекратила свое существование, и с нею – бóльшая часть юга Пустошей. На границе эпох лежали покинутыми три разных города, их улицы были опустошены катастрофой и бегством населения. Под землей медленно цепенел обросший кристаллами город, лишь башни все так же мерцали в сиянии посаженных ботаником деревьев. На поверхности льда стоял самый северный город Передовой эпохи; пустые здания окружали развалины пирамиды, словно молчаливые плакальщики. И в самом Нохтланде некогда шумные улицы как-то странно притихли…
|
|
|
Тысячи и тысячи людей бежали прочь, спасаясь от наступающих ледников. Они продолжали двигаться на север еще несколько недель, пока не распространились слухи о том, что все изменилось. Получив добрую весть, некоторые беженцы остановились, разбивая лагерь прямо на месте. Опускали наземь поклажу, распрягали лошадей, устраивались на небольшой отдых… Отдых постепенно затягивался, многие со временем попросту наладили свое житье-бытье там, где пришлось. Так и вышло, что от Нохтланда на север неровной цепочкой начали расти городки.
Но не все сумели так легко поверить, что льды прекратили атаку. Самые опасливые дотащились со своими пожитками до северной границы Пустошей. Там, оказавшись среди людей, никогда не слыхавших ни о каких ледниках, они с облегчением сгрузили с плеч тюки и постарались как можно скорее забыть о катастрофе, согнавшей их с насиженных мест.
К сожалению, иные потеряли не только дом и хозяйство… Лакримы – по природе своей одиночки, поэтому сперва создалось впечатление, будто тысячи этих несчастных, порожденных Передовой эпохой, куда-то подевались, едва выйдя на свет. Однако они не исчезли. Многие, жившие в Кселе и продвинутых городах Поздней Патагонии, бродили теперь по чуждым краям – безликие, избегающие людей, они, словно призраки, рыскали по окраинам, вдоль дорог, что вели из Пустошей на Новый Запад…
Кое-кому на борту болдевелы, подходившей к Нохтланду, судьба лакрим была вовсе не безразлична. Послушно съев и выпив все, что предложила ей Бабуля Перл, София прислушивалась к далекому завыванию. Она думала о Бланке…
|
|
|
Итак, Шадрак был найден, Нохтланд – спасен. Их с дядей ждал Новый Запад. Тем не менее София чувствовала лишь печаль и тревогу. Быть может, вопль Бланки спас ей жизнь, заставив вовремя выскочить из пирамиды… Забыть его София никак не могла. Ей даже не хотелось изучать карту, унесенную из Зала. Передав маленькую пирамиду Шадраку, девочка уселась в изножье его постели и стала разглаживать в руках шелковый шарф, некогда служивший Бланке вуалью. Перебирая пальцами тонкую ткань, София думала о шрамах, прятавшихся под нею. Она хорошо помнила: чем больше она смотрела на них, тем меньше они пугали ее. Когда Бланка говорила, они двигались. Они отражали ее мысли и чувства не хуже, чем носы, рты и глаза обычных людей. Было даже нечто прекрасное в том, как эти рубцы передавали холодное достоинство и непреклонную волю, таившуюся за ними…
– София, – окликнул Шадрак. – Ты бы поспала.
– Не хочется, дядя. Лучше я с тобой посижу.
– Может, спросишь у Персика, какая каюта свободна? Голову на подушку опустишь – а там и уснешь. Ко мне же присылай Верессу, она с удовольствием картой займется.
София решила, что проще будет уступить уговорам. Она обнаружила ботаника с дочерью на палубе: они смотрели на ледяную воду, проносившуюся за бортом.
– Вересса! – сказала девочка. – Дядя Шадрак хочет показать вам карту, которую я принесла из пирамиды.
Вересса задумчиво взглянула на нее:
– А тебе, я вижу, на сегодня карт уже хватит?
– Ну… наверное, да.
– И правильно. – Картолог коснулась ладонью плеча Софии. – Пойду к нему.
Когда она ушла, Мартин подозвал девочку:
– Посмотри-ка!
Она шагнула к борту. Корабль содрогнулся – колеса ткнулись в землю, и вскоре София увидела, что они показались из воды. Здесь начиналась отмель. Барр командовал матросами, переставлявшими паруса.
София с удивлением уставилась на высокие стены города.
– А ведь мы почти у ворот!
– Да, почти, – кивнул Мартин.
– Зачем мы возвращаемся? – София опасливо поглядывала на ворота, никем не охраняемые и зловеще приоткрытые. – А что будет с вами и Тео?
– С нами все будет в порядке. Теперь на пару металлических косточек никто и не посмотрит.
– Барр хочет поискать Мазапана, – сказал подошедший к ним Тео. – Все твердят, будто он уехал, а Барр ни за что не верит.
Болдевела вкатилась в ворота, и люди на борту замолчали. Нохтланд был пуст. В фонтанах и каналах журчала вода, сады и парки зеленели под солнцем… Отсутствовали только люди.
– Все разбежались, – проронила София.
– Да куда они денутся, – ответил Мартин. – Как узнают, что вода отступила, тут же вернутся.
София спорить не стала, но ей не слишком-то верилось в это.
– Смотрите, тут кто-то есть! – Тео вытянул руку, указывая на женщину, наблюдавшую за ними из окна.
Та помахала им:
– Эй! Буря миновала?
– Миновала! Все хорошо! – крикнул Мартин и помахал в ответ, а потом обратился к Софии: – Вот видишь? Ушли, да не все!
Болдевела медленно двигалась по улицам, пока не свернула на широкий центральный проспект. Рокоча плетеными колесами, подъехала ко дворцу и остановилась. К некоторому удивлению Софии, его ворота тоже стояли распахнутыми. И ни следа стражи.
– Вот мы и дома! – обрадовался Мартин.
Пока Барр и Тео разыскивали Мазапана, Каликста пошла с Мартином и Верессой ко дворцу. На палубе отдыхали и переговаривались пираты. София же унеслась мыслями далеко-далеко. Она видела перед собой искаженное лицо Бланки, толкавшей тяжелый камень к краю балкона. Воспоминания были жизненными и яркими – прямо как из карты…
– София?
Девочка даже вздрогнула. Рядом стояла Бабуля Перл.
|
|
|
– Как ты, милая?
София медленно произнесла:
– Странно…
– Что странно?
– Никак не могу выбросить из головы…
– Ты насмотрелась и наслушалась ужасных вещей, – сказала старая женщина. – Забыть такое непросто. Да, по сути, и не нужно ничего забывать… Дай себе время, не торопись.
– Мы все могли лакримами стать, – проговорила София. – Бродили бы теперь, затерянные, где-то там…
И она неопределенным жестом обвела город.
– Значит, не суждено было, – ответила Бабуля Перл. – Ну а твоя судьба, деточка, вообще отдельная история!
София задумалась.
– Да, – сказала она затем. – Отдельная история. Вроде той, помните, что вы рассказывали? О мальчике с изуродованным лицом, который разрушил город под землей… Я, кажется, видела, как это произошло в действительности. Все было немного иначе… Однако очень похоже…
– Что ж, – вздохнула Бабуля Перл, – со сказками почти всегда так и бывает. Они неизменны в своей истинной сути, даже если подлинные события и люди оказываются совершенно другими.
София посмотрела на свои истрепанные, обросшие солью ботинки.
– Подземный город принадлежал к иной эпохе, – сказала она. – Мальчик с изуродованным лицом превратился в женщину. Город наверху был пирамидой, полной карт… Но все вышло так, как предсказывала ваша история, хотя и чуть-чуть по-другому. – Она помедлила и добавила: – Ну… почти все. По-моему, шрамы не рассосались, как в сказке… А еще – при всех своих различиях, обе истории очень печальные…
Бабуля Перл взяла ее под руку.
– Быть может, – проговорила она, – ты и права… Хотя как знать! Вдруг придет время и ты увидишь, как пропадают рубцы!
