2015-10-13
290
Ранние символы веры инициировали процесс создания доктрины божественности Христа в ее соотношении с божественностью Отца и с человеческой природой Христа. Формулы-определения этих отношений появились в документах нескольких церковных соборов IV-го — V-го веков, наиболее известными из которых являются Никейский собор 325 г. н. э. и Халкедонский собор 451 г. н. э. На них были утверждены учения о Троице и двойной природе Христа в том виде, в котором они принимаются большинством христиан по сей день. Создание таких формулировок стало возможным после того, как христианство изменило свой идеологический и терминологический аппарат, создав в процессе философскую теологию, как на греческом, так и на латинском языках, поскольку именно эти две интеллектуальные системы доминировали в Европе в течение более тысячи лет.
Вера в триединое Божество стала единственно признанным пониманием природы Бога. Всякий, кто осмеливался верить иначе, приговаривался к смертной казни. Однако на протяжении всей истории находились смельчаки, которые не считали тринитарную концепцию верной. Карл Гиберсон в статье «Благочестивый еретик, разгадавший космический код», посвященной сэру Исааку Ньютону (Журнал христианской истории [Christian History Magazine]), пишет:
Ньютон предпринял серьезное исследование христианских доктрин и пришел к выводу, что статус кво теологии англиканской церкви был создан в результате изощренного искажения истины первоначального христианства. Эти размышления привели к тому, что он написал более миллиона слов на богословские и библейские темы, — больше, чем на любую другую тему. Теологические изыскания Ньютона убедили его в том, что доктрина Троицы — это подделка, обман, успешно внедренный Св. Афанасием в четвертом веке. Ньютон считал, что текст Писаний подвергся изменениям, а перу первых христианских авторов были приписаны не принадлежащие им слова и цитаты, чтобы выдать тринитаризм за изначальное христианское учение.
Откуда у Ньютона появилось убеждение в том, что писания подверглись правке? Говорит ли он это от отчаяния, или для этого есть основания? Мы обратимся к этому вопросу чуть позже в этой главе. Гиберсон продолжает:
Он [Ньютон] почувствовал отвращение к окружавшей его религии, которую стал считать ложной, — верой идолопоклонников, поклонявшихся Христу как Богу, хотя он был всего лишь посредником между Богом и человеком.
Ньютон был вынужден скрывать свои взгляды, хотя бы частично. Унитарная точка зрения (вера в Одного Бога), тем не менее, начала приобретать сторонников в Американских колониях. Унитаристами были такие достопочтимые люди, как Бенджамин Франклин и Томас Джефферсон. Джефферсон высказывается о Троице так:
«...Малопонятное предположение платонического мистицизма о том, что три — это один, а один — три; и все же один это не три, а три — это не один». «Мне никогда недоставало сообразительности, чтобы понять смысл Троицы, а прежде чем принять что-то, как мне кажется, необходимо это понять».
Джефферсон считает, что движение «Единого Бога» могло бы развернуться по всей стране, если бы получило религиозную свободу, о которой мечтали отцы-основатели. В письме Джеймсу Смиту от 8 декабря 1822 года он говорит:
Чистая и простая весть о том, что Творец один, уже почти восходит в Восточных Штатах; она зарождается на Западе и продвигается на Юг; и я с надеждой ожидаю, что нынешнее поколение будет свидетелем того, как унитаризм станет основной религией Соединенных Штатов.
Учение о троице, тем не менее, проникло гораздо глубже, и на его развенчание требовались большие усилия. Те же, кто не принимал это учение, получали клеймо нехристиан. Хотя концепция «Одного Бога» не часто встречается в современном христианстве, первые последователи Йешуа (Иисуса) не находили в ней ничего неприятного.
