Язык изобрели первые пары пралюдей (Я. Гримм)

Уже упоминавшийся нами ранее выдающийся германский филолог Я. Гримм выступал как против божественного происхождения языка, так и против врожденности и "отприродности" языковой способности. Язык не мог быть результатом откровения свыше, так как это означало бы божественность человеческой природы, ее внутреннего мира. Он не мог быть и врожденным, поскольку тогда человек ничем бы не отличался от других животных, владеющих своими "языками". Остается только считать, что язык – чисто человеческое приобретение и изобретение, созданное в согласии с природой человека. "Возникнув непосредственно из человеческого мышления, приноравливаясь к нему, идя с ним в ногу, язык стал общим достоянием всех людей…"ь (очень глубокое и правильное понимание подчиненности языка мышлению).

По мнению Я. Гримма, легче всего представить происхождение языка в ситуации, в которой взаимодействуют две-три пары родоначальников и их дети. Изобретаемый язык в результате многократного повторения одними и теми же людьми хорошо шлифуется и закрепляется в их среде. Дети, воспринимая его, передадут язык новому поколению и шире распространят его. В творении языка несомненно велика роль женщин, о чем говорит наличие во всех древних языках наряду с мужскими женских окончаний в склонении и спряжении. Женщины создавали и свой особый говор, соответствующий чертам их быта. Первые слова формировались изобретателем достаточно произвольно, но при этом он руководствовался более или менее тонким чувством. Это чувство должно было, например, учитывать, что гласные звуки имеют женское происхождение, а согласные – мужское, что буква 1 обозначает мягкое, а г – грубое и т. д. (как видим, идея звуке-изобразительности первых слов дошла от древних греков до середины XIX в.). Изобретатели понимали, что нельзя применять одни и те же звуки к различным представлениям, так как это приведет к путанице.

Что касается взглядов Я. Гримма на характер изначального языка, то здесь мыслитель опирался на классификацию языков Шлейхера – Гумбольдта. Первые слова состояли из одних корней и обозначали вещественные представления. При этом исходными были представления о себе и других, и поэтому первыми частями речи явились не имена, а местоимения (как начала всякого имени, а не заместители) и глаголы. Развиваясь в идиллической обстановке, слова обладали ясностью и непринужденностью, но в то же время были слишком перегружены, "так что свет и тень не могли в них как следует распределиться" (видимо, Я. Гримм имеет в виду, что слова сами по себе были многозначными (перегруженными), но в контексте, описывающем простые ситуации, в которых общались первые люди, слова приобретали ясность и определенность: XIX век еще не умел, а под влиянием В. Гумбольдта и не хотел, различать язык как систему слов и речь как процесс их использования).

Синтаксиса в первобытном языке не было. Слова располагались в простой последовательности, "указанной чувствами".

Первобытный язык начинает разрушаться и переходить во флективный тогда, когда "дух языка" начинает различать основные и побочные представления. Слова, обозначающие последние, в укороченном и как бы облегченном виде превращаются в определительные представления, присоединяемые к основным. Так возникают флексии, суффиксы и префиксы (и с этим надо согласиться: нет ничего в грамматике, чего сначала не было бы в лексике, только механизм грамматикализации был сложнее).