Лики» этнократии: парадигмы научного исследования

Изучению этнократии как одной из форм политической власти посвящена уже довольно значительная литература, обстоятельный анализ которой дан в специальной монографии Ж.Т. Тощенко «Этнократия: история и современность. Социологические очерки» (М., 2003). Однако современные проявления этнократии, особенно на постсоветском пространстве, оказались настолько своеобразными, что требуют разработки специального методологического инструментария их научного исследования. В частности, Ж.Т. Тощенко отмечает, что лики проявлений современной этнократии различны: от упакованного в демократические одежды националистически ориентированного управления в странах Балтии, которое не отменяет факта обостренных взаимоотношений разных народов в них (в ряде научных трудов это названо национальным спазмом), до открытых форм давления на нетитульные этносы в ряде республик Средней Азии и Закавказья. Эти лики многообразны и многоплановы, в большинстве случаев не явны, что не меняет их сути.

Исследователи обычно выделяют следующие типы этнократии: расизм, нацизм (фашизм), шовинизм, национализм, сепаратизм и политический фундаментализм, которые обнаруживают себя открыто и явно, и этнонигилизм, «национальный спазм» и этноизоляционизм, которые олицетворяют собой скрытые, исподволь действующие и функционирующие проявления этнократии. Вместе с тем любой этнократии, по мнению Ж.Т. Тощенко, присущи следующие общие признаки:

1. Этнократия выпячивает, гипертрофирует этнический интерес, преувеличивает его, ставит на первое место среди других возможных ценностей, полностью игнорируя принципиально новую ориентацию, сложившуюся со времени Великих буржуазных революций – приоритет интересов личности, которые в условиях этнократического властвования не просто отрицаются, но и оскорбляются.

2. Этнократия формирует и поддерживает противостояние интересов нации и интересов личности не стихийно, не самотеком, а сознательно, со стремлением к усилению существующих противоречий, с героизацией этнического противостояния.

3. Этнократия всегда использует образ мессии, вождя, фюрера. Этот образ может реализовываться как в реальном харизматическом, так и в историческом, политическом или общественном деятеле, который становится носителем всех национальных достоинств и воплощает в себе все возможные достижения, которые только доступны этническому воображению;

4. Этнократия часто ставит себе амбициозные политические цели, которые сводятся к тому, чтобы «свой» народ выступал ведущим по отношению к другим нациям, чтобы он давал всем единственно верный урок как жить, как творить, не гнушаясь тем, чтобы другие народы относить к категории «низших», «ведомых», призванных обслуживать желания и прихоти одного «достойного» народа;

5. Этнократия абсолютизирует свои цели, противопоставляя их целям своего же народа и в сфере социальной жизни, и в сфере культуры и даже экономики;

6. Этнократические режимы, как правило, заинтересованы в конфликтах, в ненависти или, по крайней мере, в поддержании напряженности;

7. Этнократия проповедует и поддерживает непримиримость, ищет у других народов и государств такие цели и такие стремления, с которыми невозможно примириться;

8. Этнократия манипулирует общественным сознанием, раздувая в людях низменные чувства и страсти по отношению к другим народам,превращая их в слепых исполнителей своей воли, безразличных или корыстных по отношению к чужой беде.

Некоторые исследователи, соглашаясь с выделенными выше чертами и признаками этнократии, добаляют еще одну важную характеристику, которая заключается в том, что получившая в условиях многонационального государственного образования власть этнократия, представляющая интересы не всей, а лишь части титульной нации, неизбежно начинает бороться за создание «этнически чистого» государства, т.е. при решении национального вопроса принимает такие законы и опирается на такую идеологию, которые игнорируют права национальных меньшинств и ведут к их принудительной ассимиляции. Именно с этой точки зрения, этнократия – это антипод демократии, и ее политика неизбежно ведет к обострению межнациональных конфликтов.

Термин «этнократия» имеет смысл использовать применительно к полиэтническим обществам. При этом необходимо различать региональные этнократии, складывающиеся в рамках федеративных государств, и суверенные этнократии как формы унитарного государственного устройства. Анализ практики проявления региональных этнократий позволил исследователям обнаружить ряд таких общих для них черт, как:

1. Спекуляции этноэлит на чувстве национальной ущемленности «своего» народа и его стремлении к национальному возрождению. Для этого во избежание лобового конфликта с центральной властью используется такой «рычаг», как перенесение вины сошедших или сходящих с исторической арены политических режимов в ущемлении этносов на «господствующий этнос», а нередко и на другие (как правило, соседние этносы) – конкуренты и обидчики в роли «пособников» этноса-гегемона.

2. Использование в качестве катализатора стремления этноса к национальному возрождению идеи обретения им собственной государственности или, если таковая в той или иной форме имеется, обретения последней суверенитета, в том числе ценой сепаратизма.

3. Наличие националистической идеологии, «компоненты» которой по своему содержанию примитивны и рассчитаны на мифологизацию сознания посредством мифов об историческом прошлом, о враждебности численно преобладающего «господствующего» народа, о культурной самодостаточности, о религии как главном факторе самосохранения этноса и т.п.

4. Провозглашение региональными этноэлитами амбициозных целей и лозунгов типа «в Европу – через голову одряхлевшей России», «республика в состоянии стать преуспевающей, если ей дадут самостоятельность и не будут вмешиваться в её дела» и т.п.

5. Наличие в регионе национального лидера-вождя.

Изучая различные виды и формы проявления этнократий, необходимо различать идеологические конструкты этнократии и этнократию как этнополитическую реальность. В основе любого идеологического конструкта этнократии лежит принцип этновластия, базирующийся на суверенитете титульного этноса. Этот суверенитет означает, что только данный этнос является источником верховной власти. Описание реальных этнократий предполагает в первую очередь ответ на два вопроса: «Кто правит?» и «Как правит?». В современных условиях реальные этнократии характеризуются как непосредственным, так и опосредованным (через представителей) участием титульного этноса в управлении. Непосредственную этнократию с точки зрения «кто правит?» можно назвать идентитарной, а с точки зрения «как правит?» – партиципационной.

Концепция идентитарной этнократии исходит из того, что у титульного этноса существуют единые интересы, и эти интересы являются доминирующими. На защите этих интересов стоят органы государственной власти, непосредственно обеспечивающие их приоритет над интересами других этносов. Для концепции идентитарной этнократии характерно также признание господства государственной воли над волей отдельных граждан независимо от их национальной принадлежности. Абсолютизация суверенитета титульного этноса, выраженного в государственной воле, ведет к подавлению воли других этносов и воли граждан любой национальности. Идентитарные этнократии в этом плане содержат предпосылки для авторитарно-бюрократи­чес­кой или кланово-олигархической узурпации государственной власти.

Концепция партиципационной этнократии исходит из примата участия представителей титульного этноса в политической жизни общества с целью оказания воздействия на деятельность государственных институтов власти. В системе партиципационной этнократии законодательно закреплены преимущества титульного этноса в политической жизни общества, прежде всего в избирательном процессе, референдумах, выдвижении политических лидеров и формировании политических элит.

Представительную (опосредованную) этнократию с точки зрения «кто правит?» можно назвать элитарной, а с точки зрения «как правит?» – конкурентной. Концепция элитарной этнократии исходит из того, что титульный этнос участвует в управлении опосредованно, через избираемых представителей. Причем между этносом и его представителями устанавливается целая система отношений, основанных на определенных полномочиях и доверии. Специфика элитарных этнократий состоит, как правило, в закрытости формирования правящих элит и бесконтрольности их деятельности. В результате чего полученные правящей элитой полномочия приобретают формальный характер, а государственная власть как авторитетно-властное полномочие превращается в авторитарно-властное господство.

Концепция конкурентной этнократии исходит из того, что в условиях слабо выраженной политической институционализации титульного этноса, связанной с отсутствием политических партий, формирование политических элит происходит на трайболистской основе. Приход к власти той или иной политической элиты сопровождается формированием кланово-бюрокра­ти­ческого аппарата власти, подменяющего своей волей общую волю этноса (см. схему 13).