Мотивационные аспекты зависимого поведения

Под мотивом понимается то, что побуждает деятельность человека, ради чего она совершается. Мотивация занимает ведущее место в структуре личности и является одним из основных понятий, которые используются для объяснения движущих сил поведения. В роли мотива могут выступать потребности, интересы, влечения, эмоции, установки, идеалы. В работах отечественных психологов мотив понимается и как осознанная потребность, и как предмет потребности, а также отождествляется с потребностью.

Можно предположить, что использование психоактивных веществ, начиная от кофе и сигарет, продолжая снотворными, транквилизаторами и другими «легкими» ПАВ, и заканчивая тяжелыми наркотиками, выполняет функцию универсального механизма «защиты» от напора цивилизации. Аддиктивное поведение может быть понято как универсальная, хотя и ущербная, «копинг-стратегия» (осознанное бегство в виртуальную реальность), как тип поведения в конфликтной ситуации, как стиль и образ жизни человека в «эпоху постмодерна». А сформировавшаяся, клинически выраженная зависимость, в силу того, что она практически необратима, может рассматриваться как итоговая форма универсальной самореализации человека, остановленного в своем развитии глобальной фрустрацией.

Кто может гарантировать сегодня, что получаемое образование действительно чего-то стоит, и что соответствующая ему работа действительно будет получена? Неизвестно, стоит ли на самом деле стремиться к созданию семьи, если все вокруг говорят о том, что это очень большой риск? Стоит ли стремиться к спортивным достижениям, если ты рискуешь превратиться потом в «развалину»? Употребление наркотиков, помещенное в этот контекст, выглядит более простым решением, чем принятие на себя ответственности за выбор смысло-жизненных ценностей.

Представления родителей о риске и опасности наркотиков, по мнению молодежи, настолько далеки от реальности, преувеличенны и мало информативны, что лучше вовсе не говорить правду, мистифицировать события, потому что взрослые просто не способны, в силу своего возраста и менталитета, разобраться в этих вопросах» [107].

В начале последней четверти ХХ века мир казался расколотым на две цивилизационные реальности. В одной реальности мировоззрение молодежи формировалось под слоганом «Секс, наркотики и рок-н-ролл» (англ. «Sex & Drugs & Rock & Roll» - хит британского рок-музыканта И. Дьюри (1977 г.), одного из основателей панк-движения[6]), в другой – под лозунгом «Ленин, Партия, Комсомол!» (хит А.Пахмутовой[7], 1982 г.). Десять лет спустя выяснилось, что в противостоянии невольно, хотя и ненадолго победила А.Пахмутова (с ее хитом 1962 года: «Гайдар шагает впереди»), а уже в следующем году в России тоже началась «эпоха глобализации». Секс, рок-н-ролл, а потом и наркотики стали самым ходовым товаром на глобальном рынке и едва ли не основным контентом культурной жизни российских «тинэйджеров».

Это произошло в результате «нормализации» обществом (фактическое признание приемлемости) таких способов проведения молодежного досуга, которые диктовались интересами бизнеса, моды, медиа, музыкальной и «питьевой» индустрии – «всего того, что так пышно расцветало на молодежных потребительских рынках конца XX века» [107].

Как согласуются между собой тезис о саморазрушительности аддиктивного поведения и та реальность, в которой потребление наркотиков молодыми людьми признано повсеместной и по факту едва ли не «нормативной» для этого возраста и практикой?

Канадский психофизиолог, автор многократно переизданного учебника по психологии мотивации, утверждает: «Многие люди годами принимают наркотические вещества, но все же не превращаются в наркоманов» [78, с.319]. Фрэнкин объясняет это тем, что потребители ПАВ делятся на две категории: 1) гедонистов, ищущих в наркотике эйфории, и 2) психоневротиков, пытающихся с помощью наркотиков избавиться от тревоги, депрессии и страхов. Первая категория, по его мнению, способна контролировать свое потребление, вторая же становится рабом зависимости. Таков же, по мнению автора учебника, и механизм зависимости от алкоголя: те, кто использует его для повышения тонуса и настроен на позитивные эмоциональные переживания (т.е. употребляет алкоголь только для развлечения, либо на основе гедонистического мотива), менее подвержен риску зависимости, чем люди, пытающиеся устранить с помощью алкоголя негативные переживания.

Впрочем, Фрэнкин признает, что между первой моделью поведения (усилить позитивный настрой) и второй (ослабить негативный) имеется значимая положительная корреляция, а, следовательно, обе стратегии могут совмещаться одним и тем же человеком, и дело обстоит сложнее, чем хотелось бы. Гипотеза о неподверженности риску некоторой части потребителей наркотиков получила, якобы, подтверждение в связи с проблемой ветеранов вьетнамской войны. Многие американские солдаты, имевшие опыт употребления наркотиков во время войны, без видимых проблем забывали о них в мирной жизни. Врачи с удивлением констатировали, что лишь 15% солдат-ветеранов не избавились от героиновой зависимости. Однозначного объяснения этому факту не найдено. Как бы то ни было, профессор Фрэнкин, как и некоторые другие западные исследователи проблемы зависимости, склонен считать, что социальный контроль в сочетании с хорошей социальной адаптацией, а также, по-видимому, самоконтроль (как особый тип когнитивной копинг-стратегии) являются достаточно эффективными факторами противодействия риску наркозависимости. Подводя итоги своему исследованию о связи мотивации и зависимости от ПАВ, Р.Фрэнкин среди прочих тезисов формулирует такие, с которыми не все, пожалуй, согласятся:

– наркозависимость формируется у людей и животных только в том случае, если не удовлетворены их базовые психолого-социальные потребности;

– подростки, хорошо адаптированные в социальном отношении, могут экспериментировать с марихуаной без особого риска стать наркозависимыми;

– вероятность избавления от зависимости с помощью медицины или специализированных программ помощи наркоманам не превышает 5–10%; если человек выбирает собственный путь преодоления зависимости («идет своим путем»), вероятность успеха повышается.